***
Шурик семенил домой по тропинке, проходящей между молодыми деревьями. У него была специфическая походка, которую ни с кем не перепутаешь. Шурик ходил так, будто за ним кто-то следил из-за спины, но он боялся повернуться, чтобы проверить. Но следил за ним лишь Юра из окна. Юра не помнил, в каком году посадили осины вдоль дороги, но знал, что они дают листву первыми. Но момент, в который они покрылись почками, Юра умудрился пропустить. Он смотрел вслед удаляющемуся Шурику и понял, что наступила весна. Когда Шурик вернулся в жизнь Юры, время забежало быстрее. В сравнении, два злосчастных месяца без общения казались Юре невыносимо одинаковыми и бесконечными. Как же так получилось, что они снова дружили? Разве Шурик не должен был затаить обиду? Отомстить? Хотя бы немного разочароваться в Юре? Но Шурик неизменно радовался каждой встрече и обязательно приходил раз в неделю. Им удавалось хорошо проводить время и без написания романа. Мирон не смог заменить Юру. Юра ждал, что Шурик примкнёт к тому, кто кормит и помогает, и забудет о существовании скучного душнилы в очках, но этого не случилось. Шурик разбил вдребезги мрачные ожидания Юры с такой лёгкостью, что это даже пугало. Даже в самых смелых мечтах Юра не допускал, что после первой серьёзной ссоры они с Шуриком станут ближе. Всё было хорошо, даже слишком. Именно это Юру и тяготило. Прошло уже четыре месяца, но Юру так и не отпустило чувство вины за то, что он сорвался на Шурика. Юра хранил обиды на домашних годами, поэтому не понимал, как Шурику удалось так легко всё забыть. Извиниться Юра не мог. Во-первых, насколько глупо он выглядел бы при этом? Во-вторых, Шурик не вспоминал о ссоре, так зачем ворошить прошлое? Шурик ведь общается с ним, как ни в чём не бывало. Очевидно, извинения никому не нужны. Юре оказалось проще жить с чувством вины в надежде, что оно пройдёт само собой, чем заставить себя говорить напрямую о своих чувствах.***
— Всё настолько плохо? — грустным голосом спросил Шурик и взглянул на Юру из-под длинной чёлки песочного цвета, которая при неосторожном движении норовила ткнуть прямо в глаз. Веснушчатые открытые плечи украшали две тонкие лямки, а на них держалось бело-голубое платье. Настолько короткое, что панцушот гарантирован. В довершение и без того вызывающего образа болезненно худые ляхи Шурика подчеркивали голубые чулки. Юра не знал, что на это сказать. Он догадывался, что Шурик странный, но чтобы настолько… — Мне казалось, что тебе не нравится, когда тебя сравнивают с девушкой? — уточнил Юра. — Но это же… другое… огурка, мы же вместе смотрели Резеро! — О том, что ты парень, буду знать только я. Ты настолько похож на девушку, понимаешь? — Но это же круто! — обрадовался Шурик и подпрыгнул. Ушки на его голове неиронично дёрнулись вместе с ним. Юра приложил руку к лицу, не в силах справиться со стыдом. Шурик в косплее Феликса приблизился к Юре, положил руки ему на плечо и прошептал слащавым голосом: — Огурка-ня-я-ян, хочешь укушу за ушко? — Даже не думай, — Юра резко выставил руку вперёд и шлёпнул Шурика по лбу. — Если приблизишься ко мне ещё раз, получишь по зубам. — Ну огурка-а-а, чего ты такой жестокий…***
Как и ожидалось, Шурика растащили сумасшедшие яойщицы. Юра вздохнул с облегчением: теперь фестиваль точно пройдёт без приключений. Когда он затерялся в толпе, ему стало спокойнее. И всё же для Юры огромным стрессом являлся уже тот факт, что в здании находилось в два раза больше людей, чем в прошлый раз. Вдоволь насмотревшись на прекрасных дев в длинных париках и коротких юбках, Юра отправился в зал, где показывали сценки по любимым фандомам. Ни одна шутка не вызвала смеха, зато Юру начал раздражать сидящий рядом толстый парень, поедающий чипсы без остановки. На блоке караокеров Юрино чувство прекрасного не выдержало и сломалось, и он поспешил ретироваться с основной концертной программы. Юра решил исследовать другие опции, которые предлагал павильон. В процессе изучения он встретил Шурика в фотоугле с девушкой. Для кадра Шурик лапал её за выдающийся бюст. Юра закатил глаза, представляя, как Шурик прожужжит ему все уши о самом лучшем дне, когда он впервые потрогал настоящую женскую грудь. Видимо, шалость удалась, и девушки действительно предпочитали женственных кошкомальчиков. Самое интересное Юра оставил напоследок. Фигурки! На Новый год родители подарили ему крупную сумму, которой разрешили распорядиться самостоятельно. Юра бережно сохранил деньги для пополнения драгоценной коллекции. На ярмарке оказалось четыре магазина с фигурками, в двух из которых Юра отыскал редкие экземпляры. Главным образом его внимание привлекли фигурки из злополучного «Резеро». Хоть этот тайтл нельзя было назвать полноценным гаремником (но его отголоски всё же имелись), Юра ценил сериал главным образом за элемент попаданчества. Он обожал подобные произведения за возможность поразмышлять, как сложилась бы его собственная жизнь в параллельной вселенной, и даже подумывал уговорить Шурика написать об этом после выхода первого романа… Правда во мнениях о сюжете «Резеро» они с Шуриком сильно расходились. Если Шурик сходил с ума по преданной и помогающей во всём милашке с короткими голубыми волосами, то Юра видел главного героя только с главной героиней. Ему было абсолютно плевать, на что способны остальные девушки ради главного героя. Какая разница, если его сердце отдано самой лучшей из них? Красотки соблазняли главного героя зря. Юра знал, кому принадлежало его сердце. С центральной подставки на Юру смотрела роскошная Эмилия. В изящных белых каблуках она парила над розовым лотосом в синем ореоле магических сил. В её руках мерцала сияющая звезда. По идеальной фигуре струилась полупрозрачная фиолетовая ткань. Настолько тонкого и эстетичного исполнения фигурки Юра не встречал уже давно. Юре было до лампочки, что стоила она даже больше, чем он мог себе позволить. В конце концов, можно обойтись и без буфета с японскими сладостями. Юра был готов пожертвовать базовыми потребностями для того, чтобы заполучить цветущую богиню.***
Юра встал в стороне, давая дорогу другим покупателям, пока продавец аккуратно прятал коллекционную фигурку в оригинальную упаковку. Юра бережно хранил каждую коробку, ведь однажды ему придётся переезжать из родительского гнезда. Нельзя было допустить, чтобы хоть один волос упал с его драгоценных женщин. — Пап, смотри! Это та самая! — послышался голос. Юра стоял сбоку, сливаясь со стеной, и перед его глазами открылась удивительная картина: симпатичный мальчик примерно того же возраста, что и сестра Юры, тянул отца к стенду с фигурками. Отца! К стенду! С фигурками! — Точно. Я даже её помню! — мужчина почесал затылок. — Её вроде Рэм звали? Юра невольно приоткрыл рот. Ему не послышалось? Отец смотрел аниме вместе со своим сыном? Ещё и так внимательно, что запомнил, как звали одну из второстепенных героинь? — Точно! Но мне больше нравится Эмилия, — гордо произнёс мальчик. Юра согласно кивнул. Паренёк рос не по годам смышлёным. — Тут столько всего классного! — Хочешь что-нибудь? Можем прикупить парочку твоих любимых героев, — отец потрепал сына по кудрявой голове. Светловолосый отец не сильно походил на своего сына, что казалось Юре подозрительным. Мальчик взглянул на стенд чёрными как ночь глазами. Эти глаза светились как звёздное небо. Юра мысленно прикидывал, каких персонажей выберут: крутых спортсменов или милых горничных? После тщательного изучения ассортимента мальчик заявил: — Нет, пап. Они очень красивые, но пусть они лучше достанутся кому-то, кому они нужны больше! — Тебе хватает их на экране? — усмехнулся отец. — Точно! — кивнул мальчик. Тут его взгляд зацепился за одну фигурку. Юра не видел лица персонажа, зато отчётливо разглядел крутое накачанное тело. — Хотя для мамы можно взять этого… — Для мамы?! — сконфузился отец. — А почему именно его? И зачем твоей маме этот плебей? — Думаешь, ей не понравится? У неё был бы крутой телохранитель, — мальчик явно загорелся идеей и потянулся к фигурке. Но загребущие руки перехватили тонкие женские пальцы. Мальчика сгребли в объятия со спины. — У меня уже есть самый лучший защитник. И это ты, — произнесла мама и чмокнула кудрявую макушку. Юра понял, в кого пошёл мальчик. Его мама обладала неземной колоритной красотой. Если бы она попала в гарем, то стала бы в нём главной наложницей. Вот только о гареме Юра почти не думал. Он думал о мальчике и его семье. Родители пошли со своим сыном на заинтересовавшее его мероприятие. Они готовы были купить ему любую фигурку, которую он только захочет. Отец посмотрел с ним любимое аниме. А мать могла обнять его и показать нежность прилюдно, ничего не стесняясь. Мама никогда не обнимала Юру. Даже дома за закрытыми дверьми. И отец ни за что не согласился бы посмотреть с Юрой серьёзное аниме про политику или историческую реальность. Ведь это дурацкие мультики! Зато глупый рождественский фильм с братьями он посмотреть мог. Это другое. Родители не считали увлечения Юры заслуживающими внимания. Когда на заветной полке появлялась новая фигурка, вопросы о ней задавала лишь сестра. От родителей не было ни одного грубого слова, но и поддержки Юра никогда не слышал. Только молчаливое принятие. Будто юрины интересы были чем-то стыдным. А с кем-то родители ходили на фестиваль. По своей воле. В полном составе. Продавец вручил Юре огромный пакет с коробкой. Юра забрал его и уныло поплёлся по холлу. Мимо пробегали косплееры с мечами и кринолинами, сбоку сработала вспышка фотокамеры под знакомый опенинг, лолиты предлагали отведать печенье с зелёным чаем, но ничего больше не радовало. Даже заветная фигурка показалась ненужным грузом, будто Юра потратил крупную сумму денег зря. Юра обменял бы дорогие подарки за возможность поделиться с мамой мнением о любимом гаремнике или нашумевшем китайском романе. Юра отдал бы все свои фигурки за то, чтобы папа посмотрел хотя бы одну серию аниме вместо убогой русской комедии. Юра завидовал кудрявому мальчику чёрной завистью. У него было всё, о чём Юра мог только мечтать. И, разумеется, мальчик не нуждался в фигурках. Ему не требовалось сбегать в выдуманный мир, чтобы заполнить зияющую пустоту внутри от того, что тебя никогда по-настоящему не любили.***
Шурик нашёлся перед женским туалетом, откуда его с криками прогнали расстроенные яойщицы. Видите ли, они приняли Шурика за девочку, обращающуюся к себе в мужском роде, и оказались вероломно обманутыми. Но это была половина беды. Пока доверчивый Шурик радовался их обществу, они успели настолько к нему прикипеть, что поделились горячительными напитками, пронесёнными в сумках, несмотря на строгий досмотр охраны у входа. Подавалось это всё так, будто не они споили Шурика, а он, грязный извращенец, соглашался на всё, что ему предложат. Ведь у него был хитрый план начать их лапать, когда они немного расслабятся! Женщины страшные! Всё это было ложью. Захмелевшему Шурику было глубоко пофигу, к кому лезть — к парню или к девушке, он просто превращался в машину для тактильных ласк. Находясь на заднем сидении такси вместе с Шуриком, Юра знал об этом не понаслышке. Иначе бы пьяный в доску Шурик не лез целоваться к Юре. Опять. Когда Юра вызволил Шурика из лап разгневанных школьниц, Шурик казался вменяемым. Он узнал Юру, назвал «огуркой» и даже прошёл до такси прямо. Но в дороге Шурика развезло сильнее, и теперь Юра мог лишь вытянуть обе руки вперёд, чтобы Шурик тёрся о них. Хорошо, что Шурика не нашли охранники. Тогда его могли забрать в часть за распитие в публичных местах или того хуже. Юра радовался, что увёз Шурика до наступления апокалипсиса, и он ещё не успел натворить шуму. И при этом злился, что Шурика нельзя оставить даже на четыре часа без того, чтобы он не учинил дебош. В дороге Шурику стало жарко. Он снял с себя куртку и даже стащил с головы парик. Теперь это был не косплей, а просто Шурик в женском платье и чулках. А ведь когда Юра вернул Шурика Мирону в полупрозрачной блузке, он думал, что хуже быть уже не может... Но Шурик был сам виноват! Будто прошлых приключений не хватило?! Зачем-то решил нажраться, как свинья! Юра полагал, что после первых глотков у Шурика напрочь сносило остатки мозгов (если они вообще имелись) и дальше им двигало что-то другое. То, что заставляло Шурика прорывать оборону Юры и лезть к нему. — Ну дай обниму-у-у! — ныл Шурик. — Почему ты постоянно меня отталкиваешь?! — А почему ты постоянно лезешь? — защищался Юра. Ему было ужасно стыдно перед таксистом за то, что тот слушал пьяный бред и делал неправильные выводы об их с Шуриком невинной дружбе. — Огурка, не отталкивай меня, — надрывное нытьё сменилось просительным шёпотом. Юра настолько охренел с такой перемены, что опустил руки. Не притворялся ли Шурик всё это время пьяным?! Но нет, Шурик всего лишь сменил пластинку. Он даже смотрел не на Юру, а куда-то мимо него, но его голос звучал крайне серьёзно: — Не прогоняй меня. Юру будто громом поразило. Он словно вернулся в новогоднюю ночь. На него навалилось жгучее чувство вины. — Не бросай меня больше, — прозвучало особенно жалостливо. — Мне было так одиноко без тебя. Я думал, ты меня ненавидишь. — То-о-олько не это, — протянул Юра, замечая, что у Шурика глаза были на мокром месте. Юра занервничал. — Только не плачь. Не вздумай! Слышишь меня? Но Шурик не слышал. Шурик уже плакал. Юра видел Шурика в слезах не первый раз, но впервые Шурик плакал из-за него. Юре стало тошно от самого себя за то, что он обошёлся с Шуриком так плохо. Юра весь извёлся, не зная, как ему поступить, но смотреть на грустного Шурика он больше не мог. Юра притянул Шурика к себе и обнял. Шурик тут же устроился у него на плече и зарыдал ещё сильнее, но Юре стало от этого спокойнее. По крайней мере Шурик больше не лез целоваться… Интересно, о чём думал таксист? Юра десять минут отпихивал от себя Шурика, чтобы потом заобнимать. Ну что за цирк? — Прости меня, — прошептал Юра на ухо Шурику. И это сработало: наконец, всхлипывания прекратились. — Ты м-меня не н-ненавидишь? — дрожащим голосом уточнил Шурик. Его язык заплетался, и он зябко жался к Юре, будто желал спрятаться в его объятиях. — Нет. Нет, ни в коем случае, — заверил Юра, прижимаясь к рыжей голове щекой. — Я тоже скучал. Шурик успокоился в таком положении и заснул. Это произошло так быстро, что Юре оставалось только удивляться. Вскоре Шурика нужно будет расталкивать и тащить к Мирону, но Юра решил до конца поездки держать Шурика в объятиях. В таком положении его постепенно отпускало чувство вины.***
Дома никого не было. Все отправились в ресторан отметить повышение старшего брата. Когда Юра сказал, что на эту дату у него запланирован фестиваль, никто не пожелал перенести празднование на другой день, ведь фестиваль проходит не в последний раз, верно? А повышение — это очень важно! Юра должен был совершить правильный выбор! Юра сделал выбор и не жалел о нём ни секунды. Ни зависть по отношению к кудрявому мальчику, ни дестрой Шурика не смогли обесценить этот день. Юра нашёл новую фигурку и… кое-что получше. Фигурка торжественно встала в ряд с другими не менее прекрасными вайфу его маленького гарема. Она должна была стать напоминанием о том, как Юра осознал нечто очень важное. Загвоздка была не в том, что он не умел говорить о чувствах. Наоборот, он точно знал, что и как именно он хочет выразить. Когда Юра оставался наедине с собой, то мог признаться во всём. Вот только сказать об этом адресно он смог лишь тогда, когда знал, что с утра об этом никто не вспомнит.