***
— Нет, — отрезал Юра. — Ну пожалуйста! — Шурик валялся на полу у него под ногами, сложив руки в молитвенном жесте. — Я сойду с ума, если он будет там один! — Ты уже с ума сошёл. Он взрослый мальчик и может позаботиться о себе сам. Что ты из него дегенерата делаешь? — ворчал Юра. — Да в этом-то вся и проблема, что он всё сам может! А что потом?! Опять убежит куда-нибудь страдать совсем один. И нам ничего не скажет! — Это и правда на него похоже, — согласился Юра и устало посмотрел в потолок. — Но причём тут я? Мне заняться нечем, что ли? Мне надо сестру в художку водить два раза в неделю, между прочим. — Я буду водить за тебя! Честное слово! — А курсовую тоже за меня напишешь? — Напишу! — Ага, десять раз. Свою бы написал для начала. — Огурка, правда, это очень-очень серьёзная просьба, — Шурик поднялся, сел ровно рядом с Юрой и посмотрел ему в глаза. — Ты знаешь, я редко что-то прошу. Взамен я готов на что угодно. Помолчав, Шурик решил вытащить последнюю козырную карту. — Мне не на кого рассчитывать, кроме тебя. Юра тяжело вздохнул и схватился за голову. Шурик знал, что просит многого. Это был второй семестр третьего курса, когда подобные Юре писали статьи и утверждали план первой главы курсовой, пока подобные Шурику в третий раз меняли тему. Но на кону стояло кое-что важнее диплома: целость и сохранность нервов всех участников процесса. Однажды Мирон уже делал всё в одиночку, и это закончилось плохо. Разгребать бардак пришлось всем. — Хорошо, — смирился Юра. — Но у меня будет ответная просьба. — Всё, что захочешь! — На следующий Новый год я хочу поставить сказку для сестры. И вы с Мироном будете в ней в главных ролях. Шурик раскрыл рот от удивления. — А обязательно с Мироном? — Да, — кивнул Юра. — Лишь на таких условиях я соглашусь. Шурик занервничал. Самому переодеться и выглядеть идиотом было проще пареной репы, а вот как на это уговорить Мирона, Шурик не представлял вовсе. Впрочем, выбора ему не дали. — Только давай мы ему скажем про это где-нибудь в декабре, ладно? — неловко улыбнулся Шурик. — Мне его надо подготовить. — Смотри, если не сдержишь обещание, я… — Сдержу, огурка. Клянусь! В подтверждение своих намерений Шурик ударил себя в грудь.***
Отводить сестру в школу Юра Шурику так и не дал. По его мнению, сейчас требовалось максимально позитивное влияние на неё, особенно в том, что касается учёбы. А Шурик был лишь примерным прогульщиком и троечником. Из-за возни с младшей и Мироном у Юры совсем не оставалось времени на дружеские посиделки. Такова была цена сговора, но Шурик не переживал. В конце концов, суды рано или поздно кончатся и всё вернётся на круги своя. Прерывать живое общение им было не впервой. Шурик смирился с ситуацией, потому что ему самому не мешало бы сосредоточиться на своих делах. Роман уже достиг кульминации, а в курсовой конь не валялся, не говоря уже об остальных предметах. Шурик совершенно забыл изначальную цель поступления в университет. Он завёл много связей, бесспорно, но что насчёт знаний? Большую часть навыков Шурик получил в клубе на практике, а учёба шла мимо него. Юра был прав: из него вышел бы плохой пример для подражания. С этими мыслями Шурик решил поднажать в учёбе. Это был только третий курс, ещё не всё потеряно! Но в итоге вернуться к курсовой так и не вышло, потому что всё вокруг пошло кувырком. Взять хотя бы Мирона! Шурик никак не мог отойти от Нового года, и до сих пор чувствовал себя неловко и уязвимо. Вместо того, чтобы отпустить и забыть произошедшее, Мирон то и дело напоминал об этом. В новогоднюю ночь, когда Юра уже покинул их, немного захмелевший Мирон спросил: — А почему ты вечно вешаешься на Юру, а мне тебя трогать нельзя? Шурик совершенно растерялся от этого вопроса. Он испугался, что его застали врасплох ещё тогда, на диване. Действительно, Шурик был очень тактильным. Чем сильнее он сближался с кем-либо, тем спокойнее вторгался в его личное пространство: он уже брал под локоть Киру, хватал за руку Женю, обнимался с Мариной и Оксаной при встрече. Про Юру и говорить нечего, он и в самом деле на него вешался. Но с Мироном всё было иначе. — Ты не понимаешь, это д-другое, — запинаясь, Шурик капитулировал в свою комнату. — Так я потому и спрашиваю, чтобы понять. Но Мирон попёрся следом. Шурик запаниковал. — Не ходи за мной, — бросил он, убегая в самый конец комнаты. — Не стой рядом с окнами, — повысил голос Мирон в ответ. — За нами всё ещё следят! — Тогда выйди! Шурик зажмурился и топнул ногой. Мирон раздражённо цокнул языком и вышел, громко хлопнув дверью. В одночасье волшебство праздника обернулось глупой драмой. Шурику захотелось плакать. Самое ужасное, что он просто не мог сказать Мирону правду. Ему самому было тяжело принять произошедшее. Шурик осел на пол и обнял колени. Ему хотелось скрыться из этого мира навсегда. Он ненавидел своё тело. Ненавидел он и себя за то, что не мог с ним совладать. Конечно, Шурик уже давно знал, что тяжелое бремя девственности и тактильный голод довели его до белого каления, но он впервые столкнулся с настолько ужасными последствиями. Когда Шурик набросился на Юру, он был в отключке и ничего не помнил, как и в странном случае с волосами. И тому поведению было хоть какое-то оправдание в виде алкоголя. Но в этот раз Шурик был трезв как стёклышко, а произошло самое худшее! Мирон едва прикоснулся к нему, а Шурик завёлся. Если бы это продолжалось ещё секунду… На Шурика напал стыд вселенского масштаба. Почему из всех людей ему надо было опозориться именно перед Мироном?! Даже Кире ему было бы легче всё объяснить! Шурик с трудом пережил последующие несколько ночей, возвращаясь спать рядом с Мироном. Он боялся, что может произойти то же самое. Страшнее всего было то, что в глубине души он, возможно, даже хотел, чтобы это произошло, потому что… Но, к счастью, странная реакция больше не возвращалась. Да и Мирон с тех пор больше не прикасался к нему так бережно. Шурику было легче думать, что это не он, это всё Мирон и его внезапное осторожное обхождение с ним. В кровати он так не церемонился и обнимал Шурика крепко и по-хозяйски. Намного легче было принадлежать кому-то, когда присутствие в личном пространстве воспринимались как должное, чем случайно в один момент осознать свою ценность. Вот что на самом деле сносило крышу. Может, всё дело в платье? Со временем Шурик успокоился, но, когда он переодевался дома перед работой, дурацкие воспоминания всплывали в голове. Становилось мучительно стыдно, и от этого Шурик злился на себя, на Мирона и на свою отсутствующую личную жизнь. В один из таких дней Мирон попал под горячую руку. — Не ори на меня, — чуть громче попросил Шурик, яростно укутавшись в шарф. — Хорошо! Это всё я! Я чувствую себя странно рядом с тобой, когда так выгляжу! Доволен? Тогда Шурик выпалил правду не думая. Но легче ему почему-то не стало. К счастью, после того случая Мирон от него окончательно отстал. Хотя, к счастью ли… После того как попытки Мирона пойти на сближение исчезли, в месте, где раньше жило странное пугающе-волнующее напряжение, поселилась звенящая пустота. Если бы Шурик подумал о ней немного больше, ему бы показалось, что он упустил что-то важное, что-то, от чего он на самом деле никогда не хотел бы отказываться. Но для него это было просто ещё одно маленькое грустное неудобство, рядовой дискомфорт, который он обычно не считал достаточно важным, чтобы уделять ему внимание. Впрочем, почти все его чувства попадали в эту категорию. Рядовой дискомфорт. На суды вместе с Мироном теперь ездил Юра, но это не защищало их от неожиданных поворотов судьбы и выходок дяди. Каждый раз, когда они уезжали на заседание, Шурик не мог найти себе места. Юра не обещал докладывать о том, как всё проходит. И до возвращения Мирона Шурик успевал представить самое худшее: как дядя заберёт всё наследство, репутация Шершанских пойдёт ко дну, а Мирона вообще посадят. Однажды после заседания Мирон пропал. Юра не отвечал на звонки и сообщения. И в этом, конечно, не было ничего странного, если бы это не был единственный способ связи с Мироном, который не купил грёбаный телефон, несмотря на уговоры Шурика. На тревожный звонок Шурика Шершанские сказали, что последний раз видели их обоих ещё днём и волноваться причин нет. Ну, может, для них причин действительно не было, а вот у Шурика их было предостаточно! Да, Юра мог спокойно добраться до дома и завалиться спать. А Мирон однажды ушёл и вернулся уже больным и избитым. Вечер прошёл плохо. Ужинал Шурик в одиночку. Он очень много думал. Что он будет делать, если Мирон пропадёт? В самом худшем случае жизнь Шурика не сильно изменится. Он будет также ходить на работу в клуб, продолжит писать роман и закончит университет. Разве что расходы на проживание станут чуть больше. Ему нужно будет подыскать новое место жительства, но и с этим он как-нибудь справится, верно? Удивительно, как изменилась жизнь всего за несколько лет. Когда он только приехал в Москву, ему было нечего есть и не у кого остаться на ночь. В самом начале он полностью зависел от Мирона и его денег. Теперь же Шурик довольно прочно обосновался в столице, и каким-то невероятным образом жил за свой счёт. Получается, какая-либо необходимость в Мироне отпала. — Да нахрена я себя так накручиваю? — прошептал Шурик, уткнувшись лицом в колени. — Ну не вернётся, и ладно. Стоило Шурику произнести это вслух, как предательски защемило сердце и перехватило горло от непонятно откуда подступивших слез. Мысль о том, что Мирон может не дойти до дома, оказалась намного болезненнее, чем можно было предположить. В прошлый раз всё было иначе: в стрессовой ситуации он без оглядки бросился защищать Мирона, понимая, что тот мог положиться только на него. Кроме Шурика у него никого не было. Не осталось. Думая только о друге, Шурик не смог найти места для своих собственных чувств. Теперь же у него была возможность ощутить их по полной. И когда Шурик успел так сильно привязаться? И, главное, к кому? К человеку, который долгое время ни во что его не ставил и даже поднял на него руку. И, что самое обидное, Мирону, скорее всего, было глубоко плевать на Шурика. Это же неправильно, испытывать столько эмоций к человеку, признание у которого приходилось выбивать силой? Почему тогда он не может перестать?! Это никому не нужно! И все равно Шурик больше всего на свете желал снова увидеть Мирона, убедиться, что с ним все в порядке, и один Господь в курсе, что в тот момент он был готов за это отдать. Раздался звонок. Это был Юра. Шурик наспех стёр слёзы с щёк. — Ну где вы?! — прикрикнул он. Оказалось, они решили провести время вместе и сходили поужинать. — А слабо было предупредить? Придурки! Пошли вы нахер!!! — на секунду захлебнувшись воздухом, прокричал Шурик. Голос предательски сорвался, и он бросил трубку, не дождавшись ответа. С первых же секунд разговора резко полегчало: ему стало наплевать, по какой причине они не отвечали; главное, что с ними всё в порядке. Скоро Мирон вернётся домой. Однако следом за облегчением накатила такая злость, которую Шурик едва ли испытывал прежде, и которой даже успел удивиться краем сознания. Как они могли быть настолько невнимательными к нему?! Как будто знают его первый день! А еще называют себя его друзьями! Если раньше, будучи неуверенным подростком, Шурик был готов спустить с рук любое отвратительное поведение за горстку внимания, то сейчас пренебрежительное отношение его в корне не устраивало. Даже роман, за который Шурик было сел, чтобы успокоиться, не шёл, потому что слова сейчас были предназначены для другого. Шурик наконец-то был готов заявить о себе достаточно громко. Когда Мирон вернулся, Шурику захотелось закатить скандал, чтобы тот почувствовал себя виноватым и понял всю серьёзность ситуации. Но Мирон даже не зашёл к нему в комнату и просто лёг спать. В голову по привычке закрались тревожные мысли. Неужели Шурик действительно вёл себя как идиот и развёл панику на пустом месте? Или Мирону и впрямь было настолько наплевать на него? Шурик не знал как себя вести. Ему хотелось ругаться, проклинать Мирона на чем свет стоит, заставить его уважать себя и считаться с собой, хотелось наказать его, не разговаривать с ним ещё минимум две недели, но одновременно хотелось лечь в тёплую постель, почувствовать привычные объятия со спины и выдохнуть, осознав полностью, что этот ужасный день подошёл к концу и все снова идёт своим чередом. Так и не сумев совладать с разрывающими его эмоциями, Шурик сдался. Да, снова поведёт себя как тряпка, простит всех и будет делать вид, что ничего не случилось. Никого не настигнет возмездие. Ему только показалось, что он имеет какой-то вес. Ничего необычного, всё как всегда. Чувствуя, как на душе скребут кошки от досады, он поплёлся в комнату к Мирону и молча залез под одеяло. Мирон заворочался, и Шурик почувствовал, как сверху, бережно и нежно, его накрывает тёплая рука. — Прости, — мягкие губы почти касались уха. — Я очень виноват. Шурик вздрогнул и распахнул глаза. Что-то подступало к горлу, и он определённо не мог с этим справиться. Мирон и правда извинился. Слёзы покатились по щекам, а Мирон продолжал прижимать его к себе, всем телом заявляя о своём присутствии и выражая сожаление. Половину вечера Шурик провёл в полной уверенности, что они больше никогда не смогут увидеться, а теперь живой и тёплый Мирон лежал рядом. Он шептал так доверительно и обнимал так осторожно, что на секунду Шурику показалось, будто Мирон понял его чувства.***
— Почему бы тебе не пригласить на свидание Женю? — как бы невзначай предложила Кира и подмигнула ему. Как обычно она сидела в гримёрке за туалетным столиком в одном пеньюаре и наносила последние штрихи вечернего макияжа. В последнее время Шурик с Кирой сблизились сильнее. Оказалось, пока он застрял в квартире, все по нему скучали, да и в целом поняли, насколько незаменимой частью команды он стал. Поэтому Кира не отлипала от него вот уже которые выходные. Разговоры о Жене Шурик обычно пропускал мимо ушей, но после новогоднего позора задумался. Женя так и остался единственным человеком, о потенциальном интересе которого Шурик знал. К сожалению, найти девушку так и не получилось. И это при том, что девушек Шурик знал немало. Лена стала первой, к кому он открыто подкатил, и с тех пор он флиртовал с ними и в клубе, и в университете, но ему катастрофически не везло. Никто не воспринимал его всерьёз. Женя не признавался Шурику в симпатии, но Кира настаивала, что она есть. — Почему ты думаешь, что я ему нравлюсь? — прямо спросил Шурик. — Потому что я сама с ним встречаюсь, — подмигнула она. Шурик смотрел на Киру как баран на новые ворота. — А ты не знал? — удивилась она. — Я думала, я тебе уже говорила! Я с Женей и ещё парой человек, ну, ты их просто лично не знаешь, они не из клуба, — как бы между делом добавила она, — состоим в свободных полиаморных отношениях. Шурик не мог поверить своим ушам. Раньше он о таком только читал в интернете, и ему бы в голову не пришло, что он так близко общался с подобными людьми всё это время! — А почему ты…? — …подталкиваю тебя к Жене? — продолжила вопрос Кира. Шурик кивнул. — Я с первого дня видела, что ты ему приглянулся. Просто он очень нерешительный. Если бы не моя бешеная натура, он бы и со мной не сошёлся, — усмехнулась она. — Наверное, ты совсем ничего не знаешь про полиаморию? Ты ведь у нас из глубинки. Кира потрепала Шурика по волосам. — Нет, я знаю! Я просто… Это довольно странно для меня. Вы совсем друг друга не ревнуете? — поразился Шурик. — И ты правда не против, если у нас с ним что-то будет? — Признаться честно, я сама не против сделать что-нибудь с тобой, — подмигнула Кира. — Но я вижу, что ты не один из нас. Тебя ведь вряд ли хватит на двоих? Так что готова уступить тебя Жене. Шурик залился краской. — Я т-тебе нравлюсь? — Я ведь даже целовала тебя пару раз, — сладко улыбнулась Кира. — И ты ничего не понял? Она встала с пуфика и медленно продефилировала к Шурику, зажимая его в углу. Этой роскошной и уверенной в себе девушке не составляло никакого труда лишить Шурика дара речи всего парой слов. — Хочешь ещё? По закону жанра именно в этот момент в гримёрку влетел Женя. — Кир, у нас опять аншлаг на входе. Охранники спрашивают, как им поступить. — А-а-а-а, да что ж такое! Же-еня-я! Ну ни себе, ни людям! — театрально вздохнула она и отлипла от Шурика. — Иду я, иду! Господи Боже. — В смысле…? — обескураженно уточнил Женя. Кира за одно движение сменила пеньюар на более плотный шёлковый халат. — Иди, займи моё место! — бросила она напоследок и шлёпнула Женю по заднице. Шурик не знал куда себя деть от смущения. Вся эта сцена походила на начало какого-нибудь дешёвого порно-ролика. — Она опять про меня сплетничала? — устало вздохнул Женя, когда дверь в гримёрку захлопнулась. — Не слушай её, она любит преувеличивать. — Она сказала, чт-то, — Шурик отвёл глаза в сторону. — Я тебе нравлюсь. Повисла неловкая тишина. Женя облокотился спиной о входную дверь и поправил указательным пальцем очки. — Что ж, в этот раз она тебя не обманула. — Реально?! — не сдержавшись, выпалил Шурик. Он и представить не мог, что может кому-то по-настоящему понравиться. А тут, кажется, таких людей отыскалось аж двое! — Но ты ведь знаешь, наверное, что мы с Кирой… — Да, — кивнул Шурик. — Только что узнал. — И тебе нормально? — Ну я, честно говоря, никогда не думал о таком… — Ты можешь не спешить. Я имею в виду, — Женя замялся, подбирая слова, а затем продолжил: — Тебе не обязательно встречаться со всеми нами, если что. Мы могли бы попробовать только вдвоём. Шурик замолчал, обдумывая всё услышанное. Если уж выбирать, он бы лучше встречался с Кирой! Вот только теперь, когда он знал, что в уравнении есть ещё несколько других людей, его одолели сомнения. Не просто же так Кира сказала, что «уступает» его Жене? Значит, ему Шурик нравился больше, чем ей? Как вообще работает эта полиамория на практике? — Я-я-я подумаю, — кивнул Шурик и смущённо улыбнулся. — Если честно, то я рад, что вообще кому-то нравлюсь. Со мной такого никогда не случалось. Как только Шурик произнёс это вслух, ему снова стало стыдно за себя. Они с Женей были ровесниками, но у одного было несколько отношений одновременно, а Шурик ни с кем даже за ручку не держался. — Ты очень мило реагируешь, — ответил Женя и приподнял уголки губ. Шурик впервые видел, как он улыбается! — Только не торопись с ответом, ладно? — вдогонку попросил Женя. — Если захочешь узнать получше о нас и о том, как это работает, я принесу тебе книжку. Она немного по-идиотски написана, но посыл у неё верный. — Я бы хотел, да! — сразу согласился Шурик. — Принеси, пожалуйста! — Хорошо, — кивнул Женя и открыл дверь. — Ну что, за работу? Шурик кивнул и засеменил на выход. Ему резко стало как-то неловко находиться с Женей в одном помещении. И больше всего он боялся соприкоснуться локтями или сделать что-нибудь двусмысленное в его сторону. Удивительно, как до этого разговора его абсолютно ничего не волновало! Но стоило Жене озвучить свои намерения (пусть и не без помощи Киры), как в душе зародились разные смущающие мысли. Какими глазами Женя на него смотрит? Всё-таки он встречался с Кирой, а значит ему нравились девушки. Если он думал о Шурике также, то это обидно. С другой стороны, Женя был одним из тех, кто знал Шурика с самого начала, когда тот ещё ходил в клуб в растянутых футболках и джинсах. Значит, ему нравились и парни тоже? Шурик настолько увлёкся мыслями о том, как он может кому-то нравиться, что совершенно не задумался о своих чувствах. Но сейчас это было не так уж важно. Главное, что на горизонте наконец-то замаячило решение проблемы с тактильным голодом.***
— «Этика блядства»? — произнёс вслух Шурик название книги. — Поверить не могу, что он решил дать тебе именно её, — усмехнулась Кира, сидя за туалетным столиком. — Она, конечно, написана не так скучно, как остальные, но в то же время полна дебильных стереотипов. — Я просто не ожидал, что вы можете сами назвать это так, — признался Шурик. — Блядством? Да брось! Что же тут обидного? Секса много не бывает! — Это точно, — согласился Шурик, хоть и смутился. — А что это? Шурик указал на маленькую коробочку в руках Киры. — Обезболивающие. Я уже пару недель как-то неважно себя чувствую. Это уже четвёртая за день, — пояснила она и закинула красную прозрачную капсулу в рот. — Может, заесть чем-нибудь? — предложил Шурик. — У меня булка есть. — Какой заесть? Мне сегодня в корсет лезть! — вылупилась на него Кира. — Это ты можешь есть и не толстеть, а девушкам приходится тяжко! — Обезболивающие плохо пить на пустой желудок, — сокрушался Шурик, хотя и понимал, что никто его слушать не станет. И очень зря. Через полчаса после начала вечеринки Кира сошла со сцены в гримёрку, осела на пол и согнулась пополам. — Господи-и-и, как же больно-о-о! — завопила она. — Вызовите скорую и позовите Женю! — крикнул Шурик двум ребятам из команды у сцены, а сам опустился на колени поближе к Кире. — Какая скорая? — кряхтя, уточнила она. — Ты с ума сошёл? У нас сегодня полный зал! — Где болит? Как сильно? — Шурик, я, кажется, сегодня умру, — со слезами на глазах прошептала Кира и схватилась за живот. Шурик без лишних вопросов осторожно снял шнуровку на корсете. Кира простонала от боли, когда тугой узел на талии распустился. — Больно! — вскрикнула она. — Врачи это сделают хуже, — постарался успокоить он. По щекам Киры покатились крупные слёзы. — Я не понимаю! — всхлипывала она, лёжа на полу в позе эмбриона. — Почему обезболивающее не помогло? Я ведь не могу уехать! Шурик не знал, что на это ответить, и медленно гладил её по голове, желая успокоить. Он никогда не видел её такой. Кира всегда была самой сильной, яркой, заводной и полной энергии. А сейчас она не могла сдержать слёзы от невыносимой боли. Шурику хотелось её защитить и помочь ей, но он был бесполезен. На Кире не было ни единого шрама, а боль локализовалась глубоко внутри. Как же долго она терпела? Через минуту в гримёрку влетел Женя. Он собрал её личные вещи в сумку и уже собирался подхватить на руки, чтобы понести на выход. Но не тут-то было! Кира начала сопротивляться. — Нет, я никуда не пойду, — плача, сообщила она. — Мы не можем всё отменить сейчас! Нам нужно внести плату за аренду. Мы не можем! — Кира, пожалуйста, возьми себя в руки, — строго ответил Женя. — Ты не в состоянии. Кира горько завыла. — Ты же знаешь, что мы не можем! Нам нужны эти деньги! Сердце Шурика разрывалось на части от этой картины. Он не знал, что ему делать, но молчать не мог. — Я могу как-то помочь? Может, кто-то из ребят может повести вместо тебя? Девочки из подтанцовки? — Они не знают, как здесь всё работает. Что говорить посетителям, как вести конкурсы, что за чем идёт. Всем вообще плевать! Всё постоянно держится на мне, — Кира ударила кулаком об пол и ещё раз согнулась от боли. — Кира! — крикнул на неё Женя. — Прекрати! — Что нам теперь делать?! — заорала она на него в ответ. В гримёрку влетела девочка со входа и сообщила, что скорая уже приехала, и её ждут. После недолгих пререканий Женя поднял её на руки. У Киры не было сил сопротивляться. Шурик проследовал за ними до самой машины. Он даже хотел поехать с ними в больницу, но Женя настоял, чтобы Шурик помог уладить дела в клубе. — Кира? — позвал Шурик. Он боялся её потревожить, но у него просто не было выбора. — Что? — ответила она, поджав губы от обиды. — Сначала идёт представление особых гостей и спонсоров. Потом конкурс на знакомства. Реквизит на верхней полке справа. Дальше танцевальный блок. Сегодня у нас тема аукциона, правильно? Значит после этого объявляем, что все желающие могут делать ставки на понравившегося гостя, — Шурик быстро, насколько это возможно, перечислил все пункты, которые запомнил. Хоть он работал фотографом, но постоянно помогал по мелочи в разных конкурсах и выступлениях, то и дело заменяя отсутствующих людей. Так общая картина программы собралась в его голове. Пока он повторял примерный распорядок, лицо Киры сменилось с обиженного на удивлённое, а затем и вовсе наполнилось надеждой. Под конец оно исказилось от боли. — Ай! — Кира схватилась за живот. — Прости! Извини! Я уже всё, я всё! Я ничего не забыл? — испуганно уточнил Шурик. — Я не это имел в виду, когда сказал, чтобы ты уладил дела в клубе, — ошарашенно пояснил Женя. — Погружаемся! Мы договорились с ближайшим приёмным отделением, — сообщил врач скорой помощи. Времени не осталось. — Ты всё правильно запомнил! Шурик, пожалуйста! Проведи вечер за меня! — отчаянно умоляла Кира, взяв его за руку. — Пожалуйста! — Ты уверена? — спросил её Женя. — Он ведь никогда не выходил на сцену. Ты представляешь, как зрители будут взбешены, что это не ты? Они же приходят только ради тебя! Мы можем просто вернуть им стоимость билетов. — Не можем, — Кира покрутила головой. — Никак не можем. Шурик, пожалуйста! — Отойдите от машины, — попросила медсестра. — Шурик! — крикнула напоследок Кира, и дверь захлопнулась. Шурик смотрел уезжающей машине вслед ещё пару минут и собирался с силами. В клубе постоянно происходили экстренные ситуации. Всё срывалось, выступающие заболевали, реквизит не приезжал, клиенты устраивали дебош. И со всеми на свете проблемами всегда разбиралась Кира. Ему невольно вспомнился Мирон. Когда на него напали, Шурик чувствовал себя почти также. Ну почему сильным с виду людям всегда требовалось довести себя, чтобы попросить о помощи? Неужели нельзя делегировать хотя бы часть задач? Ломаются они в итоге не от этого! Шурик поправил задравшееся от беготни платье вниз и пошёл обратно. Он шёл через толпу танцующих людей и пытался прикинуть, как себя вести и что говорить. Как выяснилось, он запомнил программу и процесс организации, но как он мог заставить целую толпу слушать? Когда он вернулся в гримёрку, то увидел на полу тот самый злополучный корсет. На столике остались лежать предметы туалета Киры. Шурик взял её румяна и нанёс на щёки, чтобы хоть немного оживить своё бледное лицо. — Кира! — в гримёрку влетела одна из танцовщиц. — Ну ты скоро? Мы уже устали! Не найдя Киры, девушка растерянно посмотрела на Шурика: — Ой… а где она? Шурик развернулся к ней и тихо произнёс: — Я за неё. Сейчас выйду. Потерпите до конца трека, ладно? Девушка нахмурилась и ушла. Примерно такой реакции Шурик ожидал и от зала. В костюмерной нашлись всего одни туфли, в которые Шурик с трудом смог влезть — серебряные со стразами. К платью они едва подходили, но это было уже хоть что-то! Кира бы им гордилась. Ковыляя в них, словно едва родившийся оленёнок, Шурик поднялся на сцену. Пути назад не было.