Сперва добейся!

      Несколько дней Лёха не находил себе места, представляя встречу с друзьями Юры. Поскольку Юра не хотел знакомить его с родителями, именно друзья были самыми важными людьми, перед которыми Лёха мог проявить себя. Эта встреча была слишком важна. Вдруг после этого он наконец заполучит статус «семьи»? А там и до любви недалеко!       В конце ноября погода окончательно испортилась. За окном валил снег. С трудом выбрав тёплый свитер, который выглядел бы не слишком вычурно, но и не слишком просто, Лёха чуть не проворонил время выхода.       — Лёша! — крикнула мама из кухни.       — Мам, ну что такое?! Я опаздываю! — так же громко завопил Лёха, одной ногой стоя за дверью.       — Ты забыл печенье!       — Бли-и-ин, — Лёха хлопнул себя по лбу. — Можешь мне их принести?       На кухне послышалось шуршание. Через пару минут мама вручила Лёхе пакет из крафтовой бумаги, на который наклеила аккуратно сложенный из фольги бантик.       — Не суетись так. Что же мы вчера зря старались весь вечер? — с улыбкой напомнила она. — Нельзя в гости с пустыми руками. Я уверена, друзья Юрия Викторовича будут в восторге. Ещё потом рецепт попросят!       — Спасибо!       Лёха бережно спрятал пакет в рюкзак.       — А мы с твоим папой сегодня идём в театр, — довольно улыбаясь, поделилась мама, и поправила шарф на шее сына.       — Я помню, — кивнул он. — Здорово, что папа старается для тебя.       Лёха знал, что отец не видел смысла ни в опере, ни в театре, ни в балете. Скорее всего отец позорно заснёт у мамы на плече ещё до антракта. Но до чего же приятно видеть маму счастливой! Ещё радостнее становилось от мысли, что у двух занятых родителей в многолетнем браке до сих пор находилось время и желание для свиданий. Вот с кого надо брать пример.       — Если тебе станет скучно с ребятами, присоединяйся к нам, — предложила мама. — Мы с папой будем только рады.       — Конечно!       Лёха чмокнул её в щёку и был таков.

***

      — Ты как? — спросил Юра уже в подъезде.       — Волнуюсь, — признался Лёха.       Он вообще хоть раз расслаблялся в обществе учителя? Разве что когда тот спал. Но Юре совсем не обязательно об этом знать.       — Всё будет в порядке. Они хорошие, — успокоил его Юра и кивнул.       Это и впрямь сработало. Лёха вдруг поверил в себя. Нервозность перешла в томительное ожидание важной встречи. Неужели учитель больше беспокоился о том, как воспримет их Лёха, а не о том, что он не понравится им? Ухватившись за эту мысль, Лёха почувствовал себя особенным.       Момент истины настал: дверь распахнулась. Лёха встал на входе как вкопанный.       Из всех людей, которых он знал в прошлой жизни, меньше всего он ожидал увидеть на пороге Шан Цинхуа. Однако именно он там и красовался. Причём буквально: мило и кокетливо улыбался, склонив голову и убирая прядь волос за ухо. Если бы Юра не предупредил, что они идут в гости к парочке геев, Лёха подумал бы, что перед ним девушка. Похоже, не один учитель претерпел столь разительные изменения в новой реальности…       — Ну же, Лёша, проходи, не стесняйся! — улыбаясь словно солнышко, пригласил Шан Цинхуа. — Можешь звать меня Шуриком. Юра та-ак много про тебя рассказывал!       Вообще Лёха планировал сразу сразить всех своими красотой и обаянием, но вместо этого потратил первое впечатление на многозначительное молчание и прожигание Шурика взглядом.       — А. Ага, — кивнул Лёха и, неловко потоптавшись на пороге, зашёл в квартиру. — Очень приятно.       Лишь ценой неимоверных усилий Лёха умудрился сохранить лицо и не показать шока. Когда ему уже выдадут Оскар за первоклассную актёрскую игру?!       К счастью, всё внимание Шурика забрал на себя учитель. Он отдал домашнее печенье Лёхи и небольшую коробку, в которой под радостный возглас Шурика обнаружились те самые красные туфли. Одним поводом для ревности стало меньше.       Раздеваясь и выбирая тапочки, Лёха сопоставлял факты, связанные с главой пика Аньдин. Что-то явно не сходилось. Во-первых, тот не являлся одним из учителей школы, в отличие от остальных лордов. Во-вторых, с каких пор Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа являлись ЛУЧШИМИ, мать их, друзьями?! В-третьих, из уравнения выпал Мобэй-дзюнь, который должен был знатно портить жизнь Шан Цинхуа физически и морально. Но Шурик совсем не походил на зашуганную жертву абьюза. Даже парня себе завёл, как выясняется. Разве грозный демон-лорд допустил бы, чтобы его шавка так спокойно прохлаждалась в безделии?       — Он, кстати, запретил мне тебя трогать, — вежливо улыбнулся Шурик, демонстративно усаживаясь подальше от Лёхи на длинную сторону углового дивана. Подперев подбородок кулаком, он заиграл бровями.       Лёха перевёл вопросительный взгляд на Юру, который сидел рядом и, можно сказать, являлся разделителем между ним и Шуриком. Неужто всё ещё беспокоился, что Лёхе может быть противно внимание гомосексуала?       — Да, попросил, — Юра вздёрнул подбородок и сложил руки на груди. — Шурик довольно тактильный. Это может отпугнуть.       У Шурика подобное заявление вызвало сдавленный смешок.       — Я вообще-то тоже очень тактильный, — высказался в защиту нового знакомого Лёха.       — Неужели? А я и не заметил, — ответил Юра, поправив очки.       Если бы Лёха не знал о количестве баллов, он бы посчитал замечание Юры за ревность или даже флирт. А может, учитель был из тех, кто подкатывал неосознанно? Такое вообще бывает?       Шурик тем временем наблюдал за обоими и излучал искренний и радостный интерес к их взаимодействию.       Шан Цинхуа всегда казался Ло Бинхэ странным. Он сильно отличался от остальных лордов. Слишком слабый для своего титула и бесполезный в битвах. Заклинатель без гордости и чести, прогнувшийся под властью демона и предавший сотоварищей. Ло Бинхэ считал Шан Цинхуа назойливым вездесущим прохвостом. Если он уже предал заклинателей, то однажды предаст и демонов. Ему не стоило доверять.       Удивительно, что отношение Шэнь Цинцю не изменилось, когда он узнал правду о связи Шан Цинхуа с Мобэй-цзюнем. Возможно, учитель считал, что он не вправе осуждать собрата, который спутался с их общим врагом, ведь Шэнь Цинцю и сам был на руку нечист. Но есть огромная разница между тем, чтобы прислуживать и подчиняться демону, и их взаимными и добровольными отношениями, верно? По крайней мере Лёхе хотелось в это верить.       Ло Бинхэ, вероятно, так бы и относился к Шан Цинхуа предвзято, если бы тот не дал ему самый дельный совет в делах сердечных. Тогда Ло Бинхэ находился в полном отчаянии и искал любой способ достучаться до учителя. Именно Шан Цинхуа предложил весьма необычный метод донести свои чувства — вызвать жалость. Только после того, как Ло Бинхэ последовал его наставлениям, учитель наконец перестал от него сбегать. Конечно, это было не совсем честно, но Шэнь Цинцю просто не оставил ему выбора.       Заполучить уважение Ло Бинхэ, впрочем, лорду пика Аньдинь так и не удалось. Скорее наоборот: из-за того, что Шан Цинхуа имел обыкновение мешать свиданиям с учителем (сойтись с которым получилось с таким трудом, и этот вездесущий идиот об этом прекрасно знал) в самый неподходящий момент, Ло Бинхэ его сильно недолюбливал.       Делать выводы было рано, но пока что Лёха не испытывал негативных чувств по отношению к Шурику, а его радостное расположение подкупало. Теперь он выглядел… мило?! Одни шелковистые рыжие волосы чего только стоили! Лёха в жизни не видел таких ярких и ухоженных волос даже у девушки. Шурик мог бы прославиться в рекламе шампуня.       Одет он был в очень качественный и идеально выглаженный домашний комплект одежды ванильного цвета. Взгляд привлекали короткие шорты, открывающие довольно изящные и удивительно гладкие для парня ноги. Шурик лишь отдалённо напоминал мужчину, и только тембр голоса выдавал его половую принадлежность.       Будь Шан Цинхуа вполовину таким же милым, он хотя бы не раздражал.       — О чём думаешь? — хитро улыбаясь, спросил Шурик и закинул ногу на ногу.       Лёха довольно откровенно пялился на него, изучая с головы до ног, и его поймали с поличным.       — Мне нравится твой стиль, — признался Лёха. — Тебе очень идёт.       Шурик расцвёл и обнял своё лицо ладонями.       — Обожаю, когда парни без стеснения хвалят мою внешность. Мирону стоит у тебя поучиться, — Шурик подмигнул ему.       — Мирон ценит тебя не за это, — недовольным тоном вклинился в разговор Юра.       — А стоило бы, — уверенно осадил его Шурик, приподняв брови, и смахнул волосы за спину.       После этого знакомство пошло по стандартному сценарию. Шурик задавал банальные вопросы из серии «Как вы познакомились?», «Чем ты увлекаешься?». Лёха тоже не отставал и возвращал похожие вопросы Шурику, чтобы общение не походило на одностороннее интервью. Сбитый с толку внезапной встречей с Шан Цинхуа Лёха не забыл свою главную цель: завоевать доверие и расположение друзей учителя любой ценой. Правда, ему даже не приходилось стараться. Рядом с Шуриком Лёха почему-то чувствовал себя так, будто его уже давно здесь ждали. Что мешало Шан Цинхуа быть таким же приветливым и радушным? Возможно, Мобэй-цзюнь.       Шурик называл себя начинающим писателем, который по выходным отводит душу в «особенном» ночном клубе. Лёха не стал углубляться в специфику этой особенности. По одному только виду Шурика и некоторым фактам его личной жизни всё становилось предельно ясно.       Общение шло удивительно гладко. Как Лёха ни старался, найти в Шурике червоточину пока не получалось. От былого образа немощного и беспомощного лорда не осталось и следа. Шан Цинхуа в новом воплощении превратил слабости и недостатки в приятные бонусы.       Тем временем учитель молча попивал чай и слушал обоих с интересом. Лёха уж было начал переживать, что Юра подумает, будто он тут лишний. Знал бы он, что послушный ученик изо всех сил старается понравиться лишь ради него.       Завершилось всё щедрым заказом роллов по телефону за счёт Шурика, чтобы никто не отвлекался на готовку. Лёха сразу же предложил разделить счёт, но Юра строго запретил ему даже думать об этом. «Дай взрослым разобраться с этим» — так он сказал.       Учитель снова противоречил себе: предлагал строить равные отношения между ними, но запрещал Лёхе вкладываться вместе со всеми. «Ты принёс печенье!» — выдвинул Юра в качестве аргумента. Ну почему Лёхе было так тяжело с ним спорить? Зачем он так слаб?!       — Мы просто обязаны поиграть все вместе в «шляпу», — радостно захлопал в ладоши Шурик. — Наконец-то у нас появился достойный соперник!       — Эта та, в которой нужно делиться на две команды? — уточнил Юра.         — Она самая! Мы с Мироном против вас, — Шурик с озорством закатал рукава и потёр ладони. — Посмотрим, кто кого!       — Ага, десять раз! — саркастично хохотнул Юра. — Кто же победит? Пара женатиков или едва знакомые между собой люди? Ой, я даже не знаю…       — Ты сомневаешься в нас? — с обидой в голосе спросил Лёха.       Возможно, Лёха слегка переборщил с уровнем драматизма, потому что ехидная улыбка тут же спала с лица Юры. Он выглядел обеспокоенным.       — Н-нет-нет, что ты! Я совсем не про это! — спохватился учитель.       Что ж, так или иначе, этот метод срабатывал безукоризненно! Похоже, они оба были слабаками, когда дело касалось друг друга?       — Тогда будем играть, — уверенно кивнул Лёха, глядя на Шурика.       — Ура-а-а! — завопил Шурик и тут же отправился в другой конец комнаты в поисках необходимых для игры вещей в стеллаже на верхней полке.       Его рост не позволял дотянуться высоко, и он, в очередной раз отказавшись от любой помощи по дому, воспользовался стулом.       — Ах ты жук! Взял меня на «слабо», — прошептал Юра, покачав головой. — А я уж было подумал, что в самом деле обидел тебя…       — Всё в порядке, — тепло улыбнулся Лёха и прижался поближе к Юре, соприкоснувшись с ним плечами, чтобы тихо ответить: — Мы их нагнём.       Учитель, коротко вздохнув, приоткрыл рот и завис. Он так многозначительно и долго смотрел ему в глаза, будто вот-вот собирался что-то сказать. От этого стало немного неловко: возможно, Лёха ляпнул, чего не следовало?       Раздался звонок в дверь. Шурик тут же бросил все дела, спрыгнул со стула и понёсся в коридор, будто там его ждал подарок от Деда Мороза. Лёха с любопытством наблюдал за его поведением. Его умиляла эта почти детская непосредственность. Интересно, он бежал за едой или чтобы встретить своего парня?       Шурик так смешно засуетился, что потерял один тапок по пути к двери. За ней оказался никто иной как Мобэй-цзюнь.       «Блять!» «Охуеть!» «А в смысле?!» «Сто-о-оп-стоп-стоп!» — и многое другое вертелось на языке у Лёхи. Но он удержался и не произнёс это вслух, и просто смотрел в сторону коридора с раскрытым ртом. Нет, он, конечно, знал, что Мобэй должен был ошиваться где-то неподалёку от Шан Цинхуа, но НЕ НАСТОЛЬКО ЖЕ БЛИЗКО. Что с этим миром не так? Как такое возможно?!       Беспокойный поток мыслей прервала милая сцена: закрыв дверь, Шурик радостно протянул руки для объятий. Мобэй притянул его к себе за талию и подставил щёку под лёгкие поцелуи. Оба тихо ворковали о чём-то, стоя в коридоре.       Лёха помрачнел от зависти. Неужели между парнями тоже так бывает? Ло Бинхэ и не снилось такое откровенное проявление нежности со стороны учителя. А когда этот глупый ученик лез за лаской, то сперва обязательно получал отказ и удар веером по лбу. Только после нытья и манипуляций Шэнь Цинцю разрешал себя целовать.       Можно хотя бы в этой реальности всё будет иначе?       Лёха перевёл взгляд на Юру, сидящего рядом. Тот даже не смотрел в сторону парочки. Лишь завис в телефоне со скучающим выражением лица.       — Мирон успел раньше курьера! — радостно сообщил Шурик.       — Всем привет, — произнёс низким голосом стоящий за ним… огромный, мать его, мужик.       Теперь, когда он стоял так близко, Лёха обомлел с того, насколько Мирон здоровенный. Он был ростом со шкаф в коридоре да ещё и мясистее физрука. В мире, где у Лёхи не было никаких духовных сил, Мирон уложил бы его на лопатки в два счёта. Грустно, но таково было реальное положение вещей. И Лёхе оно не нравилось. Возможно, стоило записаться в клуб боевых искусств, чтобы как-то уравнять их силы? Лёха ведь ещё вытянется?!       Вместо приветствия Юра молча ему кивнул.       — Мирон, — Мирон протянул руку, представляясь.       — Лёха.       Они обменялись крепким рукопожатием, и Лёха не удержался от комментария:       — Нихрена ты мощный…       — Что есть, то есть, — с самодовольной улыбкой заявил Мирон.       Вот уж кто точно вообще не изменился, так это Мобэй-цзюнь! Огромный, внушающий ужас мужлан с лицом трижды осуждённого. Холодные, словно сталь, глаза, ничуть не добавляли ему человечности. Мирон по-хозяйски расселся на диване, широко расставив ноги и демонстративно положил руку Шурику на плечо, показывая, кто ему принадлежит.       Хотел бы Лёха касаться учителя так же уверенно…       Лёха готовился рассказывать о себе второй раз подряд, но Шурика так увлекла идея об игре, что он попросил пропустить эту скучную часть («Милый, я тебе потом всё расскажу!») и поскорее приступить к соревнованию.       Все принялись писать слова на заботливо подготовленных Шуриком бумажках. Как назло, Лёхе ничего не шло в голову. Все его мысли занимал неожиданный союз Шан Цинхуа и Мобэй-дзюня. Они, конечно, проводили много времени вместе и в прошлой жизни, но динамика между ними была совершенно иная. Мобэй ни во что не ставил своего ничтожного раба и поколачивал его три раза в день, так когда всё успело так круто измениться? Жалко, что нельзя перенестись в прошлое и узнать, было ли что-то между ними ещё тогда. Ло Бинхэ точно смог бы выгодно использовать эту информацию.       Пока остальные были заняты написанием слов, Шурик расправился с задачей быстрее всех, аккуратно разложил привезённую курьером еду на столе и принёс напитки. Юре с Мироном досталось мажорное пиво, а себе и Лёхе Шурик налил апельсиновый сок.       Шан Цинхуа и в этой реальности выполнял функции прислуги своего короля. Возможно, Лёха поспешил с выводами, и в их союзе всё было не так гладко.       С трудом придумав десять совершенно банальных слов, Лёха отстрелялся последним. Но не прошло и двух конов, как возникла неловкая ситуация.       — Инструмент, — начал объяснить Шурик с крайне серьёзным выражением лица. — Зажимаешь его между ногами и водишь рукой медленно ту-уда-сю-юда.       — Этим можно сделать приятно? — таинственно улыбнулся Мирон.       Шурик немного покраснел, запинаясь:       — С-смотря какой части тела…       Юра ударил рукой по столу и возмущённо вспылил:       — У вас что, других ассоциаций вообще нет?! Никому не интересно слушать про вашу личную жизнь!       — Огурка, да я не специально! Просто Мирон по-другому бы не понял…!       — То есть это я виноват в том, что у тебя на уме одно? — изображая невинность, уточнил Мирон.       — Ты виноват в том, что совсем не интересуешься классической музыкой! Как бы я ещё объяснил тебе слово «виолончель»?!       — Не позорьте меня перед Лёшей, — бросил Юра и нахмурился, сложив руки на груди. — Пихаете свою пошлость повсюду.       — Вот ведь прицепился, — обиженно пробурчал Шурик и неожиданно завёлся. — Почему ты вечно нападаешь на нас за откровенность? Будто мы и правда должны себя стыдиться!       Юра заметно растерялся, видимо, не зная, что на это ответить.       — Даже если ты считаешь, что секс переоценён, это ещё не значит, что остальные думают также! Хочу выстраивать пошлые ассоциации и буду! Даёшь свободу слова!       Шурик что-то говорил в защиту секса, но Лёха уже не слушал. Он выпал из реальности.       Десятки флэшбеков разом вспыхнули в его голове. А был ли какой-то смысл в сексе для Шэнь Цинцю? Ло Бинхэ будто получил запоздалое подтверждение, что интимная близость была нужна ему одному. Вполне возможно, учитель просто стеснялся сказать в лицо, насколько ему неинтересны низменные удовольствия. Как горного лорда, чистого душой, разумом и телом, раздражала вся эта грязь. И соглашался лишь из жалости для того, чтобы Ло Бинхэ не выглядел несчастным. Это, конечно, здорово, даже немного приятно, что учитель настолько заботился о нём. Но разве это не было насилием над собой?       И не значило ли это, что они друг другу совершенно не подходят?       — А ты что скажешь? Ты как-то неожиданно притих, — заметил Мирон, легонько пихая Лёху ногой под столом.       — Можно подумать, ты тоже активно участвуешь в обсуждении, — упрекнул его Шурик.       Обоих строго осадил Юра:       — А давайте мы не будем втягивать в подобные разговоры несовершеннолетнего школь…       — Я ужасно похотливый, — перебил его Лёха и шумно вздохнул. — Надоело ходить девственником.       Шурик закрыл глаза, медленно закивал и в сердцах высказался:       — Наш человек! Ка–а-ак же я тебя понимаю…       — Всё настолько плохо? — недоумевал Мирон.       — Невыносимо, — серьёзно посмотрел на него Лёха.       Ему уже было не до смеха. После того, как они с Юрой стали ближе, сны и фантазии Лёхи были наполнены самыми развратными сюжетами. И, что самое ужасное, собственная рука уже не помогала. Лёха хватался за член дважды в день в качестве рутины — утром после пробуждения и перед сном — а что толку?! Стоило учителю оказаться близко, как сразу же хотелось большего. Прямо как сейчас. Лёха боялся, что в один прекрасный день он просто не сможет удержаться и набросится на Юру, не дождавшись созревания ответных чувств. И до того, как это произойдёт, он должен был что-нибудь придумать и найти выход неуёмной сексуальной энергии.       — А в чём проблема? Не с кем? — уточнил Мирон.       — Ни за что не поверю, — замотал головой Шурик. — Уж я-то знаю, каково быть тем, кого никто не хочет! Это точно не его проблема.       — Может, и есть, но, — Лёха цокнул языком. — Всё не то!       — Значит не так уж и надо, — пожал плечами Мирон. — Захочешь — быстро найдёшь, с кем перепихнуться.       — Нет, это так не работает. Ему нужен кто-то подходящий! Вы что, не слышите его?! — топнул ногой Шурик. — Не обесценивайте его страдания!       — А к чему такая спешка? — тихо вклинился с вопросом Юра. — Если всё не то, может, просто стоит дождаться, чтобы было то?       — Да я не могу уже, — устало произнёс Лёха обиженным тоном. — Целыми днями только об этом и думаю. Как животное. Это сильно мешает.       — А ты не рассматривал никого из своего окружения? Всё-таки проще довериться тому, с кем уже близок, — увещевал Юра.       — Может, тебя привлекает кто-то из ровесниц? Одноклассниц? — уточнил Шурик, а затем посмотрел на Юру.       Тот неуверенно предположил:       — Н-например, Мила или Нина?       По ходу разговора Лёха всё больше убеждался в своих догадках. Юра совершенно спокойно предлагал ему переспать с другими, не испытывая ревности. Действительно, а с чего бы? Если никакого сексуального интереса не было изначально. Лёха почувствовал себя полным идиотом.       Шэнь Цинцю никогда не подозревал Ло Бинхэ в неверности и не ревновал только поэтому, верно? С другой стороны, учитель тоже не давал поводов, но Ло Бинхэ сходил с ума от ярости всякий раз, видя его с другими. Разве такая разница нормальна? В глубине души Ло Бинхэ знал, что учителю было всё равно, если в один прекрасный день ученик решит уйти к кому-нибудь другому.       — Походу, он задумался, — усмехнулся Шурик, глядя на Лёху с вызовом. — Огурка, а ты молодец, подкинул ему идею!       — Давайте всё-таки свернём этот разговор, — попросил Юра и сложил руки на груди. — Мне у этих детей ещё экзамен принимать. Как-то это всё неправильно.       — То есть как о своей асексуальности рассуждать при нём — это нормально. А как ему сказать о своей личной жизни, так это неправильно?       — Это не то, что я имел…       — Всё в порядке, — печально улыбнулся Лёха и замахал рукой. — Я и сам думаю, что выгляжу довольно жалко. Лучше бы об экзаменах думал.       — Ты этого добивался? — наехал Шурик на Юру. — Посмотри, теперь ему стыдно за себя!       — Да вы охренели на меня бочку катить?! — завёлся Юра и вскинул руки. — Между прочим, мы с ним никогда не говорили о такой пошлятине! Это вы двое всё тут же опорочили! Из-за вас всё всегда неловко!       — Чего-о-о? — не своим голосом протянул Шурик. — Почему ты постоянно называешь нас извращенцами?! Мы просто нормальные! Это ты какой-то замороченный!       От каждой реплики Юры становилось хуже. Лёха больше не мог скрывать печального выражения лица. Ему требовалось куда-то сбежать, покуда чувства не взяли над ним вверх. Воспользовавшись безобидной перепалкой Юры с Шуриком, Лёха промямлил «я сейчас вернусь» и свалил в уборную.       Хотелось позорно разрыдаться. Ему было жалко себя, но ещё больше ему стало обидно за свою прошлую жизнь. Неужели всё было ложью? Ло Бинхэ так отчаянно радовался любому вниманию учителя, что никогда не замечал очевидной истины: он единственный, кто проявлял инициативу. Или замечал, но не хотел её признавать. Ему всегда казалось, что со временем учитель потеплеет по отношению к нему. Ещё немного, и он точно полюбил бы его также сильно!       Возможно, если Лёха психанёт и внезапно завалит Юру, тот тоже не станет его отталкивать. Лёхе сразу пришла в голову идея, как можно его убедить. Юра ведь сам сказал, что надо переспать с тем, кому доверяешь? Так почему не с ним?       Вот только какой в этом смысл?       Лёха умылся ледяной водой. Ему стоило взять себя в руки. Подумать только: упрямство Ло Бинхэ могло затмить здравый смысл, и он готов был уговаривать учителя неделями. Но сейчас Лёха хотел закатить истерику от одного лишь осознания, что Юра никогда не захочет его первым и не проявит инициативу в постели. Где же тут справедливость?!       Когда Лёха вернулся в зал, Юра и Шурик надулись друг на друга и уже не спорили. Один Мирон тихо-мирно допивал свою бутылочку пива.       — Твой ход, между прочим, — заметил он и кивнул в сторону шляпы.       — Точно, — кивнул Лёха с притворной улыбкой на лице. — Все готовы?       Лёха хотел уйти домой, ничего не объясняя. Закрыться в своей комнате, дрочить и плакать о дважды разбитой мечте. Но ему требовалось досидеть до конца вечера и при этом сойти за нормального.       Строго говоря, его никто не обидел: Шурик был очень мил, Мирон явно поддерживал, а учитель… заботливо нашёл решение проблемы. Хотел как лучше. Никто не виноват в том, что Лёхе стало плохо, кроме него самого. Вся любовь, которую он представлял, строилась на иллюзиях. Правда же заключалась в том, что его чувства не были взаимны.