Lunar Eclipse

      POV Джейкоб Я просто мечтал отвлечься от произошедшего за последние несколько дней, поэтому предложение потусоваться в каком-нибудь злачном месте звучало для меня просто слишком заманчиво. Хотелось нахерачиться в отличной компании и, быть может, действительно попытать удачу с парочкой блядей. Ну, а что? Я теперь человек свободный. Майкл довёз меня до казино, о котором я был наслышан от ребят с нашей улицы. Я не питал страсти к заведениям подобного рода, но сейчас развеяться было просто жизненно необходимо, и, получив от друга инструкции по входу и выслушав объяснение, где можно найти кудрявого, я зашёл в здание. В первую очередь бросилось в глаза обилие красного цвета в зале. Все, начиная от сукна на столах и заканчивая мягким ковролином, в котором утопали туфли, было выдержано в багровых тонах. Да-а-а, обстановочка здесь, конечно, прямо-таки киношная. Не хватало только дам в элегантных платьях в пол с разрезом от бедра, укутанных в меха, и с мундштуком, зажатым в длинных пальцах. Стойка с алкоголем заставила чему-то в моей душе ёкнуть и тут же оборваться. Мне, конечно, требовалось влить в себя чего-нибудь, но нахерачиваться не входило в мои планы, во всяком случае, прямо сейчас. Ещё от утреннего похмела я толком не отошёл. — Доброго вечера, что желаете? — бармен окинул меня придирчивым взглядом, но, опомнившись, тут же улыбнулся гостеприимной улыбкой. — Желаю Вишню на блюде. Или без блюда, почерту, — я подмигнул ему. — Пусть явит миру свои тощие кости. — Как вас… — Джейкоб Харлотри, — раздувшись от важности. Пусть этот мулат с бабочкой на горле думает, что перед ним высокого полёта птица. Для пущей убедительности я ещё и вздёрнул подбородок. — Вас давно ждут, — вежливо кивнув, парень извлёк из-под стойки миниатюрную стопку и бутылочку ликёра Everclear, с которым кудрявый заявился тогда на нашу тусовку. Помнится, Вишня рассказывал, что у его бармена из этого алкогольного напитка получаются настоящие шедевры. Парнишка плеснул в ёмкость буквально несколько грамм ликёра, добавил туда столько же шоколадного молока и сверху в том же объёме плеснул Butterscotch Schnapps. — Коктейль «Mustache Ride» для вас, — и он протянул мне столько напитка, что тот, можно сказать, только покрывал дно стопки. — За счёт заведения, конечно же. — Щедро, — произнёс я, саркастично разглядывая содержимое. — Щедрее некуда, пей. Кайфанёшь только от такого объёма, поверь на слово, — откуда ни возьмись, со спины нарисовался Вишня, бросив бармену просьбу о приготовлении для нас сигар. — Выпьешь больше, сразу сдохнешь с непривычки. — Привет, кудрявый, — я протянул ладонь для рукопожатия. — Ну привет, Джейк, — собеседник обнажил все свои тридцать два. — Нашёл время затусить? Прекрасно, — он усмехнулся, окидывая меня взглядом. — Посидим немного? — Вишня махнул рукой в сторону столика над игровым залом. — Да, давай, — и, получив из рук бармена заказанные сигары, мы поспешили подняться наверх. — Иногда так хочется посидеть в компании человека, который знает о тебе лишь то, что ты отчаянный балагур и весельчак, не вдаваясь в детали, — парень провёл пальцем по столешнице. — Бывает, да, — на самом деле я сейчас не совсем понимал, что здесь делаю, ведь кудрявый — друг Тёрнера, а я о нём толком ничего и не знаю. Блиц-знакомство, блин. — Ты бывал раньше в казино? — Вишня окинул довольным взглядом всё заведение, расстилающееся под этим столиком будто прямо под ногами. — Однажды. С отцом, — кивнул я. — Играть умеешь? — он ухмыльнулся. — Не настолько хорошо, чтобы всаживать кучу денег, — я подмигнул собеседнику. — Мудро. Как насчёт рулетки? Один спин? За счёт заведения, — кудрявый рассмеялся. — А с чего такая щедрость? — я привык во всём искать подоплёку. — Воу, будущий политик, я бы попросил Вас не кидаться на людей, от души предлагающих просто провести хорошо время. Можешь вообще не касаться карт, столов и фишек, — Вишня говорил совершенно беззлобно. — Рулетка? Отлично! — я поспешил исправить ситуацию. Все три захода из трёх предложенных для меня оказались проигрышными. — Похоже, сегодня не судьба, — довольно констатировал кудрявый. — Ну да ничего, в любви должно повезти, — его глаза вспыхнули ярким пламенем, не сулившим ничего хорошего, как показалось мне на первый взгляд. — Так что, Джейк, предложение о тройничке в силе? Вы с подружкой, помнится, зазывали меня поучаствовать. — Боюсь, ты опоздал, Ягодка. Мы с Роуз больше не вместе, и у меня пока нет такой, согласной на все эксперименты, альтернативы, — вот чёрт! — Оу, как жаль, — он даже не старался делать вид, что это так. — Тогда угощаю я. В смысле, девчонка с меня, — и снова недобрый огонь во взоре. Я не знал, как деликатнее сообщить о проблеме, приключившейся со мной в последние дни. — Когда? — чёрт, только бы не сегодня! Зачем я вообще поехал?! Опростоволоситься?! Это злило. — Прямо сейчас, разумеется, — Вишня зацепил меня за локоть и, не спрашивая согласия, повёл куда-то прочь от света и шума. — Куда идём? — мне категорически не нравилось, что коридоры, по которым мы передвигались, становились всё безлюднее и обшарпаннее. — В кромешную темноту. Там ощущения круче, — расхохотавшись, кудрявый наконец затолкнул меня в комнату, погруженную в полумрак, нарушаемый лишь светом тусклой лампы, стоящей на подставке в углу. Завидев моё смятение, парень усмехнулся. — Секс — панацея от всех бед, Харлотри. Я сейчас, располагайся, — с этими словами Вишня покинул помещение, прикрыв за собой дверь. Я огляделся. Посреди помещения без окон располагалась просто огромная кровать, устланная шёлковым постельным черного цвета, и больше ни-че-го. От эмоций перехватило дыхание! Если бы Роуз только видела! Мысль о бывшей девушке до боли пронзила виски, и я помотал головой, гоня эту фигню прочь из сознания. Прочь, как можно дальше! Я пристроился к спинке кровати, приняв полулежачее положение, и совсем немного расстегнул рубашку сверху. В комнатку снова вошёл Вишня, держа в руке магнитофон и тихонько включая какую-то ну просто слишком сексуальную музыку. — Надень, такие условия, — он кинул мне повязку на глаза. Ну что ж… Я почувствовал себя слепым. Услышал, как выключается лампа и закрывается дверь в помещение. Кудрявый сел на край кровати. Вмиг все остальные чувства обострились. Я обратился в слух. — Мы с кошечкой начнём, пожалуй, — по тону я слышал, что парень ухмыляется. — Иди ко мне, — шёпот был обращён, по-видимому, к представительнице прекрасного пола. Я почувствовал, как где-то ниже, прямо по кровати, лёгкой поступью, прошла девушка. То, что это барышня, не оставалось сомнений. Её движения были плавными, а шаг невесомым, и прямо по рецепторам бил непривычный, свежий фруктовый аромат парфюма. Она подвинула Вишню чуть выше, усаживаясь к нему на руки, судя по тому, как прогнулся вдруг под ним матрас. Услышав звук быстрых, чувственных поцелуев, по коже пробежали мурашки. — Детка, не спеши, дай насладиться прелюдией, — чуть громче, чем того требовала ситуация, протянул Ягодный, прерывисто выдыхая. От пикантности ситуации стало слишком душно, и я потянулся к пуговицам на рубашке, которые ещё не успел расстегнуть. — Ты помнишь, что мы тут не одни? — насмешливо произнёс Вишня, укладываясь на кровать. Девушка хихикнула, вытягивая руку вперёд, и невесомо коснулась моей ноги подушечками пальцев. — Ему раздеться? — кудрявый явно чувствовал себя хозяином положения. — Угу, — произнесла девчонка каким-то сдавленным тоном. — Давай, красавчик. Ты слышал, чего хочет леди. Да и к чёрту всё! Я скинул рубашку и джинсы, оставаясь в одних трусах, в надежде всё же завестись от звуков и прикосновений девушки. — Можно узнать, как зовут ту, чьи желания нам сегодня предстоит выполнять? — мой голос словно не принадлежал мне, понизившись до хриплого баса. — Нет, — категорично отрезал Ягодный. Я почувствовал, как рядом со мной прогнулся матрас под тяжестью девичьего тела, и она оставила мимолётный лёгкий поцелуй на моих губах, возвращаясь в объятия кудрявого. — Эй, крошка, не отвлекайся на него, сначала я, — и я услышал, как рвётся ткань, предположительно, что-то из нижнего белья на девушке. — Терпи, мой друг. Терпи, не прикасайся к нам, — он, кажется, издевался. И снова звук набирающего обороты поцелуя. Вишня уложил девчонку на спину, покрывая её тело поцелуями и, судя по звукам его движений и прерывистому дыханию девушки, добрался до промежности и прильнул к ней губами. Она заметалась по кровати, с упрямством сдерживая рвущиеся наружу стоны. — Ложись на меня, — скомандовал Ягодный, пододвигаясь с девушкой ко мне и укладываясь на матрас. — Джей, протяни к ней руку. И снова я повиновался команде парня, касаясь ягодиц девчонки, лежащей на кудрявом. Я оттянул её трусики, собирая пальцем сок, перемешанный со слюной инициатора этого вечера. От этого нашего с ней контакта, девушка выгнулась и тяжело задышала. Снова сдерживая стоны, отчего лишь неестественно всхлипывала, она подалась навстречу моим пальцам. Мне хватило одного прикосновения, чтобы определить, что леди является обладательницей неплохой фигурки, хоть и слишком миниатюрной, и упругой мягкой попки. И, по всей видимости, очень сладкого голоска, скрываемого нежным приглушенным стоном, который снова сорвал с её губ кудрявый. Проклятый единоличник! Мне уже рвало башню от всего происходящего, кровь прилила к вискам, стуча невидимыми молоточками. С диким облегчением отметил, что, слава Рузвельту, в моём паху прилично так окрепло, и было уже не стыдно за то, что я вдруг не смогу поучаствовать в этом совокуплении дня и ночи. — Девочка, иди ко мне, — протянул я, хватая руками воздух. Вишня сменил лежачее положение, как я понял, вставая на колени, и одним рывком отодвинул от меня нашу спутницу, не позволяя её коснуться. — Не так быстро, пупсик, — рассмеялся он. — Сначала я. Ты — на сладенькое. И я услышал треск разрывающейся ткани и как парень, видимо подхватив девчонку на руки, сорвал с её губ очередной еле сдерживаемый стон и… вошёл в лоно с характерным шлепком. Твою мать! Я и представить не мог, что это обстоятельство так может меня завести. Перед ничего невидящими глазами представали самые разнообразные и пошлые картинки происходящего сейчас в комнате. Парочка набирала обороты, кажется, совсем позабыв обо мне. По звуку я определил, что девушка уже не просто легонько двигается на Ягодном, а он, увеличив амплитуду, поднимает её на себе и с силой насаживает на член, влетая и вылетая на всю длину, рассекая воздух учащенным дыханием. Спустив руку, я скинул с себя трусы и схватился за вставший колом орган. Ладно, что бы там ни задумали эти двое, хотя бы у меня вернулась вера в себя. В монастырь идти не придётся! В неистово сладких звуках, перемешивающихся с до невозможности эротичной музыкой, с каждым шлепком бёдер девчонки о пах кудрявого, с каждым сорванным с её губ заглушенным стоном, я всё сильнее ощущал кожей, что что-то здесь не так. Когда приглушённые звуки из её горла грозились перерасти в крик, Вишня затормозил. — Принцесса, примешь нас двоих? — сбившимся голосом, в попытке усмирить дыхание, кудрявый остановил движение в ней. Не дождавшись ответа, парень дёрнул меня ближе к ним, заставляя встать позади на колени так, что незнакомка оказалась между нашими телами. Девушка, до тонкой талии которой я сейчас дотрагивался, обвивала руками и ногами стан Ягодного. Она шепнула ему что-то, чего я не расслышал, на ухо, и они придвинулись ко мне ближе. — Только не торопись, не сделай ей больно, — тихим голосом произнёс кудрявый. — Сначала пальцами... Я даже разозлился! Будто сам не знаю, что делать! Облизнув палец, я аккуратно поглаживал её между ягодиц, плавно запуская первую фалангу в задний проход. Девчонка сначала зашипела, но затем расслабилась и даже начала старательно пытаться двигаться в такт моим проникновениям, словно концентрировалась на получении удовольствия именно от анального секса. Когда в неё стал уже свободно заходить палец, я понял, что леди готова принять член в себя. — Иди ко мне, — прохрипел, подаваясь пахом вперёд. Вишня совсем незначительно приподнял девушку, позволяя войти в её тугую попку, при этом самому находясь спереди. Нет, это самое необычное, что мне приходилось чувствовать. Временная слепота только усиливала все ощущения, к тому же запуская в ход фантазию. Я немного помедлил, давая девушке привыкнуть к ощущениям внутри. Почувствовав, что она окончательно расслабилась и слегка подалась бедрами назад, я начал осторожно толкаться в нее, постепенно наращивая темп. Наши с Вишней практически синхронные движения внутри сладкой плоти срывали крышу. Кудрявый придвинулся ещё ближе, так, чтобы незнакомка была почти зажата между нами, но всё ещё не позволяя мне касаться её телом, и приподнимал девчонку над нашими половыми органами настолько, чтобы её хватило как раз на то, чтобы на всю длину впустить обоих. Я протянул руку к спине юной особы, успев прикоснуться к выпирающей лопатке буквально на секунду. Не позволяя мне перехватить инициативу, Ягодный рухнул на спину и пригнул девчонку к себе, при этом рявкнув, чтобы я оставался в том же положении и брал её сзади. Сделав еще несколько головокружительных толчков, я понял, что могу взорваться прямо в девушку раньше времени от трения с кудрявым через одну только тоненькую стенку в её тазу. Я осторожно вышел, желая пересадить девчонку с Ягодного на себя. И Вишня, словно сдавшись, с лёгкостью отпустил её и сразу же отодвинулся к краю кровати. Развернув к себе, я приподнял её над собой и, насадив на член, вошел на всю длину и порывисто прижал к груди, внезапно вдохнув пробивающийся сквозь чужой парфюм до боли знакомый аромат самого желанного на свете тела, поняв и почувствовав, что каждый этот изгиб знаю наизусть. Что там изгиб, я с лёгкостью с закрытыми глазами укажу на каждую её родинку. Мои руки разжались, и я выронил свою добычу из цепкой хватки, так же, как и кудрявый, отодвинувшись к противоположному краю ложа. Скинув чёртову повязку с глаз, один хер остался в темноте. И чёрт возьми, от эмоций, прошибающих меня в этот момент, затрясло. — Свет включи… Я хочу тебя видеть, — волнение и какой-то… трепет? Заставили меня заикаться. — Роуз, включи этот ёбаный свет! — я сорвался на крик. Я спешно нацепил джинсы и влез в рубашку. Кудрявый кинул моей девушке простыню, чтобы та могла прикрыться, и, запрыгнув в штаны, исполнил просьбу, врубая ослепляющий верхний свет. Я смотрел перед собой и не мог поверить в то, что это действительно оказалась Она. Её длинные тёмно-каштановые волосы, которые я так любил, были собраны в пучок, по-видимому, чтобы я случайно не запутался в их длине и не понял раньше времени, что это и в правду Роуз. Не было и привычно исходящего от неё терпкого запаха моего любимого цветочного парфюма, который девушка носила постоянно, пользуясь им зачастую даже сразу после душа. Был другой, который, по-видимому, должен был скрыть её от меня. Не позволить мне догадаться. Сбить с толку. Передо мной на краю кровати сидела моя Рози. Загнанная. Напуганная. Уничтоженная. — Мы… — Бейтс изо всех сил держалась, чтобы не разрыдаться передо мной. Я чувствовал это. Её грудь рвано вздымалась, а плотно сжатые губы дрожали. — Никаких мы! Есть только я и нахуй надо! — я вскочил с места и, запутавшись в шёлке простыни, задел провод и скинул ночник с подставки, расхерачивая его в дребезги. Девчонка сжалась, закрывая голову руками. — Рози, — позвал её Вишня, пододвинулся на кровати ближе, протягивая руки в желании пожалеть. Защитить. В одно мгновение я сорвался с места, не позволяя прикоснуться к ней. Недолго думая, я, оказавшись рядом, припечатал Ягодного к стенке, еле сдерживаясь, чтобы не раскроить его морду. И мне было наплевать, что я на его территории. Он не смел. К ней. Прикасаться. — Собирайся домой, — бросил я через плечо, понимая, что на этот раз безвозвратно перешёл черту. Роуз всхлипнула, а потом разошлась рыданиями, оглушающими. Обезоруживающими. Заставляющими почувствовать себя самым конченым на свете. Я всё ещё держал Вишню, локтём прижимая к стене. Кудрявый смотрел сквозь меня, явно всем сердцем сочувствуя девчонке, которая, не стесняясь своей наготы, рыдала, размазывая косметику по лицу. — Ты долбоёб, Джейк, — парень скинул с себя руку и снова попытался сделать шаг навстречу к девушке, но я удержал его на месте, качая головой. — Учти, обидишь её ещё раз, долго тебя будут по частям по всему штату собирать… — заглянув в глаза кудрявого, я понял, что Вишня нихрена не шутит. И он вышел за дверь, не захватив даже свою футболку, валяющуюся у моих ног. Я стоял спиной к Роуз, не решаясь повернуться. Я ведь действительно верил в то, что устал от столь длительных отношений с одной девушкой. И пусть она была самой шикарной и на всю сотню процентов подходящей мне во всём... Мой характер требовал перемен. И я собирался с силами, чтобы перешагнуть через Рози и покинуть эту треклятую комнату следом за Ягодным. Мысли оглушали. Я сделал несколько шагов к выходу, не оборачиваясь. Взявшись ладонью за дверную ручку, замер от того, как вмиг подкосились ноги, и моё сердце просто не выдержало её слёз. «Себе-то не ври» — промелькнули слова Майкла в голове. Чёрт! Пронзительный взор почерневших, некогда васильково-синих глаз коснулся глубин сознания, поднимая со дна и воскрешая каждую нашу с ней счастливую секунду вместе. Самое странное, что первыми в памяти всплывали не сумасшедшие занятия любовью, не крышесносные эксперименты в постели, а тепло её руки, когда мы бродили вместе по городу, звонкий смех, трелью разливающийся по коридорам школы, тёплые и нежные объятия перед сном и с утра. Я понял, что больше всего любил... просто просыпаться с ней рядом. Обнимать и зарываться носом в шикарные волосы, утопая в нежности. И, преодолев не два шага, а километры пропасти, пролегающие между нами, я сгрёб свою девчонку в охапку, крепко прижимая к сердцу. С момента, как мы разошлись, прошло всего ничего: жалких четыре дня. Но за это время её тело изменилось практически до неузнаваемости. Розалинда так сильно похудела, что кости позвоночника стали выпирать настолько явно, что при соприкосновении с её спиной можно было с лёгкостью изучать строение скелета. Ну а если более тщательно рассмотреть девчонку, то, как минимум, удалось бы пересчитать позвонки. Мне стало страшно от одной только мысли о том, что я наделал. До чего её довёл… — Роуз… Я знаю, что ты меня не простишь, — слова застревали в горле, но я обязан был сказать ей это сейчас. То, что должен был сказать давно. — И будешь права… — Заткнись! — не прекращая рыдать. — Мне казалось, что я слишком заигрался во взрослую жизнь, не понимая очевидного… Тебя из меня вообще уже не вывести. Я крепче прижал её к себе, но Розалинда, что есть силы, сопротивлялась и вырывалась, обрушая на меня удары маленьких кулачков. — И я был не прав… Я не готов тебя ни с кем делить, — этот факт болью отзывался в разрывающемся от горечи сердце. По коже пробежал неприятный холодок от воспоминаний о том, что творилось минутами ранее на этой постели. Хотя мы оба всегда хотели это попробовать. Девушка повторяла как заведённая: «Пусти», «Отстань», «Не трогай меня», на что я только сильнее прижимал её к себе. — Ты кричи, кричи. Главное, будь со мной рядом всегда, — я пытался её баюкать, ожидая, что силы сопротивляться скоро закончатся. — Я тебя ненавижу, — и она действительно обмякла в моих объятиях, сдаваясь. — Я себя тоже. А тебя люблю, — на мгновение она даже перестала плакать, уставившись на меня красными от слёз глазами, в то время как её нижняя губа подрагивала. Но лишь на мгновение, потому как дальнейшие рыдания переросли в истерику, и я не знал, как можно её успокоить, когда она уткнулась мне в шею. — Чёрт, Рози, я кретин. Самый настоящий кретин! Прости меня, а? — я гладил её по голове, прижимаясь губами к виску. Немного отстранившись, снял заколку, сдерживающую мягкие локоны, чтобы те привычно рассыпались по пояснице, явив мою Рози. Моё внутреннее «Я» в ярости раскидывало в голове коробки с мыслями, пытаясь понять, что ещё в этой ситуации можно сказать девушке, чтобы она поверила мне. Я чувствовал себя вывернутым наизнанку, ощущал физическую потребность говорить правду и только её, осознавая, что от моих слов и поступков теперь уже действительно напрямую зависят наши с Розалиндой дальнейшие жизни. Потому что, на самом деле, кроме неё никто мне не нужен. Вообще. Потому что я понял, что расколотил её сердце вдребезги, и путь к искуплению будет долгим. Потому что и мой собственный четырёхклапанный орган покончил жизнь самоубийством, как только я понял, что наделал. На прежнем уровне наши отношения больше не смогут существовать, мы уже утонули. — Поехали домой, — продолжая гладить её и качать на руках. — Роуз, нужно только согласие твоей мамы. Давай с сегодняшнего дня жить вместе… Взмах чёрных, как ночь, ресниц и взор тёмно-синих глаз, испытывающих меня на прочность. Её порывистые объятия, дрожащие руки, обвивающие мою шею, и сметающее всё прикосновение любимых губ, стали самым красноречивым ответом на это предложение.