Академия секса

Я в ужасе бежала по Академии в надежде запереться в своей комнате и не выходить, как вдруг меня схватили чьи-то сильные руки и затащили в безлюдный уголок коридоров. — Тише, тише, это я, — проговорил Дима и я выдохнула, стараясь успокоиться. — Ты только приехала и даже не сказала об этом! Что произошл… Парень потянулся к моему воротнику водолазки, отодвигая его. На шее красовался засос от Матвея и я опустила глаза вниз, злясь и ненавидя себя всем сердцем. Друг лишь тяжело выдохнул, поправляя воротник так, чтобы он не спадал и не оголял эту часть шеи, а после прижал меня к себе, обнимая. — Я не знаю, как так получилось, — шептала я, стараясь сдержать слёзы. — Я просто… Не знаю, чувствую к нему что-то? Он сказал «Я не он, чтобы после такого чувствовать себя спокойно, Николина. Прости». Что это могло значить? Он специально это сделал, или… Что? — Я не могу ответить тебе на вопрос, месть это была или что-то большее, но вы уже потрахались, изменить что-либо невозможно. И ещё… Егор рвёт и мечет, кажется, он знает, что у вас произошло, потому что у вас двоих был отключен телефон. А о его словах мы подумаем позже. — Я скажу ему, — шмыгнула носом я, отстраняясь от парня. — Он тебя убьёт… — Мне плевать! — перебила друга я, хмурясь. — Я не стану тем человеком, который будет ходить и скрывать данный факт. Да, я это сделала, это моя… Проблема, не ошибка, проблема. Мой выбор, и к сожалению, я не знаю, правильный или нет. Дима вновь выдохнул, подходя ближе и вытирая тыльной стороной ладони слёзы. От него пахло чем-то очень вкусно и от этого мне всегда становилась спокойно. Словно все имеющиеся проблемы отходили на второй план и были лишь зелёные глаза, светящиеся оптимизмом и… Похотью.

***

Мне было тяжело даже думать о Егоре, не то, что смотреть в глаза. Я каждый раз перекручивала в голове то, что произошло с Матвеем, вспоминая, как на утро проснулась одна. Самым отвратительным образом он решил уйти, ничего толком и не объяснив, честно, я видеть его не желаю после такого молчания! У озера показалась тёмная макушка и я увидела его. Парень шёл с каким-то подавленным видом и мне сразу же стало не по себе. Смотря на него на глаза сразу же наворачивались слёзы, и я не могла успокоить своё внутреннее состояние, начиная трястись и задыхаться. Парень сделал шаг ко мне, намереваясь обнять, но я не позволила это сделать, отойдя в сторону. Он выдохнул, поднимая голову наверх, сильно сжимая челюсти. — Было, — выпалила я, зажмуриваясь, ожидая его реакции. В этот момент, мне показалось, что окружающие нас звуки утихли. Были только мы, даже стук собственного сердца перестал отдавать барабанами в ушах. Меня крепко сжимают в объятиях, прижимая к тёплой накаченной груди и я распахиваю глаза, не понимая, что этот человек вообще делает. Егор кладёт ладонь мне на затылок, прижимая ещё сильнее, и не отпускает даже тогда, когда я хочу вырваться. — Я тебе говорил, что ты моя, — шепчет он. — Поэтому мне плевать, я прощу тебя в любом случае. — Но я себя не прощу, и не буду. Встречаться с тобой после такого — самое последнее… Да даже слов, описывающих это, нет! Я не прощу, и это главное. Прости меня… — Я тебя люблю, и это главное, а не твои принципы. Я не стану уговаривать тебя, но ты всё равно моя. Егор опустил голову вниз, резко целуя меня в лоб, а после ушёл, ни разу не обернувшись. Что в этот момент творилось в моём сердце я и сама не знала, но простить измену, да ещё и с собственным братом… Я не понимаю. Дима тихо вышел из-за кустов, по его лицу было видно, что он шокирован не меньше моего. Парень молча хлопал глазами, не находя слов на то, что только что произошло. — Я… В ахуе, — кивнул он, потирая затылок. — За всё наше знакомство я никогда не слышал о том, чтобы Егор так делал. Или говорил кому-либо о любви. — Давай не об этом, — выдохнула я, вытирая глаза. — Они оба придурковатые мальчишки, один хочет проучить за что-то брата, но чувствует вину, а второй постоянно его прощает, потому что тоже чувствует вину. Попахивает Санта-Барбарой или детективом. — Мы найдём выход, ты главное сама не накручивай себя. Дима похлопал меня по спине, вновь обнимая, и я успокоилась. Надоело обо всём волноваться, пущу ситуацию на самотёк, а то к концу года от меня ничего не останется. По академии пролетел слух о том, что я и Матвей пара, но Дима всячески качал головой, не понимая откуда пошли такие разговоры. Егор рассказывать бы никому не стал, но кроме нас четверых об этом никто не знал, а Матвея я вообще не видела с самого утра, находясь в раздумьях о том, куда он мог так испариться. Стас, проходящий мимо нас, громко закричал и понёсся обнимать Диму, которых стоял с раскрытым ртом, не понимая, что от него хотят. — Ты чего, — проговорил друг, хлопая глазами. — Вечеринка в честь моего дня рождения! — улыбнулся парень и посмотрел на меня. — Ты приходишь тоже и это не обговаривается! Собираемся через три дня. — Кстати, по этому случаю… Ты не знаешь, откуда пошли слухи о том, что Матвей и Николина встречаются? — А вы не знаете? — на наш вопросительный взгляд парень лишь закатил глаза и куда-то нас повёл. Несколько школьников стояли у стенда с кубком о победе в олимпиаде по химии и рассматривали вырезки из газет разных лет, а также всех победителей олимпиады. Я проморгалась, видя знакомые лица и подошла, нахмурив брови. Наша фотография с Матвеем, где мы обнимаемся, висела по середине, и я вспомнила этот момент. Как неожиданно он меня обнял, и это было искренне, слишком искренне для мести. Или он отличный актёр, или… Я не знаю, что. Разозлившись, я сорвала эту фотографию, засовывая её в сумку, расталкивая шепчущихся за моей спиной школьников. Дима молча шёл следом, а Стас что-то говорил ему на ухо, и я сжала кулаки: ну почему всё против меня?! — Стас, если что, то можешь говорить мне прямо. — Хорошо, — кивнул парень и сжал губы. — Матвей уезжает из Академии. — Что?! — прокричала я, понимая, на сколько сразу же подскочило давление. — Когда?! — Говорят, что к четырём. Я посмотрела на часы, понимая, что уже без пяти четыре, и побежала к главному входу, через который я впервые вошла в двери этого учебного заведения. Он уезжает? Нет, чёрт, не уедешь, пока ничего не объяснишь! Задыхаясь, я смогла добежать до лестницы, галопом с неё спускаясь. Матвей должен хотя бы объясниться, сказать, что это за «Николина, прости», а не бросать меня, да и своего брата! Как мы будем учиться без него? Как у нас это получится? Ведь каким бы он ни был, Матвей являлся связывающим звеном между всеми нами! Я остановилась, смотря на входную огромную дверь, которая открылась. Парень вёз чемодан с совершенно бесстрастным лицом, и я сделала шаг к нему, когда он повернулся и залил синевой своих глаз всю округу. Синие глаза, холодные, словно лёд, окропили лодыжки и я застыла, смотря на него, как на последнюю заполненную шлюпку на Титанике. И эта синева топит меня в глубинах Атлантического океана, покрывая льдом всё тело, утаскивая на дно. Дверь закрылась. Он ушёл.