most wanted

Чистое сердце Грейндера прекрасно проявляется в непередаваемых видах на владычественный теплый океан, наполненный множеством изведанных и не совсем существ, ярких коралловых рифах и древнейшей историей, запечатленной на песочном дне. Душа Вузрита — цивилизация в богатейших вариациях инфраструктуры. В отличии от менее прославившихся уголков города, этот оазис усовершенствован и застроен до ничтожных миллиметров площадей земли. Альфа не первый раз прибывает в центр, но до сих пор ему не удавалось полностью осмотреть и оценить микрообласть. По вечерам район теряется в рекламных стендах, гигантских, ослепляющих экранах, плотной автомобильной текучке. Пробки на дорогах возникают крайне редко по причине скоростного характера трасс. Казалось бы, глупо вылавливать гонщиков, блуждающих по гоночным трассам, но каждый зарабатывает по-чёрному. На поездку до назначенного места Чонгук тратит 10 минут. Небольшое отдельно стоящее здание, формой напоминающее знаменитую пирамиду Лувра, облеплено по периметру цветными прожекторами, хаотично кидающими в небо проблески лучей искусственного ядовитого свечения. Вечернее и ночное зрелище радужного танца просматривается с любой точки Вузрита, отчасти с возвышенных зон соседних районов. Звучное название бара породилось из гигантской любви жителей к фестивалю безумных гонок «Blue Flame». Забегаловка рейтинга VIP открылась впритык первому шумному мероприятию в районе - за день до официального заезда. Спонсируя гонки без ответных действий организаторов спортивного соревнования, «Язык Пламя» прокричал о себе как знаменитый сетевой спорт-бар, построенный средствами из казны состязаний и при поддержке создателей Синего Пламя. Неприкрываемая ложь всплыла за девять дней существования бара, но популярность и посещаемость места приличных алкоголиков не потеряла убытки. Пять лет службы без наглости и хитрости со стороны предпринимателя вознаградились тем самым контрактом сотрудничества. Переступив порог почётного логова, Чонгук оказывается окружён подхалимыми официантами, навязчиво предлагающими испробовать элитное шампанское, уже разлитое по хрустальным бокалам на застеленном красным бархатом подносе. Интерес альфы направлен сквозь взгляды четырёх парней, по запаху которые напоминали гамм и бет. Подобные места не являются безопасными для слабой стороны мира животных инстинктов. Встретить здесь омегу без сопровождения кого-либо физически сильного и влиятельного невозможно, если исключить случаи намеренных прогулок с легким ветром в голове и тянущим желанием в промежности. Нелегал игнорирует обнаглевший сервис, проходит дальше, ближе к выделяющейся части помещения — большому бару, крытому толстым пластом малахитовых столешниц. Собранная «стена», тонко призывающая соблазнительной массой стеклянных сосудов с блестящими жидкостями внутри, устраивает перед собой около двадцати азартных персон. Один из них вмиг узнается альфой. Мартин одет в топазный костюм-тройку, в одиночестве решает дела через телефонный разговор. Чон сдерживается, чтобы не пошутить над цветом делового образа, у него получается. Зато Джонс знатно пугается от неожиданного появления гонщика на соседнем высоком стульчике. — Хорош, — оценивающий взгляд Гука бесстыдно бегает по телу парня, оставляя за собой, словно послевкусие нахальную ухмылку в серьёзную физиономию беты, оборвавшей беседу с устройством, — Ради меня наряжался? — Больше льсти себе, спринтованный кобель. — Фу, как жестоко. Что будешь пить, спутник моей жизни? — наперекор не приветствующим оскорблениям из уст, светлые щеки парня заливаются легким, тёплым румянцем из-за смущения и возмущения, вызванных безкомплексным поведением сидящего напротив. Чонгука веселит положительная реакция на приторную сладость обращения. Он без всяких трудностей, словно психолог и экстрасенс в одном флаконе с гигантским опытом за спиной, определяет уязвимые места людей и нарочито давит на «больное», пользуясь моментом, как бы невзначай показывая свою главенствующую позицию над ними. — Поглядите только. Весь покраснел. Мартин, мне казалось, что ты привык слышать подобное, — тончайшее насмехательство над гонщиком, находящегося не в том настроении, остается без ответа. Всякое отрицание желания и реальности приводит к избегаемому. Лучшим вариантом становится игнорирования провокационных слов. — А то и погрязнее, — Чон наклоняется к уху погрузившегося в свои мысли товарища и нежным шёпотом пробуждает мурашки в затылочной части чужой головы. Громкая музыка, выплескивающаяся из напольной и потолочной акустических систем, слышится не так бешено, как четыре медлительных слова, сосредотачивающий на себе острый слух. — Успокойся и закажи уже выпивку, — парень малосильно отталкивает от себя альфу и поправляет свой пиджак, образумевая уплывающие за семь вёрст мысли. И все же, непросто привыкнуть к Гуку за какие-то месяцы, обращая во внимания неуместное опошление окружающего. — Морской бриз и Харви Воллбэнгер, пожалуйста, — стритрейсер не медлит — бармен подхватывает. Вопрос на лице Мартина созрел за считанные секунды. Излюбленный его воспитанником коктейль заменяется цитрусовым миксом, совершенно не соответствующим его вкусам. — Харви Волбэнгер вместо Графа? — усмехается бета, подпирая голову рукой. — Не узнаю тебя, Чонгук. А где же твоя вишня? — Думаешь я обойдусь одним апельсиновым соком? Вечерний план Чона подразумевает далеко не один выпитый напиток в шумном заведении. Когда же, если не сейчас праздновать первую победу над настоящим нелегалом из черного списка? — Нет, золото. Я не так наивен. — Не напивайся. — Мамочка меня накажет? — азартно интересуется Гук. — Останешься ночевать здесь. Кстати, как тебе Босс? На резко сменившуюся тему альфа равнодушно замолкает, бросает мимолетный взгляд на сосредоточенного парня за стойкой, кропотливо завершающего предыдущий заказ Пино Колада. — Если не брать в счет мои блуждания по какой-то поляне, то очень даже ничего. Тачку я оставил ему. Без внимания чонгуковых зрачков не остается обустройство самого зала. Дубовые столы для компании до шести человек, расставленные вдоль двух бордовых, отделанных шпаклевкой с узорами стен; размашистые автографы знаменитостей и фотографии их гоночных тачек, вошедших в историю спорта; приличная по площади танцплощадка, выделяющаяся за счет светомузыки и генераторов дыма; сумасшедшие вариации освещения, начинающиеся от перелива чашечек светских люстр, заканчивающиеся ядовитым мерцанием современных неоновых лент, в проломах геометрического потолка. На первый взгляд — кучная, гнусная безвкусица прошлого века, но мнение меняется с каждой минутой нахождения в погрязшем в тоне ценных бумажек заведении. — Да, мне это известно. Остались какие-нибудь впечатления? — Непередаваемый дикий кайф. В целом и общем, я доволен. — Рад слышать от тебя такие слова, но чем дальше, тем сложнее. Ты должен понимать. — Я не глупенький молокосос, Джонс. Не впрягайся. — На подходе тринадцатый. Такой себе дядька. Не хлеще Киенга, но тоже с прибамбасами. Водила немецкого МакЛарена.

#13. JP. (Джозеф Филлипс)

Этот псих — ходячая проблема. Молодой американец, уходящий своими корнями в племя Майя, успел за шесть лет наделать шуму в Грейндере и захватить Олив-сквер, держа его под своей опекой, словно своего родного сына. Спринт — его конек. Копы содрогаются, когда слышат в эфире его кличку, в тоже время в душе откровенно ненавидя его, на что он отвечает им тем же. Укрытие в виде Mercedes-Benz SLR McLaren не покрывает охоту альфы на новичков, шагнувших на принадлежащую собственнику землю.

— Если ты хотел запугать меня, то спешу огорчить. Не вышло. Никто не переплюнет мою Золушку. На такой махине вполне возможно добраться до Киенга за пару неделек, если не налажать перед ментами. — Он дурной. Гоняется, как чокнутый, — отмечает Джонс, чем вызывает у Чона актёрское закатывание глаз. — Конечно, куда же ты без показух. Завтра пришлю тебе список его требований. — Не беспокойся, я уделаю его за минуту. Пусть все знают, кто здесь папочка, - ухмыляется Гук, играя желваками. Пять минут залипательного шоу от светловолосого работника завершаются двумя готовыми коктейлями с зонтиками и трубочками для удобства. Из уважения к старшему Мартин получает свою порцию первым, в ту же секунду анализируя сладкий градус рецепторами языка. — На роль папочки ты не тянешь совсем. Не обижайся. — Да что ты? — улыбается альфа. — Поэтому в мыслях крутишь порнуху со мной? — наглость Чона берет вверх, как его брови, приподнявшиеся при одном приятном глотке десерта. Бета давится напитком от услышанных слов. Гук в очередной раз ликует. — Что и требовалось доказать. — Напыщенный индюк, — шипит сквозь зубы правоохранительный гонщик. — Напридумывал себе что-то и самоутверждаешься за счет этого. Как бы позорно не было осознавать истину похоти, такое высказывание имеет место быть. Стыдно? Да. — Мартин, ты читаешься насквозь. Мне напрягать извилины не нужно, чтобы увидеть всю похотливую натуру, — альфа продолжает морально поигрывать на терпении напряжённой персоны. — Заткнись. Не беси меня. — А то что? — вскидывает бровью нелегал, продолжая улыбаться. — Появится желание оседлать мои бедра? — Завались и потерпи. Дома вызовешь себе проститутку, — более или менее смягчая подачу своих слов, Джонсон берет холодный запотевший стакан в руки, неспешно попивая угощение, поворачивается на стуле лицом к танцполу, и ненавязчивым взглядом осматривает отдыхающих. Невольно в поле зрения беты попадает только вошедший в бар парень с изысканным запахом, наполняющим зал. Кучка официантов, как гиены, желающие отведать мертвечины, заключили очередного гостя в круг, в надежде споить его и отработать свои чаевые. Вопреки видно, парень не простой, не новичок. Аромат сдержан, не резок, в меру кислит и опьяняет пряностью, от которой захмелевшее стадо своевольно повернуло голову в сторону красивого силуэта. — Ох, — шепчет Мартин, неотрывно сопровождая взглядом подходящего к центру парня. Чонгук улавливает слова и направление взгляда друга, но совсем ничего не понимает, — Вот и хозяин образовался. — Кто? — нахмурившись спрашивает Гук, осматривая злобным взглядом крепкую спину чужака. — Тэрри. Нелегал под седьмым номером. Вузрит — его район. Его дом, — наконец чары спадают с разума копа. Парень встряхнул головой, повернулся к барной стойке, убрал из коктейля трубочку, и залпом выпил оставшийся объем жидкости. — Шлюховатая омега владеет такой роскошью? — взгляд альфы смягчается при виде опять-таки попусту напряженного Мартина. Порой бета ведет себя как слабая и чувствительная ко всему омега . Насмешливый момент. Чонгук откидывается на спинку высокого стульчика, самоутвержденно высчитывает пульс на виске Джонса. — Расслабься. Нервничаешь так, будто он пришел забрать девственность твоей задницы. — Он альфа, Чон, — парень делает акцент на втором слове. — Беспроигрышный вариант. — Что он такое? — издевательски усмехнулся стритрейсер. — В жизни не поверю. — Поверь и помолись. Для тебя он слишком охуенный, непокоримый. — Сомневаешься во мне? — с презрением смотря на полицейского, Гук мельком глядит в сторону разговаривающего с кем-то седьмого. — Я уверен в нем. — Косарь на то, что я уломаю его на секс. Согласен? — глаза парня увлеченно загорелись, сердце забилось чаще в нарастающей интриге. — Какой секс? — давится коктейлем Джонсон. — Бухло в член ударило? — Внешне не урод, — рассуждающе начал Чон, более открыто рассматривая уже повернувшегося в профиль гонщика, — Почему бы не излюбить его, а затем порвать на гонке? Издалека непросто оценить весь уровень загадочной личности, но через мгновение, в неприличной близости, альфа зажурит облик нашумевшего в Грейндере стритрейсера. — Не получится. Он не твой уровень. Вдобавок, ты совсем не знаешь его, — манера речи беты заметно изменилась. Голос звучит ниже обычного. — Мы играем в приставку, чтобы были уровни? Я жду согласия, любитель задниц, — как ни в чем не бывало продолжает Гук. — Бредовый спор, — грубо кидает Мартин и допивает заказ, разглядывая ухмыляющегося. — Нет, может ты хочешь ощутить себя под ним. Это другое дело, — Чонгук делает вид, что не слышит этих слов и продолжает назло сегодняшнему спутнику с еще большим интересом разглядывать высокую фигуру, втайне ставшей ментальным соперником для джонсонских планов. — Ошибаешься, пупсик. Готовь денежки, — опустошив одним заходом стеклянную ёмкость, Чон соскочил с места, вызывая тем самым недоумение у товарища, и вальяжно, засунув руки в карманы, двинулся в сторону все еще беседующего с кем-то альфы. С каждым шагом Гуку открывается более резкий взор на ноунейма. Становится яснее образ высоко парня, с чёрными волосами, отливающими к кончикам кровавым цветом, что напоминало настоящий огонь. Седьмой чувствует настойчивый взгляд на себе — не подаёт вида. Наслаждается. Его повседневный, он же выходной, стиль очень прост, учитывая материальные возможности. Изредка заядлый любитель всего европейского позволяет себе выйти в свет как самый обычный человек, покрывая этим свой поистине безупречный вкус. Свободные джинсы линейки бойфренд в оттенке индиго, белая футболка с большим логотипом на груди бренда, лёгкая рубашка в серую клетку, надетая в качестве олимпийки, белоснежные кроссовки неизвестной модели, — все, что удалось заметить со спины. Оценив внешность нелегала, Чон тут же вторгается в его пространство. — Добрый вечер. Приношу сотню извинений, что перебиваю Вас, — парень уважаемо кланяется перед двумя персонами и в это же время грубо толкает лишнего куда-то в стену, чем переводит внимание местного гонщика на себя, — Но таким додикам не место рядом с богемой, – цокнув языком, Гук легко улыбается, выпуская из себя застоявшийся флирт. — Не соизволит ли такой восхитительный парень составить мне компанию на этот чудный вечерок? — Богема значит, — ухмыляется седьмой, слабо качая головой. — По всей видимости, кому-то не хватает приключений в жизни, — взгляд парня сосредотачивается прямиком на безгранично смоляных глазах напротив. — Я только зашел, а ты уже хочешь отсосать мне? — Оу, прямо с порога и на такие темы? Раз так настаиваешь, то что ж так грубо и неправильно? Как раз-таки в моих планах все да наоборот. Я с прежеланием оприходую тебя. — Мальчик, я не трахаюсь, — вздохнув, Тэрри скрещивает ноги и прячет руки в карманы свободных штанин, ожидая дальнейших выходок из серии «ни о чем». — Какой стервозный характер. Давай я тебя угощу, а ты мне свой номер? — Чон не намерен проигрывать. Тем более в игре с таким неординарным типажом. — Номер? — поддельно удивляется седьмой, вызвав у стоящего рядом парня надежду на скорый выигрыш. — Хлюпики не в моем вкусе. Оставь деньги при себе. — Да что ж такое. Может мне стоит быть помягче, чтобы получить хотя бы какую-то информацию от такой недотроги? — Не трать свое время впустую, альфенок. Занимайся своими делами, — готовый отступить старший впечатывается в холодную стену в сию секунду. — Что ты сказал? — зверское шипение недовольного Гука раздаётся впритык бронзовой шеи, наполненной мягким ароматом спелой алкогольной вишни. Поедающий, наполненный сумасшествием взгляд сосредоточен на пухлых губах напоминающих своей формой сердце. Обычно, в фильмах, именно так рождается влечение. — Повтори. — Альфенок, — медленно произносит седьмой с улыбкой на устах, испытывая терпение младшего. — Я снова задел твое мужское достоинство? Ой... Совсем не сожалею, — голос только понизился до адски сексуальной тональности, а танцующие неподалёку посетители уже приняли тяжесть в своих чреслах. Гук стыдливо чувствует сменившийся настрой в своих хотениях, но позиции не сдает. — Нарываешься же. — Что-что? Что я делаю? Из-за музыки совсем не понимаю, о чем ты, — спокойный бархатный смех вынуждает мазохистски держать себя в руках и не терять самообладание, пусть если все должно быть в точности наоборот. — Неужто птички были правы, когда напели, что я прижал к стене лучшего альфу Грейндера. Для меня большая честь иметь дело с таким совершенным экземпляром, — сладко шепчет Чон, нарочито с напором выдыхает в тонкую шею. — Если птицы напевают тебе словами, то пора обследоваться, неженка. А так, тебе бы еще чутка проработать лесть. Видишь ли, недостаточно для пикапа. Гарантирую, после нескольких месяцев практики будешь тонуть в куче недотраханных омег. — Омеги это прекрасно, но есть ли у меня хотя бы малейший шанс на внимание одурманившего меня своим взглядом альфы? — Сделаешь горловой и, может быть, я дам тебе свой номер, - Чонгук молчит, отходит ровно на шаг. — Что? Не унижаешься, милый? Значит прочь с дороги, — нелегал отталкивает коленом парня дальше и направляется к бару, устраиваясь там неподалёку от Мартина. — Бананово-клубничный коктейль? - подхватывает бармен, по совместительству старый знакомый знаменитого клиента. — Он самый, Вилли, - подтверждает Тэрри, кивнув Джонсу в знак приветствия. — Знатно тебя прибортил паренёк из провинции, — усмехается бариста алкоголя. — Я уж подумал, что сам дьявол сдал позиции сексуального альфы всея. — К твоему сожалению, я не омега и все еще не расплылся от сладких слов. Он не первый, и уж точно не последний, - большая пятерня свободно проходится сквозь ухоженные, падающие на глаза пряди волос, заправляя их назад, временно фиксируя в таком положении. — Пока ты обвораживал всех своей сногсшибательностью, казанова поспорил со своим другом на тебя. Бонусом стал твой запах. Я слышал, ему нравится Граф. Отсюда ясно, откуда мания берет ноги. — На меня? — с энтузиазмом интересуется Тэрри, аккуратно складывая руки на стол, ненавязчиво наблюдая за процессом приготовления его заказа. — Как же звучал их спор? — Что-то вроде «Спорим на тысячу баксов, что он переспит со мной?». В общем, выебать он тебя хочет. И все. — Тысяча, — задумчиво произносит седьмой. — Столько я стою? — расклад сложившихся событий альфу не радует, но и не заставляет печалиться. — Составь мне медвежью услугу. — Черти проснулись? Хочешь в ответ выебать его на барной стойке? — Ничего себе. Я бы до такого не додумался, — усмехается альфа. — Нет. Наполни его лучшими угощениями. — Тебе не жаль здоровье паренька? — Я же не прошу тебя наполнить его до смерти. Так, слегка пьяненький. Конечно, за мой счет, пупсик. — Ради тебя хоть на край света.

#13#13#13#13#13#13

— Лошок, — облегчённо смеётся коп, смотря в загоревшиеся катастрофическим пламенем глаза альфы. — Я предупреждал. Он не легкомысленная шлюшка. — Не спеши с выводами, — нервно устраивается на стульчике Гук. — Еще не вечер. — Бессмысленно тратить время на флирт. Все равно скоро встретитесь. — Но перед этим я удовлетворюсь его телом. — Обязательно. В своих мечтах. — Слушай, ты чей друг? Мой или его? — негодующий взгляд Чона пронизывает лицо Мартина, полностью игнорируя два шоколадных ока слева, с интересом наблюдающих за возникшей суетой. — Это не играет особую роль, — спокойно констатирует Джонсон, не обращая внимание на возбуждённого во всех смыслах парня. — Во всяком случае, Тэрри выиграет тебя и в гонке, и нагнет, если захочет. — Я ведь могу и обидеться. — Ой, извини. Не знал, что ты такой обидчивый и сентиментальный, — бета остается почти перебитым появившимся барменом, подоспевшим разлить по рюмкам текилу. Чоновы глаза засверкали новым блеском жизни, а полицейский безвыходно материт себя за соглашение провести культурно вечер. — За счет заведения, — ярко улыбается работник и отлучается к мирно попивающему безобидный напиток Тэрри. — Черт возьми, мне нравится этот бар, - восторженный Гук - хуже ядерного оружия. Шесть стопок крепкого алкоголя отныне станут лишними в сегодняшнем рационе. — Охуенное место! — Чонгук, хватит, — чужая ладонь оказывается между губами альфы и поднесенной к его лицу рюмки, препятствуя распитию градуса. — Тебе нужно к гонкам готовиться. — Джонс, потеряйся, — парень толкает локтем своего товарища и махом опустошает маленький стаканчик без горечи на лице. — Я хочу отдохнуть и добиться желаемого. — "Желаемое" это напиться в хлам? Успокойся. Поехали домой. — Я не проиграю спор. Тихо. Все нормально, — поднятый перед носом копа указательный палец ясно дает понять: дальше только хуже. Но Чону хорошо. Ему отлично. Ранее испробованный заказ начинает активно проявляться, смешиваясь с поступающим потоком новой смеси. Уверенность растёт с такой же скоростью, как мутнеет разум и отключается мозг. Две стопки дают невообразимый эффект. Остальные четыре, хочется верить, останутся на совести полупьяного Мартина, кого споить более чем реально одним глотком шампанского. — Я пошел. Поддержи меня морально, — откашлявшись, Гук встаёт на ноги и уверенным шагом направляется к бездельнику с дивной шеей. — Две рюмки. Он готов, — поглядывая на подходящего парня, бармен незаметно передаёт Тэрри маленький ключ от подсобного помещения, и, как ни в чем не бывало, берется за свое дело — натирание бокалов. Вместо того чтобы безмолвно схватить трезвого гонщика за руку и направиться с ним в одно из самых развратных мест развлекательных заведений, т.е. санузел, Чон бодро запрыгивает на близ стоящий стульчик и открыто, без чувства смущения, алчно прожигает глазами чужие очи. Боковое зрение стопроцентно замечает каждые мелочи. Сейчас, зная намерения малознакомого человека, Гук в далёком трезвом сознании не против поддаться его интересам. Сидящий напротив альфа вовсе не против такого напора, наоборот, высокомерно давит в ответ. Гляделки обрываются незамедлительным притягиванием Тэрри за шею и фиксированием чоновых губ у проколотой мочки уха. — Хотел споить меня, красавчик? — в открытую спрашивает хмельной альфа, заведомо зная ответ. — Я не так прост и глуп. Вопрос остается открытым. Седьмой грубо поднимает двумя пальцами голову Гука на уровень своих глаз, изучающе пробегается взглядом по порозовевшему от жара лицу и останавливается на глазах, утонувших под нездоровым омутом яда. — Глазки-то под куражом, — ухмыляясь в расслабленные губы, Тэрри не подозревает, какое действие производит на внутреннюю суматоху опьяненного парня. Путь до закрытой комнатушки остаётся в памяти пятном пустоты. Вставить ключ в скважину удаётся на четвёртой попытке, когда Чонгук, все-таки, решается приостановить свой пыл, направленный на недавно тайком забронированную шею. Тэрри терпеливо старается довести ситуацию до комфортной, дабы спонтанное уединение переросло в приятное времяпрепровождения, но стритрейсер не проявляет взаимного терпения. Он прижимает Тэрри к кафельной стене и без колебаний усердно пытается перехватить инициативу, что удается нелепо. Ненормальная активность младшего вызывает у седьмого издевательскую ухмылку на лице. Парень не сомневался в положительном решении уже ставшего на колени Чона, чьи руки неконтролируемо тянутся к черному ремню на его джинсах. — Так ты приходуешь первых встречных? Очень интересный подход, — с улыбкой тянет старший, сдержаннее смотря в неистово большие глаза, уставившиеся на блестящую бляшку ремня. — Думаю, я немного велик для твоего девственного ротика. Ты потерпишь? Чон с головой до пят погружён в серьёзность своих действий, будто на его плечах возложено дело, связанное с жизнью населения всей планеты. Седьмой, в свою очередь, не торопит, не принуждает. Его изящные, украшенные драгоценными перстнями и браслетами руки мягко ложатся на горячую угольную макушку, пропуская сквозь пальцы густые пряди волос. Темнота тяжелым облаком давит на разум, лишая зрительного наслаждения, и настраивая мозг исключительно на тактильные ощущения. Их не заменит визуализация похоти в человеческом облике. Режущий звук расстегивающейся молнии завершается облегчённым вздохом и хриплой усмешкой. Она сразу же исчезает, когда чонгуковы губы соприкасаются с едва выглядывающей из-под резинки трусов верхушки крупного члена. Обрывистые и неуверенные движения языка по ярко выточенным краям налитой кровью головки выдают неопытность младшего, старательно пытающегося вбрать возбуждающийся пенис хотя бы наполовину. Челюсть непривычно напрягается, стенки горла неистово сокращаются в попытке отвергнуть проникший в ротовую полость инородный объект, но давление со стороны затылка и слабое похлопывание ладони по задней поверхности шее ограничивают выбор. — Расслабься, милый. Медленно возьми по самый кадык, — глубокий шепот срабатывает лучше дозы «для смелости», словно под гипнозом пуская ствол органа болезненно скользнуть по горячим слизистым в гортань, опуская его на желанный уровень адамова яблока. Тэрри чувствует неискусную покорность. Ему это нравится. — Умница. Благоухающий аромат кисло-сладкой ягоды затмевает сознание Чонгука, выставляя его совершенно в другом виде, противоположной стороной его природы. Он не стесняется мычать от дискомфорта, зная, насколько это может быть приятно при оральных ласках, но стыдится показаться недостаточно хорошим, красивым, пошлым. До этой встречи в голове ни разу не возникало озабоченных мыслей с внушающим альфой, как и желание ощутить внутри кого-то сильнее, властнее себя. Виной этому обязательно станут игры с алкоголем, но сейчас, со стекающими по щекам слезами, парень выкладывается во все мочи. Нарастающая вибрация, стартующая с незначительным рвотным рефлексом и желанием Гука откашляться, становится заменой мощного вибратора, оттого из уст старшего исходят сладостной песней грудные стоны, схожие с благородным рычанием амурского тигра. Седьмой не любит нежно, аккуратно, детально. В его вкусе глубоко, грубо, со взаимной зверской отдачей. Отсутствие изнурительных манипуляций языком на члене нисколько не обижают и не стесняют. Только плюс к насаживающемуся горлом по самые яйца Чона. Пах ноет, низ живота скручивает и выворачивает изнанкой на лицевую часть. Тяжесть иррадирует по всей брюшной полости, ненароком мучая солнечное сплетение. Откинув голову, парень сильнее сжимает курчавые волосы, фиксируя младшего в одном положении, не оставив повода двинуться в своем хотении. Он в умеренном темпе, без единого остатка толкается бедрами во влажный рот, улавливая острым слухом небезвинные звуки заглатывания. Бессильно Гук упирается ладонями в холодную стену, единственную студеную вещь в помещении, умудряясь случайно задеть выключатель. Загоревшийся свет вводит альф в лёгкое недоумение. Тэрри, замедлившись, опускает взгляд на растрепанного и абсолютно возбужденного Чона, внимательно разглядывает томные плачущие глаза, порозовевшие от жары и слез щеки, растрепанные пушистые волосы, красные влажные губы, связывающиеся нитями вязкой слюны, что стекает по подбородку. Чонгук выглядит очень грязно и распутно, но ангельские глаза, заглядывающие прямо в душу, пытаются переубедить безбашенно рвущегося в уставшей горло седьмого в обратном. Голос младшего сел, а дыхание, кажется, остановилось минутами ранее. Вопреки тому он старается и доводит дело до конца, получая в ответ горячее семяизвержение, сопровождающееся протяжным блаженным стоном. — Глотай, — альфа убавляет свою силу, давая Гуку собрать языком все белесые капли спермы и полноценно наполнить свои легкие воздухом, выполняя просьбу. В следующую секунду младший оказывается поднятым за истерзанную изнутри шею. Пальцы старшего, что так идеально смотрятся на чужом теле, аккуратно сжимают пульсирующую шею, успокаивающе поглаживая горящую кожу. От Чона веет коньяком, но не тем, что настаивается в тёмных подвалах. Истинный аромат. Он в корне отличается от запаха продаваемого напитка. Вдыхая расслабляющие нотки выдержанного алкоголя, седьмой настойчиво смотрит в уставшие ока, проводит большим пальцем по пухлым разомкнутым губам, вытирая оставшееся семя, и подносит его к своим устам, смачно пробуя себя на вкус. Чонгук очарован стоящим перед ним человеком. Он грезит поцеловать извращенные губы, но Тэрри не допустит. Крайне интимное и личное. — Хороший мальчик, — старший вновь обрекает другого на поцелуй, шепчет похвалу донельзя близко. Тот не в силах держаться на ногах. Он обнимает Тэрри под лопатки и прижимается носом к длинной шее, восстанавливая частоту дыхания у источника вишнёвого рая. — Устал кроха. Ни слова не промолвил за все это время. Небось, после секса сил остается больше? - нелегал приобнимает за талию крепкий стан, второй рукой приводит себя в порядок. Заканчивая с делом, правая конечность без спроса проникает в задний карман чоновых джинс и вытаскивает оттуда сотовое устройство. В незащищённый паролем телефон седьмой заносит новый контакт, записывая его: «Граф». Смартфон возвращается на свое место, а Чонгук так ничего и не чувствует, трётся изнывающим пахом о крепкое бедро, рвано дыша под ухом альфы. — Мм, возбудился, делая отсос. И кто же кого оприходовал? — резко переворачивая младшего спиной к себе, седьмой вновь обнимает его за талию и поднимает плотное худи вверх, оголяя спортивный торс. Телосложение на момент завораживает собой, что становится трудно оторваться от него. — Тебе известно, насколько ты красив, м? — низкий голос не перестаёт влиять на Чона ядовитым противоядием. Он тихо, едва слышно, стонет и сильно откидывает голову на твердое плечо, в нужде воедино слиться с находившимся позади телом. — Еще и чувствительный. Младший не понимает, в какой момент волшебные пальцы седьмого оказываются в его штанах, обхватывают непробиваемый член, вызывая громкий стон удовольствия. Тэрри улыбается, наблюдая за представшей картиной. Чон кажется правильным, но до ужаса раскрепощенным и противоречащим себе человеком. Это накатывает дикий кайф. — Как долго ты терпел? — Долго… — хрипит Гук, толкаясь в кулак. — Я на грани, — седьмой нарочно мажет пальцами по влажной от предэякулята головке, заставляя мускулистое тело извиваться подобно стройной кобре, танцующей под дудку факира. — Д-да, пожалуйста... Тэрри склоняется к напряжённой под стонами шее и глубоко вдыхает терпкий аромат, прикрыв глаза. — Божественный дурман, - горячий поток выдыхаемого воздуха пробуждает на изнеможенном возбуждением теле огромный поток мурашек. Чон скулит — седьмой заталкивает свои два пальца в его рот, гладит подушечками мягкий пылкий язык. — «Тэхен». Это то, что ты обязан стонать, будучи со мной. — Тэ… — громко, вздыхая взахлеб, выстанывает Гук, кончая в чужую руку, и активно содрогается от нахлынувшего оргазма. —…х-хен, — шепча, договаривает он и кладёт свою ладонь на боковую часть шеи Тэрри, прижавшись к мочке левого уха. Сил не остается совсем. — Вот так. Молодец, — испачканная рука мигом оказывается у уст младшего. Без лишних слов он вылизывает с каждого пальца свою сперму, в то же время расплывается в крепких объятиях от слабости. Альфа, вернув послушному мальчику прежний вид, ставит его на ноги, и отходит к установленным неподалёку раковинам. — Размяк, как хлеб в воде. Тебе еще домой добираться, альфенок. Шум воды более или менее отрезвляет голову от пережитых эмоций, но наглые взгляд и ухмылка, направленный через зеркало на сползающую по стене тушу, сотворяют иное. — Жаль, не знаю твой адрес. С удовольствием подбросил бы домой, — несколько мокрых салфеток летят в мусорное ведро, а Тэрри возвращается к задремавшему младшему. — Навряд ли ты вспомнишь меня на утро. Знаешь, это даже немного расстраивает. Чонгук нарцисс, как Тэхен. Он знает себе цену и преимущественно пользуется этим. Характер и энергетика парней непомерно схожи. Черт знает, какая химоза выйдет из такой реакции. Альфа садится на корточки напротив совершенно опустошенного физически парня. Ни произнося ни слова, он рассматривает милые черты лица, явно уменьшающие настоящий возраст Гука. Улыбнувшись, Ким аккуратно поднимает последнего с пола, хорошо обнимает его за талию, перекидывая чужую руку на свое плечо, и возвращается к барной стойке, прикрыв за собой дверь подсобной. — Еще раз добрый вечер, Джонс, — отключившийся Чонгук оказывается посаженным на свой прежний стульчик. Вынимая из кармана джинс купюру, седьмой протягивает ее недоуменному копу. — Отдашь, когда придёт в себя. И тебе бы не помешало это сделать. — Тэрри? — глаза беты лезут на лоб. — Погоди. Соображать после выпивки выходит не очень хорошо. Так он тебя…? — Бедный Мартин. Либо ты перепил и не понял, что я сказал до этого, либо на твое усмотрение. — Секунду. А откуда ты узнал о споре? — Употреблять спиртное нужно в меру, чтобы лишних вопросов не образовывалось, — хитро подмигнув Джонсону, Тэрри испаряется в толпе шумных прихожан. — Ой, блять, — ругается парень, хмуро наблюдая за тем, как Чонгук падает со стула на пол. — Ты в срань.

#13#13#13#13#13#13

Утро начинается не с чашки ароматного кофе, приготовленным руками любимого человека. Три пропущенных вызова от назойливого типа обрывают крепкий сон раздраженного Гука, потягивая за собой лёгкий шлейф похмелья с оглушающей головной болью. Как последствие хорошего вечера. Остаток красочной ночи беспамятно пролетает, словно жизнь бабочки. После ухода седьмого Мартин, на три ступени трезвее своего подопечного, малым насилием принуждает Чонгука сесть в машину, чтобы в безопасности отвезти его домой, но тут же получает отказ, перерастающий в односторонний конфликт. Нетрезвый альфа без объяснений садится в свой спорткар и, как ни в чем не бывало, возвращается в свои тайные апартаменты, оставив копа в недоумении. — Клянусь, одним прекрасным днём я блокну тебя, - догадки Гука, увидевшего звонки вовсе не от Джонсона, переносят крах. Номера принадлежат частным банкам, ищущих себе постоянных клиентов. — Извиняюсь, - сонно хрипит парень и замечает пришедшее несколько часов назад сообщение. Любитель задниц: "Доброе утро, алкоголик. Знатно выпили. Впредь никаких пьянок после подобного. Ладно. Не буду капать на пропитые мозги. Твой противник на ближайшее время — Джей Пи. Американец на МакЛарене. Мутный тип. Постарайся. Список: 1. Выиграть четыре гонки: Всего: кольцо Москоу-сити; спринт на углу 66 и Трума; спринт между Лиоргом и Жифером; выбывание у старшей школы на Рокси; секундомер в парке ПРН; кольцо Зейнцив Хайс. 2. Выиграть три пари: Всего: набей рейтинг на 1 000, а затем скройся; нанеси ущерб государству на сумму 15 000 и оторвись от погони; заверши слежку, нарушив не менее 3 правил; фотоконтроль на 150 км/ч; фотоконтроль на 145 км/ч. 3. Накопить рейтинг в 50 000. Система увеличения тебе известна. Я отправил на твой счет косарь. Ты выиграл спор. Если забыл какой, напомню: переспать с Тэрри. Поздравляю".

Спринтованный: "Я успел послать тебя на хуй. Но ты не обижайся из-за того, что идти некуда.

На День Рождения получишь от меня презент: резиновый член".

Любитель задниц: "Очень приятно. Больше ничего сказать не хочешь?".

Спринтованный: "Кто такой Тэрри?".

Любитель задниц: "Как ты вчера красноречиво высказался, шлюховатая омега".

Спринтованный: "Я переспал с простолюдином?

Грандиозное событие.

Ничего не помню.

Покувыркался и получил бабло.

А мне нравится такой бизнес, рыбка.

Ты не против стать источником моего дохода?".

Любитель задниц: "Против. Раз у тебя не возникли вопросы по поводу предстоящего состязания, значит можно завершить наш диалог. Сейчас я занят".

Спринтованный: "Обиделся что ли?

Не обижайся, сладусик. Я по жизни победитель, так что придержи суету.

Мне хватило пару разочков, чтобы понять как работает твой черный список.

Насчет выпивки ты прав. В следующий раз отметим покультурнее. Сколько же я пил, что мое горло дико разрывает?

А если я заболею?!".

Любитель задниц: "Не драматизируй. Шляться меньше будешь".

Спринтованный: "Ты так жесток. Прошу прощение за бескультурье, но такое чувство, будто я брал в рот.

Разрывает всю глотку. Может, ты хочешь мне что-то сказать?".

Любитель задниц: "Воображай меньше".

Спринтованный: "Иди к черту".

Любитель задниц: "Сегодня не собирался к тебе". На часах без пятнадцати десять до полудня — самое время приступить к выполнению требований гонщика, занимающего тринадцатую строку списка самых разыскиваемых, но в планах Чона на первом месте это избавиться от тошнотворного состояния. К сожалению, спасателя в виде стеклянной бутылки охлаждённого светлого пива в холодильнике не найти, поэтому альфа с огромным удовольствием проведёт лишние полчаса в компании тёплого одеяла и мягкой подушки. Но уже готовый приземлиться на прикроватную тумбу телефон вовремя вибрирует в руке парня, чем приковывает внимание глаз на всплывшее уведомление: «Граф теперь в Snapchat! 😁». — Это еще кто такой? Отсутствие диалогов в мессенджерах и звонков с незнакомым контактом наводят на Гука своеобразную встряску. В телефоне хранятся контакты немногих людей, связь с которыми поддерживается время от времени. С объявившимся «Графом» Чон не находит ни одной общей зацепки.

*** "Здравствуй.

Не хочу показаться хамлом и тому прочее, но не мог бы ты напомнить. Кто ты такой?".

Граф: "Доброе утро. А ты внимательный. Мы познакомились с тобой вчера".

Альфенок: "Снэп оказался хорошим помощником. Так это ты та самая омега?

Почему «Граф»?

Я ж не напугал тебя своим поведением?".

Граф: "Да, та самая омега)) Ого. У тебя ещё и угрызение совести присутствует. Удивительно. Нет, детка. Ты был нежным. Мне понравилось. Жаль, что в твоей памяти не остались моменты нашей ночи".

Альфенок: "Наглый, инициативный пассив.

Знаю таких из публичного дома.

Надеюсь, ты не спидозный? Не хотелось бы ставить на своей жизни крест. Ночь можем повторить".

Граф: "Из галантного альфы в наглого отпрыска. Быстрый мах. Я подумаю над твоим предложением. Но имей в виду, с каждым твоим подобным сообщением шанс становится меньше".

Альфенок: "Ой, напугал до писанькания в штаны.

Я джентльмен. Тэрри. Звучное имя.

А вот отпрыск, солнышко, уже лишнее.

За такие слова можно кое-чем большим по губам получить".

Граф: "Собственно, что ты вчера и сделал. Или ты с тем намеком, что хочешь именно с этого эпизода потворить?".

Альфенок: "Что, блять?

Что ты имеешь в виду?"

Граф: "О своем. Не стоит вдаваться в подробности. Вообще, знакомые и не особо зовут меня императором, но для тебя я решил сделать исключение. "Граф" - в честь твоего любимого напитка. Между тем, мой вкус тебе пришёлся по душе, а в запах ты просто влюбился".

Альфенок: "Что ты несешь?

Тонкие намёки на пассивного меня?".

Граф: "Ты как фэнтези. Читаешь, читаешь, и никак не разгадаешь тайну волшебства. Как в таком мальчике помещаются сотни несовместимых черт?".

Альфенок: "Боже.

С утра пораньше да с ебанцой".

Граф: "Как и ты, детка. Но давай не будем забывать о манерах? Я ведь обидеться могу. А ты точно не хочешь пасть в моих глазах. За обиду я отыграюсь на тебе. Не думаю, что это хорошая идея". Обращение "детка" наводит на Чона тревожное чувство дежавю. Слово кажется очень знакомым, будто минуту назад кто-то назвал его именно так, но с какого жизненного промежутка безвидные флэшбеки всплывают в сознании — неизвестно. В голове беспризорным эхом воспроизводится глубокий, низкий голос безликого, отчего по телу невольно разливается чуждое тепло, скручивающее низ живота. Разум трезвеет по щелчку пальцев, недолгая переписка обрывается. Желание подремать пропало, будто рукой сняло. Пора заняться главным делом, ради которого жизнь потерпела некоторые изменения.

#13#13#13#13#13#13

Пять скоротечных дней Чонгук посвящает спринтам и кольцам, победа в которых оказывается настораживающе проста, также четырем пари, два из которых — фотоконтроль, одно — нарушение дорожных правил, и ещё одно — продолжительность. Трудные, как казалось, заезды звонко падают выигрышной монетой в копилку требований с первого раза. Находясь в границах третьего статуса погони, что подразумевает крупногабаритные джипы, беспощадно уничтожающие тачки нарушающих гонщиков, адреналин по-особенному течет внутри возбужденного организма, превращая клетки во вечный двигатель. Возникает страх не за жизнь, а за аморальную ликвидацию ставшего родным Хеннесси. От серьёзного и строгого Джонсона, негодующего сложившимся недавно отдыхом, ни слуху ни духу. Это наводит навязчивые подозрения, которые желательно позабыть на время выполнения плана. Одна лишь радость сопровождает Гука на протяжении активных пятидесяти часов — преданный спорткар, который всегда начеку принять своего хозяина в любое время дня и ночи, в любом состоянии, при любой погоде, в любых ситуациях. Сутки пролетают на крыльях забвения. Черепная коробка альфы заполнена мыслями о баре. Черт побрал бы того паренька, но сам Чон не может объяснить, почему он так надрывно хочет раскрыть позабытые карты. Парень изо всех сил пытается вспомнить хотя бы малость, связанную с безликим чудаком в подсознании, но все безуспешно. Последняя связь с малознакомым альфой угасла в то мутное утро, так не разъяснив обстоятельства произошедшего. Нет желания общаться. Однако в одну дивную ночь, лежа на кровати, Чонгук тщательно провел свое расследование, начав со встречи с Джонсоном, подозрительно уступчиво ведущим себя. Всплывает диалог о гонке с четырнадцатым нелегалом из чёрного списка, далее разговор заходит о появившемся парне, завершается дерзким спором на какого-то человека. — Омеги дают молча, без пыток. Тогда с какой целью я спорил? — задаётся вопросом гонщик, закинув ногу на ногу, рассматривая кромешную темноту комнаты. — У него отменные запах и голос. Это единственное, что я помню, — Чон закрывает глаза, собирая имеющиеся данные в целого человека, в попытках подвести себя к истине. Недолгое наслаждение утомлённых глаз прерывается вспышкой в сознании. Гук подскакивает с места, садиться на кровать и умалишенно смотрит в стену, словно видя на ней что-то выходящие из ряда вон. Шок спадает по истечению нескольких секунд вместе со взглядом, что опустился на пах. Ровным счётом просвещение завершается на воспоминании, где парни переносятся в подсобную. Но этого вполне хватает, чтобы додумать продолжение истории, понять неоднозначные сообщения омеги, и провести две бессонные ночи, представляя, как мерзко имеют его рот.

#13#13#13#13#13#13

Любитель задниц: "Мой дорогой и любимый Чонгук, ты не перестаёшь бить все рекорды. Закрою глаза на то, что тебя несет крутая тачка, и скажу, что все это твоих рук дело. Я тут подумал, тебе стоит чаще выпивать. Горящим становишься к быстрым выигрышам. Тринадцатый в полной боевой готовности. Не сомневаюсь, что ты тоже. Дуэль пройдёт завтра в 5:00 p.m. на угловом спринте Лиорга и Жифера. Такая тема. Та омега, которой ты присунул и посимпатизировал в баре, хочет косвенно поучаствовать в вашей перепалке".

Спринтованный: "И тебе не горевать, рыбонька.

Вынужден отказаться от заманчивого предложения повыпивать.

Отметим победу над тринадцатым. Посимпатизировал? Когда успел?))

Предложение звучит интересно. Каким образом?".

Альфа краток. Строит из себя наивного глупца, каким, как ему кажется, видят его Джонсон и седьмой. Хочет узнать, как велика выдержка Мартина во лжи. Любитель задниц: "Он придёт ко мне. Мы свяжемся с тобой через наушник. У Тэрри есть, чем поделиться с тобой по поводу гонки".

Спринтованный: "Ок".

#13#13#13#13#13#13

…день x.

Олив-сквер — стеклянная долина крутых офисов и роскошных недвижимостей зажравшихся дядь. Гоночные атрибуты не чествуются в этом районе так же, как и чужаки, желающие одолеть хозяина местных трасс. Заезды здесь не просто приветствуются, а их терпеливо ждут. Зачастую соревнования стритрейсера проводятся в дневное время суток, чтобы наблюдать за спортивным процессом могли не только преданные своему кумиру фанаты, но и обычные, работающие в это время люди, используя для просмотра панорамные окна кабинетов. Начало состязания ровно в 5:00 после полудня. В летнее время это самая приятная пора, когда солнце не выжигает на теле агрессивные пигментные пятна, а морской ветер не откидывает людей в другой конец города. Кучка молодых любителей машинного спорта собираются за полтора часа до назначенного срока, жадно выкрикивая имя фаворита родных мест. Проходящему мимо человеку такое поведение покажется дикостью, после которой навряд ли захочется связываться с тринадцатым и его безбашенной аудиторией. Джозеф выскочка, который приятен похожим на него отморозкам. Подлые глаза этого паренька выплескивают запущенные сумасшествие и неотесанность, отчего многим становится не по душе. От него можно ожидать все, что угодно. Первым к линии старта подъезжает жёлтый матовый МакЛарен, рождённый гибридным плодом любви английского и немецкого производителей. Он вызывает у приличной массовки бурные аплодисменты и признания в верности его победы и нескончаемой любви. Эта тачка известна каждому геймеру-задроту, психически зависимому от компьютерных игр. Мерседес класса Бенз часто встречается в популярных гоночных играх, показывая отличительную мощность. Некогда немецкие «швеи» из тюнинг-ателье пустили в белый свет доработанную версию автомобиля. К основному названию спорткара было добавлено «707 Edition». Цифры означают мощность силового агрегата, которую увеличили с 626 до 707 л. с. благодаря переналадке блока управления, новой турбине высокого давления и спортивной системе выхлопа. Итак, лошадке с весом 1 750 килограмм достаточно всего 3,5 с, чтобы разогнаться до 100 км/ч, а ее максимальная скорость на спидометре превышает отметку в 340 км/ч. Внушающие характеристики четырехколесного красавца на долю оправдывают победы, одержанные самообожаемым альфой. Справа и слева немца, на боковых частях кузова, монотонное покрытые украшают наклейки серебряных человеческих черепов, ярко выделяющихся на кислотно-зеленых, развивающихся языках пламени огня. — Приветствую вас, мои черти, — всего одна фраза,а в ответ эмоций пруд пруди. Джозеф, вышедший из затонированного автомобиля, невтерпеж запрыгивает на просторный капот своего МакЛарена, поглощая нутром восторженную ауру поддержки. — Ну что, кому принадлежат дороги Олива? — довольно улыбается американец, сверля толпу взглядом исподлобья. — ДжейПи! — одержано вопят зрители сегодняшнего представления, мучительно сдерживая себя в руках, чтобы не напасть с объятиями на нелегала. — Кто сегодня выиграет очередного слепого щенка? — вопрос выплевывается из бледных уст с особой враждебностью. — ДжейПи! Увлеченные одной персоной присутствующие совершенно не замечают прибытие аккуратно стоявшего на второй полосе Хеннесси, что плавно подкрался минутой ранее. Чонгук не торопится подавать признаки своего присутствия, даёт тринадцатому насладиться славой, подпитаться энергией фанатов. Чон настроен серьёзно, уверен в своей несомненной победе. Как было потребовано, в правом ухе альфы установлен наушник, связанный звонком с сидящими в баре Джонсоном и Тэрри. Совесть мучается от неправильности этого поступка, ведь чужая подсказка это помощь в выигрыше, то есть то, чего яро сторонится стритрейсер, полагаясь на честность и добросовестность. Тем не менее, навязчивые мысли, раздражающие извилины мозга, обязаны чем-то компенсироваться. — Вы живы? — интересуется Гук, кладя локоть на панель водительской двери, и спускает солнцезащитные очки с переносицы, наблюдая за сходкой противника. — Живы. Долго собираешься стоять в тени? — первым слышится голос копа. — Предлагаешь ему присоединится к фанючкам этого психа? — встревает седьмой. — Неужели ты их слышишь? У меня такие нетерпеливые друзья, — с лестной улыбкой отвечает альфа. — Вопрос на миллион. Если я выиграю, каков будет мой презент, Тэрри? Лично от тебя. — От него? — усмехается полицейский, немного забываясь. — Ты снова отсосе… — ладонь Тэхена вовремя закрывает рот сидящего рядом Мартина, не позволяя ему договорить. — Отсосу тебе. — Вот как. Что ж, тогда специально не буду напиваться, чтобы запомнить этот великий момент, — Чон дополнительно ждёт ровно три минуты. Разговорившийся американец не спешит садиться за руль и даже оглянуться назад. Приспустив затонированное стекло, альфа поправляет очки и вполсилы сдавливает педаль газа, обязывая Веном жадно рычать. Тут же наступила тишина. Испуганный неожиданностью нелегал, как клоун из табакерки, вскакивает с капота своей тачки, практически падает на асфальт, споткнувшись об свою ногу, но вовремя нормализует равновесие. — Обосрался? — встревоженно спрашивает Чонгук, сводя брови на переносице, и приподнимает очки, рассматривая физиономию подходящего к спорткару парня. — Джозеф, ну что за речи? Задерживаешь и меня, и мое время. Давай как-то организованнее что ли. — Какая честь! — как ни в чем не бывало вскликивает тринадцатый, сложа руки на идеальной крыше чужого гиперкара. — Поприветствуем сегодняшнее пятно позора! — толпа аплодирует и расходится по обочинам. — Объявился пупсик. Сосочку не забыл взять? А бутылочку с молоком? — издевательства американца остаются полноценно проигнорированы. — Ну что, покажем этой сучке, кто здесь хозяин?! — Какой же он душный, — комментирует Мартин. — Ладно, — начинает Тэрри. — Слушай внимательно. Тебе известно, вся дорога занимает пять с половиной тысяч метров. На четв… — Пять тысяч пятьсот восемьдесят, — перебивая, поправляет бета. — Закрой, пожалуйста, свой рот, — негодующий рык грубо затыкает встревающего Джонсона. — Спасибо. На четвертом километре будет вывеска «MrBurger», за которой находится поворот. Ты должен просечь под ней, в идеале, соткой. Не разгоняйся до двух, иначе не успеешь завернуть и вылетишь с дороги на тот свет. Это и есть тридцатиградусный угол Лиорга и Жифера. Он находится на овраге. Будь осторожен. — Я знаю эту трассу. Проходили уже, — чоновы пальцы крепко впиваются в кожаное колесо руля, прежде подняв стекло двери. Взгляд падает на извивающуюся под дуновением ветра ткань одного из флажков в руках молодого парня, стоящего впереди. — Нет. Ты не знаешь её. Во время гонки три к одному эта часть трассы была перекрыта. За большим мостом есть развилка. Либо ко второму мосту, либо через улицу. Ты проезжал по объездному пути, через следующий мост. Благодаря этому, с легкостью вошёл в поворот, имея в запасе большой охват. Сегодня там будет застекленный непробиваемый барьер, высотой больше тридцати метров. — Откуда тебе знать? Как я могу тебе доверять? Вдруг ты хочешь чтобы я проиграл. — Цыганкой подрабатываю в парке. Гадаю за деньги. Вот и знаю, — седьмой на секунду прерывается, кидая взгляд на бету. — Если ты проиграешь, разрешаю красавчику Мартину выстрелить мне в ногу. — Слышишь, Тин? Ты красавчик, — улыбается Гук. — Поверь, Тэрри не из тех, кто тебя обманет в этом плане. Доверься ему, — в подтверждении правоты дополняет коп. "В этом плане". Чонгук усмехается, но не подает возмутительного вида. Грид-бой на готовой позиции ожидает когда все участники соревнований займут свои позиции. Филипс, с трудом отлипший от своей навязчивой поддержки, садиться за руль Мерседеса и уловимым кивком даёт знак стоящему впереди омеге. Флажки поднялись к небу. Сердца двух импортных спорткаров одновременно забились в ретивой скорости, умопомрачительно влияя на почитателей гоночного разврата. Педали газа интенсивно принимают на себя тяжесть сильных ног, когда худые руки опускают клетчатые атрибуты вниз, тем самым подавая команду «Вперёд!». Первым вырывается МакЛарен, что сворачивает через 30 метров от белой линии старта на дугу, проложенную у высокого здания безымянной компании. Хеннесси не смеет отставать. По пустующему тротуару он справа обгоняет немца без использования нитро, выезжает на трехполосную трассу. Через зеркало заднего вида Чонгук пристально следит за повадками и маневрами тринадцатого, не упуская его с виду. МакЛарен прижимается передним правым крылом к левому заднему Веном, намереваясь оттолкнуть соперника в сторону, но последний реагирует быстрее: выпускает синее пламя в бампер Мерседеса, рывком отдаляется на сотню метров вперёд. Тем же примером пользуется ДжейПи, опустошая часть баллона со сгораемым веществом. Около трех километров всего гоночного пути занимает открытая дорога в нежилой области района. Мост остаётся позади. Впереди виднеется огромный абрикосовый баннер с изображением большого бургера. Рекламная вывеска фуст-фуда. — Как там обст… — осторожно начинает Мартин, но остаётся невыслушанным. Тэхен смеётся. — Товарищи, закрываем ушки. Сейчас будет больно, — перебивает Гук, выжимая газ на всю силу, чем добивает стрелку до 401 км/ч. Джозеф отстаёт на 200 метров, только пересекая мост. Он не привык проигрывать новичкам с первого раза. Смотря вслед графитному гиперкару, альфа резко сворачивает на второй путь, перекрытый толстым пластом стекла. Удача остаётся не завоеванной. Преграда не разбивается назло Филлипсу — время напрасно теряется. Зато Чонгук, рвущийся напролом к финишу, не рискует свернуть на более благоприятную дорогу под натиском набранной скорости. — Где боль, детка? — непонимающе спрашивает седьмой, вопросительно глядя на дисплей смартфона. В эту же секунду Веном пробивает стеклянную стену подземной парковки офисного здания, раздробив её на мельчайшие стекляшки, и, оставшись при этом в превосходном состоянии, пролетает сквозь небоскреб, оставив новостройку без стен. Следящие за процессом в неподдельном удивлении. В наушнике кромешное молчание. Желтый немец рвётся по оставшимся от соперника следам, в скором времени настигая американца. — Быстро же ты, урод, — Чон сосредоточенно смотрит в боковое зеркало, не сбавляет быстроту автомобиля. — Давай. Гони, солнце. Вывеска остается позади — злосчастный угол с каждой миллисекундой все ближе и ближе. Тринадцатый улыбается. Заранее празднует свою победу, представляя, как новичок неудачно вылетает за ограждение крутого поворота, обрекая себя на раннюю смерть. Параллельно этому Мартин, находящийся в другом районе, не спешит подавать голос и мысленно надеется на лучший исход из возможных. В качестве успокоительного бета принял два шота абсента. Тревога не утихла. Гук целенаправленно летит в самый притык сгиба и со скрежетом тормозит, вывернув руль по направлению дороги. Появившийся из-под шин огромный плотный смог пыли, создавший слепоту, сбивает с толку МакЛарен. ДжейПи бьёт по тормозам, но в итоге смачно врезается в ограду, превращаясь в блин. — Ещё раз спрошу. Вы живы? — Хеннесси по новой набирает обороты, въезжая в застроенный район, там же завершая состязание победителем. — Мартин спился. Отошёл в тронный зал, — отвечает седьмой. — Приходи вечером в тот бар, — улыбается Гук, сворачивая за торговый центр, скрывающий за собой два финишных огненных бака. — Я подумаю, спринтованный, — последнее слово Тэхен особенно выделяет, отчего его ухмылка чувствуется даже на расстоянии. — Так и оставил спринтованного? Обещал же записать принцем. Проказник Мартин. — Почему не сбавил скорость? — меняет тему седьмой. — Это не по моей части. Ким проводит взглядом по корпусу нагревшегося телефона, молчит. — Фурор произвёл на тебя? Произвел. Этого недостаточно, чтобы получить приз за победу? — Лютый. Чонгук хитро улыбается, но не отвечает. Это слово превосходно описывает его, с чем ни за что и никогда не поспоришь. Поступки альфы едва ли поддаются объяснению, а он не против делать некое из ряда вон. Ко всему нужен свой личный подход и креативность. Толпа, перебравшаяся на второй конец гоночного пути, с недовольством встречает неожиданного победителя, высказывая ему гадкие слова о нечестной победе. Джозеф, оставшийся на коронном месте выбранной им же трассы, вслух материт весь белый свет. Статус потерпел полный провал, как и сам автомобиль. Спорткар наотрез отказывается подавать признаки жизни. Внутренние жидкости, обеспечивающие металлу жизнь, густо покидают бездыханное тело, неспешно скатываясь на грязный асфальт. Чон успешно игнорит оскорбления в свой адрес, проезжает дальше, к стоящему грид-бою, в чьих руках находятся шкатулки с выигрышными жетонами от нелегала. — Поздравляю с победой! У вас есть возможность выбрать два жетона от JP. Всего даётся шесть жетонов, три из которых открыты, а именно это могут быть различные бесплатные услуги тюнинга. Остальные три засекречены. — Первый и третий из скрытых, — сразу же выбирает альфа, опустив переднее левое стекло. Омега оставляет в руках один сундучок, по приказу раскрывает выбранные жетоны, не желая задерживать участника соревнований. Стритрейсер чувствует, что машина останется в руках своего жалкого хозяина. Она ему даром не нужна, но если волшебным образом такая ноша упадет хламиной, то в первый попавшийся удобный момент мусор отправится в металлолом. — Отсрочка конфискации машины и деньги в размере 30 000$, — начинает парень, опустив взгляд на металлические пластинки. — Хорошо, золотце. Я понял, спасибо, — гонщик шустро перехватывает призы из худых ручонок и в нетерпении покидает гоночный путь. — Какое не уважение к грид-бою, — осуждает низким голосом Тэрри, замечая краем глаз шагающего обратно к столику Джонсона. — Ну, а как терпеть нудятину, когда впереди меня ждёт бесценная награда.

#13#13#13#13#13#13

Знакомые локации, знакомые люди, знакомые домогательства со стороны персонала. Чонгук проходит к барной стойке заведения, как свой, издалека здороваясь нахальным взглядом с барменом, по-хозяйски устраивается на одном из свободных мест и сразу же делает заказ. — Граф, пожалуйста, — кидает альфа, отчего-то не заметив рядом сидящего Тэрри с бокалом вишнёвого коктейля в руках. Ким молчит, а бармен не рушит обстановку. Ждут, когда Чон самостоятельно заметит неловкое давление справа, но он, будто назло, поворачивается корпусом влево, холодным взглядом осматривает толпу отдыхающих посетителей. Седьмой с ухмылкой на устах успевает прожечь очами профиль сидящего напротив и воспроизвести в голове искусные картины некогда прошедшей ночи, после которой нешуточный интерес полностью нацелился на парня со скелетами в шкафу. — Тебе стоило помыться бензином, чтобы перекрыть свой запах, — обращается гонщик к старшему, чувствуя как, чужие глаза распущенно спускаются с его шеи к ягодицам. Гук недолго пребывает в задумчивости, сверля пустыми глазами блестящий пол, после встаёт с места, подходит ко все ещё смотрящему на него с ухмылкой альфе. — Рад тебя видеть, Тэхен. Выхватив стакан с напитком, Чон вливает в себя любимый десерт так, что половина содержимого стекает по подбородку и массивной молочной шее, оставляя за собой бледно-розовые следы. — Провокатор, — шепчет седьмой и, не осознавая того, прикусывает нижнюю губу, взглядом ведёт по всем сладким кровавым дорожкам, уходящим под лёгкую ткань чёрной рубашки. Откинув голову назад, Чонгук хватает Тэхена за воротник алого пиджака, притягивает к себе. Бордовые губы старшего оказываются в миллиметре от выступающего кадыка. Кровь закипает под высокими температурами тел, гоняясь по организму сумасшедшей скоростью, отчего сердце отклоняется от нормы, не успевая качать гигантский объем металлической жидкости. Эрогенные зоны становятся сверхчувствительными. Легкие прикосновения к ним пробуждают чрезвычайное желание наброситься на того, кто в данный момент находится беспорядочно близко, кутая жаром своего присутствия. Дыхание альфы сбивается, когда горячий язык касается яро пульсирующей шеи, бестактно слизывая холодные капли алкоголя. Представление того, как грязно выглядит это взаимодействие со стороны, сосредотачивает отдельное внимание нервных окончания в месте, где издевательски давит ширинка. На подходе вторая порция освежающего Графа, которую бармен не спешит отдавать клиенту, дабы не спугнуть вспыхнувшее влечение между совершенно неподходящими друг другу, но такими идентичными персонами. Приложив немного сил, Чон стягивает Тэрри со стула на пол, берет его за подбородок и вскидывает голову парня вверх, блокируя возможность в каких-либо движениях. Альфе нравится трезвые напор и власть. Это неописуемое чувство, когда хочется подчиниться некому похожему на тебя, вконец поглощает потрохи вместе с нутром без остатка. Свободной рукой Гук выхватывает коктейль у Вилла, завершающего работу над заказом, отпивает ровно половину, но не глотает — давит на подбородок седьмого, заставляя его разомкнуть челюсти. Бестактность и отсутствие стеснения парня, уже склонившегося к устам старшего, сосредотачивает любопытство посторонних на развратном шоу. Люди окружили двух альф, с восторгом посвистывая и крича фразы невпопад. — Животные, — с трудом хрипит Тэрри, кидая взгляд на толпу. Тонкой струей младший сплевывает приторный напиток в чужой рот, сжимая пальцами изящную шею. Пульс участился в десяки раз. — Глотай, — требует Чонгук. Тэхен глотает. — Мы квиты, малыш? — ослабив хватку, Чон проводит ладонью вдоль крепкого торса седьмого, мысленно подмечая насколько он красив, и останавливается на выступающем бугре джинс. — Если бы ты это сделал без моего разрешения, то остался бы без... - Гук опускает взгляд на чужую ширинку и фирменно ухмыляется. — Какой большой... — с подковыркой шепчет парень, издевательски сладко стоня. — Оставь ту ночь себе на память, — вконец, равнодушно посмотрев в янтарные очи, парень направляется в сторону выхода, покидая шумные стены заведения. — Вспомнил, — улыбается Ким, смотря вслед уходящему, и по новой воспроизводит его слова. Чертовски приятно.