Когда веленью чувств готовы мы поддаться

Шевалье очень скучал в Сен-Жан-де-Винь. Аббатство, в 11 веке основанное Гуго Простодушным, находилось в Суассоне. Величественные, но мрачные постройки в романском и готическом стилях угнетали. Но это было только полбеды. Полное отсутствие развлечений – вот, что шевалье выносил с трудом. Да-да, при аббатстве находились мужской колледж и госпиталь, но всякого рода благотворительность оставляла его равнодушным. Приходилось много читать и ездить верхом, чтобы хоть чем-то себя занять. Шевалье не думал, что дойдёт до такого. В глубине души он надеялся, что Месье сумеет его вернуть быстро. Но этот паршивец затаился и не давал о себе знать. Шевалье получал много писем: от братьев и приятелей, но до сих пор ни строчки от принца. Можно было решить, что Месье вполне хватает Шатийона и о шевалье он забыл, но все уверяли, что это не так. Мол, больше всего на свете Месье желает, чтобы шевалье снова был рядом. И при этом бездействует! Оригинальный подход! Иногда раздражение шевалье становилось столь сильным, что хотелось кого-нибудь поколотить. Но не цепляться же к монахам. Поэтому он решил, что от греха подальше уедет на воды в Виши. Там обстановка точно будет повеселее. Наверняка удастся закрутить интрижку с прелестной дамой. А Месье пусть пеняет на себя. Велев слугам собирать вещи, шевалье пошёл в конюшню. Мимо него в тёмных рясах проплывали монахи. Они уже научились не обращать внимание на кавалера в роскошных одеждах, который свалился на их головы, словно снег в августе. В теории все знали, что шевалье является аббатом Сен-Жан-де-Винь, но прежде он сюда не приезжал. Только получал доход от аббатства, не вдаваясь в его дела и проблемы. Даже сейчас, оказавшись в древних стенах, шевалье не ассоциировал себя с этим местом. Хотя летом в Сен-Жан-де-Винь было весьма красиво. Но разве этого достаточно придворному для счастья? Вскочив на гнедого коня, шевалье пустил его в сторону леса. Он уже видеть не мог этот пейзаж, но оставалось потерпеть недолго: сегодня да завтра. Вечером, ужиная в одиночестве, шевалье больше пил, чем ел. Местные монахи выращивали виноград и делали неплохое вино. Но всё-таки ему было далеко до тех вин, что подавались к столу Месье. А может, дело в том, что одно присутствие Месье делало еду и вина вкуснее. У него был внутренний свет, озаряющий всё вокруг. "Романтические бредни", - оборвал свои мысли шевалье. Он разрывал руками жареного цыплёнка и вгрызался в его нежное мясо. Пальцы и губы блестели от жира. Любой принц кажется полубогом из-за своего особого положения. Не будь Месье братом короля, получилось бы у него очаровать стольких кавалеров? Пленился бы им шевалье? Задумавшись над последним вопросом, шевалье даже жевать перестал. По спине пробежал холодок, потому что он понял, что жизни без Месье в любом случае не представляет. Он хотел бы, чтобы Месье был нищим дворянчиком и зависел от него. Тогда бы шевалье покупал ему подарки и взял на содержание. Месье оказался бы полностью в его власти. Не посмел бы строить глазки всем и каждому. И Шатийон никогда бы не встал между ними. Жаль, что Господь распорядился иначе. Жаль, что Месье вылез из той же вагины, что и король. - Позвольте составить вам компанию, сударь, - сказал, приближаясь, приор. Он словно выплыл из темноты, поскольку зала, где сидел шевалье, освещалась только свечами на столе. Шевалье кивнул и жестом указал на стул с высокой спинкой. Этот приор был славным малым. Любезным и образованным. По сути, он выполнял за шевалье все его обязанности в аббатстве. - Я слышал, вы скоро уезжаете, - приор уселся и сложил руки на пухлом животе. - Верно, - кивнул шевалье. – Полагаю, послезавтра. Погода хорошая, вряд ли зарядят дожди и задержат меня. - Возвращаетесь ко двору? Шевалье ответил не сразу, он глядел, как серебряная посуда, привезённая из Пале-Рояля, отражает свет свечей. - Нет, - буркнул он. – Поеду в Виши. - О, там так красиво, - мечтательно сказал приор. – И сентябрь – восхитительный месяц. Шевалье собирался закатить глаза, но удержался. - Каково это не иметь привязанностей? – спросил он. – Хотел бы я так. Приор лукаво улыбнулся. Он был наслышан о шевалье де Лоррене. О том, что этот мужчина с ликом ангела имеет душу темнее ночи. Правда, приор успел убедиться, что шевалье не так плох, как о нём говорят. Однако наверняка слухи не преувеличивают количество его интрижек. А уж его связь с братом короля – чистая правда. - Тогда оставайтесь в Сен-Жан-де-Винь, - предложил приор. – Двор скоро позабудется, как и искушения, которые он предлагает. Шевалье хохотнул и погрозил приору пальцем. Бриллиант на его кольце засверкал. - Потешаетесь надо мной, господин приор, - ухмыльнулся шевалье. – Как нехорошо. Но вы правы, на самом деле жизнь в аббатстве не отвечает моим склонностям. Ещё в детстве я в этом убедился. Во времена Фронды мы жили в Ройомоне. Ну, в том числе… - Однако ваша старшая сестра удалилась от мира. Перед мысленным взором шевалье возникло красивое лицо Арманды, аббатисы Нотр-Дам де Суассон. На днях шевалье заезжал к ней, но его встретил довольно холодный приём. Арманда не одобряла его поведения, ставшего примером распутства. "Вы погрязли в грехах, Филипп, - сказала она, глядя на него строго. – Одумайтесь, пока не поздно". - Как и два моих брата, - шевалье задумчиво покрутил бокал в руке. – Но их принудили, а вот Арманда сама выразила такое желание. Вы бы видели её в детстве. Это был инквизитор в юбке. - Госпожу аббатису весьма уважают в наших краях, - заметил приор. Шевалье равнодушно пожал плечами. Сестра уже давно превратилась для него в воспоминание, которое и вовсе скоро станет дымом. Она всегда держалась особняком, смотрела на родителей и братьев, поджав губы. Пожалуй, хорошо, что она питала склонность к религии. Без приданного и с таким характером жениха ей не сыскали бы. У Арманды тоже были тонкие черты и светлые волосы. Но её красота не была достаточной, чтобы годиться в качестве приданного и оправдывать недостатки. - Признаться, я устал, господин приор, - шевалье вытер пальцы о салфетку и с шумом отодвинул стул. – Доброй ночи. Приор кивнул с мягкой улыбкой и глядел ему в спину, пока шевалье решительно пересекал обеденную залу. Шевалье лежал, убрав руки под голову, и глядел на пятна лунного света на каменном полу. Он стал плохо спать после того, как уехал из Сен-Клу. Хотелось объяснить это тем, что только в дворцах Месье есть дивно удобные подушки и перины и, привыкнув к ним, на других постелях уснуть не сумеешь. Но всё-таки в глубине души шевалье знал, что дело в снедающем его беспокойстве. Почему Месье не пишет? Неужто для него значимость шевалье несколько уменьшилась? Есть шевалье рядом, нет его – всё одно. Допустим, худшие опасения подтвердятся. Что делать тогда? Месье был центром вселенной шевалье. Пусть им часто приходится разлучаться из-за войны, но они всё равно как будто стали одним целом. Если Месье захочет оторвать себя от шевалье, тот умрёт от болевого шока. "Ерунда", - буркнул шевалье в темноту. У него достаточно гордости, чтобы делать вид, что ему всё равно. Он станет вести себя так, словно испытал страшное облегчение. И всем расскажет, как тяготился ролью миньона. Да, таков его план. Почувствовав некоторое удовлетворение, шевалье закрыл глаза. Однако Месье не покидал его мысли. Только теперь шевалье представлял, как принц расстраивается, когда до него долетают сплетни: шевалье де Лоррен так рад новообретённой свободе. Он влюблён в госпожу M, хотя госпожа L тоже занимает его. "Проваливайте к дьяволу, ваше высочество", - процедил шевалье и в ярости перевернулся на другой бок. Надо подумать о чём-то отвлечённом. Почему он приехал именно в Сен-Жан-де-Винь, а не другое своё аббатство? Потому что неподалёку Нотр-Дам де Суассон. Арманда устроила так, чтобы сюда привезли сердце их отца, графа д'Аркура. Здесь же захоронено сердце их матери. Графиня д'Аркур умерла в декабре прошлого года от апоплексического удара. Её смерть произвела на шевалье сильное впечатление, хоть он старался виду не показывать. Не потому, что питал к матери враждебность или таил обиду. Просто не любил проявлять слабость. Ведь родители учили, что надо быть стойким и храбрым. Удары судьбы сносить с высоко поднятой головой. Шевалье так всегда и поступал. Последний раз его глаза увлажнялись в детстве… Впрочем, нет. Он плакал над могилой отца. Но с тех пор ни-ни. Ни единой слезинки. Зато Месье пролил много слёз на его грудь, узнав о смерти графини д'Аркур. Когда шевалье спросил его в чём дело, Месье ответил, что ему грустно и больно от того, что грустно и больно шевалье. Как трогательно. У Месье большой талант лить слёзы. Заплакать может без причины. Актёры из Пале-Рояля должны ему завидовать. Подушка под головой шевалье превратилась в камень. Шевалье приподнялся на локте и стал взбивать её так яростно, будто имел к ней личные счёты. Опять этот проклятый Месье пробрался в его мысли. Всю жизнь ему испортил, говоря откровенно. Шевалье мог бы дружить с Людовиком XIV, если бы о нём не шла молва, как о корыстном содомите. И вовсе это не нелепая фантазия. Ведь у него с королём много общего: любовь к охоте и прекрасным дамам. Ну и всякое другое. Война, оружие, строительство. Будь у шевалье свой замок, он бы тоже его перестраивал, как король перестраивает Версаль. А с Месье у него нет общих интересов. Месье не любит ездить верхом, не выносит вида крови, к дамам равнодушен. Зато любит наряды и пустые разговоры. Потому что сам является пустышкой. И наполнить себя стремится не мыслями великих мыслителей, а мужским семенем. Он похотливее императора Гелиогабала в разы. Тот, по сравнению с Месье, был просто аскетом. С огромным неудовольствием шевалье понял, что возбудился. Но решил игнорировать этот факт. Нет, он не прикоснётся к себе, потому что если сделает это, его воображение тотчас нарисует Месье, стонущего от страсти. Скрестив руки на груди, он уставился на потолок. Стал мысленно пересказывать себе книгу, которую читал днём ранее. Тщетная попытка отвлечься. Уснуть удалось только перед рассветом, а потому пробудился шевалье в плохом настроении. Даже злость сорвать было не на ком. Жаль, что не взял с собой Марсана. С помощью слуги шевалье умылся и оделся. Когда шёл завтракать в набившую оскомину строгую залу, увидел спешащего ему навстречу приора. - Сударь, курьер от его высочества! - раскрасневшись, выпалил тот. Шевалье почувствовал прилив радости, но постарался это скрыть. Он ведь не влюблённый по уши юнец, чтобы его пульс учащался из-за какой-то писанины. - Вот как? – спросил равнодушно. – Ну, идёмте узнаем, что ему нужно. Курьер был хорошо знаком шевалье. Множество раз привозил послания. Шевалье кивнул в знак приветствия и протянул руку. Курьер поклонился и отдал письмо. Шевалье сломал печать и стал читать тут же. Письмо Месье написал собственноручно. Догадывался, что шевалье взбесится, если увидит руку Варанжевиля. Да и любого другого секретаря. С годами почерк принца сильно ухудшился. Так мог писать только полуслепой пьяница. Однако шевалье наловчился разбирать эти каракули. Месье по прошествии времени иногда не мог понять, что он там написал, зато шевалье почти всегда понимал. Он приготовился к стандартному содержанию: уверения в любви, уверения в том, что принц скучает, тому подобное бла-бла-бла. Однако ничего подобного. Месье был необычайно для себя сдержан и ироничен. Он писал: "Поскольку у меня заканчивается воздух, я должен принять чрезвычайные меры, чтобы выжить. Я хочу подарить вам замок. Вы когда-нибудь слышали о Фромоне? Возвращайтесь, милый, чтобы получить от него ключи". Это было не всем посланием, лишь главной его частью. И шевалье перечитал строки несколько раз. Месье, разумеется, знал, как он мечтает о своём доме. В Пале-Рояле и Сен-Клу все считали хозяином шевалье, однако это было заблуждением. Работы по благоустройству парков и строительству велись по указу Месье и в соответствии с его вкусом. Шевалье мог только дать совет и выразить мнение. Его влияние на принца очень переоценивали. Месье был добр и покладист, только потому что любил. И вот он готов раскошелиться, чтобы вернуть шевалье. Красивый и щедрый жест. Шевалье это очень льстило. Значит, Шатийон ничего не добился. Не заменил шевалье. Остался просто юношей для постельных утех. Шевалье победно улыбнулся и огляделся. Жаль, что свидетелями его очередного триумфа пока что были только приор и курьер. Но ничего, скоро по всему Парижу разлетится молва о том, какой подарок шевалье получил. И все его недруги заболеют от зависти. - Мне ждать ответ, сударь? – спросил курьер. - Нет, - покачал головой шевалье. – Просто передай его высочеству, что я возвращаюсь. - Хорошие вести? – подмигнул приор. - Можно и так сказать, - шевалье сложил письмо. Его губы подрагивали, хотелось пуститься в пляс. Но надо помнить о достоинстве. И всё-таки он не выдержал. - Чёрт возьми! – сказал с широкой улыбкой. – Я счастлив! Приор даже рассердиться не сумел.