Когда веленью чувств готовы мы поддаться

Графа де Шатийона весьма угнетало то, что его младший брат при дворе преуспел больше, чем он. Ведь всё должно быть наоборот. Но Анри служил герцогу Орлеанскому, Клод же – королю. От Анри всего лишь требовалось быть красивым и делать Месье приятно любыми способами. Тогда как безупречная служба Клода в королевской гвардии не была гарантией того, что Людовик XIV его заметит. Клод порой заезжал в Пале-Рояль или Сен-Клу, чтобы напомнить брату о своём существовании. Анри должен постараться выбить для него местечко у Месье, раз у короля искать нечего. Анри отнекивался, что он всего лишь первый камер-юнкер. Всего лишь! Должность была денежной и позволяла находиться подле Месье. Но лучше бы Анри был капитаном гвардейцев. Тогда бы Клод смог перейти в гвардию Месье. Правда, в этом случае пришлось бы подчиняться младшему брату - тоже досадно. И непонятно было, что делать. Поэтому Клод изводил Анри завуалированными упрёками. Мол, мало старается для семейного благополучия, думает только о себе. Сегодняшний визит исключением не стал. - Вы переоцениваете моё влияние, - с раздражением сказал Анри. Он и Клод прогуливались в парке Сен-Клу. - Вечно вы так говорите, - буркнул Клод. – А вот шевалье де Лоррен своего брата графа де Марсана к Месье устроил. Анри сжал челюсти и ничего не ответил. Во-первых, его начинало тошнить от звуков имени этого белобрысого мерзавца. Во-вторых, не хотелось признавать, что Лоррен для Месье более важен. - Что же вы молчите? – спросил Клод. Даже такой невинный вопрос в его устах звучал обвинением. - Как только подвернётся случай, я вам помогу, - ответил Анри. – Обещаю! Наберитесь терпения. - Другими словами, ждать мне до глубокой старости, - резюмировал Клод. Анри вздохнул. Какое неподходящее время брат выбрал для того, чтобы нанести визит. Анри и без того до крайности расстроен. Лоррен вернулся из добровольного изгнания и не только сохранил власть при дворе Месье, но как будто даже приумножил её. Месье простил ему все измены, все грубые слова и подарил замок Фромон! Анри только сниться могло такое отношение. Он был своего рода комнатной собачонкой. На короткое время благодаря доводам Варанжевиля ему удалось поверить, что звезда Лоррена скоро погаснет, тогда как его - засияет ярко, но события показали призрачность этих надежд. Варанжевиль продолжал настаивать на том, что сдаваться нельзя и приводил всё те же аргументы: Анри моложе, чем Лоррен, характер у него лучше, ему нужен только Месье, а не его деньги. Такое нельзя не оценить. Рано или поздно Месье сделает правильный выбор. - Вам не пора возвращаться? – спросил Анри, покосившись на брата. - Знаю, знаю, моё общество вам в тягость, - усмехнулся Клод. – Что ж, братец, до свидания. Однако он ещё немного прошёлся с Анри, непрестанно вздыхая. Анри терпеливо ждал, когда всё это будет позади. Оставшись наконец в одиночестве, он подумал, что граф д'Арманьяк, не будь он Главным конюшим, никогда бы не стал завидовать шевалье де Лоррену. Для этих Гизов неважно, кто из них в фаворе. Они сплотятся вокруг счастливца, чтобы вытрясти из Фортуны ещё больше подарков. Мудрая позиция. Только так можно сохранять влияние десятилетиями. Семья Анри сплочённостью не отличалась. Слишком давно Шатийоны не вершили серьёзных дел и забыли вкус власти. Как бы там ни было, он происходил из древнего, но обедневшего рода. И единственным его достоянием являлась только исключительная красота. Хорошо, что Месье был способен её заметить и оценить. Иначе неизвестно, где бы сейчас Анри маялся. На минуту он представил, что в его жизни нет Месье. Нет тоски по нему, нет ревности к Лоррену. Какая манящая картина. Всё-таки любить и не быть любимым - сложно. Даже если ты при этом допущен к телу возлюбленного. Это изводит, не даёт наслаждаться благами. Анри всё бы отдал, чтобы оказаться на месте Лоррена. Чтобы это ему сейчас Месье показывал Фромон. Да вот только никакие силы не рвутся заключить с ним сделку, забрать всё и взамен вручить ему любовь Месье. Размышляя так, Анри не заметил, как забрался в глубь парка и теперь до дворца далеко. Надо поспешить обратно. Он ведь занятой человек: первый камер-юнкер Месье и следит за состоянием его спальни и кабинета. Месье и Лоррен вернулись под вечер. Однако приятного ужина не получилось. Месье доложили, что его старшему сыну, двухлетнему Людовику Александру, стало хуже. Он буквально при смерти. Герцог де Валуа заболел на днях, но поначалу казалось, что это всего лишь лёгкая простуда. Однако теперь его мучал сильный жар. Месье был в ужасе. Потому что однажды уже потерял сына, который заболел и угас схожим образом. Напрасно врачи Белэ, Брав, Тиссо и Эспри уверяли его, что переживать не о чем. Месье не верил их словам. Потому что всё это он уже слышал. Пока Месье и Мадам были в спальне у герцога де Валуа, кавалеры толпились за дверями и тихо разговаривали. - Месье думает, что всякий, кто станет зваться герцогом де Валуа, умрёт ребёнком, - грустно прошептал Эффиа. - Он сам выдумал это проклятие, - прошептал в ответ Беврон. – Разве есть какие-то подтверждения в истории? Эффиа едва заметно покачал головой и ответил: - Только бедный Филипп Шарль*. Анри косился на них, но не слышал, о чём они говорят, поскольку стоял в стороне от всех кавалеров. Он прекрасно знал, что никому не нравится. Да и пусть. Очень хотелось посмотреть на Лоррена, чтобы узнать, какое у него выражение лица: скучающее или раздражённое. Это бы послужило доказательством тому, что Лоррен готов быть с Месье только в радости, а горе любимого его тяготит. Ведь с эгоистами всегда так. Но Анри дал себе слово игнорировать Лоррена. И всё-таки не удержался. Скользнул взглядом по кавалерам рядом с ним, затем и по нему. Но ничего понять не сумел. Лицо Лоррена было бесстрастно. Наверное, потому что плевать ему на болезнь герцога де Валуа и переживания Месье. Анри захотелось дать понять Месье, что он не такой. Но как это сделать? К Месье не подойти, Лоррен всё время рядом. Но ещё больше хотелось помочь, хотя самому смешно от этого делалось. Неужто Анри полагает, что умнее четырёх опытных врачей? Он вздохнул и поглядел на двери, ведущие в спальню. Голоса за ними стали громче. Через минуту на пороге показались Месье и Мадам. И он, и она с выражением крайнего беспокойства на лице. - Во Франции детей воспитывают неженками! – возмущённо заявила Мадам. – От этого проблемы со здоровьем! На моей родине всё не так! - Неужто в Пфальце ни у кого не бывает жара? – рассеянно спросил Месье. - Только в самых редких случаях! – сверкнула глазами Мадам. Продолжая громко возмущаться, она пошла на свою половину дворца. За ней спешила стайка фрейлин. А Месье вплотную приблизился к Лоррену и склонил голову ему на плечо. - Ничего, - тихо сказал Лоррен, - все дети болеют. Даже я, бывало, лежал в бреду. Что не помешало мне вырасти сильным и крепким. Месье закрыл глаза и вздохнул. Анри было неприятно наблюдать за их нежностями, поэтому он постарался оказаться за спинами кавалеров, а потом выскользнул из комнаты. Ночью он не сомкнул глаз. Думал, как помочь герцогу де Валуа. А когда придумал, утра дождаться не мог. Ему надо было к брату в Версаль. Может, Клод помнит рецепт матушкиного напитка, который та готовила, когда заболевали дети. Он снимал жар и облегчал симптомы простуды. Стоило солнцу лениво показаться над горизонтом и окрасить паркет в золотистый цвет, Анри откинул одеяло и крикнул слугу. В спешке умылся, оделся и побежал в конюшню. В Версаль он летел, соревнуясь с ветром, который подхватывал опавшие жёлтые листья и кидал в Анри. Несмотря на ранний час, на дороге царило оживление. Курьеры из Версаля везли письма в Сен-Клу. Также попадались повозки поставщиков различных товаров. Но больше всего было карет придворных – те торопились попасть во дворец до пробуждения Людовика XIV. Анри тоже стремился успеть до этого момента, потому что после его брат будет занят, сопровождая короля всюду. Минут через пятнадцать Версаль показался. Словно выплыл из утреннего тумана, сияя позолотой. Ещё через столько же Анри въехал в ворота. Спешился, бросил поводья одному из лакеев. И быстрым шагом пересёк площадь перед дворцом. Вошёл в здание и, перешагивая через ступени, взлетел по лестнице. Но дальше пришлось сбавить темп. Придворных было столько, что проходилось протискиваться мимо них. Нельзя было кого-то толкнуть или пихнуть локтем. Когда Анри добрался до зала гвардейцев, порядком взмок. Он сразу увидел брата и помахал ему. - Что такое? – удивился Клод, когда Анри взял его под руку и отвёл к окну. – Говорите скорее. С минуты на минуту нас позовут к королю. - Вы помните, из каких трав матушка готовила чудо-напиток, который быстро ставил нас на ноги во время болезни? – без предисловия спросил Анри. - Что? – Клод уставился на него как на безумца. – Вы шутите? - Герцог де Валуа болен… - сказал Анри, надеясь, что больше ничего объяснять не придётся. Клод нахмурился, силясь вспомнить, но в итоге покачал головой. - Лучше кому-то из сестёр напишите - посоветовал он, глядя не на брата, а на своего капитана, который приказал строиться. – Ну всё, мне пора. Анри разочарованно вздохнул. Поскольку торопиться уже было некуда, стал смотреть, как гвардейцы в красных чулках и синих камзолах парами выходят за дверь, направляясь в апартаменты короля. Сёстрам писать смысла не было. Ответа слишком долго ждать. Герцог де Валуа или выздоровеет к тому моменту, или… Анри вздохнул ещё раз и пошёл прочь. Он не обращал внимания на то, что некоторые дамы строят ему глазки. Обратный путь занял у него вдвое больше времени. Он чувствовал себя так, будто потерпел неудачу. Его всё раздражало и не радовали красоты природы. Даже казалось, что шелестящие на ветру деревья над ним потешаются. Очень уж их шелест походил на глумливый шепоток придворных. Повезло Анри только в том, что он не опоздал к церемонии пробуждения Месье, о которой забыл напрочь. Месье просыпался сильно позже короля. Открывал глаза, когда его величество уже совещался с министрами. Отыграв свою роль в церемонии пробуждения, а потом и в церемонии одевания, Анри направился в кабинет Месье, чтобы убедиться, что там всё в порядке. Что цветы в вазах свежие и конфеты в серебряной вазочке тоже. Что любимой бумаги Месье ещё в избытке. Что поленья в камине такие, какие надо – из вишнёвого дерева. Когда он проводил пальцами по мраморной столешнице, убеждаясь, что на ней нет пыли, в кабинет вошёл Варанжевиль. - Что-то случилось? – спросил он, сразу заметив кислое выражение лица своего протеже. Анри покачал головой. - Мне очень хочется помочь герцогу де Валуа, но я не знаю как. - Бедное дитя, - вздохнул Варанжевиль, и непонятно было, о ком это он: о Людовике Александре, или об Анри. - Чувствую себя таким никчёмным, - признался Анри. - Не будьте столь самокритичны. Это всегда только во вред, - Варанжевиль стал перебирать свежие письма и раскладывать их по стопкам: личное, важное и пустяки. Анри хотелось поплакаться ему, тем более что Варанжевиль - единственный человек на свете, с кем можно говорить о Месье откровенно, но секретарь, похоже, был не в подходящем настроении. Пришлось оставить его и пойти по другим своим делам. Анри проинспектировал опустевшую, не считая слуг, спальню Месье. Сменили ли простыни? Правильным ли образом уложили подушки? Нет ли на зеркалах отпечатков? Полны ли склянки с косметикой? Те ли цветы в вазах? Месье предпочитал, чтобы в спальне красовались только розы определённого сорта, тогда как в остальных комнатах – всё что угодно. То, что он лучше других знает вкусы Месье и заботится о его комфорте, наполняло сердце Анри радостью. К обеду хмурые тучи его дурного настроения рассеялись. Он решил, что заглянет к Месье, когда тот будет в кабинете один и справится о здоровье герцога де Валуа. Лоррен вновь ускакал во Фромон (верно, налюбоваться своим замком не может), а Эффиа уехал по делам в Париж, так что препятствия отсутствовали. Однако, когда Анри пришёл к кабинету, пришлось подождать. У Месье был посетитель. Анри встал у окна и стал глядеть во двор. Немного погодя, обернувшись на звук открывшихся дверей, он увидел, что из кабинете выходит Клод. - Зачем вы здесь? – только и вымолвил Анри. Клод пожал плечами и молча прошагал мимо. Анри проводил его взглядом, а в душе подобно клубку змей зашевелились нехорошие подозрения. - Ваш брат просто прелесть, - сказал Месье, когда Анри к нему пустили. – Узнав, что мой сын болен, он приехал поделиться рецептом вашей матушки. Эспри, разумеется, начнёт протестовать, а другие врачи станут ему вторить, но я намерен настаивать, чтобы Людовику Александру приготовили этот напиток… Анри испытал такое потрясение, что мимо ушей пропустил дальнейшие слова Месье. На него нахлынула страшная ненависть к брату. Месье, верно, что-то понял по его лицу, потому что нежно прижал ладонь к его щеке. Анри закрыл глаза, наслаждаясь внезапной лаской, но ему всё равно было погано.