Когда веленью чувств готовы мы поддаться

Знаменитый Бургундский отель, где ставились трагедии Расина, располагался на углу улиц Моконсей и Французской. Когда карета Шуази остановилась у театра, до начала представления оставалось минут пять. Месье, низко опустив капюшон, шёл за аббатом в ложу. Он знал, что места там скверные: сцену целиком разглядеть не удастся. Но ведь не спускаться к черни в партер? К Бургундскому отелю Месье относился неоднозначно. Труппа этого театра пользовалась покровительством короля и соперничала с труппой Пале-Рояля. Но надо отдать ей должное, некоторые спектакли были чудо, как хороши. Месье уселся в кресло и расправил юбки. Он чувствовал себя донельзя смешным. Жалел, что поддался на уговоры. Похоже, давно прошли те времена, когда ему хотелось получать комплименты и в качестве мужчины, и в качестве женщины. Но Шуази был так счастлив и оживлён, что Месье решил его не расстраивать. - Мы уже привлекли внимание! – прошептал Шуази, глазея по сторонам. Это в самом деле было так. Его узнали и указывали на него кивком головы. Месье очень надеялся, что избежит подобной участи. Пусть его личность останется тайной. Но, откровенно говоря, большого ума не надо, чтобы сложить два и два. О дружбе брата короля и странного аббата в свете знали. Также знали об их любви к женским нарядам. Месье раскрыл веер и спрятался за ним. Как будто маски было недостаточно. Но он себя уверил, что угадывает мысли публики. Все пытаются понять, кто эта белокурая дама в парчовом платье с золотыми кружевами. Она явно богата. Неужто аббат де Шуази у неё на содержании? Прекрасно известно, что он проиграл в карты своё состояние и даже вынужден был отказаться от аббатства Сен-Сен в Бургундии. В других ложах Месье заметил несколько привлекательных мужчин и позволил себе задержать взгляд на каждом. Представление уже началось, но "Ифигения" его занимала мало. Успела надоесть. Он видел её пару раз точно, а впервые - на сцене временного театра в Версале. Шуази предложил Месье угоститься конфетами из известной кондитерской и тот отказываться не стал. Двумя пальчиками взял конфету и надкусил, стараясь, чтобы каждое его движение дышало грацией. - Господин в ложе напротив пожирает вас глазами, - сообщил Шуази. Месье украдкой посмотрел в указанном направлении. Симпатичный кавалер в русом парике ответил ему улыбкой. Месье сделал вид, что смутился. Отвернулся и отправил в рот очередную конфету. Под париком страшно чесалась голова. Месье многое отдал бы, чтобы сдвинуть его и почесаться как следует. Но приходилось терпеть. Он вздохнул и потянулся за зеркалом, которое висело у него на поясе, чтобы в сотый раз убедиться, что выглядит хорошо. Впрочем, маска открывала только нижнюю половину лица. Полюбоваться можно было лишь пухлыми губами в форме сердечка. - Кажется, он идёт сюда! – воскликнул Шуази, вцепившись в руку принца. Месье сначала испытал ликование, а потом ужас. Он так давно не имитировал женский голос, что забыл, как это делается. Ведь даже в притворстве надо практиковаться, а то потеряешь навык. Собственный голос Месье на женский не походил, при том что был нежным и обволакивающим. Когда обладатель русого парика вошёл в ложу, Месье едва обернулся на его приветствие. - Сударыни, - сказал кавалер, - я нашёл в себе смелость представиться вам. Меня зовут шевалье д'Орбессан. - Анжелика де Санси, - Шуази протянул руку для поцелуя. – А это моя подруга, но позвольте ей не называться. Она замужем за неистовым ревнивцем, который разрешает ей посещать только церковь. - Сударыня, - Орбессан повернулся к Месье. Тот, поколебавшись, тоже протянул руку. Орбессан пылко поднёс её к губам и оторвался не сразу. - Признаться, я понимаю вашего мужа, - сказал он, усаживаясь рядом с Месье. – Маска не может спрятать вашу красоту. Шуази хотелось надуть губы. Он не любил оказываться в стороне в таком деле. Но он ведь не мог выразить Месье своё недовольство, поэтому приходилось мило улыбаться и успокаивать себя тем, что у него и принца интересы лежат в разных сферах, а потому никакие они не конкуренты. - Вы живёте в Париже? – почти шёпотом спросил Месье. Орбессану пришлось наклониться к чаровнице, чтобы всё расслышать, и он тут же уловил пьянящий аромат дорогих духов. - В основном нет, сударыня, - ответил он. – Я здесь проездом. Месье успокоился, убедившись, что Орбессан вряд ли мог сталкиваться с ним когда-либо. Однако всё равно старательно отворачивался от кавалера, который столь же старательно пытался увидеть хоть что-нибудь, кроме белокурого затылка и красивой шейки. - Сударь, будьте снисходительны, - Шуази кокетливо дотронулся до кавалера веером. – Я с огромным трудом убедила свою подругу выйти из дома. Теперь она наверняка жалеет, что прислушалась ко мне. Если её муж узнает, где она… Шуази оборвал себя на слове и закатил глаза. - Понимаю, - с серьёзным видом кивнул Орбессан. Бойкая брюнетка была прелестна, но не затрагивала струн его души. Только усилием воли Орбессан уделял ей внимание. Но блондинка очень его занимала. Горделивая посадка головы, бархатный голос, со вкусом подобранное платье, драгоценности – всё выдавало в ней даму знатную. - Вам нравится эта трагедия? – Орбессан был доволен тем, что нашёл вполне отвлечённую тему. - Каждый раз не могу сдержать слёз, - процедил Месье. Ему ужасно хотелось снять маску. Из-за множества свечей в зрительном зале царила духота. Но присутствие Орбессана лишало его такой возможности. Месье, подчиняясь порыву, повернулся к нему и смерил сердитым взглядом. Орбессан возликовал. Перед ним определённо красавица! Потому что дурнушки не умеют метать громы и молнии. Им такого не прощают. Они все, как правило, покладистые. - Вы как будто злитесь? – спросил Орбессан, желая удержать внимание дамы. - Вам показалось, сударь, - возразил Месье, отворачиваясь. Шуази тихо кипел, подобно забытой на огне кастрюле. Он злился из-за того, что оказался третьим лишним. Скверной идеей было взять Месье с собой! - Как хорошо, что мы далеко ушли от диких нравов прошлого, - пропел он, намекая на происходящее на сцене. Царь Агамемнон должен был принести свою дочь в жертву богине Артемиде. И Месье, и Орбессан его проигнорировали. Месье не знал, как ему поступить. Если он начнёт кокетничать, чем это кончится? Но и его сдержанность, похоже, Орбессана распаляла. Месье покосился на него, раскрыл веер и стал задумчиво обмахиваться. - Сударь, - тихо позвал он, заставляя Орбессана придвинуться ближе. – Я - женщина самых строгих нравов. Затем, словно опровергая свои слова, повернулся к Орбессану. Между их лицами оказалось крохотное расстояние. Орбессана обдало жаром, он с трудом удержался от поцелуя. Ведь алые губы так и манили! - Сударыня… - прошептал он, пытаясь взять Месье за руку. Тот инстинктивно руку отдёрнул, но глядел не на Орбессана, а куда-то позади него. Да ещё с таким видом, будто там стоял и скалил клыки сам дьявол. - Я появился в самый неподходящий момент? – насмешливо спросил шевалье де Лоррен. Он вошёл в ложу буквально минуту назад и от него веяло холодом улицы. - Кто вы такой? – возмутился Орбессан. Шевалье окинул его презрительным взглядом. Понял, что не знает этого олуха, а олух, стало быть, не знает его. Значит, можно разыграть небольшое представление. Они ведь в театре как-никак. - Я - муж этой красотки, - он жестом собственника сжал плечо принца. Месье сидел ни жив ни мёртв. Даже дышать, казалось, перестал. А Орбессан смутился. Затевать ссору с ревнивцем ему ни к чему. Он в Париже пробудет всего неделю, затем отправится на воды. На войне он получил не слишком серьёзную, но мучительную рану, которую надеялся залечить в Виши. - Сударь, - Орбессан гордо выпятил подбородок, - должен вас заверить, что ваша супруга вела себя безупречно. Мы обсуждали трагедию Расина. - Правда? – тон шевалье был глумлив. – Ну допустим. Дульсинея-Лукреция завзятая театралка. И у неё столько друзей. Знает пол-Парижа! Каждый раз нахожу её в обществе нового кавалера. - Сударь, вы проводите меня до кареты? – обратился Шуази к Орбессану, подымаясь со своего места. Его платье шуршало, пока он пробирался к выходу. Но вдруг он остановился и поглядел на Месье: - Моя дорогая, вы с мужем вернётесь? Месье едва заметно кивнул. Шуази с лёгкой совестью выплыл из ложи, вцепившись в Орбессана. Ему всегда было неуютно в обществе этого прекрасного шевалье де Лоррена. Потому что шевалье воспринимал аббата с явной насмешкой. Находил, что соблазнитель в женских тряпках – это смешно по меньшей мере. Шуази, в свою очередь, считал его грубияном. Вот и сейчас шевалье, не изменяя себе, даже взглядом не удостоил уходивших. Он плюхнулся на место Шуази и уставился на Месье. - Вы похожи на шлюху в этом парике, - нежно сказал он. – Впрочем, почему похожи? Вы и есть шлюха. Месье воспылал гневом. - Я просто забавлялся! – прошипел он. – Самым невинным образом! Шевалье насмешливо выгнул бровь и коснулся шеи Месье, пользуясь тем, что присутствующие в зале не знают, кто скрывается под маской. Для всех Месье – просто дама. Но поведение шевалье всё равно могло показаться вызывающим. Проделки разнополой пары находили меньше осуждения, чем возня двух мужчин, но требовалось соблюдать некоторые приличия. - Вы в самом деле полагали, что сумеете сбежать из Пале-Рояля незамеченным? – спросил шевалье, лаская принца. - Кто меня выдал? – покосился на него Месье. Шевалье вместо ответа полез ему под юбки. Это оказалось не так-то легко, учитывая количество тяжёлой ткани. - Не надо, Филипп! – шипел Месье, стараясь вести себя так, будто ничего не происходит. – Перестаньте! У вас холодные пальцы! Он вздрагивал от каждого прикосновения, а когда шевалье стиснул его член, застонал горестно. - Ничего, - промурлыкал шевалье, - сейчас пальцы согреются. К тому же вы сами виноваты, раз поехали гулять без подштанников. И он принялся грубо дрочить Месье, который заёрзал и откинулся на спинку кресла. Его губы скривились, словно ему причиняли сильную боль. Шевалье по-прежнему не отрывал от него взгляда. Ему нравилось таким образом укрощать Месье. А ещё ему нравилось прилюдно к Месье прикасаться. Обычно шевалье мог только взять его под руку, максимум – погладить по коленке. Для такого собственника как он этого было недостаточно. Месье вцепился в закрытый веер, словно взволнованный тем, что происходит на сцене. Хотя он понятия не имел, как далеко продвинулось действие. Перед глазами всё плыло, стоны он сдерживал из последних сил. Хорошо, что он в маске. Потому что лицо наверняка пошло красными пятнами. - Филипп, - выдохнул он, - я сейчас… Шевалье накрыл его губы своими. Поймал стон Месье в ловушку и ощутил, как принц вздрогнул всем телом, а затем - тёплое семя на пальцах. Отстранившись, шевалье без спешки вытащил из кармана платок. Стал вытирать пальцы, глядя на Месье. Тот обмяк в кресле, его грудь часто вздымалась. Юбки до сих пор были задраны, ноги - раздвинуты неприличным образом. - Завтра все будут говорить, что я вожу в театр шлюху и при всём честном народе её пользую, - довольно ухмыльнулся шевалье. - Развратник! - ответил на это Месье и предпринял попытку привести себя в порядок. Шевалье взялся ему помогать, не забывая при этом касаться стройных ног в алых чулках. Затем сжал предплечье Месье, принуждая встать. Так они и шли до самой кареты: шевалье бодрым шагом впереди, а позади него семенила белокурая дама, которую шевалье держал так крепко, будто боялся, что она сбежит. Каждый, кто видел их, преисполнился осуждением. Бессовестный миньон выгуливает свою шлюху! Что за нравы нынче в королевстве!