Когда веленью чувств готовы мы поддаться

Сегодня Месье собирался навестить Мадам с определённой целью. Подобные визиты отличались нерегулярностью и, казалось, сходили на нет. Но совсем их прекратить Месье не решался. Пока он довольно молод, надо делать детей. Ведь никто не знает, сколькие из них доживут до зрелых лет. Жаль, нельзя потомство вылепить из глины. Тогда бы всё стало в разы проще. Секс с женщиной Месье давался нелегко. Удовольствия он не получал. В лучшем случае - удовлетворение от того, что старается ради Орлеанской династии. Хорошо хоть, что процесс сводился к незатейливым действиям: кое-как возбудиться, вставить Мадам. Больше тратилось нервов, чем сил. Шевалье де Лоррен заранее был не в духе. Когда Месье раздевали в спальне Мадам, он при этом не присутствовал. Зато там присутствовал Эффиа. Его гримасы страшно раздражали Мадам. Потому что маркиз вёл себя так, будто готовит Месье для дыбы или иной пытки. Непрестанно вздыхал, а когда не вздыхал, то отпускал едкие комментарии. Голос понизить он не удосуживался. - Вас послушать, - перебила его Мадам, - то нет большего извращения, чем отношения мужа и жены. - Смотря какой жены и какого мужа, - сладко ответил Эффиа. Он стоял перед Месье на одном колене и стягивал с него чулки. Его действия были такими нежными, что походили на ласку любовника. Но самое скверное то, что Месье его не одёргивал. - Бедная ваша жена, - сказала Мадам, наблюдая, как рука маркиза исчезла под сорочкой Месье и зачем-то там задержалась. – Вы к ней, верно, и пальцем не притронулись. Разве что поколачиваете её иногда. Я бы не удивилась. - Что за странные фантазии? - Эффиа не смутился и даже взглядом Мадам не удостоил. Он, запрокинув голову, глядел на Месье. – Может, в Пфальце и принято поколачивать жён, но во Франции мужчины в большинстве своём цивилизованные. Жён, которых нам навязали, мы не трогаем. Просто игнорируем. - Или травите, - ляпнула Мадам, не подумав. Зато ей удалось обратить на себя внимание. Теперь и Месье, и Эффиа повернулись к ней. Месье казался сердитым, а Эффиа… Он находил всё забавным. - Не стоит верить сплетням, ваше высочество, - неприятно улыбнулся он. – Некоторые уверяют, что вы – мужчина. - Что за вздор? – возмутилась Мадам. - Вот и я говорю, - кивнул Эффиа. – Будь вы мужчиной, нравились Месье хотя бы немного. - Мерзавец! – крикнула Мадам и стала озираться в поисках того, чем можно запустить в маркиза. Увы, под рукой были только подушки. Тогда Мадам поглядела на мужа, который равнодушно слушал, как её оскорбляют. Неужели он не считает поведение своего миньона возмутительным? Ха! Разумеется, нет! За четыре года Мадам успела убедиться, что поганый рот Эффиа с мылом никто не прикажет вымыть. - Антуан, довольно, - велел Месье, но без особого энтузиазма. Явно лишь затем, чтобы унять вопли жены, на которые реагировал, слегка морщась. - Теперь на абордаж, ваше высочество? – спросил Эффиа, подводя Месье к постели, словно девственницу к жертвенному алтарю. Месье хмыкнул и неохотно лёг рядом с красной от гнева Мадам. Но вдруг беспокойство исказило его черты. Он потянулся к груди и понял, что забыл надеть амулет, который ему продал какой-то балаганный проходимец, обещав, что с этой вещицей у супругов повышаются шансы зачать здоровое дитя. Эффиа без слов понял, что не так. Полез в карман и вытащил из него шёлковый мешочек, который осторожно повесил принцу на шею. Месье мешочек тотчас сжал, мысленно обращаясь к нему. Просил, чтобы старания увенчались успехом. Если Мадам понесёт, к ней можно будет долго не прикасаться. Отвесив небрежный поклон, Эффиа попятился. Мадам наблюдала его ухмылку, пока он не затворил за собой дверь. - Ненавижу его! – заявила Мадам, скрестив руки на пышной груди. Эффиа принадлежал к худшему типу мужчин: кривляка умник, для которого нет ничего святого. К тому же она не сомневалась, что Эффиа её презирает. Считает недалёкой принцессой из глухомани, которую Месье навязали. Ведь кто-то должен рожать новых Бурбонов. И она, между прочим, справляется с задачей отлично! Родила уже двоих сыновей! Да вот только никакого уважения со стороны миньонов не получила. Каждая минута в их обществе сопряжена с унижением. Месье в ответ вздохнул. Сегодня он явно не расположен к беседе. Бесспорно, это Эффиа его настроил таким образом. Мадам давно заметила, что если рыжей сволочи нет рядом, Месье приходит к ней в хорошем настроении. Щебечет радостно, словно птичка. И тогда слушать его приятно. Он вообще довольно мил. Мадам потянулась к нему, желая поцеловать. Но Месье её остановил, как будто даже брезгливо. Он предпочитал обходиться без поцелуев и лишних прикосновений. Мадам это обижало. То, что происходит между ними ночью, страшно далеко от любви. Месье надо просто выплеснуть в неё своё драгоценное семя, чтобы остальное сделала природа. Но Мадам была ещё очень молода и мечтала в глубине души о нормальных отношениях. Ей хотелось видеть хотя бы намёк на страсть. Возможно, когда-нибудь такие времена настанут, но пока что Месье с кислым видом пытался оживить свой орган, наверняка думая о шевалье де Лоррене. А когда наконец его член встал, он устроился между ног Мадам и начинал двигаться. Оставалось только надеяться, что кончит он быстро. Когда это не удавалось, Мадам чувствовала себя последней уродиной, а Месье… Наверное, ненавидел её. Эффиа присоединился к кавалерам, играющим в карты. Они сидели в комнате, соседствующей со спальней Мадам. С удовольствием поиграть не получится, потому что непонятно, сколько у них есть времени. Но хотя бы ожидание скрасят таким образом. Беврон оторвался от своих карт и посмотрел на Эффиа. Он слышал те колкости, которыми обменялись Мадам и маркиз. Удивительно, но даже к шевалье Мадам не относилась с такой ненавистью. Вероятно, дело заключалось в том, что Эффиа лишил её возможности стать хотя бы лучшим другом Месье, потому сам занимал лакомую должность. Если не это причина, то какая ещё? - Вы в самом деле не спите со своей женой? – спросил Марсийяк, сердитый из-за того, что у него скверные карты. Эффиа смерил его долгим взглядом, насмешливо вскинув брови. - Сегодня столько разговоров о моей жене, - сказал он. - Пришлось вспомнить, что она у меня есть. Премного благодарен. - Ну так что же? – не отставал Марсийяк. - Мой дорогой, я не обязан вам отвечать, - Эффиа сделал ход, кинув карту на стол. Беврон не замечал, что слушает, затаив дыхание. Безусловно, он лучше других знал, как обстоят семейные дела Эффиа, но то были крупицы информации. Эффиа ему сообщил, что с Марией Анной почти не пересекается, хоть она и живёт в Пале-Рояле. У них давнее соглашение: не мешать друг другу. Он женился на мадемуазель де Лаувиль, потому что на пороки женатого мужчины смотрят сквозь пальцы. Она вышла замуж, чтобы обрести свободу от своей семьи. Короче говоря, это была своего рода сделка, как и любой другой брак. Необычность состояла в том, что Эффиа не желал иметь детей. Мария Анна, кажется, не слишком огорчалась. Ей хватало детей Месье, за которыми она присматривала. - Вы знаете, что Кантен получил от короля патент на производство париков во всей Франции? – спросил Нантуйе, чтобы сменить тему. Марсийяк фыркнул. Его не очень-то занимали дела королевского парикмахера, пусть он искусен словно бог. - Меня сильнее поражает фокус, который провернул Лувуа*, - сердито сказал он. – Теперь знатность рода не имеет значения. Если какой-то низкородный мерзавец служил больше твоего, то он будет старше по званию. Возмутительно! - В этом есть смысл, - спокойно возразил Эффиа. Марсийяк сверкнул на него глазами. Хотел сказать, что благородство Эффиа у многих вызывает вопросы, поэтому ему не понять забот герцогов, но всё-таки промолчал. Как-никак, при дворе Месье Эффиа обладал некоторым влиянием. - Что-то его высочество долго возится, - пробормотал Нантуйе. Беврон понимал, что он пытается не допустить перепалки между Эффиа и непонятно отчего взъерепенившемся Марсийяком, но не испытывал благодарности. Нантуйе старается не для друга, он старается для возлюбленного. То, что он влюблён в Эффиа, сомнению не подлежит. - На его месте я бы никогда не кончил, - скривился Марсийяк, к которому всё не шла хорошая карта. – Предпочёл бы член отрезать, лишь бы с Мадам не ложиться. - Мой дорогой, вы – Ларошфуко, - заметил Эффиа, который, напротив, выигрывал. – Вы обязаны оставить после себя кучу детей, чтобы они в свою очередь оставили кучу детей и так далее. Это долг всех герцогов. Или хотите, чтобы благородная кровь разбавлялась водицей? Беврон покосился на Эффиа. Он чувствовал, что маркиз злится и иронизирует, но по его виду догадаться было нельзя. Эффиа оставался невозмутимым. Марсийяк тоже что-то уловил в его тоне. Поднял на него взгляд, но Эффиа спокойно смотрел в карты. Поэтому Марсийяк решил в итоге, что насмешка ему почудилась. - Признаться, - сказал он, - мне нравится быть вдовцом. Не успели кавалеры среагировать на это заявление, как в комнату ворвался шевалье де Лоррен. - Что, чёрт возьми, Месье там делает? – проворчал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Член потерял в вагине? Не утруждая себя тем, чтобы постучать, шевалье распахнул двери спальни. - Помощь нужна? – спросил он с порога. – Я, знаете ли, вас заждался, Филипп. Ему особенное удовольствие доставляло звать Месье по имени в присутствии Мадам. Потому что право на это имели только самые близкие к принцу люди. Другими словами, члены его семьи. Мадам вскрикнула и поспешила прикрыться одеялом. Месье, который кончил буквально минуту назад, лежал с отсутствующим видом. Он всегда ощущал пустоту после соития с женщиной. - Что за дерзость! – рявкнула Мадам, немного придя в себя. – По какому праву вы сюда врываетесь?! Шевалье насмешливо посмотрел на неё: растрепавшиеся белокурые волосы, перекошенная физиономия. Некрасива как обычно. - Хотел убедиться, что вы не растерзали Месье, - бросил он, затем обратился к принцу: - Всё в порядке? Идти можете? На лице Месье, впервые с тех пор, как он переступил порог спальни, возникло весёлое выражение. Он будто ожил. - Милый, нет нужды в вашем присутствии здесь, - мягко сказал он. - Как и в вашем, - шевалье протянул руку и Месье её не отверг. Теперь они стояли друг напротив друга, позабыв, что не одни. - У вас есть два сына и две дочери, - напомнил шевалье. – Разве недостаточно для продолжения династии? Месье едва заметно пожал плечами. На эту тему они уже говорили. Велико было искушение согласиться с аргументами шевалье, но Месье боялся оказаться в ситуации, когда переживёт всех своих детей. - Убирайтесь отсюда! – вдруг крикнула Мадам, которой хотелось одновременно и крушить, и рыдать. Очень горько было от того, что стоило появиться шевалье, как Месье преобразился. Выглядел теперь влюблённым юношей. – Прогоните его! Прогоните! Немедленно! Месье вздрогнул и обернулся к жене. Не успел и рта открыть, как шевалье рывком развернул его обратно и впился в губы поцелуем, затем потащил прочь из спальни. Босой и в одной сорочке, Месье безропотно подчинился. Кавалеры и слуги даже не удивились тому, что увидели. Потому что во дворцах принца и не такое случалось. - Куда мы идём? – спросил Месье, начав мёрзнуть. - Трахаться, - коротко ответил шевалье, высматривая подходящий угол. - Но я не хочу сейчас, - заупрямился Месье, пытаясь вырвать руку. - Вы никогда не хотите после визита к Мадам, - недовольно заметил шевалье. - Не люблю смешивать горячее с холодным, - Месье дёрнулся ещё раз. Мимо прошли невозмутимые лакеи, которые заново зажигали погасшие свечи в каждой из комнат. Шевалье проводил их взглядом. Появление других людей слегка сбило его настрой. Да и Месье стоял, обхватив себя за плечи и переминаясь с ноги на ногу. Шевалье шагнул к нему, намереваясь взять его на руки. Но Месье намерение угадал и попятился. - Нет, милый, нет, - он покачал головой. – Рано или поздно вы надорвёте спину. - Но вам холодно, - возразил шевалье. – Я не намерен бездействовать. Если Месье не хочет на руки, он просто перекинет его через плечо. Но Месье не позволил к себе приблизиться. Приподняв сорочку, он припустил по анфиладе комнат. Шевалье ощутил сильный азарт. Почувствовал себя охотником, от которого ускользает дичь. Но возбуждение оказалось ещё сильнее. Тем более что Месье был крайне соблазнительным в сорочке, которая давала простор воображению. Просвечивались сквозь тонкую ткань ягодицы, обнажилось левое плечо. Он бежал, то и дело оглядываясь, словно боялся, что шевалье его догонит и возьмёт силой. Кровь прилила к члену шевалье, заставляя пуститься в погоню. Казалось, ничего в жизни он не желал так сильно, как заключить в объятия это прекрасное и неподатливое тело.