Перерождение

Юкине сразу же переключил все свое внимание на Казуму. Он встал, высвободив свою кофту из ослабевших рук нищебожки, которая сейчас уже смотрела на Дайкоку в поиске ответов. Эбису с интересом наблюдал за всем происходящим, будто сидел в театре и сейчас была кульминация представления. - Не знаю, что ты хочешь обсудить, но, по-моему, уже не о чем говорить, – холодно сказал подросток, который всеми фибрами души желал удалиться обратно на чердак. Ему было все ещё больно от любого напоминания о Ято, а учитывая, что он живет в месте, где все напоминает о непоседливом боге, то страдания его длились бесконечно. К тому же, вспоминая последние слова шинки Бишамон, Юкине понимал, что скорее всего его будет ждать тяжелый разговор, состоящий из нравоучений и обвинений в его сторону. А он и так себя чувствовал не очень, поэтому ещё больше новых подробностей подросток боялся. Боялся, что сделал ещё что-то более ужасное, чем провел линию перед своим богом, бросив того корчиться от невыносимой боли, из-за оставленной им скверны. - Поверь есть что. Я не собираюсь читать тебе нотации или что-то типо того. Всего лишь одна новость, – настаивал Казума, поняв, чего опасается Юкине. Опасается он кстати не зря. Казума все же хочет поговорить с подростком, так сказать по душам. - Ладно. Говори, только быстро, – все же сдался Юкине. - Не здесь. Я хочу озвучить тебе эту новость наедине. - А здесь почему нельзя, – недоумевал Юкине, но ответа он не добился, а сам Казума развернулся и стал покидать территорию храма богини нищеты. Ругаясь себе под нос, Юкине быстро надел обувь и поспешил за шинки богини войны. - Эй, я тоже хочу новость о Яточке, – захныкала Кофуку им вслед, намереваясь бежать, но была остановлена своим оружием. - Кое-что касается только этих двоих, а новость о Ято я тебе расскажу, – успокоил Дайкоку свою божку. Казума все шел молча, игнорируя любые вопросы Юкине, из-за чего Юкине уже думал просто уйти, но когда они дошли до какой-то детской площадке, что находилась в целом не так уж далеко от храма, Казума все же развернулся, собираясь силами, чтобы наконец-то сказать новость о Ято. Пока шинки Бишамон готовился к тяжелому разговору, Юкине подметил, что на площадке никого нет, абсолютная тишина, нарушаемая разве, что шепотом ветра. Солнце лениво заползало за здания, окрашивая небо в красно –фиолетовые оттенки. От этого зрелища подросток немного съежиться, потому что все было так, как в тот день. Опять никого, опять тишина, которая лишь немного нарушается, и закат, на кортом ушел Казума, бросив небрежно слова, заставившие Юкине не раз рыться в коридорах своей памяти. - В общем, новость о Ято… - мялся Казума. Почему- то слова давались ему с трудом. Может потому что ему все ещё самому в это поверить, а может потому что он не хочет, чтобы Юкине это знал, но обещание есть обещание, – Ято переродился. Казума, будто быстро выплюнул два слова, которые разом выбили землю из-под ног Юкине. Он даже не смог с первого раза что-то сказать, лишь открывал и закрывал рот, выдавая какой-то хрип. Подросток просто не мог в это поверить. Он даже не знал, что на это сказать. Разве что только вопрос все крутился в его голове «как это произошло?» - Но…Это же…же невозможно. Вы же сами говорили, что он не сможет переродиться. - Я не знаю… - Его отец умер, а он был нитью жизни Ято. Как же тогда это произ… - Я не знаю, Юкине! – прервал Казума поток слов подростка. Юкине в миг замолчал, а после пытаясь справиться с волнением, решил продолжить разговор: - Хорошо, я понял. Тогда где он? Почему ты его не привел? - Это то, о чем я как раз хотел с тобой поговорить. Ято в безопасности и с ним все хорошо. Но я не могу тебе его отдать, так как ты совершил непростительную вещь. Отдав тебе Ято, я подвергну его опасности. - Я…Я понимаю, что тогда зря провел между нами черту, но и ты меня пойми. Я просто хотел узнать свое прошлое, о своей семье…я не хотел, чтобы все так далеко заходило. Разве бы ты не пошел на все, чтобы узнать о времени, когда был живым? – если сначала в словах подростка была уверенность, то с каждым словом его голос начинал дрожать, а смысл слов стал сплошным оправданием. Чего уж таить Казума был первое время в замешательстве, не понимая при чем тут вообще ситуация с чертой, пока до него не начало доходить, что Юкине под непростительной вещью понимает лишь это. Это просто смешно. Шинки Бишамон еле как сдержал смешок иронии, а после одарил подростка стальным взглядом. - Честно говоря нет. А глядя на твою ситуацию уж тем более, – Казума по привычки поправил свои очки, – Неважно, что было, когда я был жив. Этого уже не вернуть, а сейчас у меня есть возможность прожить жизнь с чистого листа, служа своей госпоже. Как по мне это в сто раз лучше, чем узнать то, чего уже нет. - Тц, как всегда строишь из себя совершенство. У тебя просто не было возможности, а у меня она появилась. И я ей воспользовался, а ты уже никогда не сможешь! – после слов Казумы Юкине сначала был немного растерян, но сразу же перешел в защиту, начиная немного злиться. Да что этот фанатичный шинки вообще понимает. На словах легко такое говорить, что всю жизнь будешь верен только богу, что воспользуешься шансом прожить жизнь с чистого листа. Ага, как же. Да если бы у него была такая возможность, то тоже уже как миленький бы кричал свое настоящее имя и спешил к родным людям. Будто Казума не понимает, что при жизни у них было все, а сейчас что? Сколько не живи все равно никогда не сможешь стать взрослее, никогда не найдешь родного тебе человека, никогда не создашь собственную семью и не увидишь свою. Ничего из этого никогда не случится. Им остается только жить с богом, пока не умрешь во время одного из боев или бог не решит от тебя избавиться. Разве это честно? Что плохого в том, что он решил побыть немного эгоистом и схватить свой кусочек счастья. Разве он не заслуживает быть счастливым хоть когда-то? - А мне и не надо. Ты воспользовался и к чему это привело?! Ты что-то изменил? Знание твоей прошлой жизни тебя осчастливило?! – тут уже Казума вышел из себя. Ему было противно смотреть на шинки, что предал свое бога. А теперь ещё и оправдывает свое предательство. Ято, конечно, был не подарком, но даже он не заслуживает всей той боли, что принес ему этот мальчишка. А ведь бог бед переживал за подростка больше всего на свете. Поставил на кон свою жизнь, лишь бы защитить своего шинки. И чем ему тот отплатил? Ради чего все это? - Я... - Да ничего тебе это не дало! Все что ты узнал свое настоящее имя, и то какая хреновая у тебя была жизнь. Да, даже если бы она была прекрасная до, ты бы все равно не смог вернуться. Ты просто погряз в собственном эгоизме. Скажи мне стоило ли все это жизни Ято? Стоило ли жизни того единственного к кому ты мог вернуться?! - С…стои…стоило… - с неким сомнением произнес Юкине. Он сильно сжал кулаки, набираясь уверенности, продолжил уже с твердостью: Стоило, но это стоило только мне, Ято ту не при чем. И вообще тебе-то какое дело. Разве твоей заботой не должна быть только Бишамон. Сам мне говорил, что каждый защищает своего бога. А ты больше не оружие Ято! - Как и ты, - Казума направился к выходу из парка, понимая, что дальше из разговора ничего хорошего не выйдет. Он и так еле сдерживался, чтобы не накричать на мальчишку, подавляя горящую злобу на того. По его мнению Юкине не хотел признавать свою вину, а Казума не уступит в этом споре подростку. Так что определённо это было бессмысленно. - Значит у меня столько же прав на него сколько и у тебя. Ты не имеешь права прятать его от меня и не смей уходить от разговора, - Юкине шел следом за шинки Бишамон. - Говоришь равные права, да? Ни черта не равные! Ты убил его! – нервы Казумы сдали, и он резко обернулся к приставучему подростку, который сейчас с шоком смотрел на его искажённое от злости лицо. - Я никогда бы не сделал ничего подобного! Ты лжешь! Лжешь! – стал в ответ зло кричать Юкине. Он не верил словам Казумы, которые сначала застали его врасплох, а потом разожгли в нем пламя ненависти. Может со стороны и казалось, что мальчишка не очень относится к своему богу, но на деле он никогда бы не сделал ничего такого, чтобы навредило Ято, по крайне мере намеренно. - Считай, как хочешь, но решение мое неизменно. Ято ты не увидишь, - после этих слов Казума уже не обращал никакого внимания на Юкине. Он ушел, хотя желание приподать урок наглецу не пропадало. Но шинки богини войны был выше бесполезной злобы. У него все же были дела поважнее: забота о Ято. Казума не сомневался, что его госпожа присмотрит за маленьким богом, но чувство ответственности за Ято не проходило, будто у него появился ребенок. Юкине смотрел вслед Казуме и ничего не мог сделать, опять, как и в тот день. Однако, он пообещал себе, что так просто это не оставит и обязательно вернет себе Ято. А с Казумой они теперь определённо и бесповоротно враги. Юкине вернулся в храм богини нищеты, которая уже во всю праздновала перерождение Ято, узнав об этом от своего шинки. Эбису же с его оружием уже давно не было, но новость о Ято он также знал от Дайкоку. Для себя бог счастья решил, что придет снова, когда Ято появится в храме нищебожки. Кофуку повисла на Юкине, расспрашивая, когда Яточка придет. Но услышав, что Казума не подпустит их к Ято, она сразу же надулась, жалуясь Дайкоку, что Бише достается все веселье, и пообещала Юкине, что поможет ему вернуть божка. После чего несколько дней все трое: Юкине и Кофуку, как союзники, а Дайкоку просто присматривая, чтобы они не зашли далеко, пытались проникнуть в храм богини войны и забрать Ято. Все было безуспешно, потому что Казума не давал им и шанса попасть даже на территорию храма, умудряясь как-то скрывать весь этот конфликт от своей хозяйки и остальных её орудий. И если после своеобразных поражений Кофуку в шутки злилась, думая, что равно или поздно Казума все-таки даст потискать маленького Яточку, лучше конечно, чтоб раньше, то Юкине злился всерьез, придумывая все новые способы проникнуть в храм. Дайкоку же всегда пытался разрядить напряженную обстановку, создаваемую Юкине. Один раз он даже пошутил, что Юкине и Казума похоже на разведенную пару, которая теперь делит ребенка. Шутку Юкине не оценил. В храме богини войны все было куда спокойнее. Ято быстро обжился, а с Бишамон они и вовсе были почти всегда вместе. От неё Ято узнал многое о богах. В том числе и о священных орудиях. Глядя на то, как богиня войны одним своим словом превращает души людей в смертельное оружие, он приходил в восторг, но желание найти себе священное оружие тоже у него не возникало. Хотя он помнил, что его друг по имени Казума и странный мужчина говорили, что у него оно есть, но оно похоже причинило ему боль. Для него эта информация была странная, потому что никто из шинки Бишамон не пытался ей навредить. Может он был плохим богом или все же оружие может причинить боль просто так. Из-за этого факта Ято все же побаивался встречать свое священное оружие или же брать себе новое. Из-за постоянного нахождения рядом с Бишамон, отношение у Ято к ней тоже поменялось. От восхищения, что Бишамон такая сильная богиня к чувству, будто у него появилась заботливая мать, которая иногда душила своей заботой. Что на деле так и было. У Бишамон активировался материнский инстинкт просто на максимум, чего никогда не было, потому что богиня войны не брала себе ни разу души слишком маленьких детей, чтоб лишний раз не добавлять себе хлопот. Она всегда следила за Ято, следила за тем, чтобы он вовремя поел и ложился спать не поздно. Богиня стала стараться закончить все свои дела как можно быстрее, чтобы провести свободное время с божком. Учить Ято премудростям бога для неё было сплошное удовольствие, а каждый раз, когда Ято случайно падал, спотыкаясь об что-нибудь, то для неё это была целая трагедия, даже маленький бог так не переживал из-за этого, как она. Когда её забота выходила за пределы терпимости Ято, то он убегал от неё к Казуме и прятался какое-то время у того, чтобы передохнуть. С Казумой у него в принципе сложились тоже неплохие отношения, хоть по началу он злился на шинки за то, что тот был причастен к его падению, а потом ещё и в кусты толкнул. Недовольство выражалось в полном игнорировании бедного шинки в течении двух дней. Казума все эти два дня не переставал извиняться, добиваясь прощения божка разными способами, вплоть до подкупа сладостями. Собственно, последнее и сработало, потому что спустя время Ято снова стал разговаривать с Казумой. В целом всем в храме нравилось наблюдать за богом, хоть они подмечали кое какие странности. Ято предпочитал проводить время в одиночестве, а не играть с маленькими шинки богини. Да и, с остальными шинки тоже особо не контактировал. Единственный с кем он больше проводил время – Кураха, и то, только когда тот был в форме льва. Похоже всем детям нравилось на нем кататься. Ещё Ято часто задумывался о чем-то, из-за чего мог сидеть почти час неподвижно, смотря в одну точку. Сначала это пугало Бишамон и Казуму, которые думали, что что-то не так, но потом уже привыкли к такому поведению, списав все на новый характер Ято. Характер нынешнего Ято очень отличался от предыдущего. Божок был тихий, робкий и стеснительный. Несмотря на разрешение Бишамон трогать все что душе угодно, маленький бог все равно всегда спрашивал разрешения. Бывало и то, что Ято забивал на себя в угоду другим. Если он хотел есть, но все были заняты, то Ято мог так просидеть до самого вечера, потому что считал, что если попросит его покормить, то отвлечет шинки или богиню от дел, таким образом мешая им. Пожалуй, это беспокоило больше всего, но все продолжали думать, что это часть нового характера и беспокоиться не о чем. На самом же деле беспокоиться было за что. Ято мучили кошмары, о которых он боялся кому-либо говорить, хоть они и пугали его до противного тошнотворного чувства. Ему снилось, как молодой парень очень похожий на него стоял посреди кровавого поля, усеянного трупами. Небольшой туман окутывал юношу, а воздухе летал запах остывающей плоти. Вот туман начинает потихоньку рассеиваться, открывая вид на окровавленного юношу в кимоно. В руках он крепко держит катану, по которой стекает алая жидкость. После ему на встречу выбегают люди с криком замахиваясь на него катанами. Юноша ловко уклоняется и замахивается в ответ, с легкостью разрубая плоть. Его глаза холодны, подобно штилю перед бурей. В них нет ни капли жалости, только жестокий расчет. А потом маленький бог понимает, что этот юноша и есть он. Что это он сейчас стоит среди самолично разрубленных тел. Он отбрасывает от себя катану и начинает оттирать кровь, в надежде отмыться от всего этого, а когда поднимает глаза в поисках реки, то видит странные темные фигуры отдаленно похожие на людей. И все, как одна смотрят на него с презрением, осуждением, ненавистью. После они разворачиваются и уходят, оставляя бедного бога со всем одного в кромешной тьме. Ему хочется побежать за фигурами все объяснить, но он не может сдвинуться с места. А тьма забирает его ласково в свои бросающие в дрожь объятия и душит. Душит, не давая и слова вымолвить, и вдоха сделать. На этом Ято всегда просыпается, закрывая рот руками, дабы из грудной клетки не вырвался вопль ужаса. Он сидит так несколько минут не в силах пошевелиться, в полной тишине. И только спустя время осознает, что горячие капли, что катятся по его рукам – это слезы. Слезы страха. Ято никому не говорит об этих снах. Пусть Бишамон и говорила, что боги не могут помнить свое прошлое, но у маленького бога не было никаких сомнений, что то что он видит это и есть его прошлое. Грязное и мерзкое. Он постоянно думает о том, знают ли остальные о его прошлом. И всегда логически приходит к тому, что нет. Иначе они бы не стали с ним возиться. Бишамон вложила ему понятия о морали, так что Ято точно понимал, что в своем сне он делал ужасные вещи. Оттого становилось ещё страшнее говорить о снах, потому что ему казалось стоит раскрыться правде, как от все на него посмотрят и уйдут также, как его черные фигуры из сна. Ято даже не осознано стал отдаляться от Бишамон и Казумы. Все больше времени проводя в одиночестве. В нем же и страдая. Бишамон, глядя на состояние Ято, причин которого она до сих пор не понимала, решила действовать. Она рано утром, пока Казума не видит, забрала Ято с собой в обычный людской мир. Богиня сделал бы это и вместе со своим шинки, но тот вечно её убеждал, что Ято ещё рано там находится и все сначала нужно объяснить. С чем Биша соглашалась, но сейчас по её мнению уже прошло достаточно времени, так что Ято вполне готов. Она решила, что прогулявшись наедине с божком в новом месте, сблизится с ним и сможет узнать, что его гложет. Заодно купить ему в конце концов нормальную одежду, а то все эти дни Ято так и щеголял в футболках. Однако, её ждал неожиданный сюрприз. Пройдя небольшое расстояние от своего храма, она встретилась с Кофуку и Дайкоку. Ято при незнакомцах сразу же запрятался сзади богини, из-за чего его не было видно. Пока богиня нищеты вместе со своим шинки забалтывала Бишамон о всякой ерунде, чьи-то руки схватили Ято, предусмотрительно зажав ему рот. Ято не успел осознать, что его утащили в кусты, а после похититель и вовсе ринулся куда-то вглубь небольшого леска за храмом богини войны. Когда похититель был в глубине леса, то он поставил божка на землю, прижав к дереву. Ято боялся пошевелиться, рассматривая перед собой подростка с солнечными волосами и глазами похожими на плоды боярышника.