— … Вот так всё и произошло.
Намджун отхлебнул чая, сидя в своём кабинете на следующий день. Тогда Паку не представилось возможности подойти к врачу и выпытать всю информацию. Вчера хотелось хоть с кем-то поговорить, но новоиспеченная семья уехала на семейный ужин; Тэхёна срочно вызвали домой, заставляя на пару с отцом чинить сломанный байк. А вот Чонгук… А что Чонгук? Альфа усадил в свою машину и привёз обратно в квартиру, вмиг исчезая в своей комнате и не появляясь в его поле зрения до самого утра. Настроение у парня было переменчивое: Вчера, значит, он вспылил в машине, а утром строит из себя добряка. Пака это пугает, но тот все же заставил Чона отвезти его к врачу.
Сейчас же мужчина, рассказывая всю историю, переводит тему и спрашивает про здоровье омеги.
— Ты говорил, что снова течка началась.
— Да, я снова выпил блокаторы — Опустил голову парень.
— Чимин… Я же говорил тебе. Если ты хочешь сам родить, то нельзя вечно пить эту гадость. Сейчас любые махинации с твоим организмом могут плохо сказаться на дальнейшей возможности выносить ребёнка. Ты с детства сидишь на этой фигне, а во время течки это ещё вреднее. Да, помогают, но справляться надо по-другому…
Омега немного краснеет, закусывая губу. Пусть это его лечащий врач, но как-то неловко обсуждать все это.
— Ты ведь девственник, так?
— Да, хён
— Тебе срочно нужен альфа, Чимин. Твой организм требует этого.
Намджуна свёл брови и сложил кулаки на столе.
— Какой день?
— Третий
— А длится сколько?
— Неделю.
— Чего ты сейчас хочешь?
Вопрос загнал розововолосого в тупик, заставляя сжаться всем телом словно ёжик. Чем больше омега живёт рядом с Чоном, тем больше от прежнего альфы ничего не остаётся. Пак ломается пополам, рвётся на кусочки, и омежья сущность выходит наружу. Не хочется быть покладистым и удобным для Чонгука, не хочется подчиняться, но слабая омега даёт знать о своём существовании. Пусть он и парень, тяжело устоять перед альфа феромонами.
— Хён, ты ведь прекрасно знаешь, чего я хочу.
— Так что тебе мешает? Иди и делай то, что считается абсолютно нормальным.
Стыдно.
— У меня нет альфы. Пальцы не помогают.
— Что ты мне врёшь, а? От тебя несёт альфой за километр. Может, у вас ничего ещё не было, но если альфа под рукой, то самое время схватить того за член и отвести в спальню.
— Намджун-хён! Я. Я боюсь.
— Чимин, выбирать тебе. Хочешь семью — нужно как нормальные люди заниматься сексом. Ты не маленький мальчик и прекрасно понимаешь, раз ты омега, то всё чего ты хочешь — нормально.
— Но хён, я парень. Я неправильная омега. Может, тебе показалось? Может, у меня даже детей не будет. Тем более, родители категорически против, чтобы я рожал.
Намджун цыкнул и поднялся со стола, приветствуя поклоном вошедшего медбрата.
Чимин всегда видит одни и те же лица всю свою жизнь. Лишь небольшая кучка врачей знает об аномалии. Омега кланится и провожает взглядом альфу.
— Вот и твои результаты, малыш.
Ким надевает очки и рассматривает анализы, иногда хмурясь и посматривая на донсена.
— Всё настолько плохо? — Теребит бегунок на толстовке Пак.
— Ты хоть как-то можешь себя контролировать?
— Это тяжело.
— Как ты ведёшь себя вначале течки. Много смазки выделяется, я прав?
— Да… — снова мнется омега — У меня слишком сильно болит внизу живота, все тянет. Притупляется зрение и слух. — загибает пальцы, вспоминая все симптомы — А ещё я совершенно не контролирую свои желания. Этот альфа сдерживается и не трогает меня, хотя в таком состоянии я сам на него кидаюсь.
— Это уже ненормально… Отличается от женской течки координально. А скажи, как на тебя действует его запах?
— Чёрт, хён, я слишком сильно хочу его. Я его ненавижу, но я так хочу его.
Альфа усмехнулся.
— Тяжёлый случай.
Вот только в следующую секунду мужчина берет руки Пака в свои и нежно поглаживает тыльную сторону, обеспокоенно смотря на смущенное личико омеги.
— Чимин, я говорю тебе, как врач: Хватит ломаться и переспи с ним. Твои показатели постепенно станут приходить в норму. Твой организм об этом кричит. Сейчас у тебя угроза бесплодия. Не знаю, может, ты и правда передумал в будущем заводить семью и дети тебя не интересуют, но я боюсь, что потом ты будешь жалеть.
— Чонгук… Он мой истинный. Это он на меня так действует.
— Тем более, секс с истинным — это то, что тебе нужно. Тебе повезло, что ты встретил его. Переступи через себя, малыш.
— Хорошо, Намджун-хён, я тебя понял. — Сдался омега.
Тишину прерывает писк телефона, объявляющего о звонке альфы.
«Жду тебя в машине» слышит тот и звонок обрывается.
Обнявшись с Кимом, Чимин покидает кабинет и выходит из больницы.
В квартире тихо, только перекати-поле не хватает. Чимин обдумывает все за и против.
Ему станет легче, но не стоит забывать, это ведь Чон Чонгук — альфа, который купил тебя, который держит тебя на поводке. Он играет и заставляет плакать по ночам. Долбаная истинность. Если бы не эта мелкая деталь, не было бы все так сложно. Чонгук пугает. Чонгук переменчивый и разный. Садистские наклонности парня не отпускают сознание Пака, готового на все, лишь бы это были руки Чона.
Он ненавидит Чонгука. Ненавидит, потому что влюбился без памяти, понимая, что для брюнета это хороший способ скоротать время. Никак не взаимные чувства. Для него эта игра, в которой тот безусловно выйдет победителем.
Пак не понимает себя. Пак хочет влюбиться в другого, забыть Чона как страшный сон. Но проблема в том, что этот сон его не отпускает.
— В каких облаках ты на этот раз летаешь?
— А…?
Чимин не заметил уже давно рядом сидевшего с ним парня, сложившего ноги по-турецки.
Чимин снова видит рядом с собой обычного школьника, хлопающего своим большими глазами.
— С тобой всё в порядке? Ты не произнес ни слова, как приехал от врача.
Принюхавшись, брюнет хмурится и быстро валит Чимина на кровать, нависая сверху.
— От тебя несёт другим альфой.
Пак так и остаётся невозмутимым, взглядываясь в раздражённого Чона.
— От меня несёт Намджуном- хёном.
— И как объяснишь?
— Он мой лечащий врач, придурок.
Руки омеги упираются в воротник футболки старшего, сжимая её в кулаках.
— Он касался тебя там? Он прикасался к твоей коже, Чимин?
— Да. Он брал мои анализы. Ты себе эту процедуру по-другому как-то представляешь?
— Ненавижу, когда от тебя пахнет другими. Альфы касаются тебя, Чимин, а тебе пофиг?
— Эти альфы ничего мне не сделают, Чонгук.
Чон опускается к шее Пака и вдыхает его аромат, притупившйся запахом Кима. Омега сглатывает ком в горле и дрожит, ощущая невесомый поцелуй.
Это не его запах.
Бесит, наглый мальчишка. Ещё и спокойный такой.
— Когда же ты уже усвоишь, ты принадлежишь мне. Твое тело только моё. Твои улыбки и слёзы только для меня.Тебя могу касаться только я. Везде, где пожелаю.
Парень оглаживает бока омеги, проходясь ладонью по мягкому изгибу талии; Продолжает выцеловывать шею, кое-где позволяя себе всасывать кожу, оставляя красные метки.
Омега дышит носом, смотря в потолок. Чонгук снова дразнится. Чонгук играет. Но эта собственническая аура так манит, заставляя окунуться в омут страсти с головой и не выныривать. Лишь бы это были руки Чонгука, лишь бы это был только его голос, его запах. Чон отстраняется, взглядываясь в омуты карих глаз. Омега шепчет, так отчаянно сдерживая позыв накрыть чужие губы своими
— Только ты можешь прикасаться ко мне. Только твои поцелуи мне хочется ощущать. Я тебя так ненавижу, Чонгук.
— Но ведь от ненависти до любви один шаг…?
— Вот именно…
Чимин притягивает альфу за воротник и накрывает своими губами такие желанные чонгуковы губы. Поцелуй совсем лёгкий, невинный, трепетный вмиг перерастает в жаждаюший, горячий, жадный.
Честно говоря, Чонгук думал, что все эти поцелуи, которые сводят с ума, — лишь выдумка для книг и фильмов. Ну, чтобы красиво. Но сейчас, когда он чувствует, как ноги становятся ватными, а каждая клеточка тела в эйфории кричит, настигает понимание, что всё дело в чувствах. Судя по реакции Чимина, тот тоже никогда такого не испытывал и сейчас просто не в состоянии остановиться. Жмётся ближе, и душит стоны в поцелуе.
Чонгук охватывает талию младшего, а Чимин ещё ближе притягивает к себе за шею, заставляя навалиться на себя.
Звуки мокрых поцелуев разлетаются по комнате, давая сигнал следующим действиям.
Почему-то рядом с ним у него в голове нервные клетки совершают массовый суицид. Потому что Чон Чонгук, черт бы его побрал, прижимается к нему всем телом, опаляет ключицы горячим дыханием.
Низ живота скручивает жгучим тугим узлом, и вообще, кажется, что температура в комнате резко начала превышать сотню градусов по Цельсию.
Футболка отправляется на пол, а Чонгук скользит языком по твёрдым соскам, наслаждаясь высокими стонами. Снова возвращается к пухлым губам и блуждает руками по подтянутому телу.
Чимин едва не давится нехваткой воздуха; язык Чонгука безжалостно вылизывает кислород прямо изо рта, и кровь так некстати прилила к паху дважды, когда ладони поочерёдно сжали его ягодицы. Уверенно, крепко, многообещающе. Чимина ведёт и он не знает, как его руки оказываются на Чонгуковом пахе и сжимают его, заставляя Чона придушенно шипеть. Не причастен он и к тому, что сейчас, зацепившись за резинку Чоновых шорт, стягивает их вниз, выпуская горячий орган наружу. Серьезно, Чимин всем на свете поклясться может — он не при чем. Руки сами.
Чонгук же не спешит, растягивая удовольствие, дразня младшего и освобождая того полностью от мещающей одежды.
Позволяет маленьким пальчикам оглаживать свой каменный пресс, и водить рукой по стоячему колом члену.
Омега сводит ноги, сдерживая вытекающую смазку и мычит, прося больше ласки.
— Почему я, Чонгук? Почему именно меня ты хочешь — задыхается Чимин, кусая красные губы, снова тянущиеся за поцелуем.
— Как я могу не хотеть тебя, малыш? Ты одна сплошная эстетика и афродизиак в одном флаконе
Чимину сейчас близко не до философских разговоров и не до эстетических бесед. Ещё чуть-чуть, и он потечёт в сто раз сильнее, скуля от нетерпения.
Парень надрачивает член младшего, сам рычит от его ласк, а вскоре перехватывает руку Чимина. Второй рукой опускаясь на внутреннюю сторону бедра, поглаживает и переворачивает на живот, резко шлепает по сочным
половинкам.
— Мхм.
— Терпи
Снова шлепок, приносящий не боль, а какое-то мазохистское наслаждение.
— Ах…
Мнимая вседозволенность страшего заставляет прикрывать глаза и стонать в голос, лишь бы тот не прекращал.
— Громче!
— Чонгу… Ах!
— Я буду втрахивать тебя в кровать так, что не сможешь сидеть на следующий день. Ты понял меня?
Снова шлепок, и красный отпечаток ладони украшает левую ягодицу.
— Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Н-нет, прошу…
— Попроси меня, куколка.
— Прошу, не прекращай. Делай со мной все, что хочешь. Пожа… Ах!
Кожа горела под сильными ладонями альфы, а внутри все сжималось до микроскопических размеров.
Омега никогда не замечал у себя кинков к подчинению, но Чонгук, он… Он такой горячий, когда командует, что тут грех не завести такой кинк.
Наконец, закончив сладкую пытку, Альфа двигает рукой в последний раз и Чимин спускает на белоснежную простынь и переводит дыхание, переворачиваясь на спину. Тянется к губам Чона и мажет по ним, облизывая верхнюю.
— Рано выдохся, малыш. Твой папочка ещё не наградил свою детку за вокальные старания.
Рука касается плоского живота, опускается на бедро и останавливается у розовой дырочки.
— Ты мне позволишь, Чимин?
Получая судорожный кивок, альфа проталкивает сразу два пальца, растягивая, раскрывая на манер ножниц. Тугие девственные стенки сокращаются, обволакивая длинные пальцы в природной смазке.
— Ты так течёшь от одной мысли секса со мной. Что же будет, когда я заполню тебя собой? — Самодовольно ухмыляется Чонгук, вылизывая тело омеги.
Третий палец проходит с трудом, принося немного болезненные ощущения.
Пак морщится, но послушно терпит, упиваясь запахом
своего альфы
— Малыш, ты только мой омега, тебе ясно? — Проталкивает пальцы глубже, находя комок нервов и резво надавливает.
— Мхм. Ахх… Д-да…
— Только я могу касаться тебя в таких местах и доводить до пика. Наказывать и поощрять. Кусать и зализывать.
Вытащив пальцы, парень приставляет головку ко входу, и, затыкая парня поцелуем, постепенно входит.
Пак хнычет, мечется по кровати, оставляя красные полосы ногтей на крепкой спине альфы.
Член наполовину заполняет судорожно сжимающуюся дырочку, скользя легко, благодаря конкретному переизбытку естественной смазки.
— Я заполню тебя полностью и буду трахать, пока мне не надоест.
Немного помедлив и подождав когда младший привыкнет, парень начинает плавно двигаться, лаская все открытые участки.
Два тела сливаются в одно целое, принося неземные ощущения, особенно, когда Чонгук снова находит заветную точку и толкается точно в неё, срываясь на бешеный темп, слушая приятные высокие стоны и мольбы не останавливаться. Этому мальчику хочется дарить заботу, удовольствие и надежду быть любимым.
Не хочется причинять этому маленькому комочку боль, вытирая большими пальцами прозрачные слёзы. Хочется обезопасить этого хрупкого мальчика от всего на свете, чтобы он на всех парах прибегал к нему в объятия с просьбой защитить и укрыть под своим крылом. Но страсть кипит и не даёт расслабляться, скорость с каждым разом становится всё быстрее.
Омега тянется к своему члену, как вдруг чужая рука перехватывает омежью ладошку и приказным тоном оповещает:
— Ты кончишь, не прикасаясь к себе.
Чимин повинуется, дрейфует вне реальности.
Долгожданная разрядка приближается, его корёжит от нетерпения, а стоны граничат с болезненными.
— Чонгук… Я…
Парень не успевает договорить и изливается, пачкая белой жидкостью живот альфы.
Следом кончает и Чон, совершая последние толчки в уставшее тельце. Наполняет омегу изнутри, чувствуя покалывания пальцев ног.
Рассудок улетел далеко, и брюнет просто смотрит в глаза возлюбленного (?), не замечая начало сцепки.
Перевернувшись на спину, альфа трепетно обнимает омегу, унимая сбившееся дыхание. Вопользовавшись беспомощным состоянием Пака, Чон подтягивает парня к себе и впивается в основание шеи, оставляя свою метку.
Альфа не знает, что делает.
Чимин не знает, как это происходит за неимением опыта. Он не знает, насколько это важный шаг. Отдел мозга, отвечающий за контроль над эмоциями, словами и действиями закончил свой рабочий день. Сейчас можно все. О последствиях они подумают завтра.
Омега не возмущается. Не противится. Лишь укладывает свою голову на грудь старшего и тихонько сопит, всё ещё слыша звуки извне. В калейдоскопе расплавленных жаром картин перед сонным глазами он провёл бы с Чонгуком и часы, и дни, и недели.
— Теперь ты только мой, Чимин. Метка на твоей шее всегда будет напоминать тебе об этом.
— Спасибо за прекрасную ночь…
— пробормотал во сне парень, ластясь под нежные поглаживания Чонгука и окончательно провалился в царство Морфея.
***
Чимин ожидал проснуться в объятиях любимого, когда солнышко играет лучами на их лицах. Но вместо этого Пака заставляет проснуться противный вкус во рту и желании выблевать прошедший обед.
Омега пулей срывается с кровати, и, сверкая пятой точкой, на всех парах бежит в ванную.
Не знающий всех аспектов половой жизни омег-аномалий, да и в целом омег, мальчишка обнимает белого друга и его выворачивает, заставляя болезненно вжиматься руками по обе стороны унитаза.
Чонгук, проснувшийся от не очень приятных слуху звуков, в чем мать родила направляется в ванную комнату.
Горло саднит от противного вкуса желчи и переизбытка слюны. Ещё чуть-чуть, и омега снова склоняется над унитазом и выпускает наружу всё содержимое.
У Чонгука в голове каша. Конец вчерашнего дня будто в тумане. И тут у голову закрадывается воспоминие и понимание происходящего окатывает брюнета ледяной водой.
Сцепка.
Отсутствие презервативов.
Рвота.
Чимин.
Омега подходит к раковине, чтобы умыться, а Чонгука уже и след простыл.
Парень приходит домой спустя несколько минут с маленькой коробочкой в руках. Кидает в руки младшему и смотрит пристально, будто что-то выискивая.
— Делай.
Никогда в своей жизни Чимину не было так страшно, как брать в руки использованный тест в надежде увидеть отрицательный результат
Слёзы текут по красивому лицу, размывая все мысли, крутящиеся тёмной аурой вокруг Пака.
Две полоски.
Он слышит. Чонгук ходит из стороны в сторону, шаркая своими тяжёлыми ботинками. Омега надеется, чтобы тот не услышал тихие всхлипывания.
Но за дверью раздаётся телефонный звонок и альфа, сорвавшись, убегает из квартиры, не дождавшись ответа. В прочем, парень уже знает ответ, улавливая тихие шмыги носом за дверью.
***
-… И нужно оформить эти документы, чтобы… Чонгук! Ты меня вообще слушаешь?!
Блеклый взгляд поднимается на старшего альфу и устанавливает зрительный контакт. Суровый мужчина возвышается над ним, сидящем на кресле.
— Отец, мы можем кое о чём поговорить?
— Как думаешь, если я вызвал тебя на работу, я хочу говорить о чем-то кроме неё?
— Мне плевать, хочешь ты или нет. Это важно
— Не дерзи мне, щенок!
Немного успокоившись, мужчина садится напротив и складывает руки в замок.
— Я внимательно тебя слушаю, сын. Что же такого важного может быть, раз ты вынуждаешь меня сменить тему?
— Я, видимо, скоро стану…папой...?
Лицо мужчины вытягивается в немом вопросе, а глаза выпячиваются наружу.
— Ты совсем долбаеб? Тебе проблем мало? Кто она?
— Он…
— Хватит херню нести!
— Это парень-омега.
— Что.? О нём ведь говорили на всех новостных каналах.
— Папа, я прошу тебя, пойми меня.
— Стоп… Парень?! В смысле парень?! Я чего-то не понял, с каких пор ты вообще интересуешься членами? Ты вообще в своём уме? Какой парень, Чонгук?!
Мужчина разом перевернул кофейный столик, желая придушить сына.
— Ты пидор?!
— Пап…
— Ты, блять, трахнул парня и сейчас он беременный?! Ты совсем идиот?!
Чонгук наблюдал за режимом отца «Круши ломай» и тряс ногой, выдающей его нервное напряжение.
— Так, короче. Не понятно, что за существо ты оплодоворил, но личинка, что уже растёт в его организме, не нужна ни мне, ни тебе. Деньги на аборт дашь ему. Боже, мы сейчас говорим про парня… Я в шоке…
— Он не будет делать аборт! — вдруг разозлился парень, сжав зубы.
— Вы несовершеннолетние. Ты хоть понимаешь, что репутация нашей семьи сильно пострадает! И вообще, его разыскивают, значит тащи его в лабораторию.
— Деньги у меня есть. Да и вообще, о чем ты говоришь? Какая к черту лаборатория?!
— Чонгук, это не человек, а существо, которое нужно изучать в лаборатории.
Брюнет обязательно отметит этот день красным, ибо сегодня его кулак в первый раз прилетает точно в челюсть отца.
— Не смей так о нём говорить.
Хриплый смех разносится по кабинету, заставляя забыть, что, на секундочку, этот ужасный человек — его родитель. Человек, воспитывающий с детства по своему подобию.
— Я все сказал. Если ослушаешься, то эту особь пристрелят мои люди. Очень уж он тебя отвлекает о твоей деятельности. Свободен
***
ослушаешься, эту особь пристрелят
Набатом отдаётся в ушах. За долгое время Чонгук наконец безмолвно плачет. Глаза жжет, а сердце сжимается.
Отец сказал — отец сделал.
Только попробуй перейти ему дорогу. Связей в приступном мире у мужчины много.
Нельзя подвергать такой опасности Чимина.
Нельзя было спать с ним. Нельзя было помечать. Нельзя было кончать, черт возьми, внутрь, и не думать ни о чем.
От безысходности хочется на огромной скорости врезаться в кирпичную стену и разбиться насмерть, лишь бы никто не пострадал.
Чонгук слишком рано повзрослел.
Чонгук слишком рано поступил неправильно.
Чонгук слишком рано по-настоящему влюбился.
***
Брюнет поправляет волосы и натягивает маску безразличия, ступая за порог собственной квартиры.
Глазами ищет Пака и находит в гостиной, склонившегося над использованным тестом.
Он кидает взгляд на полоску.
— И? — выгибает бровь.
— Чонгук… Он положительный…
Омега плакал. Много плакал. Чонгук же сам виноват. Чонгук не может допустить, чтобы у ребёнка был такой отец. Связанный с приступным миром, имеющий жестоких родителей и страдающий биполяркой.
— Мне не нужен ни ты, ни ребёнок. Ты завтра пойдёшь и сделаешь аборт.
— Но… Намджун-хён сказал…
— Мне плевать, ты пойдёшь и сделаешь. Деньги я дам.
— Чонгук! Я не смогу потом иметь детей!
— Не мои проблемы, раз ты такая ошибка природы.
Сердце кровью обливалось, смотря на угасающую надежду в глазах любимого омеги. Рот сам говорил, нехотя воспроизводя непростительные слова.
— Ты всего лишь игрушка, Чимин. Я наигрался. Вали домой и не попадайся на мои глаза. Хах, Не думал, что заполучить такую шлюху как ты будет настолько просто…
Собрав все свои силы в кулак Чонгук окончательно добил парня, язвительно ухмыльнувшись и заставляя Чимина поверить в подлинность своих высказываний.
Пусть он будет ненавидеть его до конца своих дней. Только таким способом он поверит во вранье Чона. Но он будет впорядке. Он будет жить. Пусть и без истинного. Главное, чтобы отец не тронул того, кого Чонгук успел полюбить всем сердцем.
Мир Чимина рухнул. Огонь померк, а сам он, словно в бреду, захватил свои вещи и выбежал на улицу.
Здесь его больше никто не держит.
Здесь он впервые полюбил.
Здесь он впервые испытал невыносимую боль.
Здесь закончилось всё.
***
— Чимин-а, какого хрена ты поднял меня так рано?!
Недовольный заспанный Тэхён открыл дверь, зевая.
— Чимин-а… О боже! Что с тобой?!
Омега стоял весь зареванный и глотал новые слезы. Солёные дорожки полностью покрывали его лицо, слишком бледное на этот раз.
Быстро обняв друга, Альфа впустил в квартиру, отвел того на диван, и уставился в ожидании рассказа.
— ТэТэ… Я такой идиот, ты бы знал.
— Что случилось, солнце? Скажи, ты знаешь, я всегда выслушаю.
Вместо пустых разговоров Омега достал из кармана тест и протянул тот Киму, наблюдая за округлением глаз друга.
— Пиздец… Чимин… Это, как.?
— Знаешь же как это происходит.
— Так ты тоже можешь…?
— Конечно могу, я ведь омега.
Тэхён потёр виски и попытался взять себя в руки. Чимин подал голос:
— Где твои родители?
— Уехали, у мамы началась течка. Ты мне только одно скажи, почему без защиты? Почему не предохранялся? Это ведь Чонгук.?
— Да…
— И что он сказал?
— Он сказал, что не хочет видеть ни меня, ни ребёнка. Он сказал, что я ошибка природы, но ведь так и есть, Тэ… Я аномалия.
— Урод. Ему сдохнуть мало! Так, все, тихо-тихо… Что ты будешь делать?
— Рожать.
— А как насчёт аборта? Ты ведь такой молодой, Чим… — гладит друга по спине, медленно покачиваясь.
— Намджун-хён сказал, что любое действие с моим организмом после долгого применения блокаторов может обернуться угрозой бесплодия.
— Ты точно в этом уверен…?
— Точно, Тэ
— А ты сообщил родителям?
Омега подпрыгнул, вздрагивая
— Чёрт… Родители!
— Ох, Чимин-а, что же вы наделали…
