Аномалия

— Чонгук, ты принимаешь лекарства? — Нет — Что тебя беспокоит? — Бессонница.Тревожные сны, даже кошмары. Я не могу контролировать себя, моё настроение меняется по пятьдесят раз на дню. — Пойми, как бы ты этого не хотел, ты обязан приучить себя глотать таблетки. Бездействие в такой ситуации не поможет. Подросток молчал, вынуждая психиатра из кожи вон лезть, лишь бы разболтать пациента. — Чонгук, биполярное расстройство дело серьёзное. Не запускай себя. Ты хочешь, чтобы в будущем всё стало только хуже? Хотелось ответить альфе, что в будущем будет ещё тяжелее, и его аргументы совсем не работают. С хрена ли таблетки сотрут из памяти ту мерзкую картину? Он знает, в будущем у него не будет нормальной жизни, но нужно молчать. Он никогда об этом не расскажет. — Чонгук, ты меня слышишь? Принимай курс таблеток. Тебе пятнадцать лет, а не десять, в конце концов. Будь ответственным и не порть свое здоровье. Поклонившись, подросток выходит за дверь и проклинает себя за молчание, стоя под дождём. Отец приедет с минуты на минуту, но сейчас, когда воспоминания рождают страшную картину прошлого, его видеть совсем не хочется. Страшно пересекаться с ним. До чёртиков страшно. Он никогда не сотрёт из памяти убитого отцом человека на его глазах. На глазах тринадцатилетнего ребёнка. Он никогда не забудет, как огромная лужа бордовой крови медленно растекалась по полу его же кабинета в борделе. Холодный взгляд отца и пущенная в лоб пуля навечно отпечатались в сознании, подначивая неустойчивую детскую психику расшатываться с каждым днём все сильнее. Он боится больше всего стать похожим на этого монстра. Он боится противоречить мужчине. — Этому Чону взбрела в голову какая-то неописуемая хуйня, а мне надо собираться и под ручку с ним тащиться в гребаный Пусан! Сокджин швыряет вещи в сумку, недовольно ворча. Взвинченный безбашенной идеей, парень кладёт в сумку предметы первой необходимости, стараясь делать все быстро и оперативно. Идея действительно дебильная и опасная, но ситуация друга больно давит на сердце, разрезая пополам. Оно все-таки не такое чёрствое, как ему раньше казалось. — Ты куда намылился? Намджун объявился, зашибись! Мужчина попивает свежий кофе, заинтересованно выгнув бровь. В домашней одежде блондин смотрится до ужаса сексуально. А как он облизывает губы! Сокджин, собирись! Не время для мурашек, разбегающихся в разные стороны от бархатного голоса «отца». Это просто взрослый альфа в домашней одежде. Ничего интересного. — Блять… — Не матерись. — Простите, с друзьями в поездку собрался — Да? И чего же ты убегаешь из дома даже не сказав ни слова ни мне, ни матери? Альфа недовольно зашипел. Бесит, когда настойчиво пытаются вломиться в его жизнь и достают вопросами. Не сказал, значит, вам об этом необязательно знать, элементарно, нет? — Хён, я взрослый человек и не обязан перед Вами отчитываться, а  маму зачем отвлекать? Она вообще, бывает, не возвращается с работы! Когда ей дело до родного сына.? Блондин грузно выдохнул, качая головой. — Сокджин, мы ведь уже обсуждали. Я — твой опекун, ты живёшь в моём доме — Загибает пальцы старший — И всё, что происходит с жильцами этого дома касается меня. Ты мой… Сын, пусть и не родной, но я в ответе за тебя. А если что случится? Не подскажешь, из какой канавы мне тебя надо будет доставать? Или как в прошлый раз, замазывать синяки и царапины? Альфе не по себе. Опять этот зрительный контакт, глаза в глаза. Хочется забиться в угол и укрыться одеялом от внешнего мира, вспоминая свое поведение в ситуациях, когда Намджун смотрел на него именно так. Будто посягнули на его собственность. Ким прикусил язык, прокручивая в памяти, как месяц назад подрался с каким-то важным петухом, и мало того, что в драке получил, так ещё и Юнги подзатыльников надавал, ведь " Ты же лицо группы, прекращай искать приключения на свою жопу». Уставший и разбитый он попытался пройти мимо всевидещего ока врача, как тот  заметил пасынка, провел воспиаттельную беседу, нагло припер к креслу и, ругая, обрабатывал кровоточащие ранки. Джин сглотнул вязкую слюну, вспомнив, как тогда мокрая ватка прошлась по щеке, затем по оголенному торсу. Помнит тот пристальный взгляд Нама, осуждающе смотрящий из-под очков. Тело тогда горело от тёплой руки старшего, а в следующую секунду будто окатывало ледяной водой. Но Сокджин уверен, это из-за контраста тепла намджуновских пальцев и холодной смоченной ватки. Ничего более. Это совсем не что-то другое. Наверное… — Намджун-хён, мне срочно нужно ехать. Это дело жизни и смерти в прямом смысле слова! — А школу кто будет посещать, скажи на милость? Это ли не дело жизни и смерти, если тебя выпрут, не допустят до экзаменов и твоя жизнь пойдёт под откос? — Чимин, Хён, это всё ради Чимина!  А если он в опасности? А если с ребёнком что-то случится?  — Тараторил парень, приводя аргументы, но тут же осёкся, встречаясь лицом к лицу с упавшей челюстью Кима и разлитой лужицей все ещё горячего кофе. — Повтори? — А Вы не знаете.? В смысле? Чимин залетел.Вы же всегда в курсе всех событий, начиная с моменты его рождения, нет? — В смысле «залетел»? — Хён, только не гворите, что не знали об этом. — закрывает лицо руками. До Намджуна тяжёло доходила новость о беременности донсена, не желая укладываться в голове нужным образом. Ступор порализовал. Каким образом? Нет, конечно, Ким понимает каким образом, но, чёрт подери этого Пака, Как он умудрился так лохануться, причём в первый же раз?! — Я всё вам расскажу. Только  не перебивайте и поднимите с пола челюсть, хён. Вот почему этот Пак скрыл от своего лечащего врача, друга, такое?! А кто должен выкладывать всю поднаготную? Правильно, Джин! Альфа рассказал всё, ещё выискивая чертят в глазах, присущих старшему, а их не было. Видимо, шок всё-таки сильный. Чимин беременный. У Чимина будет ребёнок. Чимин врал, что уехал с этим самым Чонгуком в Японию, как победитель какого-то там творческого конкурса. Беременный парень-омега Пак Чимин ждёт ребёнка. Его горячо любимый донсен, ни разу не пришедший к нему за советом или, бонально, на осмотр, готовится стать отцом, и ему угрожает какая-то опасность? Чонгук его бросил, а теперь хочет всё исправить с помощью криминального мира, угрожающего жизни Чимина и его ребёнка? Чего?! — Я, блять, в шоке… Вот идиот! Как же надо было так?! — Хён, успокойтесь… — Да я спокоен! — всплеснул руками мужчина, приводя мысли в порядок. Он все время славился своей холодной и сдержанной реакцие, но… Но не в такой, блять, ситуации! — Я еду с вами, и это не Обсуждается. — Намджун! Что Ты скажешь матери? Ты не можешь поехать! — Если что-то угрожает жизни этого ребёнка, то я непременно еду с вами, и это не обсуждается. — Строго глянул Ким, смотря на пасынка. — Для твоей матери я уехал в командировку и взял тебя с собой. Намёк понял? — Намджун… — И ты снова обращаешься ко мне неформально. Фиг с тобой, просто зови хёном. Мужчина наспех собирает вещи, настойчиво хватает за руку «сына» и тянет  за собой в дальнее путешествие на энное место. *** Вопросов у Чонгука не возникло, когда Джин припёрся с врачом под ручку. Удовлетворенно кивнув, парни отправились в дорогу. Точка невозврата. Чонгук рискует многими жизнями. Чонгук не знает, как сделать все гладко. Он постарается. Но никто знает, какой результат это даст… — Это здесь? — Да Хосок недоуменно смотрит на карту местности, пытаясь разглядеть хоть что-то похожее на цивилизацию. — Издеваешься? Мы на каком-то отшибе. Ты ничего не спутал? Юнги пинает камень и смотрит вдаль. Ничего. Абсолютно ничего. — Вы думали, преступная организация Хёка находится в центре города со святящимся указателей? Сокджин прыскает со смеха. — Тогда кто даёт гарантии, что нас вообще не пристрелят, раз всё так секретно? Группа из пяти человек просто берёт и нагло, как к себе домой, врывается в какие-то подпольные дебри? — Выгибает бровь Намджун. — Ну, в общем-то да — чешет затылок Чон, улыбаясь уголком губ — Мне уже не нравится эта идея, Чонгук — Да не ссы, есть у меня айди-карта. Говорю же, старый знакомый. Не Чужак. Парни проходят вперёд, пытаясь наткнуться на заросший травой люк. Спустя какое-то время парни находят железную дверь с встроенным сканером. Гук довольно ухмыляется и подставляет пропуск, открывая герметичную дверь. — Добро пожаловать, господа — Как ребёнок, ей богу. Ворчит Юнги, ероша волосы. Перебирает пальцы, а затем «ныряет»  внутрь, следуя примеру брюнета. — Катакомбы? Серьёзно? Чем он таким занимается, раз всё настолько скрытно? — спрашивает Хосок, осматривая длинные коридоры, убегающие вдаль. Атмосфера так себе, если честно. Мрачно, холодно и до одури сыро. — Поставкой оружия. Изначально пробовал рубить миллионы на людях, но как-то не пошло. Эта сфера уже полностью принадлежала отцу и имела успех у покупателей. Зачем переключаться на другого, если итак уже есть постоянный поставщик? — Это какое-то безумие. С кем Чимин связался.? — сквозь зубы процедил Нам. Перед парнями выросла железная дверь, возле которой уже дежурила охрана. — Мистер Чон? Какими судьбами? Кто эти люди? — Они со мной. — Мы не можем их пропустить. Они не имеют при себе айди-карт. — Это срочное дело. Я, как племянник Бан Шихека, имею полное право обратиться за помощью и привести с собой того, кого считаю нужным. «В смысле племенник Бан Шихека?» Хоби прокручивал в голове простую фразу, брошенную младшим. Сюрпризы-то на этом не заканчиваются… — Не позволено. — строго смотрит высокий альфа, сжимая в руках оружие. — Вам придётся их пропустить. Мой дядя будет очень зол, если важная сделка, которую я собираюсь предложить, сорвётся. Как думаете, кому первому открутят бошку? Чон сжимает кулаки, давя альфа-феромонами. Мужчины вздыхают, проверяют парней и пропускают, держа стволы наготове. — Какого чёрта вообще происходит? Юнги мешкает, хватая брюнета за рукав. — Просто молчите, ради всего святого! Охрана провожает парней до кабинета босса, вставая по обе стороны. Раздаётся стук в дверь, знакомое «войдите», и парни лицезреют удивлённого полноватого мужчину, сидящего за своим рабочим столом. Важная шишка, одетая в чёрный строгий костюм перебирает документы, перекладывая в разные папки. По углам стоит охрана, среагировавшая немедленно при виде чужаков. Мужчина скалится, выставляя руку вперёд, как знак убрать оружие. Кабинет огромный. В руках у каждого пушка. В любой момент их могут пристрелить, ибо верить людям, находящимся по ту сторону закона, очень глупо. Волнительно? Определённо, да. Страшно? Не то слово. — Чонгук? Какими судьбами? Отец подослал? Кто эти люди? — Гаденько улыбается альфа и осматривает всех с ног до головы, скользит взглядом по каждой клеточке человеческих тел, загадочно стреляя глазами. Поднимается с места и складывает руки. — Здравствуйте, Хённим. Это со мной, не волнуйтесь, они умеют держать язык за зубами. Тут есть предложение одно. Очень важное, но не для моего отца. Я в долгу не останусь, мне потребуется Ваша помощь. Ваша личная выгода, разумеется, превыше всего. — Хах, а подлизывать ты не разучился, гаденыш — Мужчина падает на кресло и подпирает кулаком подбородок — Давай к сути, Гуки. Намджун пихает младшего в бок, подталкивая начать разговор. — Вы ведь хотите убрать отца с дороги? Я предоставлю вам всю возможную информацию о нём и его бизнес-планах взамен на помощь. — Интересно, однако. И чего же ты хочешь, мой дорогой Гуки? Чонгука передергивает от такого обращения. — Нужно инсценировать мою смерть. Дальше пользуйтесь всеми данными как хотите. Нужно прикрыть его деятельность. — Странно. С чего это вдруг ты решил помочь мне и прикрыть лазейку собственного отца. Разве не ты будущий наследник его корпорации? — Да, я. — Чонгук, ты ведь понимаешь, что если мы все варимся в этом котле, то и ты никуда не денешься? Мой брат возлагает на тебя больше надежды. Пусть мы и родственники, но это все ничто по сравнению с требованиями чёрного рынка. Когда он сделает тебя полноправным владельцем, ты продолжишь его дело и конкуренцию со мной. Тогда мне уже будет все равно, что мы связаны родственными узами. — Поэтому я и прошу помощи. Я хочу нормальной жизни, Шихек-хённим. Не хочу врываться в мир преступной деятельности полноценно, хотя с самого детства я тут. Я хочу, чтобы бизнес моего отца перестал существовать. Да, раньше мне было все равно, кого и что продавать. Мне было интересно наблюдать за покупкой людей, так как я никогда не видел нормальной жизни. Все моральные принципы мне были чужды, пока я не увидел одного человека, что стал товаром на таком же аукционе. Тогда меня что-то неприятно кольнуло, но я все равно поступил с ним, как последняя скотина. И сейчас этот человек в опасности из-за меня. Я хочу всё исправить, но отец готов спустить курок при любой возможности. Мне нужно спасти его, Хённим. Отец знает, что я готов бросить все ради него, он не хочет, чтобы я связывался с этим человеком, который мало того, что заставил меня переосмыслить свои поступки, так ещё и носит под сердцем моего ребёнка. Отец хочет, чтобы я закончил его дело, не отвлекался на другие вещи. Он прекрасно понимает, что в его руках власть и управление надо мной. Прошу, мне нужно, чтобы отец увидел мою смерть. Увидел, что у него больше нет наследника, тогда Чимину ничего не угрожает. Он отстанет от него, от меня, от всех! Взамен я представлю всю скрытную информацию, все сделки, подписанные договоры. Мне больше не к кому обратиться. Неожиданно для всех альфа падает на колени и скручивается в глубоком поклоне, какие отвешивают родителям на свадьбе. Бан и бровью не ведёт, улыбаясь. Чон знает, что если дядя не поможет, то это конец всему. Как говорится: " На войне все средства хороши» Парни отрешенно наблюдают за младшим, удивляясь тому, что Чонгук вообще умеет кому-то кланяться. Наглый мальчишка, сейчас больше похожий на потерянного от безысходности ребёнка, цепляется за каждую ниточку, что может привести к спасению любимого. — Чимин, говоришь.? Тот Омега-аномалия, значит? — стучит пальцами по столу и смотрит в упор. Чонгук резко поднимается и опирается на поверхность рабочего места, ошарашенно смотря в глаза мужчины. — Откуда Вы знаете? — Мальчик мой, ты думал, что я не знаю о тебе ничего? Не знаю, что ты гей? Не знаю, что ты влюблен в неправильного мальчишку. Не знаю, что как раз ты и похитил Чимина, принуждая к чему-то против его воли? А этот маленький наивный недо-альфочка втюрился в тебя по самые уши? Парни были же шокированы не меньше. Казалось, что каждый из них сейчас тут лишний, не знающий ни Чонгука, ни Чимина. Казалось, будто все это время с ними были разные люди, чужие, незнакомые. — Но откуда… — Имя Сон Шихо тебе о чем-нибудь говорит? — Выгибает бровь Хёк. — Причём тут Шихо? — А при том, что как раз она поведала мне всё, о чем я сейчас знаю. Ты ведь никогда не интересовался её жизнью, да, Гуки? Ты просто трахал её, не зная того, что она моя внебрачная дочь? С моей стороны было омерзительно выставлять Шихо просто вещью, но как бы я тогда узнавал о планах твоего отца? Правильно, только через тебя, мой мальчик. Ты ведь как на духу выкладывал ей те или иные пути развития бизнеса, думая, что девчонка вообще не вдупляет о чём речь. Мужчина хватает парня за подбородок и тянет на себя, держит крепко и шипит в лицо, злорадно ухмыляясь. — По-хорошему бы пристрелить тебя, дорогой. Так обращаться с моей дочкой. Но и я хорош. Думал, что Шихо просто глупая подстилка, а на деле просрал ценную информацию. Я бы и дальше её получал, если бы тебе не пришла на ум идея переспать с парнем потому что «Хочу». Думаешь, она не поняла, что тут что-то не так. Скрытный паренёк, засевший в твоём чёрном сердечке. Узнать кто он и откуда, не составило труда. Пусть во всех документах с парнем было всё в порядке, но вот в базе больничных данных все-таки сохранилась информация о его аномалии. Вот и сложился пазл. Мужчина отпускает парня, хлопая по щеке. — Но раз он тебе так дорог, и ты готов потерять все, лишь бы он был цел, то пожалуйста. Я могу закрыть на всё глаза и сделать исключение лишь потому, что ты мой племянник. Пока я могу себе это позволить, ведь ты не представляешь никакой опасности. — Хённим… Так Шихо ваша дочь и… Я… — Всё, заткнись, мой дорогой. Было и прошло. Затем мужчина разворачивается и прописывает точный удар в челюсть. Младший падает, сжимая кулаки. — Хоть это самая малая мера наказания, пока этого хватит. Парни порываются помочь Гуку, не раскрывая ртов. Каждый понимает, что если сболтнет неуместное, то отшутиться не сможет.  — Говоришь, инсценировка смерти.? Что ж, мы устроим, только вот поверит ли твой отец? Кидает мужчина в пустоту, не получая ответа. Альфы разрабатывают план и обговаривают детали, готовые сразу сорваться обратно в Сеул. — А ты, оказывается, та ещё крыса, сыночек… — Захлопывает крышку ноутбука Чон старший. — Даже не догадывался, что в вашей студии подслушка, глупец. Мужчина удовлетворённо улыбается, набирая знакомый номер. Так вот куда пропал сынуля, раз на рабочем месте его нет больше недели. Не боится отца, значит? Ещё тогда Альфа заподозрил неладное, но сегодня решил все конкретно разузнать, быстро сгребая в охапку лучшего хакера и наказывая тому проверить всю информацию о пропавшем сыне. В студии звукозаписи отчётливо прослушивались планы по его устранению. Пусть мужчина и не знал, какой именно план действий именно сейчас обговаривается в Пусане, зато прекрасно понимал, что любое подозрительное движение в его адрес результат того, что же придумали глупые школьники.  — Карло? Здравствуй. Помнишь тот аукцион, где тебе не удалось приобрести того паренька? Так вот, его не смогли тогда приобрести. С бумагами возникли проблемы. Отдам за полцены и делай с ним всё, что хочешь. Главное, чтобы о нём никто и ничего больше не слышал. Мои люди привезут его прямо к твоей двери, но чтобы наличка была при тебе. Вызов сбрасывается, и Чон отдаёт приказ охране прямо сейчас разыскать аномалию, злорадно посмеиваясь. *** — Сынок, ну сколько можно? Может, ты бросишь работу, скоро живот будет виден, тебе будет тяжело, а ты перенапрягаешься… Женщина встречает сына на пороге, всего уставшего, голодного, целуя в щеку и беспокоясь о его здоровье. — Ма, у меня всего лишь второй месяц. — Заливисто смеётся парень, тая от маминой заботы — Я хочу быть в состоянии содержать своего ребёнка на первое время, пусть я получаю не много, но я не могу сидеть сложа руки. Нужно купить много всего! — Но на счету ведь лежат деньги, о которых ты в упор не хочешь рассказывать — Нет, я не возьму ни одной воны! Улыбка вмиг пропала с лица. — Голодный? — переводит тему омега. — Не то слово! Голодный как волк! — Давай быстрее на кухню, тебе нужно кушать за двоих. — Точно…блин — омега осекается, проверяя карманы на наличие телефона, не находя гаджета — Чёрт, мобилку оставил. Мам, тут недалеко, я быстро. — Беременность плохо на тебя влияет, Минни. — Ой, не начинай — устало хихикает Чимин, надевая пальто, и выбегает из квартиры двигаясь в сторону кафэ. — Босс, он вышел из дома. Мы сбиваемся, не получится его просто взять и привести к вам. Ждём следующих указаний — Сообщает альфа Чону старшему, не спуская взгляда с движущейся блондинистой макушки. — Тогда просто затолкайте в багажник, вы обязаны уложиться во время. — Вас понял. Рация замолкает, машина с ревом трогается и едет по направлению к Паку, поровнявшись. — Эй, тебя подвезти, красавчик? — Спасибо, нет. Едьте куда ехали. Мужчина выходит из машины и приближается к Паку. — Не ломайся и садись. — Я непонятно ответил? Я не сяду, едьте куда вам нужно. Пака грубо хватают за руку и заламывают за спиной. Омега вырывается, но кто он против этих амбалов под два метра ростом? Брыканья прекращаются, когда парень получает по голове чем-то тяжёлым, а его отключившееся тело укладывают в багажник, везя заказчику. *** — Просыпайся, блядь! Чимин продирает глаза от того, как его трясут за плечи и отвешивают нехилые пощёчины. Взгляд расфокусирован, всё рябит, а боль в затылке даёт о себе знать тем, что несколько секунд он не может вспомнить абсолютно ничего. — Работа ждёт, шлюха! Взгляд проясняется и омега видит того самого мужчину, что боролся за него на аукционе. Жирный, лысый мужлан, скалящийся во все тридцать два зуба. Голос будто пропал, кожу холодит от холодного пола и все ощущается слишком остро. Блондин переводит взгляд вниз и понимает, что абсолютно нагой. На нём нет ничего, кроме цепи, прикрепленной замком к левой ноге и рукам и тряпки во рту. — Жалко выглядишь. Сказал же, привезти тебя в сознании. Так ещё больше проблем доставляешь. Парень мычит. Паника окутывает толстенным одеялом с ног до головы. Хочется кричать, но никто не услышит, так как он наедине с альфой чёрт знает где. Прикрывается руками, подтягивает ноги, с ужасом смотря на мужчину. — Тебе, наверное, нет и двадцати, подстилка. Такой жадный до огромных членов, раз уже продаёшься в несовершеннолетнем возрасте? Ладонь хватает за подбородок и заставляет смотреть на себя, не имея возможности отвернуться, водя большим пальцем по скулам. — Милое личико, но что-то ты слишком смазливый для альфы. Мужчина медленно вышагивает по дорогому паркету, стуча лакированными туфлями. Нарезает круги вокруг омеги, осматривая со всех сторон. Холодит кожу спины редкими прикосновениями ледяных пальцев, проводя вдоль позвоночника. — Пузо торчит. Выглядишь, как беременная омежья корова. Как шлюховатый парень мог себя так запустить? Мм? Товар должен быть идеален! Чимина резко хватают за волосы за затылке и тянут на себя, заставляя снизу вверх посмотреть на свиное лицо мучителя. Парень сдавленно мычит, стараясь всеми способами придвинуть колени ближе к груди, защищая зону живота. Жмурится, стискивает тряпку в зубах, за что получает в спину острым концом ботинка. — На меня смотри! А ведь если бы Чимину раньше сказали, что он рассекретит себя перед одноклассником, связанным с криминальным миром, залетит от него в семнадцать лет, так ещё и умудрится попасть в лапы противного мужлана, то омега бы покрутил пальцем у виска, демонстрируя свои «альфа» мускулы и доказывая, что такого никогда не случится и он постоит за себя. Постоял? Омега не хочет рыдать перед этим подонком, не хочет показаться слабым. Не хочет, чтобы его не дай Бог изнасиловали! Но, видимо, удача не на его стороне. Глаза намокают, пока он терпит новые побои по лицу и спине. — Всё равно хочется тебя, как ни крути. Слишком уж похож на девку. Личиком и жопой вывозишь, конфетка. Пак с ужасом мотает головой, отползая к стене, крича про себя спасительное «Чонгук», надеясь, что он придёт, что вызволит отсюда. Почему именно Чон? Пак и сам не знает, но только это имя крутится в голове, повторяясь на репите. Будто он, как в сказке, придёт в нужный момент и раскидает плохих парней. Но альфа даже не знает где он. Он понятия не имеет, что вообще с ним произошло. Он не придёт. Он не спасёт. И с этим нужно смириться. Наконец вытолкав изо рта противную ткань, омега вторит, словно мантру. — Прошу, не надо. У меня будет ребёнок. Не трогайте меня, умоляю. На что слышит дикий смех, а в следующее мгновение ощущает сильный удар. Из губы тонкой струйкой прорисовывается красная жидкость, попадая в рот. Альфа хватает того за шею и со всей дури кидает на живот. Искры летят перед глазами, застилая новой пеленой. Омега раскрывает рот в болезненном стоне, моля, чтобы с ребёнком ничего не случилось. Переворачивается на бок, но его тут же заставляют принять исходное положение, выпятив попу, заламывая за спиной руки. — Перестаньте, прошу. Мой ребёнок, прошу. Не трогайте живот, умоляю. — Хватит нести хуйню, шалава. Омега слышит как расстегивается пряжка ремня, и сердце уходит в пятки. Его подтягивают к себе, надавливают на поясницу и сжимают костяжки бёдер. — Плохих мальчиков наказывают за вранье, сучка. Чимин вертится, уползая от сильных рук, когда его прикладывают головой к полу. А далее жесточайшая боль разрушительной волной проходится по телу. Член входит сразу до упора на сухую и начинает двигаться в бешеном ритме, расплываясь судорогой по ногам. Истошный крик раздаётся на всю комнату, срывая голосовые связки. Ногти царапают паркет, руки пытаются оттащить тело от насильника. Парень упорно старается соскочить с члена, но его снова натягивают на полную, вдалбливаясь в обессиленное тело. — Запомни, ты всего лишь дырка. Ты не имеешь права о чем-либо просить и умолять. А будеть сопротивляться, от твоих родителей не останется и кусочка. Перед Паком загорается плазма, на которой отчётливо видны уже обеспокоенные родители, хаотично двигающиеся по гостиной, в ожидании сына. — Почувствую сопротивление, их мозги разлетятся по всей квартире. Мои люди об этом позаботятся. — Н-нет. А. Нет! Не надо! Горло сдавливают спазмы, слёзы покрыли покрасневшие щёки, а сам омега готов отключиться от острой боли. По внутренней стороне бедра что-то стекает. Кровь. Его порвали и продолжают рвать. Входят и выходят, заставляя орать как резанного. Доставляют максимально болезненные ощущения, до расплывчитости перед глазами. — Давай, кричи громче, сука! Только попробуй сейчас отключиться, и ты убьёшь своих родителей этим поступком, тварь. Несколько минут длятся словно несколько долгих часов. Глаза щипет, а ноги дрожат. Толчки ещё больше усиливаются. Следом из него выходят, достигнув разрядки, кончают на спину, переворачивают, и бьют рукой в челюсть. — Готовься, шлюха. Это только начало. — словно маньяк шепчет альфа. Довольствуясь  беспомощным омегой, альфа решает окончательно его добить и оборвать ниточку, связующую Пака с реальным миром. Заносит ногу и бьёт по животу, не жалея силы. Затем ещё раз, и ещё. Чимин больше ничего не чувствует. Только резкая боль и темнота. Чонгук не пришёл Чонгук не придёт