Дорога к Свету

Поскольку Двалин полночи бодрствовал, сторожа сон юного орка, то Шарга вызвался нести караул до рассвета. Гном не стал возражать и охотно завалился на бок, всего через пару минут огласив округу громоподобным храпом. - И какой смысл скрываться от возможной погони, если он нас таким способом выдает? - тяжело вздохнул Шарга, но будить воина не стал, а просто присел рядом, положив ладони на бедра и вглядываясь в темноту. Молодой хоббит, помявшись, решил, что отсутствие приглашения - это, скорее, разрешение, чем запрет, и примостился возле орка. В тишине и спокойствии для Шарги пролетело несколько блаженных минут. А потом хоббит начал задавать вопросы. Этот малыш, казалось, обладал способностью разговорить даже камень. Молодой орк и сам не заметил, как начал отвечать ему - сначала неохотно, потом все подробнее. Он кратко рассказал историю своей жизни, и видно было, что хоббит впечатлился, судя по его круглым, как у совенка, глазам. К утру оба уже были лучшими друзьями, и Дрого искренне посочувствовал юному орку, чем вызвал у него негодование. Шарга не любил, когда его жалели. Он был искренне уверен, что жалости заслуживают только больные и слабые. За пару часов до наступления утра, когда хоббит начал зевать и тереть глаза, Шарга чуть не силой прогнал его спать, а сам остался сидеть, чутко вслушиваясь в предрассветную тишь. "Интересно, - думал он, - все хоббиты такие говорливые и любопытные, или только семейство Бэггинсов особенное?" На его плечо, каркнув в знак приветствия, опустилась ворона - посланница Сарумана. Шарга улыбнулся ей и погладил мягкие встрепанные перья. Со стороны дороги послышался шум: перестук копыт и злые голоса. Шарге почудилось что-то неладное в этих звуках, и он неуверенно оглянулся на Двалина. Утомленный гном спал, разметав руки и приоткрыв рот. Пару секунд завороженно посмотрев на него, Шарга гибко поднялся и белой лаской скользнул к тракту, на ходу прилаживая тетиву на лук. Ворона летела следом. Как он и думал, это были те самые бандиты, с которыми они столкнулись вечером у "Гарцующего пони". Банда шла по следу пешком - видно, так и не смогли поймать лошадей - на коне ехал только главарь, тот самый, что вел разговор накануне. Бандит, идущий впереди, вел перед собой на шлейке, как собачонку, молоденькую девушку - наверное, дочку трактирщика. Когда девушка упиралась, плача и спотыкаясь, ее бесцеремонно толкали в спину. Шарга недобро сузил глаза. Держа лук опущенным - пока что - он вышел из зарослей на дорогу. - Что вам от нее надо? - громко окликнул он. Надо отдать должное бандитам, среагировали они быстро. Десяток людей ощетинился ножами, главарь лениво потянул из ножен меч. Видно, думал, что после того, как его молодцы расправятся с глупым орком, ему самому уже нечего будет делать. Эта ошибка стоила ему жизни. Стрелял Шарга прекрасно, его учили еще орочьи наставники, а потом и Кили, так что у банды местных разбойников не было шансов с самого начала. И будь они поумнее, то поняли бы это сразу. Первым же выстрелом Шарга снял главаря. Как истый орк, он твердо усвоил важное правило любой войны: без командира ни отряд, ни войско не будет действовать так уверенно, как раньше. Главарь, захлебнувшись кровью, сполз с седла своего коня под копыта. Как это часто бывает, на пару секунд повисла мертвая тишина, а потом бандиты все разом бросились на юношу. Скорее всего, ему пришлось бы туго, но в этот момент, поломав заросли, на дорогу вышел Двалин. Гному было уже не до аккуратности, он спешил на помощь попавшему в переплет другу. Часть бандитов досталась ему. Шарга отложил в сторону лук и взялся за свой длинный кинжал, ухитрившись в ближнем бою уложить троих. Пятеро пришлись на долю гнома, который одинаково легко рубил топорами с двух рук. При всей тяжести обухов и лезвий топоры в его ладонях почти летали и казались продолжением рук. А уж такие мелочи, как разница в росте между ним и врагом, воина никогда не смущали. Правда, сражаясь с более храбрыми бандитами, они упустили из виду Кнута, а тот невероятным, возможным только для труса образом проскочив за их спинами, ухитрился схватить в охапку похищенную девчонку и дать деру. Далеко, правда, он не убежал. В воздухе прошуршали черные крылья - и в лицо испуганному пастуху кинулась ворона. Он с воплем упал, хватаясь за раны. На месте его глаз остались теперь лишь кровавые провалы. Но через минуту это перестало волновать Кнута - как и вообще что-либо. Потому что его горло перерезал остро наточенный клинок. И пусть сжимала его маленькая ручка хоббита, раненому бандиту хватило и этого. Ворона, сделавшая свое дело, села на плечо Шарги, нервно переступая окровавленными когтями, с которых свисали ошметки плоти. - Умница! - похвалил ее молодой орк и шагнул к спасенной девушке. - Ты как, в порядке? Не бойся, мы их всех убили. Та посмотрела на него испуганно, обвела глазами забрызганную кровью землю, глубоко вздохнула - и в полуобмороке свалилась на вовремя подставленные руки орка. Двалин презрительно фыркнул - надо слышать, как может фыркнуть гном, что понять, о чем идет речь! - и повернулся к Дрого, старательно не глядя в сторону Шарги. - Ты откуда кинжал взял, мелкий? - спросил он. - Если ты так и будешь спрашивать, откуда у меня та или иная вещь, то быстро устанешь! - весело откликнулся полурослик, повернув клинок к первым лучам солнца, чтобы воин мог разглядеть его получше. - Это же мой! - ахнул Двалин, приметив насечку на рукояти. - Ах, мелкий воришка! А ну, отдай сейчас же! - Да пожалуйста! - пожал плечами хоббит. - Не очень-то и хотелось... Я, если надо, возьму вон у того! Все равно они ему уже без надобности... Он кивнул на мертвого главаря. Вкус у малыша был безошибочный - именно у главного бандита было самое лучшее оружие. Шарга осторожно уложил девушку в тени ближнего дерева, подложил ей под голову собственную куртку, наказал вороне беречь бедную жертву бандитов и вернулся к дороге. - А ну, мелкий, дай сюда! - он заметил, что хоббит примеривается к длинным парным мечам, ранее висевшим у главаря за спиной, и без церемоний отобрал у хоббита добычу. - Эй, что за наглость? - возмущенно завопил тот, но Шарга только отмахнулся: - Они тебе все равно не по руке, дурачок! - и внимательно принялся рассматривать тонкие лезвия. По всей длине вились прихотливые узоры, похожие на гроздь винограда, и даже орк, мало знакомый с кузнечным делом, оценил эти мечи. - Тонкая работа, - отметил он. - Скорее всего, не гномья, да и не человеческая, пожалуй. - Эльфийская, - буркнул Двалин, хмуря брови и неодобрительно глядя на мечи, словно те нанесли ему личную обиду. - Пойди проверь, не очнулась ли твоя красавица. Девушка и впрямь уже пришла в себя, вытерла слезы и сейчас с опаской смотрела на своих спасителей. - Простите, господа волшебники, не будете ли вы любезны отпустить меня домой? - тихонько попросила она. - Или, кто тебя держит? - неласково проворчал гном. А хоббит улыбнулся во все свои зубки: - Только мы не волшебники, мисс. Уж такая беда нас обошла. Но девушка только упрямо качала головой. Простодушная селяночка была твердо уверена, что победить такую банду под силу только чародеям. Шарга не стал ее переубеждать и слегка подтолкнул к разбойничьему коню, смирно стоявшему в сторонке. - Садись, а то тебя ноги не держат, как я погляжу! Верхом ты до дома быстрее доберешься. Послушно кивнув, девушка исполнила подобие реверанса: - Спасибо вам, добрые господа! - и вдруг, приподнявшись на цыпочки, пылко чмокнула удивленного Шаргу в губы. А потом закраснелась и поспешно влезла в седло. То и дело оглядываясь, девушка поспешила назад в Бри, а молодой орк с усмешкой смотрел ей вслед. - Интересно, спасали мы ее втроем, а поцелуй достался ему одному! - возмутился хоббит, с досадой пнув какой-то камушек. - Чтобы тебя поцеловать, ей пришлось бы вполовину согнуться! - ядовито отметил Шарга. - Так что утихни, оскорбленная невинность, и помоги мне трупы в кустах спрятать. Ни к чему, чтобы они тут валялись. Хоббит сморщил нос, конечно, но, видно, живя на перепутье торговых дорог, он и не такое успел повидать, поэтому принялся за дело, не подумав изображать обморок. Все равно всем было ясно, что крови он не боится. Двалин, прикрывая ветками обобранный труп главаря, покосился на Шаргу. - Чего это ты так довольно ухмыляешься? - проворчал он. Юноша покачал головой, так и сияя от радости ярче восходящего солнышка. - Ничего, - ответил он. - Ни-че-го. Ворона невозмутимо подкреплялась, сидя на трупе несчастного Кнута. Настоящего имени пастуха так никто и не узнал. Путники не стали ее прогонять. Ночная схватка основательно их взбодрила, поэтому в путь выдвинулись сразу после поедания приготовленного Дрого завтрака. Двалин, почему-то смурной и злой, резко отчитал полурослика за то, что тот бросился им на выручку, не подумав о лошадях. А ну как убежали бы? Хоть и стреножены, но мало ли? Дрого мог бы ответить что-нибудь вроде "ну так не убежали же!", но не стал нарываться на ссору и просто сунул в руки воина миску с кашей. Готовил он и правда хорошо, лишь немногим уступая своему знаменитому кузену, так что оголодавшие воины проглотили его стряпню за милую душу и попросили добавки. Шарга успел выбросить из памяти мимолетный инцидент с девицей, спасенной из лап бандитов. Для него гораздо большее значение имела победа, чем последовавшая за ней награда. Поэтому он искренне недоумевал, почему же его суровый спутник весь день хмурился и даже словом с ним не перемолвился. Всю дорогу говорил в основном хоббит, оказавшийся, как и многие из его сородичей, редкостной трещоткой. Паренька занимало все, мимо чего они проезжали, и на каждый поворот дороги находилась своя веселая байка, песенка или прибаутка. Поклажу и большую часть оружия они сложили на пони, который теперь бодро трусил рядом, привязанный уздой к луке седла одной из лошадей. Дрого же сел позади Двалина, обхватил ладошками пояс гнома и целый час очарованно любовался переливали стальных бляшек на нем. К вечеру, когда вокруг резко похолодало, а сильный ветер предвещал утренний дождь, трое путников остановились на ночлег. С трактирами и постоялыми дворами в Диком краю было туговато, поэтому они просто постарались найти местечко посуше и укутаться потеплее. Хоббит, которого по молчаливому соглашению не ставили в караул, быстро умял свой ужин и, пригревшись, засопел под коротким одеялом. Двалин сидел чуть в стороне, повернувшись лицом к дороге, и неотрывно обозревал окрестности. Он не мог допустить, чтобы что-то случилось с его спутниками. Шарга подошел к нему неслышно и легко и осторожно обнял за плечи, прижавшись подбородком к виску гнома. - Ты точно на меня сердишься за что-то! - сделал вывод он, когда воин даже не шелохнулся и не попытался обнять его в ответ. - Двалин, что случилось? - А до тебя не доходит? - рявкнул гном рассерженно, впрочем, понизив вовремя голос, чтобы не разбудить малютку хоббита. - Меня бесит, что ты бегаешь за каждой юбкой! - Что-то это мне напоминает! - вздохнул Шарга. - Сначала Торин ревновал своего хоббита к каждому дереву, а теперь они и вовсе расстались! По-моему, это уже было во владениях лесного короля. Двалин, ты что, думаешь, я позволю повториться ситуации с Ровеной? Да ни за что в жизни! Он даже плечами передернул, как от холода, вспомнив прекрасную ведунью, обернувшуюся чудовищем. Единственная искренняя влюбленность в женщину для него обернулась кошмаром. Воин тяжело вздохнул, когда юноша улегся рядом с ним и положил голову ему на колени. - На тебя сердиться, что щенка бить - неправильно и стыдно! - проворчал он. - Иди ближе. У тебя до сих пор простой хвост вместо нормальной прически. Шарга охотно доверил ему свои волосы, прикрыв глаза и безмятежно улыбаясь. И если сильные пальцы воина порой дергали пряди, он даже не морщился. Принятая банька пошла ему на пользу, и Двалин долго возился с мягким шелковистым водопадом белых волос, искусно сплетая его во множество кос. Где-то на середине его трудов юноша задремал, и ему снились кружащиеся над головой звезды, и тяжкое, хриплое дыхание над ухом, и слезы на глазах сурового гнома, который так боялся потерять дорогого ему глупого орчонка. Когда утром Дрого проснулся и вылез из-под одеяла, оба его спутника спали, тесно обнявшись, и улыбались во сне. Через несколько дней пути горы приблизились. Их отроги неровными возвышениями вздымались то тут, то там. Хоббит, никогда в жизни не видевший гор, только и успевал крутить головой, осматривая окрестности. Его спутники вполголоса о чем-то совещались, а потом, как видно, не в силах прийти к единому решению, окликнули его: - Эй, Дрого, хватит носом крутить, свалишься еще! Иди к нам! Рассеянно глазеющему на все подряд хоббиту и впрямь грозило свалиться с какого-нибудь пригорка. Лошадей-то - и тех в поводу вели, чтобы они не переломали ног. Паренек, пребывающий в прекрасном настроении от обилия новых впечатлений, вприпрыжку подбежал к своим спутникам. - Мы тут спорим, стоит ли заглядывать в Ривенделл! - объяснил ему Шарга. - Двалин недолюбливает эльфов, а вот я считаю, что нет ничего лучше хорошего отдыха под дружеским кровом! - Эльфы! Боже мой! - только и воскликнул полурослик. Глаза его загорелись таким восторгом, что дело поневоле решилось само собой. Двалин еще поворчал, но в походе, увы, решает большинство голосов. Итак, спустя сутки пути они пересекли вброд мелкую речушку, миновали проход в скалах и оказались в зеленой долине, раскинувшейся у подножия гор, как плюшка на дне тарелки - во всяком случае, такое сравнение высказал хоббит. Эльфы Последнего Домашнего Приюта приняли их весьма радушно. Умытые, накормленные, переодетые в чистую одежду, все трое путников словно заново родились. Даже Двалин перестал хмуриться. Дрого первым делом после ужина убежал знакомиться с хозяевами долины, ведь именно под звездами слушать песни эльфов прекраснее всего. Шарга отправился на прогулку по парку. Ему хотелось в одиночестве посидеть в беседке и посмотреть на мерцающие огоньки вечерней долины, вспоминая давний разговор с королем Трандуилом, указавшим ему истинный путь. У юноши было ощущение, что он до сих пор стоит на перепутье. А Двалин обнаружил себя сидящим на балкончике в компании хозяина долины. Элронд вежливо приветствовал его и сначала завел ничего не значащий разговор о природе и о погоде. - Слушай, эльф! Если ты выясняешь, куда мы идем, так мне и самому этот колдун не по душе! - наконец, взорвался гном. - Если бы моя воля была решать, мы бы вообще ехали в другую сторону! Элронд, против ожиданий, не разгневался на его слова. - Искренность и преданность друзьям - редкое явление в последнее время, увы. - Он улыбнулся. - Тем ценнее такой гном, как ты, о сын Фундина! Я знаю, что тебе не слишком по нраву наша долина, но ты смиряешь свою гордость ради друзей. Это заслуживает уважения. Поправь меня, если я ошибаюсь: вы идете к Саруману? - Да, - буркнул воин. - Боюсь, зашлет он нас подальше, чтоб сгинули без следа, и все! - Саруман Белый - мудрейший в нашем Совете, - покачал головой Элронд. - Он редко ошибается. Если он призвал вас к себе, значит, вам уготована важная роль в судьбах живущего мира. Я не знаю, что именно ему нужно от вас, но уверен, что это послужит благому делу. Оставь свои тревоги, господин гном. Пусть они рассеются до утра. Отдохните и выспитесь хорошенько, пока есть возможность. В эту долину никакое зло не в силах проникнуть. Он ободряюще положил руку на плечо Двалина на один краткий миг, а затем оставил его наедине с наступающей ночью. Гном вздохнул. Он не был уверен, что тревоги его полностью рассеялись.