1000 вероятностей для Солдата (Бинго-фест)

Баки очнулся в жутком, непонятном месте, напоминавшем огромную клетку. Все его воспоминания о прошлом были смазанными, нечеткими: их жилище, теплый бок матери, рано ушедший от них отец, братья, с которыми они часто сбивались в кучу, грея и поддерживая друг друга, — все казалось далеким, почти нереальным. В настоящем же у него была стена за спиной, да брикет непонятной субстанции, до которого можно было дотянутся рукой. Принюхавшись, он определил — еда. И отчетливое ощущение, что он не единственный узник, что где-то в темноте прячутся такие же как он, возможно, даже его братья. Однако, отправиться на разведку Баки не решился — отойти от стены было выше его сил. Твердая уверенность, что открытое пространство таит в себе бесчисленные угрозы, пересиливала любопытство. Какое-то время ничего не происходило. Было сложно следить за сменой дня и ночи — вокруг всегда царил полумрак и единственным ориентиром была доставка питательных брикетов, да позвякивание, с которым пополнялся их единственный источник воды. Заняться было решительно нечем, кроме коротких стычек за право первым утолять жажду и спать в центре, если температура становилась некомфортной. В какой-то момент их перевели в индивидуальные камеры. Вернее, в парные. С опаской обследовав новую территорию, чутко прислушиваясь и принюхиваясь, Баки понял, что новая клетка состоит из двух частей — из-за прозрачной, перфорированной перегородки смотрели такие же настороженные, как у него, глаза. Собственное пространство, надежно отгороженное от враждебного мира и тех, с кем приходилось делить прошлое место обитания, придало уверенности. Обустройство заняло какое-то время, но вскоре Баки почувствовал себя почти счастливым. Если бы не звук чужого дыхания, доносившийся с «той» стороны. Чужак мог быть опасен. Чужак — возможно, его бывший «сосед», возможно, они изредка сталкивались в большой клетке, — мог отнять с таким трудом выстроенный мирок. И Баки был полон решимости защищать свое до последнего. Когтями и зубами рвать, до крови, до полного боли крика оппонента. Случай вскоре представился. Перегородка поднялась, наглядно демонстрируя, что страхи были более чем обоснованы, что Баки придется отчаянно драться, ведь о договоре в таких условиях не может быть и речи! Слишком велика вероятность, что мягкость воспримут как слабость. И он бросился вперед… Запах крови немного отрезвил. Как и дрожавшее под ним тело, но предпринять он ничего не успел. Неведомая сила отбросила их друг от друга. К неимоверному облегчению Баки его швырнуло обратно в гнездо, поверженному противнику повезло меньше. Его «утащило» в неизвестность. Ужас перед неизвестностью, уязвимостью собственного положения, постоянно гнездившийся под сердцем у Баки и не дававший нормально дышать, немного отступил. Ему удалось отстоять крохотный клочок безопасности, ограниченный стенами клетки. На большее он и не рассчитывал, дальше он и не загадывал. Пока во второй отсек не поселили нового чужака, отнимая призрачное чувство защищенности. А потом перегородка поднялась вновь. И вновь. И вновь. Превращая Баки в озлобленное существо, готовое калечить и убивать ради сохранения небольшой кучки брикетов, запаса воды и железных прутьев стабильности. Но ничто не могло подготовить его к тому, что… — Прекрасный экземпляр! — восторженно произнес седовласый человек, с удовольствием глядя на подопытного. — Ух, какой злой! Да держи ты аккуратнее — хвост повредишь! Ну не дергай усами, один маленький укольчик не повредит твою мохнатую шкурку…