И смех, и слезы

      Капли дождя звонко стучали по серому надгробию, на котором было вырезано: «Любящей жене и матери Хоуп Люпин». Рядом под одним зонтом стояли двое: сутулящийся мужчина лет пятидесяти с седоватыми усами и б́аками, и высокий бледный парень в насквозь промокшем сером плаще. Они молчали, глядя как дождь размывает землю свежезарытой могилы и превращает лежащие у надгробия цветы в ворох мокрых лепестков и листьев. Мужчина опустил свободную руку в карман пальто и протянул парню изящное серебряное колечко. — Мама просила передать тебе. — Это… — парень бережно взял колечко и поднёс к глазам, — это то самое? С которым ты… — Делал предложение твоей маме, — кивнул отец. — Она сказала, что была бы счастлива видеть это кольцо на пальце своей невестки. Береги его. — Конечно, папа…       В глазах у парня блеснули слёзы, и он быстро отёр их, спрятав кольцо во внутренний карман плаща. Затем шагнул в сторону, подставив плечи и голову усилившемуся дождю. Отец вздохнул. — Я вижу, ты уже всё решил… Уверен? — Да. Прости, пап, но ты сам знаешь: так будет безопасней.       Вместо ответа отец резко опустил зонт и, шагнув к сыну, крепко обнял его. Тот услышал у своего уха еле слышное «прощай, сынок» и прошептал в ответ: — Прощай, папа, — а затем мягко, но решительно снял с плеч отцовские руки, снова шагнул в сторону и исчез.

***

      Часы на колокольне деревенской церквушки пробили три четверти двенадцатого, когда на них словно с неба свалились четверо Пожирателей. Одного, самого мелкого, Римус сразу вывел из строя мощным Ступефаем. Другой, не разглядев в темноте провала в брусчатой мостовой, потерял равновесие и рухнул на камни, где его тут же настигли посланные Дорой Петрификус и Инкарцеро. Однако остальные двое были куда быстрее, и все заклинания летели мимо. Они будто двигались по невидимому кругу, не позволяя противникам разбежаться и начать сражаться один на один. Положение складывалось явно не в пользу членов Ордена. Нащупав сквозь мантию в нагрудном кармане кольцо, Римус, не оборачиваясь, прокричал: — Дора! Если бы я сейчас сделал тебе предложение, ты бы согласилась? — Что?! — отозвалась из-за его спины Дора, чьё заклинание прошло всего в паре дюймов от одного из Пожирателей. — Я не слышу! — Ты бы вышла за меня, если бы я…       Окончание фразы заглушил грохот обваливающейся стены, в которую угодило заклинание другого Пожирателя. Внезапно он и его товарищ исчезли, оставив членов Ордена посреди улицы с палочками наизготовку. Дора тут же опустилась на колени возле связанного нападавшего и, откинув капюшон, увидела совсем юное, мальчишеское, ничего не выражающее лицо с пустым взглядом. — Что там? — раздался голос Римуса, тоже склонившегося над своим противником. — Империус, — вздохнула девушка, поднимаясь на ноги. — А у тебя? — То же самое. Ох, не нравится мне всё это, — Римус нахмурился и покачал головой. — И куда они так торопились? — Главное, чтобы не вернулись с подкреплением, — оптимистично заявила Дора, отряхивая с мантии пыль и кирпичную крошку. — Кстати, Римус, — она прищурилась и вопросительно глянула на него, — о чём ты только что кричал? — Эээм… — Римус замялся, — ну, понимаешь… дело в том, что… в общем, Дора, если бы ты… — О Мерлин! — она с напускным раздражением закатила глаза. — Да ты женишься на мне или нет, в конце-то концов?!       Римус улыбнулся, вытащил из-за пазухи тонкое серебристое кольцо и надел его на безымянный палец зардевшейся Доры, едва слышно выдохнув: — Да! — и, обхватив её за талию и притянув к себе, он крепко поцеловал её в губы. Дора из пунцовой стала малиновой, зажмурилась и обвила его шею руками, чувствуя, как земля уходит из-под ног и уступает место ощущению свободного полёта и бесконечного счастья.