Между вдохом и выдохом

      Вопрос был хорошим, и над ним надо было подумать всерьез.       С одной стороны, хотелось увидеть замок, все-таки это стратегически важное место в Туманном Альбионе. Там легко заводят друзей и врагов, влюбляются и даже женятся. Обитель светлого мага, оплот магии и место, где взрастили второго Темного Лорда. А, еще в подвалах школы спит василиск, который двадцать лет назад вроде как убил магглорожденную девушку. В запретном лесу полувеликан Хагрид развел колонию смертельно-опасных акромантулов. В Черном озере водится Гигантский кальмар, и там же расположен город русалок.       Правда, нет гарантии, что летом там будет работать библиотека, а это было бы единственным местом, куда я хотела бы сунуть свой нос. Само собой, меня не оставят бродить по пустым коридорам без надзора, так что, скорее всего, приставят одного из домовиков, ведь колония эльфов в школе, если верить «Истории Хогвартса», самая большая на территории магической Англии. А еще там есть картины, которые обязательно расскажут, где я была и что делала, поэтому поход в Выручай-комнату будет выглядеть очень подозрительно. Да и толку от него, если Акцио, заклинание пятого курса, мне нежелательно использовать, если не хочу снова надорваться…       С другой стороны, не хочется попадать под внимательный взгляд директора. Кто знает, какой он человек и какую роль он захочет отвести в своей игре мне. Почему игре? А потому, что произошедшее с Северусом в книгах никак иначе — только словом «игра» — не обзовешь — обвел вокруг пальца молодого мальчишку, взял «все» и не сделал ничего взамен. Может, именно поэтому у меня заочно предвзятое отношение к Дамблдору, потому что одно дело читать историю с выдуманными персонажами, а совсем другое, когда главный антигерой — волшебник, которого я не просто знаю лично, а который является моим братом. Я безмерно его люблю и хочу уберечь от такого будущего.       А из-за простого любопытства ставить на чашу весов спокойную и размеренную жизнь я не готова.       — Думаю, что скорее нет, чем да, — наконец ответила я ему.       — Хорошо, я принимаю твой выбор. Чем планируешь заняться?       — Продолжить перевод книги о перьях болтрушайки. — Пожав плечами, я улыбнулась.       — Хм… — Дедушка улыбнулся в ответ, чуть склонив голову. — У меня множество книг, которые я не читал. Обычно выпускники дарят какой-нибудь фолиант на память или клиент в качестве благодарности за зелье. Ведь знание на самом деле гораздо ценнее денег, а некоторые фолианты по-настоящему бесценны. Я составлю список книг с указанием номера стеллажа и полки, которые нужно будет перевести. И тебе польза, и мне. Потом просто объединим оригинал с переводом простым заклинанием. Согласна?       — Конечно.       — Тогда можешь идти, не буду задерживать.       После двух часов методичной работы над текстом я отодвинулась от стола. Потянувшись, расслабленно откинулась на спинку стула. Обычно тишина меня успокаивала, но сейчас она стала давить на виски — перезанималась.       На сегодня хватит, закончу завтра. Пора идти к Северусу и уделить ему все оставшееся до сна время.       Лежа в кровати, я думала над дедушкиными словами о моей защите.       Комната-дом-улица — по идее, расширять можно бесконечно… создав в итоге настоящий город. Бр-р... аж мурашки по коже. Не в этом десятилетии.       Что ж, можно попробовать начать с основы, за которую возьму дом в Коукворте, его я знаю вдоль и поперек.       Визуализация все равно дается непросто, ведь надо удерживать постоянно множество мелких деталей: цвет и расположение мебели, туман за окнами, огонь в камине, запах трав и зеленых яблок. Эффект должен быть максимально реалистичным. Сколько времени пройдет, когда не нужно будет концентрироваться на тонкостях, трудно сказать: возможно, месяца три, может, больше. И похоже, что наращивание защиты займет мои мысли перед сном на всю оставшуюся жизнь: нет предела совершенству.       День за днем наблюдаю, как Северус все больше времени проводит с дедушкой, слушая его рассказы не только о зельях, но и об истории, магических традициях, этикете. Часто я составляю им молчаливую компанию, тоже впитывая эту информацию, ведь в книгах зачастую отсутствуют многие важные мелочи, а историю вообще пишут победители.       Стоило очередной маленькой лекции закончиться, а профессору ответить на все вопросы брата, как Северус покинул библиотеку, решив позаниматься на детской площадке. Дедушка же пересел из кресла на диван ближе ко мне.       — Ревнуешь, — констатирует мистер Принс мое внутреннее состояние.       — Это так заметно? — Стыдливо опускаю глаза на прикрытые домашним платьем коленки.       — Для наблюдательного человека да. Причем ревнуешь ты Северуса ко мне, а не меня к нему: слишком печальные взгляды и больше обычного поджатые губы.       Молча соглашаюсь с очевидным: чем больше Северус проводит времени с мистером Принсом, тем меньше его остается на меня. Было неожиданно признать и осознать этот факт: я будто раскрывала новые грани своих чувств и никакие обоснованные доводы не могли унять эту щемящую тоску в душе. Не всегда разум может достучаться до сердца.       — Ты очень любишь его.       — Да. Моя тихая ревность… — пытаюсь подобрать слова, отражающие суть проблемы, — это результат нашей изоляции. Почти шесть лет его внимание безраздельно было только моим. Это непривычно — ощущать, что я теперь — не единственный дорогой для него человек. Понимаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой сделать. — Прячу лицо в ладонях на несколько мгновений, сгорая со стыда от своих слов, после небольшой паузы, убрав руки, продолжаю: — Будь изначально рядом мама и папа, то все было бы иначе. А сейчас я чувствую… — замялась, не зная, как проще объяснить тот клубок эмоций, что давит на меня изнутри.       — Что теряешь привычный контроль, — понимающе подсказал дедушка.       — Наверное, да. — Опустив плечи, шумно выдыхаю.       — Извини, что сразу не заметил твои терзания. — Он притянул меня к себе, прижимая одной рукой к своему левому боку, а второй пригладил мои волосы.       Вместо того, чтобы остаться напряженной, я полностью расслабилась: в голове было пусто, а на сердце слегка грустно. Но, поделившись своими страхами, я почувствовала облегчение.       Сейчас мне было очень уютно, правильно, надежно.       До меня донесся легкий горьковато-пряный аромат: корица, лаванда и полынь — составляющие последнего приготовленного зелья. Не к месту в голове возникли несколько составов с подобным набором ингредиентов.       — Если бы мой сын выжил… — он замолчал, но мне было слышно, как часто бьется его сердце. Мистер Принс тяжело вздохнул: — Он был бы немногим старше Северуса. После принятия вас в род я ощущаю вас как собственных детей. Не думай, что я стараюсь заменить то, чего никогда уже не будет, нет, это не так. — Пусть я не видела его глаз, но если судить по голосу, говорить ему об этом было тяжело и больно. — Просто ты воспринимаешься мною как совсем взрослая и состоявшаяся личность: твои выводы, знания, поступки, поведение. Я помню Аманду в этом возрасте, хоть и прошло достаточно много времени с тех пор, так что мне есть с чем сравнить. Северус же тянется ко мне, и мне, признаться, трудно устоять перед его обаянием и отказать ему в своем обществе.       — Думаю, вам не за что передо мной извиняться, сэр, вы и так делаете для нас очень много. Что же касается Северуса, то это естественно, что в его жизни настал тот момент, когда меня стало мало, и я искренне рада, что он тянется к вам, расширяя свой круг доверенных лиц. — Горько усмехнувшись, я будто сама себе сказала: — А я привыкну. Со временем.       С начала июля мне разрешили пользоваться заклинаниями второго-третьего года обучения: список расширился на три десятка чар.       Никаких атакующих заклинаний я не практиковала, но самое простое щитовое Протего со временем освоила на «выше ожидаемого» — дедушка не оставил выбора, закидывая меня слабыми жалящими. Малоприятное ощущение: будто кусает муравей или овод. Вроде и небольно, но неприятно.       После первой такой тренировки пришлось принимать ванну с зельем, чтобы снять отеки: считать я перестала после тридцатого прилетевшего в меня заклинания.       — Не напрягай запястье, иначе уже на втором десятке Протего рука будет двигаться еще медленнее. Локоть чуть в сторону. Правая рука должна порхать, поэтому часто детей учат игре на скрипке. Изящнее, Адалинда, — бурчал наш домашний тиран. — А чтобы у тебя был стимул не пропускать ни одного заклинания: больше никаких зелий.       У Северуса тоже игра превратилась в тренировки: проходить полигон он теперь должен на время и если не укладывался в норму, получал слабое жалящее в полупопие. Зато как стимулирует, по себе знаю. И да, Северусу никто не запрещал купаться после тренировки в ванной с лечебным зельем.       Возмущаться методами воспитания подрастающего мага я не стала, осознавая, что магическое воспитание в корне отличается от обычного: история про то, как Невилла сбросили со второго этажа головой вниз, чтобы спровоцировать стихийный выброс, очень точно отображает «иной» взгляд на обыденные вещи. Не то чтобы я считала этот поступок правильным, но отрицать различия в менталитете не стоит.       Почему волшебники относят переломы костей к легким травмам? Все просто: почти любой перелом срастается за пару часов, а новая кость вырастает за ночь. Даже оторванную конечность могут восстановить, если она не была отсечена темномагическим проклятьем. Поэтому маги относятся так легкомысленно к физическим повреждениям.       Благодаря тому, что дедушка выписывал несколько газет и журналов на французском, итальянском и немецком языках, я постепенно начала вникать в политическую и общественную обстановки в стране и за рубежом, да и новинки в гербологии и зельеварении было легче отслеживать.       Нет, изучать еще два дополнительных языка я не стала, хотя итальянский очень похож на французский язык. Хм… Нет, не сейчас, может, чуть позже. Но немецкий ввергал меня в священный ужас. Видимо, предрассудки прошлой жизни приветливо помахали мне ручкой, хотя если быть объективной, то он не сложнее латыни или того же древнескандинавского. Но информацию я пока воспринимала на слух, когда вечерами дедушка зачитывал статьи.       Мистер Принс знал пять языков, не считая родного английского: французский, немецкий, итальянский, латынь и чешский. И по его признанию, это не предел для мага. Его знакомый Бартемиус Крауч знает под сотню языков, часть из которых можно смело отнести к мертвым. Нет, я не сомневаюсь в человеческих возможностях, тем более я живу в магическом мире, где есть зелья абсолютной памяти и, наверное, если поискать, то найдутся даже ритуалы, стимулирующие работу мозга, просто мне кажется это каким-то запредельным, недостижимым.       — Мерлинова борода! — воскликнул дедушка, перелистнув страницу итальянского журнала «Последние новинки и открытия зельеварения», статьи из которого он зачитывал после нашей работы в лаборатории. — Дементоровы подштанники… — ошарашенно прошептал он, молча вчитываясь в текст.       Спустя десять минут дедушка откинул журнал и невидяще уставился в стену, продолжая молчать.       — Мда, — шумно выдохнул он, поджав губы. — Экспекто Патронум. — Маленькая птичка, выскочив из палочки, сделала круг почета и вернулась к своему творцу, а мистер Принс начал наговаривать сообщение: — Альфарду Блэку, приватно. Жду тебя как можно скорее у себя в библиотеке. Захвати свои наработки.       Когда Патронус растворился в стене, я решила дать о себе знать.       — Мне уйти к себе в комнату?       — Можешь остаться, это. — Он ткнул пальцем в разворот журнала, — похоже, уже не секрет. Как не вовремя. — Расстроенно покачал головой профессор. — Нам не хватило времени провести тестовые опыты… Себастьян. — С чуть слышным хлопком появился эльф, — скоро будет мистер Блэк, сообщи ему, что я жду его в библиотеке, дорогу он знает.       Слегка поклонившись, эльф исчез.       Взяв книгу по трансфигурации, которая мне поддается, но с трудом, я заняла место в удобном мягком кресле.       Профессор Блэк появился спустя десять минут в коричневой дорожной мантии с толстой книгой в руках. Он решительным шагом направился к столу, за которым сидел дедушка.       — Добрый вечер, мастер, мисс Принс, — кивком поздоровался он.       — Я бы не сказал. Прочти. — Дедушка подвинул в сторону свободного места журнал, — вчерашний выпуск, результаты июньского симпозиума.       Спокойно положив свои записи, гость опустился на стул и притянул к себе корреспонденцию.       Хм, по моим подсчетам, разница между мужчинами небольшая — лет десять, но Блэк очень почтительно относится к дедушке: несколько раз я была свидетельницей их общения в школе. Ему сейчас около сорока, и он ровесник Тома Риддла. Не исключено, что они с будущим Темным Лордом даже учились вместе. В книгах о нем вообще ничего не было, кроме как доставшегося Сириусу наследства «от дядюшки Альфарда», за что его, похоже, посмертно выжгли с гобелена.       В ближнем кругу Риддла из Блэков был только Регулус, то ли Альфард не поддержал политику Волдеморта, то ли уже умер к моменту начала противостояния, скорее второе.       Там вообще много кто поумирал: одни от нападений, другие от болезни. Старшее поколение Поттеров, Малфоев, Лестрейнджей, Кэрроу… Иначе как объяснить, что главами родов резко стала вся участвующая в противостоянии молодежь, большая часть из которой загремела после развоплощения Лорда в Азкабан, подведя свой род к вымиранию: Краучи, Блэки, те же Лестрейндж, Кэрроу…       Настолько глубоко ухожу в свои мысли, что пропускаю реакцию профессора на статью. К моменту возвращения в реальность они на пару с дедом перебирают записи, сверяя что-то с журналом.       — Год научных разработок мантикоре под хвост. Не будь я уверен в том, что эти записи никто не видел, решил бы, что все исследование у меня скопировали. К январскому симпозиуму мы не успеем подготовить ничего нового, в лучшем случае определимся с направлением, а сведения об участии мы уже подали две недели назад… Нехорошо. Совсем. Выставим себя неблагонадежными… — растерянно проговорил профессор Блэк.       Они еще долго обсуждали что-то, но я больше не слушала, читая уже в двадцатый раз одну и ту же строчку книги, что держала в руках. Закрыв фолиант, прекратила пытку.       Стоило гостю уйти, как я озвучила мучающий меня вопрос:       — Дедушка, скажи, а ты проверял здоровье Северуса в прошлом году?       — Конечно, — хмурится он, непонимающе смотря на меня.       — Диагностика показала, что он серьезно болел?       — Да.       Согласно кивнула.       — Драконья оспа. Мама не успела сделать прививку, а я об этом и не знала. Все произошло очень быстро, и не обратись я сразу же в Мунго, мы потеряли бы его. Пока Северус был в искусственной коме, я читала много литературы по колдомедицине: существующая вакцина прививается детям до месяца, а что делать тем, кто не успел? Взрослым, которые тоже входят в группу риска?       Августус Принс долго и пристально смотрел на меня, после чего коротко рассмеялся, прикрыв рукой глаза и покачивая головой.       — Очевидное лежит на поверхности, да, Адалинда? — в его голосе можно было распознать нотки гордости. — Да, за подобное открытие можно получить мастера. Думаю, что мы приступим к работе с завтрашнего дня. Не возражаешь, если я скажу Альфарду, чья это идея?       — Нет. — Пожав плечами, я, наконец, довольная и успокоившаяся, вернулась к содержимому книги.       Понятия не имею, как сильно это изменит историю и в какую сторону. Вдруг своей идеей я отвлекла их от не менее значимого открытия и подвела магический мир вообще к вымиранию…       Вот он, эффект бабочки: любое действие в прошлом приведет к непредвиденному результату в будущем.       Как дедушка и сказал, обсуждение проекта началось у нас в доме с раннего утра — мужчины заперлись в кабинете, поэтому обязанность сопровождать Северуса на встречу с друзьями я взяла на себя. Предупредив Себастьяна, мы с братом переместились в Тупик Прядильщика.       Накануне отправления дедушки с проверкой в Хогвартс ко мне подошел профессор Блэк во время прогулки по парку.       — Мисс Принс, — спустя пару минут неспешного разговора ни о чем — все же Блэк – аристократ, способный поддержать беседу даже с маленьким ребенком — профессор, наконец, заговорил о причине его нахождения здесь, рядом со мной: — Ваш отец сказал мне, что идея с универсальной вакциной от Драконьей оспы принадлежит вам, думаю, что зная направление, мы уложимся в срок. — Он мягко улыбнулся и, достав из кармана мантии небольшой сверток, протянул мне. — Дарю вам в знак благодарности и от чистого сердца. — Подарок окружили золотистые искорки, пропавшие спустя пару секунд. — Думаю, вы быстро сами сможете разобраться с тем, как его использовать.       — Благодарю, сэр, — оторопело произнесла я, принимая сверток, оказавшийся на удивление легким. Отказаться от подарка, даримого ритуальной фразой, я просто не могла.       Кивнув, профессор дошел со мной до дома, полностью погруженный в свои мысли, и, извинившись, скрылся за дверями. Постояв с минуту, я тоже решила отправиться домой, только к себе в комнату — хотелось проверить, что я получила от Альфарда Блэка.       Разобраться с артефактом на самом деле оказалось легко, стоило лишь под лупой посмотреть выгравированные по ребру костяного гребня руны: он не только высушивал мокрые волосы, но и укладывал их в мягкие локоны. Занятно, что даже на коротких волосах эффект был потрясающим.       — Красиво, — прошептала я, осматривая результат работы гребня в зеркале, проводя кончиками пальцев по непривычно уложенным волосам. — Все же это лучше шоколадки, да и упрекнуть в скупости Блэка нельзя. — Хмыкнула и вышла из ванной комнаты.       Вручив мне письмо из школы в конце августа, дедушка предложил пробежаться по магазинам Косой Аллеи, чтобы закупить все к новому учебному году. Согласилась, выпросив немного времени на посещение Гринготтса, ведь мне надо было оценить и сбыть добытое Майклом.       Так мы и вышли — себя показать да на других посмотреть.       Счет Майкла пополнился на двести сорок восемь галлеонов. Часть своих денег я разменяла: оказывается, больше ста галлеонов за раз гоблины поменять не могут, и обратный обмен не 1 к 5, а 1 к 4,5. Остаток золота забрала на текущие покупки.       Помимо приобретения школьных мантий в «Мантии на все случаи жизни», мы заказали две повседневные и одну зимнюю в «Твилфитт и Таттинг». Пока готовился заказ, мы купили книги и ингредиенты для зелий к школе.       После посещения магического квартала мы с дедушкой отправились за покупками в Лондон: нам с Северусом нужна была новая одежда и обувь.       Последними пунктами нашей эпопеи с покупками стали почта и магазин возле школы, где я купила Северусу форму, канцелярские принадлежности и книги для второго класса обучения.       Через два дня начинался новый учебный год.