Сборник осенних зарисовок

      Забава сидела в офисе, поигрывая туфелькой. Она подпёрла щёку рукой и посмотрела в окно. Ну и тоска. Ноябрь, что может быть ужасней? Холод мерзкий, листва давно опала, сметена дворниками и вывезена. Даже дожди и те перестали идти, сменившись пронизывающим ветром и утренними заморозками без единой снежинки. До конца рабочего дня оставался час; синие сумерки почернели и превратились в почти ночь. И это в семнадцать часов. Забава тупо смотрела в чёрное окно, сквозь которое ничего не было видно, кроме отражения офисных ламп и её собственного грустного лица.       «Да что ж такое-то? Сколько можно копаться в произошедшем? Всё, прошло и забыли! — злилась сама на себя Забава. — Этот уродец не стоит твоих вздохов сейчас. Сколько… сколько прошло? Лето, сентябрь и октябрь… Пять месяцев? Шесть? Всё, забудь! Плюнь и разотри!» Но что-то не выходило. Иногда так щемило тоской и обидой сердце, что девушка не знала куда себя деть. Она испробовала все возможные методы: всю переписку уничтожить, подарки выбросить, особенно памятные спрятать так далеко, что и спецслужбы не найдут, фото удалить, с новыми парнями встречаться, ходить на вечеринки, напиться (и не раз), потом вспомнить о себе, заняться спортом, сходить в салон, сделать стрижку. «И что? Новая стрижка мне, может, и нравится, но только почему этот у меня сегодня весь день перед глазами?»       Забава ещё несколько минут посидела, то вздыхая, то барабаня пальцами по столу, а потом взяла в руки телефон и нашла нужный номер. Через несколько гудков трубку взяли.       — Да?       — Привет. Как дела?       — Работу работаю. А ты как?       — Лен, если не занята, может, посидим в кафешке, поболтаем о том о сём после работы? — спросила Забава, умолчав, что «то и сё» будет её тоска по «тому-чьё-имя-не-просто-нельзя-называть-а-надо-выжечь-из-памяти».       — Да, давай. В шесть заканчиваешь?       — Угу. На Новокузнецкой удобно тебе? — уточнила Забава.       — Вполне.       — Отлично, встретимся там, — с явным облегчением произнесла Забава. — До встречи!       — Пока.       Забава сбросила звонок и положила телефон на стол. Настроение немного улучшилось: теперь можно будет часа два провести за приятной беседой, дома посмотреть фильм и с чистой совестью лечь спать. И думать она ни о ком таком не будет. Всё, проехали, забыто. «И почему он так и не позвонил ни разу?.. Все бывшие хоть раз да позвонят или напишут. Но не этот, нет. Кремень, а не человек. Ненавижу!»       И с этой мыслью Забава принялась яростно стучать по клавиатуре, заполняя отчётную таблицу их рекламного отдела. Она твёрдо решила больше не думать о Славе сегодня, да и вообще, никогда.

***

      — Ну так вот, а этот дурак мне и говорит: «Елена Аркадьевна, а что это у вас в цифрах такой бардак?» Представляешь? А сам перепутал данные этого года с предыдущим! Вот умора! — смеялась Лена, рассказывая очередную историю про своего «любимого» директора-начальника. — А прошлый год был упадочным, в этом всё лучше намного, там и отдел продаж реформировался, и… Заби, ты меня слушаешь? — Лена прервала поток речей, увидев, что подруга смотрит куда-то в пустоту, лишь изредка кивая невпопад и беспрестанно помешивая остывший кофе с осевшей пенкой.       — М? — Забава подняла глаза на подругу. — Что? — Встретив встревоженно-недовольный взгляд Лены, она вздохнула и сделала глоток из чашки. — Прости. Я… немного неудачный день.       — Опять его вспоминала? Да?       — Не могу, из головы не идёт. Да ещё и осень эта…       — Да при чём тут осень? — цокнула языком Лена. — Думаешь, я не понимаю? Скоро год как вы познакомились. Я же помню, какая ты счастливая ходила. Вся аж сияла и светилась.       Воспоминания о первых встречах с ним, в начале зимы год назад, окончательно сбили весь настрой Забавы. Сердце снова охватила чёрная обида — аж скулы покраснели и губы в тонкую линию сжались.       — Заби, плюнь, а? — Лена дотронулась до руки подруги. — Сколько можно себя терзать. Уже сколько месяцев прошло? Четыре?       — Полгода, — мрачно отозвалась Забава и повернулась в поисках официанта: надо бы попросить сделать кофе по-ирландски.       — Тем более, целая вечность! Полгода встречались, полгода порознь. Всё, хватит, настрадалась — имеешь полное право нового найти.       — Нет, почему же всё так? Я не понимаю! — Забава не слушала. — Я его любила! Так любила! Разве могло всё так кончиться? Почему он сбежал? Что я не так сделала? Не надо было, наверно, первой признаваться? Да? — Она говорила, не обращаясь ни к кому конкретно, и не ждала ответов от подруги, ей просто надо было снова проговорить всё. — Но мне казалось, что это всё настоящее, понимаешь? Он, я — это было, как в кино. Я как только его увидела, сразу поняла, что он — мой мужчина. И я была уверена, что я — его женщина.       — Поверь, мы все так и думали, — ответила Лена. — Я была уверена, что гульну на вашей свадьбе.       — Не сыпь соль на рану, — скривилась Забава. Она умолкла, грея руки о горячий кофе с виски.       Около восьми вечера девушки вышли на морозный воздух. Ноябрь — один из самых тоскливых месяцев, по мнению Забавы. Одна безысходность и мрак. Она на мгновение прикрыла глаза, представляя, как сейчас рядом с кафе останавливается большой чёрный автомобиль, из него выглядывает Слава, и она прыгает в тепло салона, целует его, обнимая ледяными ладонями за шею, и он морщится и смеётся одновременно, а потом включает печку потеплее, и они мчат в спальный район по ночной Москве, освещаемой миллионами огней.       Забава открыла глаза — нет никакого чёрного автомобиля, кроме жёлтого такси, которое заказала для неё Лена.       — Ну ты как? — спросила подруга на прощание. — Хоть немного легче?       — Да, — соврала Забава, обнимая Лену. — Спасибо, дорогая.       Машина покатила по ночному городу. Забава уставилась в окно, пытаясь одновременно представить, чем сейчас занимается Слава, и одновременно не думать о нём. «Это самая долгая и тоскливая осень», — подумалось ей.