¤¤¤
11 сентября 2020 г. в 12:40
Вэй Усянь заскучал. Большинство проблем в его жизни и в жизни окружающих начиналось именно с того, что он принимался искать способы развеять скуку, а фантазия у него была неуёмная. Но сейчас ничего на ум не шло.
В Юньмэне был праздник, и на большой торжественный банкет пригласили глав и старейшин всех кланов мира заклинателей, в том числе и Гусу Лань. Вэй Усянь поначалу воспринял приглашение с энтузиазмом, банкеты в Пристани Лотоса — это не банкеты в Облачных Глубинах: и наешься вдоволь, и напьёшься всласть, и Цзян Чэна до белого каления доведёшь по старой памяти… Но радости у него поубавилось, когда выяснилось, что гостей разместили всего лишь в нескольких общих комнатах, по комнате на клан, поскольку приехало слишком много людей, отдельных комнат на всех не хватило бы, а чтобы не возникло разногласий, решено было устроить гостей на ночёвку кланами. Вот и вышло, что ночевать Вэй Усяню пришлось в компании не только Лань Ванцзи, но и Лань Сичэня, «зелени», которая сопровождала старших, нескольких менторов и Лань Цижэня. А ведь у Вэй Усяня были такие хорошие планы на эту ночёвку! Но теперь пришлось бревном лежать в благопристойной позе рядом с Лань Ванцзи и даже поцелуя на сон грядущий не получить!
Неудивительно, что на другое утро Вэй Усянь пребывал в мрачном расположении духа и со скучающим видом сидел на отведённом ему месте, дожидаясь, когда начнётся банкет, и то и дело что-нибудь критиковал: подушка неудобная, сквозняки, чарка не такая, как у всех остальных, столик высоковат…
— Прямо как старый Лань брюзжит, — сказал Цзинь Лин приятелям. — Что это на него нашло?
— По-моему, — сказал Лань Цзинъи, — он просто не выспался.
— Как же! Всю ночь дрыхнул без задних ног, сам слышал, — возразил Цзинь Лин.
— Организация банкета ему не нравится, — сказал Оуян Цзычжэнь.
— Кому это мой банкет не нравится? — мрачным тоном спросил Цзян Чэн, подошедший к ним незаметно и расслышавший последние слова.
«Зелень» стушевалась.
— Вэй Усяню, — сказал Цзинь Лин. — Он с самого утра брюзжит не переставая. Чем ты его на этот раз пронял, дядя?
— Я?! — побагровел лицом Цзян Чэн, и Цзинь Лин понял, что сболтнул лишнее.
— Может, у него просто голова болит, — сказал Лань Цзинъи. — С похмелья. Вчера он наверняка приложился к винишку.
— У Вэй Усяня никогда не болит голова с похмелья, — отрезал Цзян Чэн.
— Везёт ему тогда, — независтливо сказал Лань Цзинъи.
— Учитель Вэй, должно быть, расстроился, — сказал Лань Сычжуй. — Он начинает браниться, когда чем-то расстроен. Я насчитал семь скверных слов… уже восемь.
— Двенадцать, — поправил Лань Цзинъи.
— Восемь, — возразил Лань Сычжуй, — я не учитываю повторяющиеся.
— А, понятно тогда, — кивнул Лань Цзинъи.
— Зачем вы считаете скверные слова? — уставился на них Цзинь Лин. Эти Лани были не от мира сего, никогда не знаешь, что выкинут в следующий раз. Сейчас они с самым серьёзным видом считали, сколько раз Вэй Усянь выругался.
— Нужно всегда и везде учиться, — объяснил Лань Сычжуй.
— И чему ты учишься, считая скверные слова? — спросил Цзян Чэн, которого поведение «зелени» тоже немало озадачило.
— Словарный запас пополняем, — осклабился Лань Цзинъи. — А ещё мысленно тренируем грамотность. Я понятия не имею, как половина этих словечек пишется! А ты, Сычжуй?
— Думаю, в словаре таких не найдётся, — тихо сказал Лань Сычжуй. — Не уверен, что их вообще кто-нибудь когда-нибудь записывал.
— Тогда можно записать их на слух, как вздумается, — предложил Лань Цзинъи. — Пополним словарь. Потомки будут нам благодарны! Надо Вэй Усяню об этом сказать. Пусть локти кусает, что не он первым до этого додумался!
— Вы что, надо мной издеваетесь? — вспыхнул Цзинь Лин.
— Почему? — невинно спросил Лань Цзинъи. — Не хочешь, мы тебя в авторы словаря вписывать не будем.
— Что-то мне подсказывает, что вы изобретаете колесо, — фыркнул Цзян Чэн и пошёл к Вэй Усяню.
«Зелень» переглянулась с недоумением. Лань Сычжуй вздохнул и сказал:
— Видимо, учитель Вэй всё-таки об этом первым додумался.
Лань Цзинъи досадливо прищёлкнул языком:
— Да что ж такое! Как будто Вэй Усянь уже придумал всё на свете, ничего другим не оставил!
— Это же Вэй Усянь, — заметил Оуян Цзычжэнь глубокомысленно.
Вэй Усянь, в самом деле, составил такой словарик ещё в юности, но единственный в мире экземпляр был изъят Лань Цижэнем и предан аутодафе при всём честном народе, то бишь приглашённых учениках, в назидание потомкам. Лань Цижэнь даже собирался вписать в правила Гусу Лань ещё один пункт: «Запрещено составлять словари из скверных слов», — но запамятовал, поскольку подвигов Вэй Усяня с тех пор ни один ученик не повторял. Возмутитель спокойствия в Облачных Глубинах был единственный и неповторимый!
Цзян Чэн подошёл к Вэй Усяню и насмешливо спросил:
— Почему такая кислая физиономия? Разве не должен цвести и пахнуть?
Вэй Усянь скорчил непонятную гримасу и возразил:
— Как тут цвести и пахнуть, когда мою хризантему ещё не опылили?
Цзян Чэн с минуту смотрел на него молча, соображая.
— Цзыдянь тебе её сейчас так опылит! — рявкнул он, когда понял, что Вэй Усянь имеет в виду.
— Ну, ну, — спокойно сказал Вэй Усянь, — нечего тут… Как распорядитель банкета ты, братец, никакой.
— Что тебя не устраивает?!
— Устроил гостей всем скопом в одной комнате, куда это годится? — выговорил ему Вэй Усянь. — Нужно было проявить чуткость и выделить супружеским парам по отдельной комнате, где они могли уединиться… А впрочем, что это я? Что вечный холостяк понимает в тонкостях семейной жизни?
Цзян Чэн побагровел от гнева. Как никогда он был близок к тому, чтобы двинуть Вэй Усяню по шее, удерживала лишь перспектива создать прецедент, который мог привести к ссоре между кланами. Поэтому он ограничился лишь тем, что сказал ядовито (зная, что Вэй Усяню не нравится, когда его называют так):
— Тогда, третий молодой господин Лань, прошу прощения за мою неопытность, — и с удовольствием увидел, что Вэй Усянь скривился.
— Вот умеешь же людям настроение портить! — с отвращением сказал Вэй Усянь.
— А кто первый начал? — хмыкнул Цзян Чэн. — Ничего, проживёшь пару дней без своего нефритового, хризантема целее будет.
После чего братья вполне миролюбиво пропустили по чарочке. Но Вэй Усянь привык, чтобы последнее слово оставалось за ним, поэтому полминуты спустя поинтересовался, кивнув в сторону Ли Сяоцин, оживлённо беседующей с «зеленью»:
— Как успехи у мэймэй?
Цзян Чэн просветлел лицом. И дурак бы заметил, что его ученица ему нравится, а Вэй Усянь дураком не был, только неверно истолковал эту приязнь.
— С кнутом управляется лучше меня, — хвастливо сказал Цзян Чэн.
— А тебе не кажется, что она похожа на госпожу Юй? — спросил Вэй Усянь.
— Каким боком? — недовольно спросил Цзян Чэн.
— Характером. Поэтому ты, маменькин сынок, к ней и прикипел, — объяснил Вэй Усянь, ухмыльнувшись. — Почему бы тебе на ней не жениться, а? Хорошая была бы парочка: госпожа и подкаблучник…
— Я тебе ноги, паршивец, переломаю, — побагровел Цзян Чэн. — Что ты мелешь?
— А чем не хорошая идея? — пожал плечами Вэй Усянь. — Что ты так взвился? Ещё скажи, что Ли Сяоцин тебе не нравится.
— Вот тебе бы предложили жениться на Лань Сычжуе, что бы ты ответил? — огрызнулся Цзян Чэн, который к воспитаннице был привязан едва ли не по-отечески.
Вэй Усянь скучающе закатил глаза:
— Тогда ты, конечно, не будешь против, если кто-то из «зелени» её у тебя уведёт?
— К чему это ты клонишь? — нахмурился Цзян Чэн.
— Ну, сам посуди: пиончик расцвёл, скоро налетят шмели, не отмашешься. Скажем, Оуян Цзычжэнь. Они, кажется, друг другу нравятся. — И Вэй Усянь кивнул в сторону «зелени».
Ли Сяоцин и Оуян Цзычжэнь и вправду оживлённо беседовали. Оба мелколаня тоже выглядели заинтересованными этой беседой.
— Лань Сычжуй вот вообще отличная партия, — продолжал Вэй Усянь, делая вид, что не замечает, как стремительно мрачнеет лицо Цзян Чэна. — Спокойный и рассудительный, они будут очень хорошо друг друга уравновешивать, как мы с Лань Чжанем.
— Вэй Усянь, с каких это пор ты свахой заделался? — сквозь зубы спросил Цзян Чэн. — Ли Сяоцин ни за кого замуж не пойдёт. Она останется в Пристани Лотоса.
— Уж не думаешь ли ты её сделать наследницей клана Цзян? — прищурился Вэй Усянь.
— Не твоё дело, — отрезал Цзян Чэн, и Вэй Усянь понял, что подобные мысли Цзян Чэна посещали.
— Ну, куда это годится… А если она влюбится в кого-то, что ты сделаешь? Ноги ему переломаешь, чтобы он её из Пристани Лотоса увести не смог? — фыркнул Вэй Усянь.
— Ноги ему переломаю, чтобы он из Пристани Лотоса уйти не смог, — парировал Цзян Чэн и добавил свирепо: — И если не заткнёшься, то начну прямо с тебя.
Но слова Вэй Усяня Цзян Чэна встревожили, и он весь банкет поглядывал на Ли Сяоцин, которая, невзирая на правила, устроилась за столом вместе с «зеленью», вместо того чтобы присоединиться к своему наставнику и старшим адептам Ордена Юньмэн Цзян. Ему начало казаться, что слова Вэй Усяня могут оказаться правдой. «Чтобы моим зятем такой дохляк стал? — в бешенстве подумал Цзян Чэн, сверля Оуян Цзычжэня взглядом. — Да ни в жизнь!»
— Что-то и этот дядя не в духе, — сказал Цзинь Лин, заметив, что Цзян Чэн косится в их сторону.
— Да он всегда не в духе, — фыркнул Лань Цзинъи. — Ни разу не видел, чтобы он улыбался. Вечно такая физиономия, точно кого-то хочет убить или покалечить. Цин-мэй, как тебе живётся у него в ученичестве?
Ли Сяоцин пожала плечами. В Пристани Лотоса жилось ей неплохо, по крайней мере, гораздо интереснее, чем в винной лавке отца, где у неё не было никаких перспектив. Сейчас она уже читала без запинки и значительно повысила своё мастерство рисования талисманов, а с кнутом управлялась едва ли не лучше самого Цзян Чэна.
— Наставник Цзян пообещал научить меня пользоваться Цзыдянем, — сообщила она важно.
Цзинь Лин обиделся:
— Дядя же мне Цзыдянь передать обещал?
— Он сказал, что раз ты огусуланился, то Цзыдяня тебе не видать, — сказала Ли Сяоцин, — разве только в прикладном смысле.
— Как это? — не понял Лань Цзинъи.
— Отцзыдянит при любом удобном случае, — мрачно объяснил Цзинь Лин. — Подумаешь! Зато я у самого Старейшины Илина учусь! Мне кнут-молния и даром не нужен! Вэй Усянь мне такой духовный артефакт изобретёт, дядя от зависти лопнет! Все на свете лопнут от зависти, такой это будет духовный артефакт!
— А он тебе что-то обещал? — усомнился Лань Цзинъи.
— Как будто он откажет своему единственному племяннику, если я его об этом попрошу! — важно объявил Цзинь Лин. — Достаточно будет сказать, что дядя Цзян меня обделил, и Вэй Усянь мне тут же кучу всего надарит!
Лань Цзинъи и Лань Сычжуй переглянулись и подумали одновременно, что Цзинь Лин никак не повзрослеет.
— Ну, у тебя ведь есть отцовский меч, который является духовным оружием, и собака-оборотень, — миролюбиво заметил Лань Сычжуй. — Не так уж ты и обделён.
— К тому же, — добавил Лань Цзинъи, — у тебя и Вэй Усянь есть, раз уж ты у него учишься.
Цзинь Лин сразу повеселел.
— Пойду проветрюсь, — решил Вэй Усянь, выбираясь из банкетного зала. Лань Ванцзи проводил его взглядом.
Вэй Усянь наелся до отвала и выпил достаточно, не мешало проветриться немного, промяться и с новыми силами приняться за дармовое угощение. Он думал побродить по Пристани Лотоса, теша свою ностальгию. Новая Пристань Лотоса нисколько не напоминала прежнюю, но Вэй Усянь мог сколько угодно вспоминать, как всё было тогда, в далёком теперь уже прошлом.
— Вэй-гэгэ!
Вэй Усянь обернулся и увидел, что к нему мчится сияющая Ли Сяоцин. Видимо, заметила, что Вэй Усянь улизнул, и последовала за ним. Вэй Усянь протянул руку и снисходительно потрепал её по голове, подметив, что она выросла на полпальца со дня их последней встречи. Для девушки она была высоковата, на полголовы ниже его самого.
— Вэй-гэгэ, что ты здесь делаешь? — спросила Ли Сяоцин, цепляясь ему за локоть.
— Да так, проветриться решил, — неопределённо сказал Вэй Усянь. — А ты?
— А мне с тобой поболтать захотелось, — сказала Ли Сяоцин, — так что давай вместе проветриваться?
— Давай, — согласился Вэй Усянь.
Они неспешно пошли по Пристани Лотоса, Вэй Усянь иногда говорил, что раньше стояло на том или ином месте. Пристань Лотоса, в отличие от Облачных Глубин, не выгорела полностью, её удалось восстановить едва ли не в первозданном виде, но Цзян Чэн педантично уничтожил всё, что напоминало о Вэй Усяне.
— А вот здесь, — сказал Вэй Усянь мрачно, — стоял мой дом, но Цзян Чэн его снёс к Шинсяо.
Ли Сяоцин оживилась и потянула Вэй Усяня за собой:
— Ты должен это увидеть, гэгэ!
— Что?
Вэй Усянь не поверил своим глазам! На задворках Пристани Лотоса стоял… его собственный дом! Вэй Усянь даже глаза протёр. Ли Сяоцин сказала, что Цзян Чэн не снёс его, а перенёс, и частенько тут посиживает, когда у него скверное настроение.
— Цзян Чэн мой дом отжал! — возмутился Вэй Усянь. — А сказал, что с землёй сровнял! Ну, Цзян Чэн, я тебе это ещё припомню!
Внутри всё осталось, как было при Вэй Усяне. Он постоял возле кровати, глядя на изголовье, где были нарисованы целующиеся человечки. В глазах его вдруг что-то сверкнуло, и он принялся отдирать доску, на которой был рисунок.
— Ты что делаешь! — ужаснулась Ли Сяоцин. — Когда наставник Цзян это увидит, он придёт в ярость!
— Ну и пусть, — сказал Вэй Усянь, деловито пряча доску в цянькунь. — Это моё. Захотел — и забрал. Ему и так целый дом остаётся, что ему, убудет с одной дощечки? Но лучше нам отсюда убраться, это ты верно подметила. У Цзян Чэна есть скверная привычка являться в неподходящие моменты.
Они ретировались с места преступления. Вэй Усянь похлопал ладонью по цянькуню и попытался припомнить, когда же он нарисовал этих человечков.
— А что дальше будем делать? — спросила Ли Сяоцин.
— Ну, я думал завернуть в таверну ненадолго, а потом вернуться на банкет, — сказал Вэй Усянь.
— Зачем в таверну? — удивилась Ли Сяоцин. — На банкете же подают вино?
— На банкете подают вино кувшинчиками и пьют чарками, — назидательно сказал Вэй Усянь. — А я привык пить вино сосудами.
— И как ты ещё не спился? — покачала головой Ли Сяоцин.
— Сам удивляюсь, — полусерьёзно ответил Вэй Усянь.
— Давай я лучше тебя в одно место свожу, — сказала вдруг Ли Сяоцин, и глаза её разгорелись, — и познакомлю кое с кем.
— С дружком? — предположил Вэй Усянь, подметив этот блеск.
— Нет! — вспыхнула Ли Сяоцин. — Это моя хорошая подруга, только наставник Цзян не разрешает мне её навещать.
— С чего бы это? — удивился Вэй Усянь, но всё понял, когда Ли Сяоцин привела его… к борделю. Что ж, Цзян Чэна можно понять: ему не хотелось, чтобы его ученица водила знакомства со шлюхами.
— И как это тебя угораздило познакомиться с… такой девушкой? — невольно запнулся Вэй Усянь.
— И вовсе не с такой! — сердито сказала Ли Сяоцин. — Её родители продали. Как только подкоплю денег, я её выкуплю.
— А может, похитишь её и сбежите вместе на край земли? — шуткой спросил Вэй Усянь, но тут заметил, что Ли Сяоцин вовсе и не шутит, и нахмурился. — И давно ты с ней знакома?
— С самого детства, — сказала Ли Сяоцин. — Несправедливо, что с ней так родители поступили! Вместо того чтобы в поте лица работать, продали собственную дочь ради лёгкой наживы.
— И такое бывает, — кивнул Вэй Усянь.
Заходить в бордель ему не хотелось: если об этом как-нибудь узнает Лань Ванцзи, то непросто будет с ним объясниться. Но Ли Сяоцин его втолкнула внутрь, он и опомниться не успел!
— А это Цинь Сяомэй, — представила Ли Сяоцин подругу.
Девушка, как показалось Вэй Усяню, была на год или два старше Ли Сяоцин, но имела миловидное личико и даже на взгляд Вэй Усяня была привлекательной. Все шансы имела стать элитной шлюхой в будущем, от клиентов отбоя не будет. Эта мысль вызвала у Вэй Усяня раздражение, и он попытался её отогнать, но она прочно засела в голове.
Вэй Усянь спросил вина, и все втроём заняли одну из комнат. Подруги сидели рядом, держась за руки. «Или подружки», — машинально подумал Вэй Усянь. Он выпил пару чарок, слушая, как Ли Сяоцин рассказывает о тяжёлой жизни Цинь Сяомэй, потом поднялся и сказал:
— Я на минутку…
Он вышел из комнаты, постоял немного за дверью и заглянул в комнату через дырку в бумажном окне. Ему нужно было проверить кое-какие свои догадки. В этот раз он не ошибся: стоило ему уйти, девушки поцеловались. «Ну, Цзян Чэн, ждёт тебя ещё не один сюрприз…» — подумал Вэй Усянь и расплылся в широченной ухмылке, которая ясно говорила о том, что он что-то задумал.
Намеренно пошумев за дверью, он вернулся в комнату. Обе девушки уже чинно сидели рядышком, делая вид, что его дожидаются и ничем таким не занимались. Вэй Усянь сел на своё место, выпил ещё пару чарок и принялся громко ругать вино. Испуганная служанка позвала хозяина, чтобы утихомирить разбуянившегося посетителя. Тот явился с твёрдым намерением клиента выставить. Вэй Усяня он в лицо не знал, зато знал в лицо Ли Сяоцин, так что решил, что Вэй Усянь — какой-то её родственник. Ли Сяоцин хозяин терпеть не мог: она всегда приходила и грозилась ему, что найдёт на него управу.
— Что ты возмущаешься? — недовольно спросил хозяин. — Всем подают такое вино, никто ещё не жаловался.
— Ослы они потому что и в вине не разбираются, — отозвался Вэй Усянь, небрежно выплеснув вино прямо под ноги хозяину. — Помои в свином загоне вкуснее, чем твоё вино.
— Ты ещё не заплатил даже за девушку, — свирепо сказал хозяин, вытаскивая из-за пояса палку, — а скандалишь! Раскошеливайся, пока по хребту не получил!
Вэй Усянь развеселился. Ему нравилось, когда его не узнавали, а когда грозили ему скорой расправой — нравилось вдвойне. Он весело подмигнул Ли Сяоцин, которая, кажется, испугалась, и поинтересовался:
— А силёнок хватит? Ты хотя бы имя моё спросил.
— И кто же этот важный господин? — издевательски спросил хозяин.
Вэй Усянь вместо ответа изящным движением руки вынул из цянькуня Чэньцин. В лицо Вэй Усяня, может, и не все знали, но о чёрной флейте слышали все. Второй молодой господин Пристани Лотоса, названый брат главы Ордена Юньмэн Цзян, а что важнее — вот ужас-то! — Старейшина Илина собственной персоной! Вэй Усянь порылся ещё в цянькуне и швырнул к ногам остолбеневшего хозяина кусок нефрита величиной с куриное яйцо.
— Покупаю, — нахально сказал Вэй Усянь, развалившись.
— Что? — не понял хозяин, не смея шевельнуться, даже чтобы поднять нефрит.
— Девушку эту, — сказал Вэй Усянь, дёрнув Цинь Сяомэй к себе за руку и прихватив её за плечи. — Она мне понравилась. В гареме Старейшины Илина как раз не хватает такого цветочка. Ну, что стоишь? Тащи сюда её пожитки, мне пора на Луаньцзан возвращаться.
Хозяин пулей вылетел из комнаты, перепуганный насмерть упоминанием столь громких названий. Вэй Усянь фыркнул и тут увидел, что Цинь Сяомэй потеряла сознание от страха.
— Ты что это выдумал, гэгэ? — дрожащим от ярости голосом спросила Ли Сяоцин.
— Ну надо же! — возмутился Вэй Усянь. — Я её подружку из борделя выкупил, а она на меня глазами сверкает!
— Ты же сказал, что её себе в гарем купил? У тебя есть гарем? — всё ещё щетинилась на него Ли Сяоцин.
— Есть, — ухмыльнулся Вэй Усянь, — у меня целый гарем… кроликов…
Вэй Усянь допил вино — оно было вовсе не таким плохим, как он его представил, — и поднялся:
— Ну, здесь мне больше делать нечего… Как очухается, забирай её и веди в Пристань Лотоса.
— Наставник Цзян не позволит ей жить в Пристани Лотоса, — вздохнула Ли Сяоцин.
— Наставник Цзян её с распростёртыми объятьями встретит, — возразил Вэй Усянь, — если ты ему скажешь, что никуда из Пристани Лотоса уходить не собираешься. Он-то всё переживает, что улетит птичка из клетки…
Оставив Ли Сяоцин приводить в чувство свою подружку, Вэй Усянь пошёл из борделя, вполголоса разговаривая сам с собой:
— Нужно парой словечек с Цзян Чэном перекинуться, настроить его, так сказать, на нужный лад… Но для начала отсюда уйти. Если Лань Чжаню вздумается меня искать… Ой, Лань Чжань.
Вэй Усянь споткнулся на пороге, потому что за порогом борделя стоял Лань Ванцзи. Лицо его ничего не выражало. Будучи благовоспитанным человеком, в подобное заведение он зайти не мог, поэтому встал у порога и ждал, когда Вэй Усянь выйдет.
— Хе-хе, Лань Чжань, — несколько нервно сказал Вэй Усянь, — так ты за мной пошёл?
— Мгм, — ответил Лань Ванцзи.
— Это не то, что ты думаешь, — сразу предупредил Вэй Усянь.
— Мгм, — опять сказал Лань Ванцзи.
— Я, между прочим, тут не забавлялся, — напористо сказал Вэй Усянь, — а девушку спасал.
— Мгм, — снова сказал Лань Ванцзи, но его лицо слегка потеплело.
— Придётся мне совершить набег на твой кошель, Лань Чжань, — объявил Вэй Усянь, протянув к Лань Ванцзи руку. — Второй кусок нефрита ведь у тебя? Я знаю, что ты подобрал осколки.
— Мгм, — ответил Лань Ванцзи и, перехватив руку Вэй Усяня за запястье, потянул его за собой.
Вэй Усянь говорил о разбитом нефритовом жезле, который он вырезал забавы ради. «Артефакт» попался на глаза Лань Цижэню, и тот, рассвирепев, так трахнул его об пол, что нефрит разлетелся на куски. Вероятно, духовной силы старый Лань не пожалел. Вэй Усянь нисколько не расстроился, потому что нефритовых жезлов наделал с десяток, а этот специально подсунул на стол к Лань Цижэню, чтобы, как Вэй Усянь выразился, «взбодрить его от гусуланьской хандры».
— А куда это ты меня тащишь? — спохватился Вэй Усянь.
— Обратно, — сказал Лань Ванцзи и добавил, что согласно этикету бла-бла-бла бла-бла бла-бла, Вэй Усянь не вслушивался, чихать он на этикет хотел, тем более на этикет в Юньмэне. Если бы ему не нужно было потолковать с Цзян Чэном о Ли Сяоцин, Вэй Усянь бы не преминул утащить Лань Ванцзи на какой-нибудь постоялый двор, чтобы компенсировать кое-чем интересным ночь воздержания, или на худой конец в какую-нибудь подворотню. Но с Цзян Чэном поговорить надо было. Во-первых, чтобы Ли Сяоцин помочь. А во-вторых (и это самое главное!), чтобы Цзян Чэна окончательно до белого каления довести. Пригласил Вэй Усяня? Знал, чем рискует!
— Ты самый главный кролик в моём гареме! — объявил Вэй Усянь, подумав, что концы лобной ленты Лань Ванцзи похожи на кроличьи уши.
— Мгм? — отозвался Лань Ванцзи, и Вэй Усянь принялся объяснять, что у него целый гарем из кроликов в Облачных Глубинах и ещё один, поменьше, на горе Луаньцзан.
Лань Ванцзи не был уверен, что стайку кроликов следует называть этим словом, но то, что Вэй Усянь и его в него записал, Лань Ванцзи понравилось. Быть может, Вэй Усянь вкладывал в это слово совсем другой смысл. Уточнять Лань Ванцзи не стал, тем более что Вэй Усянь переключился на другое и в красках расписал, как тяжело пришлось подружке Ли Сяоцин: собственные родители в бордель продали! Лань Ванцзи помолчал и проронил:
— «Подружка»? Это слово в данном контексте употреблено неверно.
— А вот и верно, — возразил Вэй Усянь. — Я имею в виду именно то, что говорю. По-друж-ка. Ли Сяоцин очень прогрессивная девушка, как я погляжу, ха-ха.
— Почему ты так решил? — спросил Лань Ванцзи.
— Да потому, — сказал Вэй Усянь, — что они це-ло-ва-лись!
— Это могло быть проявлением дружеских чувств, — после паузы возразил Лань Ванцзи.
— Ага, — хмыкнул Вэй Усянь и внимательно на него посмотрел. — Вот скажи мне, Лань Чжань, много кого ты целовал, «проявляя дружеские чувства»?
Лань Ванцзи несколько смутился.
— Вот именно, — кивнул Вэй Усянь, тут же спохватился: — Ты не подумай, что я её осуждаю. Молодо-зелено, всё, ха-ха, нужно попробовать… Очень даже её понимаю.
— Мгм?! — яростно спросил Лань Ванцзи.
Вэй Усянь тихонько засмеялся:
— Когда Цзян Чэн об этом узнает… Поглядел бы я на его физиономию в тот момент!
— Я не считаю, что ты должен болтать о том, что подглядел, — неодобрительно сказал Лань Ванцзи, — тем более что ты мог сделать неверные выводы.
— Да ладно тебе, Лань Чжань! — воскликнул Вэй Усянь. — Я и не собирался. Но Цзян Чэна нужно подготовить, чтобы он не выставил бедную девчонку на улицу. Идти-то ей некуда… с такими родителями.
Лань Ванцзи подумал, что стоит во время этого разговора за ними приглядывать: он слишком хорошо знал Вэй Усяня, чтобы поверить в его «благие намерения».
Цзян Чэн, к которому Вэй Усянь подсел тут же по возвращении, был мрачнее тучи и опрокидывал одну чарку за другой.
— Мне доложили, ты шлялся по Пристани Лотоса? — спросил Цзян Чэн.
— А почему бы мне и не шляться по Пристани Лотоса? — пожал плечами Вэй Усянь. — Что, правила сочинил, что мне нельзя шляться по Пристани Лотоса?
— Это у вас, в Гусу Лань, только и делают, что правила сочиняют, — ядовито парировал Цзян Чэн.
«Благие намерения» Вэй Усяня тут же лопнули как мыльные пузыри, и если он вначале и собирался говорить кратко и по делу, то теперь передумал. Если уж Цзян Чэн задал такой тон, пусть не жалуется, что ему прилетит по полной!
— Да, — медленно сказал Вэй Усянь, — сочиняют и добавляют на Стену Послушания. Скоро места не останется, придётся наращивать. Я тоже руку приложил. Как раз сейчас на рассмотрении предложенное мной: «Каждой твари по паре». Когда ты уже женишься, Цзян Чэн?
— Опять? — побагровел лицом Цзян Чэн.
— Я не о Ли Сяоцин, — возразил Вэй Усянь. — Так и быть, поверю, что ты к девчонке проникся отеческой любовью.
— Так говоришь, точно осуждаешь.
Вэй Усянь пожал плечами:
— Я говорю, что жениться тебе надо. Но прежде хорошенько пересмотреть требования к будущей жене. Сколько ты смотрин уже на корню зарезал?
— Ты!!!
Вэй Усянь прекрасно знал, что Цзян Чэн несколько раз пытался подыскать себе жену, но как только он начинал перечислять, какой видит идеальную жену, потенциальные невесты разбегались.
— Тебе бы помалкивать, — сказал Вэй Усянь, поднимая палец. — А ещё лучше наложить на тебя заклятье молчания.
— Чтобы мог только «мгм» отвечать? — ещё ядовитее предположил Цзян Чэн.
— А ещё лучше, — невозмутимо продолжил Вэй Усянь, — смотрины устроить в какой-нибудь глухой деревне, куда слухи о твоём занудстве ещё не дошли.
— Мне доложили, что ты ушёл из Пристани Лотоса вместе с Ли Сяоцин, — сменил тему Цзян Чэн, так грохнув чаркой по столу, что все гости на него обернулись. — Почему вернулся один? Где она?
— Скоро вернётся, — сказал Вэй Усянь. — Мы ходили вызволять её подружку… как её там? Цинь Сяомэй? Ты бы и сам давно мог это сделать, Цзян Чэн… Они скоро вернутся.
-«Они»? — переспросил Цзян Чэн. — «Они»?!
— Ну конечно, бедной девочке деваться некуда. Пристань Лотоса ведь приютит сироту?
— С какой стати!
— Подумай о Ли Сяоцин, — посоветовал Вэй Усянь. — Хоть она и твоя ученица, она, прежде всего, девушка. Ей и принарядиться хочется, и марафет навести, и со сверстниками поболтать. Ей нужна служанка. Ты ведь не додумался к ней служанку приставить, а, Цзян Чэн?
Судя по лицу Цзян Чэна, он как раз таки и не додумался и явно разозлился то ли на Вэй Усяня, что он до этого додумался первым, то ли на себя.
— Не тащить же в дом кого попало! — резко сказал он. — Ещё и из борделя!
— Они подружки, — возразил Вэй Усянь.
— Неправильно слово употребил, — буркнул Цзян Чэн.
— И ты туда же… Что же вас всех так моя грамотность заботит? — сокрушённо хлопнул себя по щеке Вэй Усянь.
— От тебя одни недоразумения!
— Хм… А я-то хотел тебе рассказать о том, что выведал у Ли Сяоцин насчёт её планов на будущее, — казалось, огорчился Вэй Усянь. — Вот теперь нипочём тебе не скажу, раз ты такой противный, Цзян Чэн!
— Ты!!! — взъярился Цзян Чэн. — Я на тебя всех собак Юньмэна натравлю, если не скажешь!
— Ой, как страшно, — издевательски фыркнул Вэй Усянь. — Так страшно, что у меня память отшибло. Ни словечка не могу припомнить!
— Вэй Усянь!!!
Вэй Усянь захохотал. Своего он добился, Цзян Чэна из себя вывел. Можно и о деле потолковать.
— И что ты так предвзято настроен к подобным девушкам? — пожал он плечами.
Лицо Цзян Чэна перекосилось.
— Предвзято? — угрожающе переспросил он. — Шлюха погубила моих родителей! Шлюха родила Цзинь Гуанъяо! Шлюха…
— Фуй! — прервал его Вэй Усянь. — Глава клана не должен сквернословить. Нельзя всех под одну гребёнку… Мать Ли Сяоцин, если ты забыл, тоже не из благородных девиц. Ну давай, выстави теперь Ли Сяоцин из Пристани Лотоса.
Цзян Чэн несколько остыл. Он отставил недопитую чарку, просверлил Вэй Усяня взглядом. Тот был по-гусуланьски невозмутим.
— Что она тебе сказала? — буркнул он.
— Сначала скажи, что приютишь подружку Ли Сяоцин в Пристани Лотоса. Я пообещал мэймэй, что это для неё устрою.
Цзян Чэн скрипнул зубами и процедил:
— Хорошо.
— Хорошо — что? — приложил ладонь к уху Вэй Усянь.
— Пусть остаётся в Пристани Лотоса. Доволен?
Вэй Усянь ухмыльнулся:
— Ладно, пора подсластить пилюлю. Ли Сяоцин сказала, что не собирается покидать Пристань Лотоса, потому что ей учиться и учиться, так что тебе волноваться не о чем. А «зелень» её интересует исключительно потому, что она и сама из «зелени».
Вэй Усяню показалось, что он расслышал вздох, но Цзян Чэн тут же сделал вид, что поперхнулся вином.
— И ты всерьёз собираешься сделать её своей наследницей? — спросил Вэй Усянь, помолчав.
— У Цзинь Лина есть Ланьлин, если ты об этом, — буркнул Цзян Чэн.
— Вовсе не об этом.
— А о чём тогда?
— Если женишься и родишь наследника… Разве клан не должен наследоваться по крови?
— В клане Юньмэн Цзян об этом никогда не заботились, — процедил Цзян Чэн, — иначе бы отец не притащил в дом бродягу из подворотни и не планировал сделать его наследником…
— Фуй! — сказал Вэй Усянь недовольно. — Опять ты за старое! Не собирался дядя Цзян передавать мне клан. Что, эта твоя детская обида никогда не пройдёт?
— Тебя он любил больше, чем меня, — упрямо сказал Цзян Чэн.
Вэй Усянь только закатил на это глаза. Подобные разговоры ни к чему хорошему не приводили.
— Ты мне должен остался, — перевёл Вэй Усянь разговор на другое, пока они опять не перессорились. — Я на выкуп потратил кусок нефрита величиной с куриное яйцо. Потрудись переслать в Облачные Глубины компенсацию.
— Ха? — угрожающе протянул Цзян Чэн. — Ты совсем сдурел? Эта девчонка стоит куска нефрита величиной с куриное яйцо?
— Нет, — сказал Вэй Усянь, — не она. Улыбка Ли Сяоцин.
Цзян Чэн осёкся и понуро посмотрел на Вэй Усяня:
— И что ты хочешь в качестве компенсации?
— Нотные записи из библиотеки Юньмэна, — сказал Вэй Усянь.
Лицо Цзян Чэна начала заливать краска гнева.
— Значит, не для себя, а для твоего Ланя просишь?!
Серьёзная ссора между ними, которая привела к напряжению между кланами Лань и Цзян началась именно с этой просьбы Вэй Усяня. Вэй Усянь как-то заявился в Пристань Лотоса и попросил, чтобы Цзян Чэн отдал ему нотные записи, какие найдутся в библиотеке Юньмэн Цзян. Когда Цзян Чэн спросил, для чего Вэй Усяню они, тот ответил, что собирается подарить их Лань Ванцзи. Дошло до рукоприкладства, и конфликт ещё нескоро разрешился. И вот Вэй Усянь опять то же да потому же!
— Тебе-то они всё равно без надобности, пылятся почём зря на полках, — рассеянно отозвался Вэй Усянь, поглядывая по сторонам. Этот разговор уже ему наскучил.
Лань Ванцзи, который внимательно за ними следил, не глядя, взял чарку и отпил из неё.
— Лань Чжань! Это же моя! — всполошился Вэй Усянь, забывая о Цзян Чэне. Он подскочил к Лань Ванцзи, взял его за запястье. Лань Ванцзи пару секунд смотрел в том направлении, откуда он примчался, потом перевёл взгляд на Вэй Усяня и поглядел на него сквозь полуопущенные ресницы.
— Ноги тебе переломать, чтобы не убегал посреди разговора? — недружелюбно спросил Цзян Чэн, подходя.
Лань Ванцзи взглянул и на него сквозным взглядом, брови его чуть шевельнулись.
— Цзян Чэн, — чётко произнёс Вэй Усянь, — отдельная комната.
— Совсем стыд потерял? Среди бела дня… — начал Цзян Чэн, который из принципа решил не выделять им личного пространства.
— Лань Чжань по ошибке отпил из моей чарки, — отчеканил Вэй Усянь. — Ты ведь знаешь, что это значит?
Цзян Чэн знал. Ещё как знал! Лицо его перекосило. Он тут же вспомнил об оплеухах, которые ему навешал Лань Ванцзи под влиянием «зелёного змия», а ещё вспомнил о тех, что Лань Ванцзи ему не довешал.
— Восточное крыло, третья от анфилады не занята, — буркнул он.
Вэй Усянь за плечи попытался поднять Лань Ванцзи из-за стола. Тот оказался неожиданно послушным, но слегка качнулся, вставая, и чуть не опрокинул столик, зацепившись за него краем одеяния. Вэй Усянь ловко двинул столик ногой, чтобы освободить проход, перекинул руку Лань Ванцзи себе через плечо и повёл его из банкетного зала.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Лань Сичэнь.
— Лань Чжань чарку вина выпил, — ответил Вэй Усянь. — Лучше мне его увести, пока он смирный.
— Но ведь… — растерянно начал Лань Сичэнь.
Ресницы Лань Ванцзи распахнулись чуть шире, и взгляд, ясный и ничем не замутнённый, заставил Лань Сичэня осечься.
— Вам помочь? — машинально спросил он.
— Нет, сам справлюсь, — отрицательно покачал головой Вэй Усянь, — я уже приноровился.
Лань Сичэнь, несколько озадаченный поведением младшего брата, пару минут смотрел им вслед. «Ну, Ванцзи лучше знать», — подумалось ему.
— Тут подмостки, шагай медленнее, — предупреждал Вэй Усянь каждый шаг Лань Ванцзи. — Ещё не хватало, чтобы ты ногу подвернул!..
Лань Ванцзи в очередной раз покачнулся и, чтобы не упасть, обвил талию Вэй Усяня рукой.
— И как тебя угораздило чарки перепутать… Это всё потому, что ты с меня глаз не сводил, — выговаривал ему, нисколько не сердясь, Вэй Усянь. — Всё время бдишь, да, Лань Чжань?
— Мгм, — утвердительно отозвался Лань Ванцзи.
Вэй Усянь быстро повернул голову и уставился на него. Лань Ванцзи смотрел на него сквозь полуопущенные ресницы, на губах еле заметно брезжила улыбка. Вэй Усянь вздохнул и потащил Лань Ванцзи дальше по анфиладе. Восточное крыло было восстановлено в том же виде, так что Вэй Усянь безошибочно знал, куда идти.
— Цзян Чэн — жмот несчастный, — проворчал Вэй Усянь, глядя на богато отделанные изразцы. — Вечно прибедняется, что Пристань Лотоса не роскошествует… Весь клан в фиолетовых одеяниях щеголяет, стены в киновари… Фуй!
Восклицание это привлекло внимание Лань Ванцзи, он замедлил шаг и повторил медленно:
— Фуй?
Вероятно, решил Вэй Усянь, Лань Ванцзи такого слова ещё не слышал, поэтому инстинктивно на это отреагировал. Прицепится словечко и будет его употреблять вместо привычного «мгм»… Вэй Усянь поиграл с этой мыслью немного, фыркнул и покачал головой: Лань Ванцзи ведь не вспомнит ничего из того, что происходит сейчас, когда протрезвится, быть может, только в общих чертах. Он половчее перехватил Лань Ванцзи и потащил его дальше.
Свободной комнатой долго не пользовались. Вэй Усянь критически оглядел кровать. Укладывать на неё Лань Ванцзи — настоящее преступление! Нужно сначала вытряхнуть покрывало, на которое насыпалась какая-то труха с потолка и занесённые ветром через окно листья. Вэй Усянь усадил Лань Ванцзи за стол и велел:
— Сиди тут.
Он снял покрывало, свернул его, стараясь не растрясти пыль и сор, и пошёл к двери. Лань Ванцзи тут же поднялся. Вэй Усянь усадил его обратно:
— Жди меня тут, я буквально на минутку, вытряхну только покрывало.
Лань Ванцзи был не из тех, кто сдаётся по первому же слову. Вэй Усяню пришлось ещё раз пять усаживать Лань Ванцзи обратно, прежде чем ему удалось выйти за порог и хорошенько вытрясти покрывало. Пылевое облако окутало его, Вэй Усянь расчихался, помахал руками, чтобы разогнать пыль и вернулся в гостевую комнату.
— Нечасто же у Цзян Чэна гости бывают! — проворчал Вэй Усянь, расстилая покрывало. — Как ещё мох не вырос!
— Мох мягкий, — отозвался Лань Ванцзи неожиданно, Вэй Усянь даже вздрогнул.
— Да, да, мягкий… — подтвердил Вэй Усянь, садясь на корточки подле него. — Хочешь пить?
Взгляд Лань Ванцзи скользнул по совершенно пустому столу, на котором лежал толстый слой пыли.
— Пить, — без выражения повторил Лань Ванцзи и, вытянув руку, пальцем начертал на пыли иероглиф «пить».
Вэй Усянь порылся в цянькуне, выудил оттуда небольшую флягу, откупорил, понюхал, чтобы удостовериться, что там вода, а не «неприкосновенный запас на случай внезапно пересохшего горла», то бишь «Улыбка Императора», замаскированная под обычную воду. Чарки в цянькуне не нашлось — Вэй Усяня такие мелочи не заботили, — пришлось напоить Лань Ванцзи прямо из фляги. Лань Ванцзи кашлянул, по губам полилось. Вэй Усянь заботливо вытер его подбородок краем собственного рукава и вздохнул:
— Лань Чжань, Лань Чжань… И почему ты такой беспомощный, когда опьянеешь?
Укора в его голосе не прозвучало. Вэй Усяню нравилось видеть Лань Ванцзи таким. Но он очень надеялся, что Лань Ванцзи не начнёт буянить: вряд ли Цзян Чэну понравится, если Лань Ванцзи разорит курятник или испишет колонны манифестациями вроде: «Лань Ванцзи + Вэй Усянь»! Но Лань Ванцзи в этот раз был относительно смирный. Он позволил уложить себя на кровать, Вэй Усянь стянул с него сапоги, надвинул на него покрывало и хотел было подняться, но Лань Ванцзи крепко ухватил его за запястье и не позволил.
— Лань Чжань, Лань Чжань, — похлопал его по крепко сжатым пальцам Вэй Усянь, — я не уйду, только сапоги сниму и лягу рядом.
Лань Ванцзи, помедлив, разжал пальцы. Вэй Усянь перелез через него, чтобы лечь на вторую половину кровати. Она была достаточно широкой, чтобы вместить и трёх человек, но Вэй Усянь лёг совсем близко к Лань Ванцзи, едва ли не уткнувшись лицом ему в плечо. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал за эти неполных два дня. Или в этом была виновата сама атмосфера Пристани Лотоса? «В Облачных Глубинах мне легче дышится», — подумал Вэй Усянь.
Он и глазом моргнуть не успел, как уже крепко спал. Лань Ванцзи, лежавший неподвижно, шевельнулся и перевернулся на бок. Взгляд его был чистым, нисколько не замутненным алкоголем.
Лань Ванцзи скрыл это от Вэй Усяня — то, что давно уже научился владеть собой и контролировать опьянение. Пределом его возможностей на данный момент были две неполные чарки, но Лань Ванцзи не сомневался, что сможет улучшить результат, продолжая совершенствоваться.
Это было значительное достижение для него, да к тому же очень полезное. Притворившись, что он пьянее, чем был на самом деле, Лань Ванцзи мог увидеть настоящего Вэй Усяня. Нет, конечно, даже когда Лань Ванцзи был трезвым, Вэй Усянь вёл себя с ним совсем не так, как с прочими, но шелуха, нацепленная по привычке для отвода глаз, иногда всё-таки встревала между ними. Слишком растрогавшись или смутившись чему-то, Вэй Усянь начинал нести околесицу и ни за что не признал бы, что на деле скрывает за бравадами и бесстыдными шуточками смятение духа. Лань Ванцзи обычно останавливал его мягким: «Вэй Ин».
Лань Ванцзи тыльной стороной ладони провёл по щеке Вэй Усяня. Вэй Усянь что-то сонно пробормотал, ухватил руку Лань Ванцзи и прижал её к себе, как дети прижимают игрушки или подушку. Губы Лань Ванцзи едва заметно дрогнули в полной нежности улыбке.