Янтарные чётки

Случилось всё это в давние времена, когда люди ещё верили в сказки, а на земле нет-нет, да и случались чудеса. В те годы всякий горец знал Юхарана. Утверждали потом, что ни до, ни после земля от каспийских берегов до Шахдага не рождала больше второго такого сказителя. Куда там: перейди хребет Копетдага — и за ним не сыскать подобного Юхарану. А такая похвала многого стоит и говорится не попусту. Был тот удивительный человек ростом низок, а плотное брюшко делало его тело похожим на шар. Под ноздреватым, величиной с хорошую картофелину носом топорщились усы. Однако такой величавой уверенностью веяло от его облика, что казался Юхаран не забавным толстяком, а бравым джигитом. Множество преданий и сказок хранила его память. Что ж, — скажете, пожалуй, вы, — мало ли на свете рассказчиков, умеющих завладеть вниманием слушателей! Так-то оно так, но Юхаран обладал особым даром. Когда говорил он, то уста его словно мёд изливали: так притягателен казался его голос — то призывный, то задумчивый, то тревожный, задевающий самые потаённые струны человеческих душ. Многие мечтали хоть раз услышать этот голос, но иные отдали бы состояние, чтоб заставить легендарного сказочника умолкнуть навсегда. Много знавал Юхаран таких историй, какие не по нраву богачам и властелинам. Попадись он им — не миновать ему глубокой ямы. Однако само небо хранило сказочника от злых посягательств. Недругам никогда не удавалось настигнуть его. На белом, как снег, ослике Юхаран путешествовал из аула в аул. Каждое его появление жители встречали с восторгом и немедленно собирались на годекане. Частенько и из других аулов приходили послушать великого сказочника. Юхаран, по обыкновению, трижды кланялся людям, приглаживал пышные усы, доставал чётки из тридцати янтарных зёрен с красной кисточкой на каждом десятом янтаре. Появление чёток означало начало самого интересного. — Слушайте все, кто может слушать, и не говорите потом, что вы не слышали! — громко заводил Юхаран. Так начиналось каждое его представление. Рассказывал он о давних битвах, о волшебных приключениях, о людях и животных, а ловкие пальцы меж тем перебирали янтарные чётки. Должно быть, оттого и приписала молва тем чёткам чудодейственную силу: мол, кто завладеет ими, тот приобретёт красноречие Юхарана. До самой смерти великий сказочник не расставался с чётками, а куда они потом делись, никто так и не узнал. Но и много лет спустя присматривались горцы к рукам всякого сказителя: не пересчитывает ли он пальцами янтарные зёрна. Однажды бесконечно тянущаяся дорога странствий привела Юхарана в высокий Хунзах. Пожалуй, опасно было ему там появляться, однако храбрый сказочник не боялся никого и ничего. Да и не до Юхарана оказалось в тот день Нуцалу: жена его недавно разрешилась от бремени сыном. По такому поводу шло празднество, били барабаны, радостно пела во дворце зурна, услаждая слух гостей, гремели ружейные залпы, эхом отдаваясь в горах. А на годекане свой праздник. Собрались люди послушать Юхарана, предпочтя сказки вину да обильному угощению. Пришёл и бедняк Сабур. Многие считали его блаженным чудаком. Всего-то достояния имелось у него, что толстая книга в переплёте из телячьей кожи, полученная в наследство от отца, мудрого Дауда. А в книге той записаны всяческие поговорки да изречения на все случаи жизни. Да разве ими прокормишься? Не с пословицами достаток в дом приходит, а с мозолями на ладонях. Впрочем, Сабур сроду не гнался за богатствами. Он сажал деревья в горах, будучи доволен своей судьбой. К тому же со дня на день ожидал он от жены подарка — сына или дочь. В тот день много говорил Юхаран. Рассказывал он о благодатном времени, когда все заживут в достатке, когда не сможет богатый притеснять бедного, когда люди научатся сворачивать горы, обуздывать реки, летать на чудесных птицах, когда достанут из недр земли сокрытые там богатства. Слушали люди, качали в удивлении головами. И вот тогда-то подбежал к Сабуру соседский мальчишка и принёс ему весть о рождении сына. Тихо шептал он, чтобы не мешать сказочнику, но всё-таки услышал его Юхаран. — Вот! — воскликнул он вдруг, указав на обомлевшего Сабура. — У него родился сегодня счастливец, которому суждено дожить до тех невероятных времён. Умолк Юхаран, замер. Уставился куда-то вдаль. Вещий взор его, казалось, пронзал время, проникал сквозь грядущие годы. — И ещё один, родившийся сегодня, застанет новые времена, — глухим, как из бочки, голосом проговорил он, — только вряд ли будет этим счастлив! Сказочник ничего не прибавил больше к странным своим предсказаниям, но собравшиеся и без того поняли, что речь идёт о новорожденном сыне могущественного Нуцала. О догадках, разумеется, помалкивали, вдобавок рассказ Юхарана все восприняли как очередную чудесную сказку. В благодатные времена никто не поверил, хоть и звучал голос сказочника донельзя убедительно, а глаза его сверкали небывалым огнём. Дни шли своим чередом. Рос во дворце Гебек, наследник великого Нуцала. Подрастал в бедняцкой сакле Хабибулла, сын Сабура. До него, в отличие от ханского сынка, никому, кроме родителей, не было дела. Предсказанная ему Юхараном необычная судьба как-то со временем подзабылась, да и сам Сабур, занятый насущными заботами, не вспоминал о пророчестве. Месяцы меж тем складывались в годы, а те нанизывались один на другой, словно зёрна в чётках Юхарана.