Поцелуй Авроры

      Яблоня зашуршала многоголосым шёпотом и осыпала Вики шипастыми листьями, которые с превеликим удовольствием повисли на её вьющихся локонах. Стряхнув непрошеных пассажиров с платья да вынув сочно-зеленую пару из неглубокой плетёной корзины, Вики который раз высоко задрала голову. Зелёное яблоко с золотыми разводами, просто зелёное; тускло-красное, будто посыпанное пеплом; а это, ну-ка, — рука потянулась к розовому, выпирающему из листвы пузу, — а другой бок цвета тёмного кирпича, да такого, что позавидовало бы вино Кьянти. Вики недовольно фыркнула, от эмоций чуть было не выронив пустую ношу на траву. Пятая яблоня, и нигде нет зелёного фрукта с одним боком, затронутым нежным румянцем. Что за причуда? Сдалась Мими именно такая расцветка.       «Они вкуснее, — произнесла Мими небрежным тоном, лизнула палец кончиком языка и перелистнула страницу изрядно потрёпанной книги. — Так уж и быть, поделюсь кусочком; и так уж и быть, разрешаю принести одно яблоко. Хотя за моё разбитое зеркальце мало и отсечённой руки, но мы же друзья», — улыбнулась Мими, демонстрируя ряд жемчужно-белых зубов. В сверкающих бриллиантом глазах не было желчной злости, лишь насмешливые огоньки, что раз и навсегда отучат Вики от небрежного обращения к чужим вещам — особенно к вещам демонов.       Вики положила на землю бесполезную корзину: она-то надеялась полную собрать, угодить — а тут одно яблоко, оказывается, проблематично найти. Тень, плотная и внезапная, словно от грозовой тучи, накрыла Вики и яблоню, пустив мурашки у одной и многоголосый шелест у другой.       — Напугали, — обвинительно буркнула Вики, подрагивающими пальцами расчёсывая спутанные от полёта волосы. Далековато сад находился от Школы — и не то чтобы ученикам было позволено находиться в нём без разрешения…       — Удивила, — не менее обвинительно проговорил Геральд, хмуря брови, но без раздражения, а как Мими — насмешливо. — У школы, значит, все яблони обтрясли, да, проглоты?       — Да, — быстро поддакнула она, ухватившись за подсказку, но откинула неудачную шутку под холодеющим недвижимым взглядом. — Нет. Я кое-что натворила, а в наказание — принести зелёное яблоко, у которого один бок красный. — Вики пожала плечами, переводя взгляд то на Геральда, источающего прохладный запах земли, то на яблоню, что настырно била в нос сладким фруктовым букетом.       — А-а, — протянул он тихо, и глаза его потеплели так же внезапно, как и могильная аура вкуса сырой земли превратилась в тёплые млечные ручья, ласково омывающие ноги Вики. — Ты говоришь про «поцелуй Авроры», о яблоке, к которому прикоснулась устами покровительница утренней зари. Красивая легенда.       Задрав высоко голову, закрыв веки и приоткрыв губы с паутинкой сухих трещин, Геральд долго и тщательно ощупывал пространство, как делал каждый раз в минуты их редких встреч, — прежде, чем заключить в объятия, от которых у Вики неизбежно щемило сердце и выступали на глазах солёные слёзы, что бусинками рассыпались по крепкому плечу. И вновь они, горячие и жгучие, заполнившие трещинки на бледно-синих губах.       — Вновь пообещаешь мне, что не заплачешь в следующий раз? — шепнул Геральд и поймал последнюю слезинку, задержавшуюся на нижних ресницах.       Вики утвердительно кивнула и зарылась в его плащ, скрывая стыдливый румянец и улыбку. Они простояли так тридцать ударов неспокойного сердца — и разъединились нехотя, цепляясь друг за друга аурами, что жили своими собственными жизнями: огромный буро-фиолетовый мотылёк кружил около маленькой прозрачной бабочки, роняющей золотую пыльцу при каждом взмахе крыла.       — Так значит, легенда? Мими меня обманула. Придётся руку отрезать, — Вики сокрушённо вздохнула и потянулась за корзиной; сверху на неё посыпались шипастые, блеклые смешки.       — Не знаю, что ты ей сделала. — Геральд ловко отстегнул плащ и кинул его на траву у яблони, на сторону, противоположную к Школе. — Но если ей нужно это несчастное яблоко, будет ей яблоко. Приземляйся. — И первый приземлился у дерева, прислонившись спиной к шершавой коре. Видя, что места рядом ей не осталось, Вики, театрально закатив глаза, уселась между ног Геральда и положила на его колено ладонь, как на подлокотник; легонько встряхнула крыльями, высвободила примятые пёрышки и как можно ниже опустила тонкие плечики.       Щёку несильно ущипнуло только-только начавшей проклёвываться щетиной; свежее прохладное дыхание поглаживало шею Вики редкими всплесками — Геральд наполнял её запахом свои безмерные лёгкие и выдыхал малую толику, будто не желал расставаться ни с чем, что было связано с ней. Крепкие руки стискивали талию и грудную клетку — до предупредительного мурлыканья, до щекочущего поскрёбывания ногтями по тёплой, чуть шершавой коже.       — Рассказывайте, как это мы очутились в одно время в одном месте? — спросила Вики, не скрывая иронии в голосе.       — Представляешь, — с деланной беспечностью начал Геральд, — мимо проходил; собирал черенки винограда, вот выращу — вино буду делать. Надо же чем-то на пенсии заниматься.       Маленькая птица, прикорнувшая на соседней яблоне, взметнулась в небо от звонкого девичьего смеха, неудовлетворённо пискнув напоследок.       — А неплоха идея. На ходу придумывали? — прыснула Вики в ладонь и повернулась так, чтобы поймать еле сдерживаемую хитровато-добродушную улыбку. — Взрослый человек, а признаться не можете, что стояли на том Шепфа забытом балконе и курили. — Она шумно потянула носом. — А, не успели. Увидели, как Вики Правил Нарушительница улетает за горизонт, и помчались следом. И как я не увидела и не услышала столь громадные крылья?       — У Архонтов в крови быть тише воды, ниже травы — нас не видно, не слышно, но мы всегда рядом. — Сразу же после сказанного на колено Вики упало ровно две дождевые капли, с неба, не затронутого красно-синими плаксивыми тучами. Она проследила, как прохладные кристаллики бежали по коже; как впитывалась и вплеталась в её энергию горькая, но знакомая сущность, — и заинтересовано вымолвила:       — Вы так просто играете с материей, будто она состоит из пластилина.       — Из энергии, — поправил Геральд; по его иссиня-чёрным крыльям, никогда не затрагиваемым солнечной лаской, прошлась мелкая, заметная лишь при близком контакте дрожь, — и притихшая яблоня вновь испуганно зашуршала; к ней вытянулась тёплая, но с кожей шершавого камня рука, принимая в ладонь яблоко, которое дерево бросило будто по приказу. Вики и сама ощутила могильный холодок, но выдержала разлив неприятной ей ауры с достоинством: не отстранилась, не вздрогнула — попривыкла.       — Но оно же зелёное, — констатировала Вики, вертя в руках гладкий, без единого изъяна фрукт; словно муляж, чистый холст, на котором можно…       — Рисовать. — Жаркое дыхание коснулось припечённого солнцем виска; ловкие пальцы играли со спутанными от полёта локонами и выуживали шипастые листики один за другим — шесть, посчитала Вики, пока задумчиво поглаживала зелёный глянец. — Мими не обманула, такое яблоко существует; как и четырехлистный клевер — всего-навсего символ, в который мы, демоны, почему-то продолжаем верить. Что Аврора, которая изредка, но приносила в ад свет солнца, всё ещё ходит среди нас. Да, мы бываем сентиментальны, — хмыкнул Геральд и сощурился под золотым блеском безоблачного небосвода. — Аврора мастерски умела переплетать между собой энергии и создавать что-то новое — новый цвет, например. Она, как и ты, была художником.       — Была, — вплела горечь в его монолог Вики.       — Была, — вторило ей полынное эхо. — Она исчезла после рождения Люцифера[1]. Ни слова больше. — Геральд крепко сжал Вики в объятиях, недвусмысленно давая понять, что эта тема для них закрыта; Вики насупилась, но притихла, сползла чуть ниже, вконец растаяв от приветливой погоды, близости ауры цвета спелой сливы и вкуса терпкости на языке.       Согретое в её ладонях яблоко то и дело выбрасывало в стороны нежно-изумрудные пузыри; они кружились у кожицы и исчезали с неслышным хлопком, вплетая в воздух сладкий аромат, — оторванный от дерева-матери плод увядал. Пучок энергии, сконцентрированный во фрукте, распускался и постепенно, капля за каплей, вливался в общий энергетический поток, который Вики до сих пор было трудно вообразить.       — Значит, раскрасить яблоко?.. Не будет ли это обманом? — сообщила Вики своё неодобрение. Её ухо лизнул порыв смеха:       — Если ты и найдёшь «поцелуй Авроры» — это ещё не значит, что Утренняя Заря касалась яблока лично; а если и так, то сей фрукт бы давно лежал на золотом блюде перед Сатаной. Но я не говорил тебе об этом. — И вновь он умолк, накормив Вики частицей информации, которую ей предстоит расшифровать самостоятельно. — Не уверен, что сейчас у тебя хватит сил позаимствовать у солнца энергию, поэтому начнём с малого. — И вновь эта дрожь иссиня-чёрных крыльев; вновь холод, пробежавшийся ледяными пальцами по напряжённому позвоночнику. Яблоня вздрогнула и швырнула в Геральда ещё одним плодом, на сей раз красным, как свежая кровь.       — Она зла на вас, если хотите знать. — Вики положила два яблока себе на колени; зелёный и красный бока соприкоснулись, и энергия заплясала свой вальс, робкий и даже пугливый; изумрудные и рубиновые пузырьки отскакивали друг от друга, будто близость приносила им ужасный дискомфорт. «Что ж, — подумала Вики, — когда-то и я убегала, лишь завидев вдали буро-фиолетовых мотыльков».       — Ты подмечаешь настроение в ауре? — спросил Геральд, но ответа не последовало: Вики сосредоточенно лепила бабочку из своей энергии, старалась сделать крылья симметричными, дабы маленькой помощнице было легче перемещаться в пространстве. — Где же другие кисти, что ты сделала раньше? — предпринял он попытку привлечь её внимание.       — Соединять-то я худо-бедно научилась. — Вики дохнула на бабочку, и та бесшумно затрепетала, сбрасывая остатки золотой пыльцы. — А вот разъединять; так сказать, очищать кисти — не умею; и оставаться со мной они тоже не хотят — улетают.       — Напомни мне, чтобы я познакомил тебя кое с кем. Если они увидят в тебе потенциал, то с руками оторвут; в переносном смысле, конечно, — поспешно добавил Геральд последнюю фразу, будто и правда считал, что этот фразеологизм ей неизвестен. Но, вспомнив Мими и фразу про отсечённую руку, Вики невесело призадумалась.       Тем временем маленькая помощница уже пристроилась к красному, как кровь, яблоку и ловила хоботком рубиновые капли энергии — на глазах её прозрачные крылья распалялись алым, а брюшко раздувалось и тяжелело. «Слишком маленькая, — с сочувствием и виной смотрела Вики, как бабочка, не в состоянии взлететь, медленно переползала с одного фрукта на другой. — А на большее я не способна». Вслух же сказала:       — Учитель мне бы не помешал. Кто эти «они»?       — Ламп и Фаэтон[2] — бывшие ученики Авроры, а ныне уважаемые художники и скульпторы. Их творения ты могла видеть по всей Школе. Статуя Равновесия и фреска с нашей историей — бессмертные шедевры.       Как только игольчатая лапка притронулась к изумрудной дымке, опоясывающей яблоко, бабочка интенсивно, слишком старательно захлопала крылышками, разбрасывая энергию во все стороны. «Рано, милая!» — пыталась остановить безобразие Вики, но кисть, напитавшаяся чужой энергией и больше не принадлежавшая ауре, из которой была соткана, — не слушалась; стряхнула рубиновую крошку и, наконец, обретя лёгкость и нежно-зелёный перелив на брюшке, улетела в притихшую крону дерева.       — Улетела, — высказала ей вслед Вики, не скрывая обиды в голосе.       — Улетела, — вторило полынное эхо. — А по-моему, неплохо. Смотри, эти брызги напоминают веснушки.       Вики нетерпеливо вскочила с места и пустилась искать солнечные лучи, чтобы получше рассмотреть свой «шедевр». Рубиновая энергия легла неровно и походила на кляксу в пергаменте — такие частенько стояли у Вики, пока она не научилась управляться с классическим пером. А брызги напоминали не веснушки, скорее, ожоги — ребристые на ощупь. Надежда на то, что Мими поверит в природное происхождение расцветки «поцелуя Авроры», — была крайне мала.       — Выше нос, Ви, — коснулись её припечённого солнцем виска губы, увлажнённые слезами. — Мне всю неделю топтать мрамор на факультете демонов. Там и поищу Фаэтона; слышал, он разрушает наши и так малочисленные рокарии в поисках краски. А это, — указал Геральд на красное яблоко, сверкающее редкими золотыми песчинками, — я покажу ему. Скажи Мими, что твои руки из золота и их надо беречь[3]. Я обязательно проверю на следующей лекции. Не опаздывать, — сказал он нарочито императивным тоном и поцеловал её руку в полупоклоне. — А сейчас прошу меня простить. Я, кажется, опоздал на урок.       Вики вежливо кивнула, всеми силами удерживая клокочущий в груди смех.       — Геральд… — вдохнула Вики знойный воздух для следующего слова, но так и осталась стоять с приоткрытым ртом; рой буро-фиолетовых мотыльков взметнулся в небо, пронзая белёсое облако; «рана» распухла, посинела, и с раскатистым криком боли на сад пролились первые капли дождя, редкие, ледяные, но освежающие. Мягкие, как прикосновение пера к коже. — Спасибо. За всё, — выдохнула Вики вслед змеевидной тени, скользившей в сторону Школы от облака к облаку. Воспользовавшись передышкой, солнце сомкнуло веки и погрузилось по макушку в прохладное грозовое одеяло.       «Спасибо, спасибо», — зашуршала многоголосым шёпотом яблоня, ловя шипастыми листьями бриллиантовые бусинки.