— Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 93.
Шэнь Цзю не знал точно, случилось ли с ним то, что случилось, в результате роковой случайности или же потому, что таково было предназначенное ему наказание. В последнее он поверил бы скорее: учитывая его карму, Шэнь Цзю считал, что ему суждено переродиться беспризорным псом, и даже не особенно против этого возражал. То, как он провел обе свои жизни, не пожелаешь и собаке. Свою первую жизнь он начал рабом. Вторую… О, ее он мог бы назвать счастливой. Если бы не память и если бы не смерть человека, к которому он успел привязаться. Стоя над свежей могилой с мечом шифу, Шэнь Цзю не знал, плакать ему или смеяться. В сущности он не умел ни того, ни другого, и был лишен права даже на подобное утешение. Меч в руках ощущался, как его собственный, и чувство дарил такое, словно… Словно он до сих пор не один. Какая горькая ирония! У Шэнь Цзю не было детства, не было того, кто позаботился бы о нем и кто подарил бы ему безопасность. И вот теперь, когда такой человек появился- Шэнь Цзю прикусил губу, безжалостно раздирая ее до крови. Их отношения не напоминали ни то презрение вперемешку со страхом, что связывало его с У Янцзы, ни холодное равнодушие, которым он удостаивал наставника на Цинцзин. Более всего это походило на дружбу людей, ни один из которых дружить не привык. «Паршивец», — ласково звала его шифу. «Лаонян», — в тон отзывался Шэнь Цзю, не слушая возражений о том, что вовсе не такая уж она и старая. Наверное, наставница была чуть старше самого Шэнь Цинцю, когда он погиб от искажения ци. Вместе они представляли собой занимательный тандем: оба — лишенные какой-либо веры в людей, оба — достаточно настрадавшиеся за всю свою жизнь.Лаонян — дословно «старая мать», что-то вроде «мамаша».
Она не судила его, не жалела, не пыталась забраться в душу и мысли, и потому только ей одной Шэнь Цзю позволил подойти так близко. Она в самом деле почти заменила ему мать. Жаль, что времени им было отпущено так мало. Бродячие заклинатели кочевали по городам, ночуя, где придется — на лесной опушке, посреди рисовых полей, за деревенской околицей, в старых буддийских храмах. Шэнь Цзю никогда не был привередлив, и эту сторону своей новой жизни воспринял легко. До тех пор, пока у него была шифу и почти сформированное золотое ядро, все было в порядке. Впервые он был по-настоящему счастлив и даже начинал верить, что заслуживал этого. Большая ошибка с его стороны. Как будто жизнь могла быть настолько к нему милосердна! Шэнь Цзю задрал голову к небу, разглядывая тяжелые серые тучи. По губам расползлась грустная усмешка. *** Ему было почти десять лет, половину из которых он провел рядом с шифу. — Почему ты об этом спрашиваешь? — удивилась наставница. Словно Шэнь Цзю мог остаться равнодушным, услышав краем уха знакомое — свое собственное — имя! Он не думал, что кто-то еще его помнит. — Просто интересно, почему все говорят о каком-то горном лорде, — тщательно маскируя свой интерес, ответил Шэнь Цзю. — Он ведь умер десять лет назад? — Нет. С чего ты это взял? За время своего взросления и скитаний по дорогам он многое упустил. Прежде Шэнь Цзю старался не вслушиваться в разговоры о школе — искушение вернуться было слишком велико. Глупый Юэ Ци наверняка до сих пор носит по нему траур. Но Шэнь Цзю не мог вернуться, не сейчас, пока еще его успехи в самосовершенствовании столь незначительны. Но, как оказалось, он не мог вернуться ни сейчас, ни когда-либо. Среди своего поколения Шэнь Цзю отличался наиболее гибким умом, и ему не требовалось иных намеков, чтобы понять — все, что он выстраивал с таким трудом долгие годы, было украдено. Даже такой знаток нечисти, как он, терялся в догадках о том, кто же захватил его тело. Дух слабоумного обрезанного рукава? Потому что только так можно было объяснить происходящее безумие. У самозванца в его теле, по-видимому, совершенно не было чувства собственного достоинства. Лечь под демона, да еще и своего собственного ученика! Какой позор. Ядовитая злоба помогала отвлечься от чувства собственной ненужности. О, Шэнь Цзю никогда не обманывался, будто кто-то питал к нему теплые чувства. Не с его характером. Но… Принять замену, сделав вид, что он никогда не умирал? Как они могли?! Тот, кем он дорожил более всех на свете, принял того Шэнь Цинцю, с которым было удобно, а не того, которому был нужен. Впрочем, чего еще ждать от предателя Ци-гэ. Наверное, он был слишком глуп, что все еще верил ему. — Эй, малыш, — голос шифу вырвал его из мрачных размышлений. — Что с тобой? У тебя что-то болит? Шэнь Цзю покачал головой. «Только сердце». Забавно. Многие считали, что у него его нет. — Хочешь танхулу? — предложила наставница, видя убитое выражение лица ученика. Она понятия не имела, что с ним происходит, но видела, что ему плохо. — Спасибо, — отозвался Шэнь Цзю, чувствуя, что ненависть ослабляет свою хватку на горле. Вкус танхулу был для него самым изысканным вкусом в мире, а голос наставницы — самой прекрасной музыкой. Больше ему ничего на этом свете не было нужно. *** — Господин бессмертный заклинатель? Господин бессмертный заклинатель! Шэнь Цзю обернулся на голос, удивленно вскинув брови. Обычно его удостаивали лишь обращения «даочжан» — одежды он носил простые и грубые, из сырого неокрашенного шелка, а традиционный пучок на голове сменил низкий хвост. Лишь меч на поясе выдавал в нем заклинателя. Однако обращались, по всей видимости, не к нему. Шэнь Цзю привели в этот городишко дурные слухи о демоне, он и подумать не мог, что в таком захолустье окажется еще один заклинатель. Но кто? До Хуаньхуа отсюда много ли, а Цанцюн не занимается подобной мелочевкой. Впрочем, если они отправили учеников, Шэнь Цзю просто покинет это место и возьмется за другое задание. Но любопытство оказалось слишком сильно, чтобы он мог просто уйти. Шэнь Цзю лениво обмахивался веером, разглядывая толпу местных жителей. — Я также прибыл на обращение по поводу демона в местных лесах, — громко обратился он к градоначальнику, передвинув меч так, чтобы его можно было лучше разглядеть. Весело было бы щелкнуть по носу зарвавшихся учеников праведной секты. Ну и что, что в прошлом он был горным лордом? После всего пережитого он имел право на небольшой мухлеж. А его гордость пострадать сильнее уже точно не могла. — Даочжан! — радостно поприветствовал Шэнь Цзю глава города. — Как хорошо, что вы откликнулись. Вместе вы справитесь с нашей проблемой. Горожане немного расступились, пропуская вперед юношу, и теперь, когда он оказался лицом к лицу со второй стороной конфликта, Шэнь Цзю замер. Рука, сжимавшая веер, дрогнула. Перед ним стоял Лю Цингэ собственной божественной персоной, хмуро оглядывающий толпу. Пренебрежительный взгляд скользнул по Шэнь Цзю, и знакомое раздражение вспыхнуло огнем. Словно их и не разделяла целая жизнь. Он опять смотрел на него так! Шэнь Цинцю выглядел теперь иначе, да и имя носил другое, но по привычке часто представлялся Шэнь Цзю и черты его лица были лишь чуть более острыми, чем раньше. В росте он уступал прошлому себе, но определенное сходство проследить было можно. Впрочем, едва ли этому варвару хватит наблюдательности. — Мне не нужны помощники, — отрезал Лю Цингэ, вздернув подбородок. — О? Господин бессмертный заклинатель боится ударить в грязь лицом? Горный лорд уставился на него холодно и угрожающе. Юноша ответил ему тем же. И, само собой, у Шэнь Цзю не было ни малейшего шанса на победу. Любой сказал бы ему, что проиграть будущему лорду пика Байчжань отнюдь не постыдно — скорее, это чистой воды закономерность. Однако Шэнь Цинцю так не думал. Вместо того, чтобы принимать заслуженное своей стойкостью восхищение, он видел лишь победный взгляд Лю Цингэ, приставившего к его горлу острие Чэнлуаня.— Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 91.
— Шиди Лю, ты снова на задание? Лю Цингэ дернул плечом и ничего не ответил. — Я могу отправиться с тобой, если хочешь. Вдвоем мы управимся быстрее. — Думаешь, от тебя будет много толку? — скептически спросил лорд пика Байчжань, наполовину уверенный, что шисюн сейчас огрызнется на него и затеет драку. Но этого, конечно же, не произошло. Когда Шэнь Цинцю перестал бросать на него злобные взгляды всякий раз, как назревал конфликт, поначалу Лю Цингэ испытал облегчение. Их перепалки всегда заставляли его чувствовать себя неудобно — не ответить на провокацию он не мог, а в словесной битве неизменно проигрывал, и потому оставалось решать конфликт единственным возможным способом. Поединком. Поединком, в котором шисюн не имел ни единого шанса его одолеть. Проиграть Лю Цингэ в бою было вовсе не так постыдно, но лорд пика Цинцзин, похоже, считал иначе. Его самомнение всегда представляло собой бесконечно чувствительную болевую точку. — Мастерством владения меча мне с тобой не сравниться, — легко согласился Шэнь Цинцю. — Но все же мои познания о монстрах превосходят твои, не находишь? А потом Шэнь Цинцю перестал смотреть на него вовсе. С ним даже было можно спокойно поговорить, ни разу не вынимая меча из ножен. И Лю Цингэ был доволен — безмерно удивлен, но доволен — за это время они стали почти что друзьями. Но… — Учитель! Заслышав этот голос, Лю Цингэ поморщился, как от зубной боли. — Ох, — вздохнул Шэнь Цинцю. — Не успел. Так он для этого предложил свою помощь? Лорд пика Байчжань громко фыркнул, разворачиваясь прочь. — Удачи, — пожелал Лю Цингэ напоследок. …Но что же стало с человеком, которого он знал? *** Его новый знакомец был просто невыносим. Удивительно, но лишь столкнувшись с ним Лю Цингэ осознал, что в последние годы жил словно во сне: ничто уже не вызывало у него столь сильных эмоций. Большую часть времени он проводил в упорных тренировках, помогал главе школы, следил за происходящим в Царстве Демонов и во дворце Хуаньхуа. Теперь же он словно проснулся. Нет, даже не так — его разбудили ведром ледяной воды, выплеснутой в лицо. Шэнь Цзю подобные мысли не терзали. Лю Цингэ был всего-навсего человеком из его прошлого, от него не имело смысла ожидать проницательности или, тем более, внимания к скромной персоне бывшего лорда Цинцзин. — Твоя задача — не путаться у меня под ногами, — отрывисто сказал Лю Цингэ, стоило им отойти подальше от главной улицы. Очевидно, на языке лорда Лю это означало нечто вроде: «я не хочу, чтобы тебя убили в первом же бою, поэтому сделаю все сам». Однако при переводе на язык Шэнь Цзю фраза трансформировалась в: «ты настолько бесполезен, что любая твоя помощь станет помехой». — О? — с намеком на раздражение в голосе отозвался Шэнь Цзю. — А господин бессмертный заклинатель знает, с какой тварью имеет дело? — Узнаю, когда приду на место. Мальчишка картинно вздохнул. Так, словно это он был взрослым умудренным годами горным лордом, а не наоборот. — Если бы господин бессмертный заклинатель удосужился осмотреть тела погибших или хотя бы поспрашивать их родственников, он бы уже догадался, почему не имеет никакого смысла искать демона сейчас. — Почему еще? — Потому что даолао появляются во время бури, конечно же. Наступает сезон гроз, а тела убитых были покрыты язвами. Лю Цингэ на секунду задумался, пытаясь выудить из памяти все, что знал когда-то о даолао. Яд тварей оставлял следы на телах жертв, а действовать они предпочитали исключительно в непогоду. Что ж, как ни прискорбно осознавать… сопляк, похоже, прав. — Неплохо, — уступил Лю Цингэ. За эту скупую похвалу адепты пика Байчжань готовы были бы удавиться от зависти, а мальчишка на нее лишь закатил глаза. — Но не стоит думать, что ты знаешь все, — добавил он. — Естественно я так не думаю. И я никогда не делаю выводов поспешно. «В отличие от тебя», — повисло в воздухе, и Лю Цингэ недоуменно нахмурился. Последние слова звучали так, словно мальчишка говорил не только и не столько об этой ситуации. Это был намек? Но на что? Судя по виду его спутника, объяснять он ничего не собирался и даже не ждал, что заклинатель отреагирует на эти слова. Только сейчас Лю Цингэ понял, что до сих пор не знает его имени — юноша обращался к нему «господин заклинатель», придавая в зависимости от контекста этому титулу то ироническое, то пренебрежительное звучание. Его, кажется, ничего в этом не смущало. — Что? — грубо спросил Шэнь Цзю. Взгляд серых глаз был до того острым, что Лю Цингэ захотелось отвернуться. — Ничего, — ответил он, забыв, что хотел спросить.