Строптивый

Прошло несколько дней, меня, в целом, все устраивало. Шима периодически пытался уговорить меня пойти с ним, но я умело выкручивался. Правда, мне с каждым таким отказом кажется, что его терпение вот-вот лопнет. Но что поделаешь, не идти же мне с ним. Кайт… учится. Да, он больше не спит и сидит на первом ряду, конспектируя все и вся, и отвечает на всех семинарах. Кто в него вселился, я не знаю, но я, похоже, единственный, кто этому удивлен. Но неважно, меня это не касается, главное, чтобы меня никто не трогал. Пытаться завести здесь друзей даже желания нет. Хоть это и удручает, что я ни с кем толком не общаюсь, лучше так, чем соскребать себя с асфальта после чьих-нибудь проделок… Мама правда интересуется, чего это я ни с кем не гуляю. Говорю, что учиться пока не так просто, лучше буду больше заниматься. И действительно занимаюсь, это отвлекает и наполняет эту чертову жизнь хоть каким-то смыслом. Вот и сижу, грызу гранит науки, все время задаваясь вопросом, к чему меня все это приведет. Постоянно думаю о том, как хочу вернуться обратно, в Кельс. - Рин, ужин готов, можете спускаться, - уведомил меня Джио, заглянув в комнату. Я кивнул, дочитывая последнюю страницу своего доклада на завтра. Спустившись к семье, не почувствовал раздражения от вида родителей. Даже грустно как-то от того, что это сейчас единственные дорогие мне люди. Посидел, поел, поболтал, поулыбался, получил похвалу за отличную учебу. Поднялся к себе, снова сел заниматься. Устал, пошел в душ, освежился – снова сел за учебу. Время идти спать – разделся, уснул. Так вот легко в паре строк весь вечер описать, что к горлу подступает горечь. Снова мечтаю о родном Кельсе, он мне даже снится. Решил поумолять родителей разрешить мне вернуться и жить одному в родном городе, как и ожидалось, меня никто не понял и ничего подобного разрешать не собирался. - Что-то вы последнее время постоянно хмуритесь, Рин, - заметил мой водитель, когда мы ехали в университет. - Да это так, временная депрессия, с кем не бывает, - как можно безмятежнее ответил я, разглядывая свои собственные кеды. - Ну, хорошо, что временная, сейчас отличная погода, даже странно для осени, грех грустить. Подумал о том, что погода и правда хорошая, только вот что, одному гулять? Какая-то не самая заманчивая перспектива. Машина затормозила, я вышел. Со вздохом посмотрел на уже привычную лестницу и поднялся. Поймал себя на мысли, что уже не тошнит от вида целующихся парней и девушек – испугался. - Рин! Сегодня такая отпадная вечеринка будет! Ты просто не имеешь права пропустить. Тем более… ты мне постоянно отказываешь, мне начинает казаться, что ты вообще не собираешься со мной никуда ходить. И вот что на это придумывать? Я уже все отмазки исчерпал. Остается только одно, сказать что пойду, а потом как-то избежать этого, по ходу. - Да о чем ты. На этот раз все вроде складывается, я пойду. Шима довольно заулыбался, а вот Кайт как-то странно посмотрел на меня. Сначала удивленно, а потом с каким-то разочарованием. Да и пошел бы он. Первая пара закончилась, я сходил в кафетерий, перекусил. По дороге к аудитории столкнулся с Кайтом. Он шел откуда-то со стороны деканата, кроме нас с ним в коридоре почему-то никого не было. Я решил не обращать на этот факт внимание, и спокойно шел себе дальше, но парень меня окликнул: - Рин, ты ведь говорил, что не врал. В таком случае, зачем идешь на вечеринку? – это прозвучало спокойно, без укора или раздражения. Словно он это так, для справки решил узнать. - Я… просто не могу иначе. Может, ты и не понимаешь, но если бы я не сказал, что пойду, мог бы сегодня снова получить порцию «Волшебства», а так есть возможность в последний момент отвертеться. И вообще, какое тебе дело? – в конце концов, я и правда был раздражен тем фактом, что должен перед ним оправдываться. Тут я заметил какое-то быстрое движение за поворотом. Там кто-то был? - Да никакого. Мог бы не отвечать, - равнодушно сообщил мне Кайт. Что? Да он опять издевается! Какого черта он тогда вообще меня о чем-то спрашивает, если ему дела нет?! Как же он бесит. Я ускорил шаг, желая избавиться от общества этого придурка. Оказавшись в аудитории, шумно упал на стул, все пытаясь усмирить свою злобу. Тут ко мне подошел Шима, опять-таки улыбался. - Знаешь, сегодня отменяется, у них там поставка еды и алкоголя сорвалась, пока не сказали, на какой день перенесут, извини. Ну а что, новость неплохая, во всяком случае, не нужно придумывать, как избежать вечеринки. Я уверил парня, что все в порядке и сосредоточился на входящем в помещение преподавателе. Теперь я хоть не так раздражен, а то этот Кайт… Все четыре пары на сегодня прошли. Ура! Пора собирать вещички и домой. Вдруг зазвонил телефон – это был водитель. - Рин, у меня по дороге машина сломалась, не знаю, сколько тут можно провозиться… - ну вот, не одно, так другое. - Ладно, чини, я пешком дойду, тут не так уж много… Ну как, не сказать, чтобы немного, но за полчаса дойти должен. Но не успел я пройти и пяти минут, как закапал дождик. Вроде и не сильный, но теперь настроение совсем никакое. Вот долго ли я протяну с такой серой, как небо сейчас, жизнью? Я, конечно, пока духом не упал, но я человек, как и все, могу и сломаться. Эх, главное не думать об этом, все когда-нибудь наладится. Чтобы скрыться от дождя и не промокнуть до нитки, я пошел переулками - там много навесных крыш. Я тут недавно изучил карту, на всякий случай, заблудиться не должен. Но не в этом оказалась проблема. Я завернул между какими-то красными домами, помня, что за поворотом нужная мне дорога, а там… пятеро каких-то парней, все смотрят на меня. Вспомнив о том, что в Аморе лучше уметь уносить ноги, я тут же резко дал деру, но в планах упомянутых пятерых не было моего бегства, меня перехватили и один из парней повалил на асфальт. Я больно ударился скулой, но не это пугало – что им от меня надо? - Да, это точно он. Ты Рин Дайли, не так ли? – с каким-то ехидством поинтересовался тот, что сидел на моей заднице. - Какая разница, - буркнул я, пытаясь встать. Но за это мне заехали кулаком в бок. Больно, однако. - Мы – подарочек от одного твоего знакомого, догадаешься, от кого? Я мысленно перечислил для себя всех «знакомых» и понял, что вариант только один. Но с чего бы ему их подсылать?.. Не уж-то он… может, это он тогда стоял за поворотом, когда я рассказал Кайту про свое притворство?.. Если так, то дело дрянь. - Допустим, - ответил я, пока не вырываясь - вряд ли выйдет. - Ну, раз ты все понял, то можно и приступить. Приступить к чему?! Я запаниковал, не на шутку испугался. И не зря: парень поднялся, схватив меня за волосы, и потащил к остальным. Толкнув меня в сторону ребят, он наградил меня пинком. Те в свою очередь тоже не просто так стояли. Один врезал в челюсть, второй в солнечное сплетение, я согнулся, отплевывая кровь. Они меня хотят избить до полусмерти? Но бить они перестали. Вместо этого два парня взяли меня под локти, потащив к какой-то скамеечке. Грубо кинули меня на нее, от чего я не удержал равновесие и больно ударился бедром. Но на этом мои проблемы не закончились. С меня стянули рубашку, точнее разорвали её, наградив ещё одним ударом в лицо. Я снова закашлял кровью, в голове звенело. Тут я почувствовал холодные руки у себя на бедрах, кто-то расстегивал мне ремень. Что?! Как.. это… понимать?.. Они… хотят… меня изнасиловать?!.. Я задрожал, чувствуя, как страх подступает к горлу. Резким рывком я попытался освободиться, начав громко и истошно кричать. Но за это мне лишь снова врезали в солнечное сплетение, и я упал на асфальт, корчась от боли. Слезы потекли по щекам, мне было настолько страшно, что я был бы рад, если бы они просто убили меня. Но они не этого хотели. Грубо подняв меня, они вернули меня к скамейке, уложив меня на нее лицом вниз так, что я стоял в самой понятной для этого случая позе – раком. С ремнем они таки расправились, а меня трясло, стук сердца отдавался в висках, соленые капли одна за другой стекали по разбитой скуле, смешиваясь с кровью. Я не понимал, я просто не хотел понимать – почему, за что, неужели я заслужил это?.. Мне больно, мне страшно, я совсем один… Я не сопротивлялся, я просто стоял так, как меня поставили. Мне было понятно, что это бесполезно. Их пятеро, они крупнее и сильнее меня, а получить ещё с десяток ударов по моему не самому выносливому телу я не хотел, ведь это будет не быстрая смерть, я так могу тут избитый с денек точно проваляться. Так что все, о чем я сейчас мечтал, это, например, получить пулю в лоб. Хотя это, конечно, не сравнится с тем, насколько я желал всем своим сердцем вернуться в родной Кельс, где со мной никогда ничего такого, как сейчас, не случалось. А тем временем меня раздели полностью. Раздели грубо, разрывая дорогую ткань. Я хрипел, плакал, вздрагивая от каждого их прикосновения. А они веселились, обсуждая, какой я хорошенький. Лучше бы уродом родился, честно, ну или хотя бы не особо привлекающим внимание. Да, не бросаться в глаза, быть мышкой – только так можешь тут прожить, если не желаешь превратиться в таких же чудовищ. Остается только выяснить, что хуже: быть никчемным, серым и незаметным или быть безнравственной тварью. Между тем меня лапали, щипали, кусали, облизывали, царапали… Я терпел, сжав зубы, не переставая дрожать. Я молился, чтобы это все быстрее кончилось. Мои руки болели от того, как крепко их сжимали на моей спине, больная скула была прижата к железной скамейке, и боль от неё расходилась по всему лицу. Но в сравнении с тем, какую боль я испытал в следующую секунду, это было мелочью… Не подготавливая, ничем не смазывая, один из парней вошел в меня, со всей силой. Я заорал. Слезы градом покатились по моему лицу, казалось, что я сейчас прямо здесь скончаюсь от болевого шока. Но сознание не собиралось покидать меня, а пульсирующая боль от моей задницы проникала в самую душу, заставляя рыдать, задыхаясь. А в меня входили, снова и снова, принося все больше боли, я чувствовал, как по моей ноге что-то течет, несомненно кровь. Боже, я хочу умереть, прямо сейчас, я не выдержу… Вдруг от меня отпрянули, отпустив. Я упал, тут же сжавшись рядом со скамейкой. Заплаканными и напуганными глазами я посмотрел на тех, кто только что насиловал меня. Они опасливо смотрели куда-то в сторону, а затем почему-то стали убегать. Я схватил разорванную рубашку, хоть как-то закрывая измученное тело. И тут я, наконец, увидел, от кого они бежали. Я замер, тяжело дыша и не смея отвести наполненного отчаянием взгляда. Передо мной был Кайт. На мгновение мне показалось, что он смотрит на меня с каким-то ужасом и беспокойством, но затем его взгляд вдруг резко похолодел. - Т-ты… ч-то тут… делаешь? – все ещё продолжая трястись, спросил я. - Домой иду, - равнодушно ответил он. Я обратил внимание, что он не намерен возле меня останавливаться и помогать. Но почему?! Как он так может, неужели ему все равно?.. - Ты так и оставишь меня здесь?.. – тихим хриплым голосом недоумевал я. Кайт остановился. Оглянулся. Затем неожиданно пошел в мою сторону и, присев рядом на корточки, ответил: - Ну, если ты меня хорошо попросишь, то я помогу, - без тени какого-либо сострадания заявил он. Меня душила ярость и страх, отчаяние и злоба. Хорошо попрошу?! Блять, неужели нету никого теперь в моей жизни, кто поможет просто, по-человечески, тем более в такой ситуации?! Что он за безжалостная тварь! - Хорошо попрошу? – ледяным мрачным тоном переспросил я. - Я помогаю только тогда, когда просят и редко безвозмездно. Тот случай в клубе – настолько невероятное исключение, что тебе, можно сказать, повезло. Осознание того, что мне и впрямь придется его просить давило. Хотелось громко зарыдать от бессилия. Тело болело все, каждая клеточка, даже душа и та была изранена, растерзана. - Хорошо, пожалуйста, помоги мне… - обреченным, безжизненным тоном сказал я, опуская глаза. - За помощь ты исполнишь одно любое мое желание, - заявил он мне. Мне было все равно. - Хорошо, - тихо ответил я, не поднимая головы. Я был опустошен, мне казалось, что в ту секунду я просто умер. Когда Кайт начал меня поднимать, одевая попутно на мои плечи свой пиджак, я потерял сознание. Очнулся я в уже знакомой мне кровати. Я не рискнул пошевельнуться, помня, что каждая часть моего тела может отозваться неописуемой болью. Так, с открытыми глазами, привыкая к постоянной ноющей боли в заднице, лице и животе, я пролежал минут пятнадцать точно. В комнату зашел Кайт. - Как самочувствие? – поинтересовался он, но без какого-либо беспокойства в интонации. - Пл… - начал я, еле-еле двигая губами. Осторожно выдохнул. – Плохо. Говорить было тяжело, дышать тоже, делать глубокие вдохи было просто невозможным. - Свалился же ты на мою голову, - тихо протянул Кайт, о чем-то задумавшись. Из своего ящика он достал какую-то мазь. Он сел на край кровати, откинув с меня одеяло. В голове промелькнула мысль: мне неловко. Но это вообще так малозначительно сейчас, когда настолько плохо и гадко, что эта мысль просто канула в небытие. Кайт же, выдавив себе на палец немного мази, начал обрабатывать мои ушибы, порезы, в общем все повреждения, которые находил. Затем ушел куда-то, вернулся с тарелкой еды. Покормил меня, с ложечки. Никогда бы не подумал, что меня будет кормить с ложечки парень. Затем Кайт снова ушел, принес воды, помог выпить, придерживая голову. Потом я уснул. Когда проснулся, по-видимому, было утро, так как за окном было солнечно. Я очень удивился, когда Кайт зашел ко мне в комнату, с мазью, водой и какими-то таблетками. - Ты не пойдешь в университет? – вроде же сегодня среда, будний день. - Уже не пошел, надо ведь за тобой смотреть. Я в шоке? Да, ещё в каком. Этот бессердечный кусок льда остался, чтобы заботиться обо мне? Ну уж нет, вряд ли все именно так. Он говорил, что за его помощь я исполню его желание. Чувствую, просто так мне это с рук не сойдет. Сегодня я чувствовал себя чуть лучше, во всяком случае, говорить мне было сравнительно проще. Кайт снова занялся обрабатыванием моих побоев, а я тем временем его разглядывал. Распущенные длинные волосы падали ему на лицо, чуть прикрывая сосредоточенные синие глаза. Такой же необычный цвет, как и у меня, только у меня цвет как у дневного неба, а у него как у ночного. И тут я спохватился, я же никого не предупредил! Мама волнуется, тем более водитель наверняка ей сказал, что я пошел пешком. Да и в университете я не появился… - Мне нужно позвонить. - Сейчас закончу, принесу телефон, - меня пугало, насколько спокойно он говорит и делает то, что я прошу или то, что мне необходимо. Снова накрыв меня одеялом, он помог мне выпить таблетку, а затем куда-то ушел. Вернулся с телефоном, дал его мне. Звонок матери был не самым простым. Та, как и ожидалось, сильно нервничала, но кричать не стала, все же за меня боялась. Я уверил её, что я жив и здоров и что сейчас у друга. Та хотела было расспросить меня подробнее, но почему-то осеклась. Видимо не хочет волновать меня. - Спасибо, - отозвался я, возвращая Кайту свой телефон. Тот лишь кивнул и снова ушел. На этот раз за завтраком. Но я отказался есть с ложечки, все-таки это ненормально. Кое-как приподнявшись, я, пусть и не без помощи парня, который придерживал для меня тарелку, но все же я поел сам. Спустя пару часов возникла проблема: нужно сходить в туалет. Я начал подниматься, издавая тихие стоны от все усиливающейся боли во всех частях тела, особенно в той, на которую сел. Отгоняя мерзкие воспоминания о недавнем инциденте, я встал на ноги. Хоть и ощущая дикую слабость, а также непрекращающуюся сильную боль, я обернулся в простыню и поковылял к двери. Это был такой ад… Но не просить же мне Кайта сводить меня в туалет, это слишком. Чувствуя себя просто героем, я справился с этой, казавшейся непосильной, задачей и поковылял обратно. Кстати, туалет было не так уж сложно найти – он был в трех метрах от той комнаты, где я лежал, прямо по коридору. Только сейчас я задумался, что Кайт живет в квартире и один. У него тут чисто, уютно, симпатично, но почему один? Снова завалившись на кровать, я проклял эту чертову боль, сжимая зубы. Но вскоре все утихло, и я неподвижно лежал минут двадцать, затем провалился в сон. Так вот, ровно с таким же распорядком дня, я дожил до следующего утра. Кайт опять остался. Мне даже неудобно как-то, из-за меня занятия прогуливает. А я, тем не менее, воспрял духом, мог по-человечески передвигаться, но держало меня тут одно: показаться в таком виде родителям я пока не готов. Чтобы окончательно вспомнить, что такое быть человеком, я принял душ, нагло воспользовавшись полотенцем Кайта. Когда я вышел, он как-то задумчиво посмотрел на меня, отвернулся и сказал что-то про то, что теперь, когда видимые ушибы начинают заживать, нужно помазать кое-что другое, чем я должен заняться сам. Я поежился, поняв, на что он намекает. Уединился во все той же ванной и, скрепя сердце, совершил невозможное. Для меня это действительно казалось невозможным, так как это было настолько болезненно… Забудем, физическая боль проходит. Гораздо хуже то, что вот душу уже, возможно, никак не вылечить. На следующий день я настоял, чтобы Кайт пошел в университет. Все же моя совесть не позволит мне быть виновником уже трех дней его отсутствия. Тем более, я не забывал о его условии – о том, что мне предстоит выполнить желание. Пока парня не было дома, я прошелся по квартире. Как оказалось, та комната, в которой я спал, была гостевой, у Кайта была своя спальня, очень уютная, выполненная в бордовых тонах. На кухне тоже было миленько, видно, что не для красоты это помещение, все обжитое. На стул садиться не стал, пока не рискну. Стоя как-то спокойнее всего. Раз уж я тут, то решил вымыть посуду. А заодно заглянул в холодильник и, обнаружив, что в нем есть еда, причем не пара каких-нибудь сосисок, а вполне себе много чего вкусного, решил приготовить поесть. Может, если буду хоть что-то тут делать, желание Кайта будет не таким страшным. Слава богу, готовить я умею. Сделал спагетти с томатным соусом. Обнаружив, что у Кайта много кетчупа, решил, что этот соус будет ему по вкусу. Когда мой «спаситель» вернулся с учебы, то удивился моей активности. Еда ему понравилась. - Сегодня в университете спросили про тебя. Сказал, что не знаю, где ты. - Ясно, а что… Шима? - Его сегодня не было. На этом Кайт встал, помыл свою тарелку и пошел к себе в комнату. Я слышал, что он говорил с кем-то по телефону. Почему-то сейчас мне было не так плохо, как когда я сидел у себя дома и занимался, несмотря на то, что пару дней назад меня… изнасиловали (как вспомнил, сразу стало очень горько на душе). Думаю, все из-за Кайта. Ощущение, что кто-то рядом с тобой, заботится о тебе и это не твой родитель – это что-то меняет, рассеивает чувство одиночества. Только вот, нельзя забывать, что это не альтруистические порывы и я здесь на определенных условиях. Об этом мне Кайт и напомнил, когда вышел из комнаты и снова уселся напротив меня, перед этим налив себе чая. - Что ж, как насчет того, чтобы выполнить мое желание?