***
Остров начинал пугать Роуз своей солнечностью и безопасностью. Здесь не водилось даже ядовитых змей или мух, величиной хотя бы с куст. В воде не подстерегали медузы, крабы или акулы. С пальм не падали кокосы. Остров казался райским местом. Но как уже успела узнать Роуз — чем лучше все кажется, тем хуже все есть на самом деле. И потому она постоянно была напряжена. Осторов напоминал ей венерину мухоловку — хищное растение, которое притупляет твое внимание, чтобы потом проглотить. Доктор не разделял ее подозрений. Он был совершенно спокоен и на любую ее недоверчивость отвечал своей уверенностью. — Ты просто не умеешь расслабляться, Роуз, — наставлял он девушку, массируя ей плечи. — Это ты слишком расслабился, — упрекала она его, впрочем охотно поддаваясь приятным прикосновениям. — Просто на этот раз все хорошо. Действительно хорошо. Поверь мне и наконец позволь себе отдохнуть. Доктор очень хотел, чтобы она верила ему. Потому что время, которое они проводили на острове было не просто приятным, а может быть самым лучшим в их бесконечных путешествиях. Они целыми днями бездельничали, слонялись по тропическим лесам, ночевали под открытым небом, либо в почти сказачном гроте, обнаруженном ими примерно на второй день прибывания. Вечерами они разводили костер, жарили зефирки, принесенные Доктором из ТАРДИС, вместе готовили, пели, танцевали, шутили и смеялись. Доктор успел пересказать ей примерно тысячу несмешных анекдотов, собранных с разных уголков Вселенной. Роуз не смеялась над ними, лишь шутила в ответ, чем смешила Доктора. — Ужас, в кого мы с тобой превратились, — проворчала как-то Роуз. Вечерело. Доктор лежал на животе поверх супер-крутого спального мешка из неопределенного будущего и тихо страдал. Он то и дело издавал странные жалобные звуки, нарываясь на жалость, но Роуз лишь хмыкала. Она не собиралась нянчиться с ним лишь потому, что у него обгорела спина. Тем более что еще одна супер-штука — мазь из неопределенно будущего, обещала избавить его от мук примерно за час. Так что она спокойно читала книжку, пока та не навела ее на высказанную мысль. — В кого же? — когда Доктор заговорил, его голос прозвучал неожиданно серьезно и заинтересованно. — Мы похожи на супружескую пару на отдыхе, — она фыркнула, еще раз представив себе такую картину. — Мы стали слишком обыкновенными. И скучными. — Эй! Я не могу быть скучным! — О, поверь мне, еще как. Еще раз начнешь рассказывать мне про устройство гиперпространственной ручки и я тебя чем-нибудь тресну. — Только не по спине, — поспешил предостеречься Доктор. — Ну вот опять, — Роуз скорчила рожу и захлопнула книгу насовсем. — Ты жалуешься, я ворчу. — Она подошла к Доктору и легла на спину на прохладный камень, чтобы ему было проще разговаривать с ней. — Мы попадаем в бытовые ситуации. — Бытовые? Это уж слишком. — Доктор, ты обгорел на солнце. Я вообще не знала, что ты так можешь. — Я тоже, — возмущенным тоном ответил он ей. Повисла пауза. Роуз перевела взгляд на каменный потолок. — Тебе это не нравится? — напряженно спросил Доктор. Если бы в этот момент Роуз пила, она определенно поперхнулась бы. Увидев ее удивление, Доктор поспешил объясниться: — Все всегда было так. Роуз, мы с тобой всегда попадаем в бытовые ситуации. Теперь уже мало что может стать экстрординарным. Времени нужно очень пострараться, чтобы удивить нас. — Ты прав, — ответила девушка, не поворачивая головы, но Доктор понял, что на этом она не закончила. Через некоторое время Роуз все-таки продолжила, снова заглядывая в его глаза. — Просто я чувствую, что мы не просто находимся здесь — мы здесь застряли. Прочнее, чем где-либо еще. Мы слишком долго торчим на этом острове. Сколько? Неделю? Две? Или больше? — Она повернулась к нему всем телом и взяла за руку. — И не уверена точно, что конкретно мешает нам убраться отсюда: поломка ТАРДИС или ты? Если бы Доктор мог, он бы фыркнул, или закатил глаза, или просто отвернулся бы от нее и промолчал. Но он не мог. Но что ответить — тоже не знал. — Послушай меня, — он крепко сжал ее руку, — все хорошо. Все просто отлично. Мы просто весело проводим время. Мы впервые наконец-то живем так, как хотела твоя мать. Мы живем как обычные люди. Помнишь, ты предлагала это однажды? Кажется тогда с нами рядом еще кружила такая черная дырка. Я же ничего не путаю? Роуз фыркнула. — И помнишь что ты мне на это ответил? Она вперила в него вопросительный и одновременно просящий взгляд. Доктор вынул свою руку из ее руки, чтобы погладить ее по щеке. — Я же говорю, все в порядке Роуз, у меня все под контролем. Дай старушке ТАРДИС еще немного времени, для восстановления и все будет как раньше. Все будет хорошо, я обещаю. Роуз накрыла ладонь на ее щеке своей. — Проблема не во мне, Доктор. Ты не можешь жить такой жизнью. И снова Роуз пристально посмотрела ему в глаза. — Как видишь, могу, — неподобающе шутливым тоном отозвался он, чтобы закончить этот разговор.***
На осторов опускался как всегда чудесный вечер. Солнце посылало последние лучи верхушкам деревьев. Небо из ярко-фиолетового цвета постепенно перетекало в темно-синий. Приходила живительная прохлада. Птицы начинали переговариваться, готовясь ко сну. Дневное засыпало, чтобы проснулось вечернее. Скоро должны были показаться первые светлячки. Роуз разожгла камин, чтобы поставить воду кипятиться. Несколько дней назад, на другом конце острова они набрели на старую деревянную хижину, и решили обосноваться в ней. Точнее Доктор решил, а она просто не сказала, что против. И теперь, оставаясь на короткие промежутки времени в одиночестве пока Доктор уходил добывать пищу из недр ТАРДИС, она сгорала от ненависти к каждому предмету внутри этой развалюхи, к ее облезлым стенам, к ее покатой крыше. Она ненавидела котелок, в который начерпала воду, ненавидела камин, в котором разожгла огонь, и потому обращалась со всеми предметами небрежно и зло. Она безмолвно мучилась от гнева и все-таки молчала. Доктор выглядел таким счастливым все время. Он просто сиял улыбкой. Даже угрюмый быт не пугал его. Этим всем Доктор сам пугал Роуз. Еще раз просыпав сахар мимо кружки, она яростно стукнула по столу и нервно бросила ложку на стол. — Так, надо успокоится, — девушка запустила руки в волосы. — Мы это переживем. Так же, как и все, что уже пережили. Ему просто нужно дать немножко отдохнуть. Она мерила комнату шагами, в очередной раз пытаясь придумать хоть что-то. Но мысль наталкивалась только на неизбежный и столько раз отсроченный серьезный, неприятный разговор. Она знала, что им нужно поговорить. Но все же давала Доктору отсрочку, время побыть счастливым и беззаботным. Делая девятый круг, Роуз поняла, что ждать больше нельзя. Иначе она сама просто свихнется. В котелке уже бурлила вода. Роуз схватила кухонное полотенце и подошла к ненавистному камину. Она как всегда зло взяла котелок за ручку правой рукой. Перед тем как плюхнуть котелок на стол девушка положила туда же левую руку, и слишком поздно поняла, что этого делать не стоило. Кипяток выплеснулся через край, попадая на беззащитную кожу. И прошел сквозь нее. Отдергивая руку, Роуз вскрикнула уже не от боли, а от удивления. Она потрогала необожженную кисть, поднесла ее к свету. Плоть не просвечивала вопреки ожиданиям. Но что-то же все-таки произошло. Кончиками пальцев девушка потянулась к кипятку, и обожглась. Сжимая зубы и зажмуривая глаза, не давая себе времени передумать, она опустила в горячую воду всю кисть целиком. Если сначала кожу еще жгло, то вскоре любые ощущения пропали. Она открыла глаза. Рука шевелилась в воде, от которой шел пар. Но кожа даже не покраснела. Роуз пораженно вытащила кисть и свалилась на табуретку. Мысли проносились в голове со скоростью профессиональных гонщиков. Одна была невероятней другой. Ей с трудом удавалось держаться за толику разумного и отметать слишком уж фантастические версии. Из глубины сознания пришли смутные обрывки, образы, фразы. Роуз зачем-то вспомнила, как Доктор регенерировал в последний раз. Она тогда только вернулась. Откуда? Где она была? Там был далек. Он попал в Доктора. Но он регенерировал не тогда. Когда же он поменялся? Он был тогда один, и упал в сад маленькой девочки, Эми Понд. Откуда она это знает? Разве она была рядом? Нет, ее там не было. А где она была? Когда она вернулась к Доктору? Тысячи воспоминаний далеких и более свежих проносились перед ее мысленным взором. Все они были настоящими, но в них не было ее. Она видела мир глазами Доктора. Роуз встала с табуретки схватившись за голову и тут же свалилась на земляной пол. Истина пришла быстро, но принять ее оказалось гораздо труднее. Так быть не могло. Это слишком жестоко. Она не заметила, как по лицу начали катиться слезы, как начала беспомощно выкрикивать «нет! нет! нет!». И снова и снова повторяла одно и то же слово, стараясь отгородиться, оттолкнуть, убежать от очевидной ужасной мысли — она ненастоящяя. Все ее мысли ненастоящие, все ее чувства — пустышка, каждая эмоция — ничто. Она фальшивка, подделка, пластмасса. Она несуществует. И Доктор зашел совершенно невовремя, для того, чтобы донести таки еду. Он тут же бросил все, что держал и подскочил к ней. Его руки легли на ее плечи, сжимая их, пока она, закрыв лицо ладонями, рыдала. Он задал тысячу вопросов и сказал две тысячи утешающих слов, прежде чем она успокоилась настолько, что смогла оттолкнуть его и вырваться из объятий. — Роуз, что…? Я не понимаю. Скажи мне, что произошло и я это исправлю? Все что угодно, — умоляюще попросил он поднимаясь. — Только не это, — безжалостно бросила она, поднимаясь тоже. — Я хотя бы попробую, если ты мне скажешь, — он попытался подойти к ней, примиряюще показывая ладони, но девушка в который раз отшатнулась. — Ты не можешь исправить то, что я плод твоей фантазии! — голос ее невольно сорвался на крик, озвучивая нумолимую истину. Доктор замер, будто ему неожиданно дали пощечину. — Что? — хрипло переспросил он. — Меня не существует. Этого места не существует. Существуешь только ты, блуждающий в своих фантазиях маленький мальчик, который не может отличить мечты от реальности, — Роуз жестоко выплевывала ему в лицо ужасную правду, четко выговаривая каждое слово. — Ты бредишь, — еле слышно проговорил он. — Кто-то из нас двоих определенно да. И это точно не я, — бессердечно опровергла Роуз, отыгрываясь на нем за свое горе. Но только она успела договорить, как тут же пожалела обо всем, что сказала с такой неоправданной злостью. Она замерла, злясь уже на себя. — Нет, этого не может быть, — его голос был так слаб и бесцветен. Он с трудом добрел до табуретки, в которую еще недавно упала она, пораженная тем же самым откровением. — Доктор, прости меня пожалуйста. Я не хотела так это говорить. Я вовсе так не думаю, — девушка беспомощно стояла в углу не решаясь подойти, и прикрывала рот ладонью. Она не знала, что ей еще сделать. — Прости меня. Доктор ничего не отвечал, тупо пялясь в одну точку. Побелевший и онемевший, он сидел, как статуя без единого движения. — Доктор, прошу тебя, — Роуз испуганно подошла ближе. — Доктор. Она неуверенно дотронулась до его плеча. Доктор, приобняв ее за плечи, притянул к себе. Она уткнулась лицом в его плечо и снова зарыдала. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь горькими всхлипами. — Знаешь, мы можем остаться здесь, — задумчиво протянул Доктор спустя пять минут. Роуз с ужасом подняла на него глаза, и он наконец взглянул на нее в ответ. — Нам не обязательно расставаться, тебе не обязательно исчезать, — Доктор успокаивающе поглаживал ее по спине и даже неуверенно улыбался. — Нет, — в который раз за этот вечер прошептала Роуз. — Ты помнишь почему ты здесь? Доктор еле заматно кивнул. — Ты умрешь, если мы здесь останемся. — Да, но перед этим у нас будет долгая жизнь вместе. Теперь, когда я знаю, что мы в моей голове, мы с тобой можем отправиться куда угодно, где я уже бывал. Мы сможем путешествовать, попадать в приключения как раньше. Все будет почти по‐прежнему. Роуз изумленно мотала головой. — И ты готов умереть, ради этих нескольких месяцев у мебя в голове? — она снова повысила голос. — Ради нескольких лет. С тобой. Тем более, потом я регенерирую, — он говорил это слишком просто. — Нет, — она снова отшатнулась от него. — Ты не можешь так поступить! Ты не можешь убить себя, того, кем ты являешься сейчас. — Могу! — тоже воскликнул он, поднимаясь с табурета. — Я могу это сделать! И я хочу это сделать! Ради тебя и себя, ради нас. — Но я это ты! Меня не существует! Я лишь воспоминание, призрак из прошлого! Я ничто! — Не говори так! — он топнул ногой, кривясь от ее слов. Роуз быстро вышла из хижины, яростно хлопнув дверью и оказалась на пляже. Не на камнистом пляже, с вечно приветливым пластиковым солнцем, а на том самом пасмурном и сером, северном, холодном пляже, на котором разбилось его сердце. Дважды. — Роуз, постой, — крикнул ей в спину Доктор, выходя следом. Девушка обернулась, стоя в трех метрах от него. — Может быть это и звучит безумно, но я просто хочу остаться здесь, — он медленно побрел к ней. — Почему я не могу позволить себе такую роскошь, как счастье? Почему я просто не могу провести остаток жизни здесь, с тобой? Я столько всего сделал для этой Вселенной. Почему я впервые в жизни не могу сделать что-то только для себя? Он уже стоял прямо перед ней и ждал убедительного ответа. — Потому что это тебя убивает, — с сожалением ответила Роуз и обняла его. Доктор обреченно опустил голову ей на плечо. Они простояли так минут пять. Потом Роуз взяла Доктора за руку и потянула за собой. Она опустилась на песок почти у самого края воды. Доктор сел рядом. Волны холодного серого моря спокойно колыхались на фоне пасмурных облаков. Песок, на котором они сидели, был чуть влажным и рыхлым. Ветер обжигал кожу холодом, но был не в силах забраться под одежду. Доктор взглянул на Роуз и с недовольством увидел на ней дурацкую фиолетовую куртку. Собственный мозг подгонял его. — Тебя ждет сексуальная, кудрявая женщина, которой ты должен больше, чем можешь отдать. Доктор промолчал, крепче сжимая руку Роуз и в глубине души понимая, что она права — он все еще должен. — Кстати она вновь спасла тебя, – она замялась на мнгновенье, но все таки поддела его – Сладкий. — Роуз издевательски усмехнулась и прикусила кончик языка. Снова воцарилось молчание. — Ты так нелепо попался. Просто смешно, — девушка весело взглянула на него, казалось сдерживая смех. Доктор повернулся к ней и увидел слезы. — Ты сам виноват, — снова заговорила Роуз, поспешно смахивая с глаз воду. — Ты обманул меня тогда. Ты ничего не сказал, болван. Ты мог бы повернуть все по-другому, но ты промолчал, — она задумалась на мгновенье. — Промолчал, потому что так было правильно. — Да, — подтвердил Доктор и Роуз тоже увидела его наполненные слезами глаза. — так было правильно. Я ни о чем не жалею. — Жалеешь, — разоблачающе протянула Роуз и усмехнулась. Она все вытирала слезы свободной рукой. — Жаль меня тогда нельзя было разделить надвое. Он хмыкнул. — Я бы выбрала тебя. И ты это знаешь. Доктор кивнул. Он ничего не мог ответить, боясь, что голос сорвется. — Знаешь, пока мы еще тут, я бы… — неуверенно начал он. — Знаю, — улыбаясь прервала Роуз. — Не забывай, я это ты. — Это значит…? — Да. Доктор выдохнул и медленно потянулся к ее губам. Роуз тоже подалась вперед. Он закрыл глаза, и… провалился в пустоту. *** — Доброе утро, Сладкий, — пропел на ухо знакомый голос. Доктор с трудом разлепил глаза. Ривер стояла наклонясь над ним и улыбалась. Он перевел взгляд за ее спину. Стены больничного отсека ТАРДИС успокоили его. По крайней мере он дома. — Те идиоты вкололи тебе опасный галлюциноген. Тебе повезло, что я разбираюсь в химии. Еще немного, и я бы не смогла тебя разбудить, – Ривер отошла подальше давая ему пространство. Немного дезориентированный он сел и только сейчас заметил на своем теле больничную пижаму. — Сколько я проспал? — будничным тоном поинтересовался он. Голос вышел хриплым и сухим. Ривер отошла, чтобы подать ему стакан воды. — Три дня. Доктор принял стакан и немного отхлебнул. — И что? Ты вытащила меня оттуда, выяснила, что они мне вкололи и нашла антидот? Ривер облокатилась на ближайший больничный столик. — Да. — Спасибо, — отводя взгляд ответил Доктор. Ривер кажется приняла его жест за смущение, потому что хищно ухмыльнувшись произнесла: — И переодевала тебя тоже я. Милая родинка, кстати. Доктор решил не уточнять, какая конкретно и просто поднялся на ноги. Кожа ощутила холодные железные решетки пола. — Я пойду прилягу в свою комнату. — Хорошо, — продолжая улыбаться уверенно ответила Ривер. Она провожала его взглядом, пока он медленно брел к двери — затекшие конечности давали о себе знать. Он уже почти достиг рубежа и перешагнул через порог, когда Ривер спросила: — Ты спал и видел сон. Что ты видел? Доктор недоуменно обернулся. — Просто этот галлюциноген, он не простой. Он затягивает. Потому, что показывает нам то, чего мы желаем больше всего. Сон бывает настолько прекрасен, что кто-то готов умереть, лишь бы не проснуться. Так что ты видел, Доктор? От уверенности Ривер не осталось и следа, она задавала этот вопрос взволнованно, понимая, что просит о слишком личном. И она надеялась, что он с ней поделится, даст ей еще кусочек пазла к разгадке своей души. — Галифрей,— односложно бросил Доктор и повернулся, чтобы больше не оборачиваться.