Мальчик с разбитыми коленками

Ты ведь помнишь? Кто твоя первая любовь...

Красивый. Статный. Элегантный... Он был тебе надежной опорой и защитой, стирая в порошок в любого, кто только криво посмотрит на тебя. А теперь он с Элизой. Ты все знаешь и не осуждаешь. О том, что здесь что-то неправильно, ты знаешь. И тебе наплевать. Потому что ты жгуче желаешь находиться на ее месте. — Мы уедем, Агата, — говорит Данте, пристально смотря тебе в глаза. Вскапывая чертоги твоего сознания. — Навсегда уедем. И они уходят из церкви, где только что сказали последние слова твоей тетушке. А ты стоишь и смотришь вслед своей уходящей любви, не в силах пошевелиться. Они уже почти скрываются за поворотом, как вдруг неведомая сила толкает тебя вперед. — Ты не посмеешь потерять меня! — а голос уже тебе не принадлежит. Скидываешь туфли на каблуке и зажимаешь их в руке. Сама не понимаешь, как ноги несут тебя к мужчине, не похожему на того юного рыцаря из твоих воспоминаний. — Данте, стой! — сначала в его голову летят туфли, а затем ты бросаешься в надежные объятия под недоуменный взгляд Элизы. Ты Безумна. — Вспомни, пожалуйста, вспомни! Я молю тебя, Данте, — слезы градом катятся по твоим щекам. — О чем ты, Агата? — сочувственно спрашивает обеспокоенная кузина. — Данте, прошу тебя, — губы дрожат, моля мужчину лишь об одном. Его лицо трогает улыбка. — Я никогда не забывал. — Тогда почему? — ты смотришь в его глаза, в которых плещется небо. — Я не могу тебе ответить, — и он отступает, приобнимая Элизу за талию. — Выбираешь ее? — ты улыбаешься и с глупой улыбкой делаешь шаг назад. — Что ж... — Агата, объяснись, — твоя глупенькая кузина насупилась. И, вероятно, до всего додумалась. — Ты сама сказала, что это все ошибка, Агата, — его омуты глаз утонули в океане воспоминаний. — А ты и не попробовал меня переубедить... — и ты замолкаешь, отворачиваешься, бросая через плечо: «счастливого пути», и уходишь. А он тебя не догоняет. Все. Кончено. Навсегда.