Разница касаний

***

      Семейные заказы Каллуто брал с большой неохотой. В большинстве своем они были или слишком скучные, или для них больше подходили старшие братья и отец с дедом. Именно поэтому, к расстройству дорогой матушки, Золдик-младший всё чаще и чаще проводил время с Труппой Фантомов. Нет, конечно, он не в игрушки с ними играл, он старался совершенствоваться в силе и своей способности, однако недовольства со стороны семьи всё ещё доносились до его ушей. Ведь как так, он — один из Золдиков, такой престижной семьи наемных убийц, посмел связаться с Пауками и официально находиться в их составе?       Чтобы не слушать каждый раз возгласы матушки о том, что он променял семью на каких-то бесчестных бродяг, Каллуто брал заказы на убийства. Кикио в такие моменты сразу успокаивалась, и как минимум на ближайшие две недели замолкала, что позволяло уходить из дома без зазрения совести.       Примерно так было и в этот раз — мадам Золдик снова начала излишне сокрушаться из-за того, что её кровинушка ступил на скользкую дорожку пауков, и оставил её совсем одну, так же как Киллуа. Выбора особо не было, поэтому пришлось взяться за заказ на какого-то чинушу. Платили немалые деньги, несмотря на то, что цель была не такой уж и большой шишкой. Единственное обязательное условие — притащить заказчику какой-то свёрток, который лежал в сейфе жертвы. А в остальном можно было действовать свободно. Каллуто любил, когда ему позволяли дать волю воображению и сделать всё на свой вкус. Это добавляло какой-то изюминки в работу. Ну, и ещё это значило, что можно немного поиграть. Прямо как он любит.       Золдик старался сделать всё максимально быстро, по крайней мере, насколько это было возможно. Потому что в выслеживании объектов у него не было никаких проблем, но нужно было как минимум узнать немного о привычках и предпочтениях цели, чтобы подобраться и ударить в самый неожиданный момент. Потому что в плане скрытности ему еще долго не сравниться со старшим братом Иллуми, и периодически это даже удручало, он мог бы даже предаться небольшому акту самобичевания, но явно не на работе.       Слежка за объектом могла продолжаться около двух суток, если бы не одно счастливое стечение обстоятельств: за этим чинушей была замечена премерзотнейшая тяга к домогательствам и попыткам присвоить чужое тело себе — одной этой детали хватило, чтобы натянуть на себя кимоно попестрее и поизящнее (а таких у Золдика было предостаточно благодаря стараниям матушки), и выйти поздно вечером прогуляться у дома цели. И чуйка на этот раз его не подвела. Рыбка сразу же клюнула на живца, оставалось лишь правильно подсечь. Чиновник вышел, будто невзначай из дома, и сразу же обратил внимание на Каллуто, но дистанцию в несколько шагов все равно старался держать. — И что же такой хрупкий цветок делает в таком опасном районе совсем один, да ещё и так поздно? — наигранно любезный голос мужчины обволакивал, будто мерзкой слизью, каждый миллиметр тела даже на расстоянии. А раз объект держал расстояние — значит он опасался чего-то и проверял ситуацию на наличие опасности. Не самое глупое действие, даже скорее наоборот, но явно не когда имеешь дело с кем-то из Золдиков.       Каллуто картинно открыл веер и прикрыл им половину лица, показывая максимальное смущение, пытаясь показать весь свой максимум кротости и очарования. И это действительно возымело эффект. Чтобы рассмотреть его, мужчина сделал пару шагов вперед, и приблизился чуть ли не вплотную. В нос ударил едкий запах пота, а в голове стучало лишь одно слово, описывающее представшую перед ним свинью — «мерзость». — Всего лишь возвращаюсь домой, господин, — голос был тихим, в него хотелось вслушиваться, и было видно, что это с какой-то стороны даже заводило его цель. — Но такому очаровательному созданию опасно ходить в одиночестве! Я не могу оставить такую прелесть на растерзание всяким маргиналам! — наигранный душевный порыв мужчины был подкреплен резким притягиванием к себе за талию и прижиманием к себе. Хоть пальцы объекта и были жирными, но явно юркими, и успели чуть-чуть поисследовать чужое юное тело даже через одежду. Гадость.       И Каллуто бы продолжил играть в недотрогу и дальше, изводя свинью у которой он был в объятиях своими отказами от «помощи», если бы не почувствовал за спиной бешеный всплеск нэн. Но тот был такой мимолетный, что он даже не смог почувствовать где был источник. За ним кто-то всё это время следил и остался незамеченным? Очередной удар по самооценке убийцы был нанесен, но пока расклеиваться было рано. Он мог убить сейчас сразу двух зайцев: попасть в дом, и выманить свой обнаружившийся хвост. Главное правильно разыграть все карты. — На самом деле, господин, я бы с удовольствием принял вашу помощь, — пролепетал Каллуто, наконец-то убирая веер и обдавая мужчину наигранно нежным, но в то же время несчастным взглядом розовых глаз. — Я заметил, что всё то время, что я возвращаюсь к своему дому, за мной следят. И если бы вы были так добры, вы бы позволили мне временно задержаться у вас и отбить слежку?       Лицо мужчины после озвученной просьбы будто бы расцвело в блаженстве. И одно это выражение морды показалось Золдику даже тошнотворнее, чем все его действия до этого. Но он старался не выходить из образа, именно поэтому отвращение было закопано где-то внутри. — Конечно — конечно, милочка! Думаю, что мы сможем даже выпить немного чая, пока будем искать решение твоей проблемы. — и снова сильно ощутимый, но недолгий всплеск нэн. Кто-то явно злился настолько, что периодически уже просто не мог контролировать Ин. Ну или просто подавал сигналы.       Но Каллуто об этом даже подумать не успел, как его затащили в дом. Будто мужчина куда-то торопился, хотя был уже поздний вечер.       Всё произошло максимально быстро — они оказались в плохо освещенной комнате, где тут же сели пить чай. И именно сейчас Золдик-младший благодарил всё на свете за то, кем он вообще являлся и в чьей семье родился. Такая доза какого-то белого порошка, который подсыпали явно вместо сахара, если бы не убила его, то как минимум парализовала на достаточно долгое время. Но сыграть то, что ему стало как-то нехорошо было нужно. Поэтому Каллуто, всё так же картинно, откинулся на спинку резного кресла и чуть прикрыл глаза. — Вот так, цветочек, всё будет хорошо, — прямо над ухом прозвучали слова объекта, а потом шеи коснулся влажный и склизкий язык. От такой мерзости сердце впервые за всю жизнь пропустило удар, будто поднялось комом к горлу, и Золдик попал в цепкие лапы ступора. Нет, конечно, он был готов к такому развитию событий, но почему-то все равно ноги и руки отказывались слушаться. Каллуто уже даже начал грешить на то, что иммунитет к ядам дал сбой.       Тело тискали, сжимали бедра, кажется даже пытались раздеть, но традиционная одежда, видимо, была настолько замудренной, что в ней даже не захотели разбираться. Только все равно кое-где порвали, что очень расстроило Золдика. Он любил это кимоно и надеялся, что на этой миссии оно не пострадает. Зато у Каллуто теперь была отдельная причина ненавидеть этого гада. Хотя от всех посягательств на тело и так было до тошноты мерзко, и если бы ему не нужно было усыпить бдительность, то дорогущий ковер был бы испорчен рвотой.       Цели видимо надоело лапать и облизывать чужое тело, постоянно отираясь промежностью о чужие коленки и гадко постанывать, поэтому его подняли, и Золдик смог наконец-то взять себя в руки и резко дернуться, упасть на пол и откатиться от мужчины на несколько шагов, а потом максимально быстро встать, доставая веера. Движения были немного смазанными и даже не особо точны, будто он не наемный убийца, а просто испугавшийся обычного среднестатистического насильника ребенок. Малейшее осознание этой мысли распинало самолюбие окончательно и захотелось даже побиться в истерике, вот только нынешнее положение дел, опять же, не позволяло расклеиваться, чему Золдик был даже рад. Ведь нужно было довести дело до конца.       Но, к удивлению Каллуто, цель не попыталась скрутить его или как-то обезвредить. Он просто резко рванул в сторону коридора с громким топотом, видимо понял, что не просто мальчика подобрал, а кое-кого посерьёзнее. Золдику ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, чтобы наконец-то выполнить свою работу.       Коридор оказался запутаннее и длиннее, чем в принципе ожидал убийца. Это напрягало, ведь кто знал что находилось за всеми теми дверьми, что он проходил. Даже думать об этом было неприятно, хотя в этом могла крыться разгадка того, почему награда за эту тушу была такая огромная. Из чистого любопытства Золдик решил открыть одну из дверей, но сразу же резко захлопнул её, шокировано вжавшись в противоположную стену. Он который раз за день терял лицо и не мог с собой совладать. Это пугало, и это значило, что ему придется заниматься ещё усерднее, чтобы такого просто больше не повторялось. Единственное, что он извлек из картины за той дверью, что если бы он не был Золдиком, то оказался на том самом месте, что и наполовину разделанная девочка в милом розовом кукольном платье пастушки. Ну, теперь всё действительно вставало на свои места, и награда больше не казалась такой завышенной как изначально.       Ещё пара минут поисков окончились тем, что цель была загнана в угол одной из комнат дома. Пусть мужчина и пытался размахивать огромным тесаком и неуклюже отбиваться, Каллуто всё равно был быстрее, и уже в открытую довольно и победоносно улыбался. Играть с ним в кошки-мышки было даже весело, а давать надежду на мнимый выигрыш в схватке, где только ты сам трезво оцениваешь разницу в силе ещё и возбуждало своеобразно. Но одно-единственное неверное движение, из-за которого Золдик поскользнулся в своих гэта на полу, переменило абсолютно всю картину. В момент падения даже показалось, что что-то пронеслось прямо перед глазами, пока цель широко замахнулась тесаком чтобы нанести чуть ли не решающий удар. Он даже закрыл глаза, чтобы не видеть своей собственной глупейшей ошибки, но…       На лицо брызнула горячая кровь, а уши уловили как будто бы свиной писк раненой жертвы. Каллуто поспешил открыть глаза и поскорее встать на ноги, чтобы понять какого дьявола сейчас произошло, и сердце снова сбилось с привычного спокойного ритма. Еще один максимально незаметный удар, голова резко отделяется от жирной туши и катится куда-то в сторону, оставляя тело истекать кровью. Запах чужой крови стал ощущаться так сильно, как никогда ранее, а сердце резко зашлось в настолько бешеном темпе, что даже дыхание на пару секунд сперло.       Дедушка всегда говорил, что одно из главных правил контроля над собой — правильно дышать. Ему талдычили об этом с самого детства, и казалось это было доведено чуть ли не до автоматизма. Как оказалось сейчас — у всего в этой жизни бывают сбои. Но просто невозможно быть таким спокойным и контролировать себя, когда твою работу выполнили за тебя да еще и кто?! Сам, мать его, Фэйтан, второй номер Труппы Фантомов, и тот, перед кем Каллуто хотел ошибиться в самую последнюю очередь, ведь тот всегда был неким недостижимым идеалом силы. Потому что Похтох даже и малую толику своих способностей не показывал, а это как минимум значило, что в данном случае выражение «бесконечность — не предел» попадало в самую точку, его даже недооценивать было страшно!       Только теперь возникал безумно важный вопрос: как он вообще здесь оказался? Вроде Каллуто никому, кроме семьи не сообщал куда вообще собирается. Зато сразу стало понятно, что это был за убийственный Нэн, который мимолетно чувствовался у входа в дом объекта. — А я думал Золдики не дают своим жертвам и секунды на раздумья перед смертью, — слова мужчины звучали как упрек, они невероятно сильно укололи и так почти мертвое самолюбие убийцы. Ну вот, облажался перед самим Фэйтаном, да и еще честь семьи посрамил! Какая гадость!       Не удивительно, что Каллуто теперь выглядел куда мрачнее, чем до этого. Мало того, что он сам свою работу не выполнил и теперь даже деньги брать за заказ стыдно, так ещё и показал себя бесполезной боевой единицей перед тем, на кого равнялся и частенько хотел произвести наоборот положительное впечатление. Теперь все надежды рухнули словно карточный домик — не день, а какая-то сплошная чёрная полоса! — Обычно не дают, — он старается держать гордое лицо представителя семьи Золдиков, но по взгляду собеседника было видно что получалось достаточно хреново. — Просто я решил немного поиграть в кошки-мышки. — Как по-детски, — Фэйтан усмехается, и в пару шагов оказывается в нескольких сантиметрах от Золдика, перед этим демонстративно пройдясь по истекающему кровью трупу, не разрывая с соратником зрительного контакта. — Я бы и сам справился, в конце концов мне за это деньги заплатят. — Немного недовольно фыркает он и складывает руки на груди. А заодно незаметно прикрывая порванное на груди кимоно. И так хотелось сквозь землю провалиться, так ещё и оголенным телом светит. — Более важный вопрос в том — что ты тут делаешь? Почему мешаешь мне работать и зачем вообще следил? Это же тебя я ощущал, когда был вот с этим вот у входа в дом? — Каллуто небрежно вскинул руку в сторону трупа и наконец-то посмотрел Фэйтану в лицо. Вообще, последний вопрос скорее был риторическим и не таким уж важным, потому что иного ответа, кроме как утвердительного, дать ему просто не могли. — А ты уверен, что это я должен перед тобой отчитываться, а не наоборот? — Золдик хотел что-то сказать в ответ на это, и даже приоткрыл рот, но стыдливо отвел глаза и закусил губу.       Похтох был прав, со всех сторон, как не посмотри. Несмотря на то, что сейчас он был в роли наемников из своей именитой семьи, он все ещё оставался частью Пауков, но к его удивлению, Фейтан даже не подумал продолжать отчитывать, а просто начал вытирать забрызганное кровью лицо. Немного грубовато, кое-где было даже больно, но это, видимо, был максимум заботы, которую ему мог предоставить кто-то вроде него. — Я был здесь по делам, и уже хотел возвращаться на базу, как увидел тебя и вот это убожество. Решил подстраховать, как видишь не зря. — Золдик даже пикнуть не смел, вслушивался в чужой голос, он и поверить не мог, что за него мало того что переживали, но и решили всё спокойно объяснить. Это было так по-странному приятно, что Каллуто чуть подался вперед и посмел обнять Похтоха, наконец-то спокойно выдохнув. Последний же откровенно не знал как на это реагировать, и просто замер, ожидая последующих действий. — Я хотел сам его убить, — как-то даже по-детски пролепетал убийца и зажмурился. — он порвал мое любимое кимоно и лапал меня, я хотел самостоятельно прирезать его за это. — на удивление даже после этого его не оттолкнули, а просто пристроили руки на плечах, своеобразно принимая объятия. — Я украду для тебя новое, — прозвучало совсем над ухом, а по спине пробежал табун мурашек. Почему ему всё больше нравилось находиться в этом положении? Почему чужие руки с плеч переместились на талию, прижали, и это так приятно успокаивало? Почему они вообще обнимаются? Каллуто не то чтобы хотел знать ответы на все эти вопросы, просто все это было так странно и приятно, что они всплывали в голове сами собой. — Где он тебя трогал?       Наверное, это совсем не то, чем хотелось бы делиться в принципе с кем-либо, особенно учитывая как его воспитывали, но почему-то сейчас это казалось очень правильным и нужным. Даже если после этого его назовут слабым и выкинут из Призрачной Труппы. Даже если его ждет после этого сама смерть. Хотя раз Фейтан сам спросил, значит он и правда хотел об этом знать, значит не так уж и страшно признаться в том, что даже ему в такой ситуации было страшно, и что только из-за этого он совсем потерял голову и впоследствии заигрался, слушая слишком настойчивое желание отыграться и отомстить.       Похтох слушал тихий голос четвертого номера абсолютно молча, и кажется, внутри него снова начинала медленно закипать ярость. Ярость настолько сильная, что хотелось выпустить столько энергии, чтоб никто не смел подходить к дому убитого чиновника ближайшие дня три, если не больше. Из-за этого плохо контролируемого чувства Золдик был прижат к груди непривычно крепко, а зубы неприятно и ощутимо скрипнули. Эта свинья была мертва, но теперь Фейтан считал, что тот отделался слишком быстро и его надо было как следует помучить. С губ даже срывается несколько ругательств на родном языке, что заметно напрягло находящегося в его объятиях Каллуто. Ну да, так сильно злится он очень редко и только в определённые моменты, чтоб это не пугало, а Золдик слишком наблюдательный и всё ещё ребенок (хоть и слишком рано повзрослевший), поэтому и впитывает всю информацию как губка.       Фейтан тяжело вздыхает, резко берет под руки напряженного четвертого и усаживает его на ближайший стол. Правда теперь он смотрел снизу вверх на Золдика, но это мелочи, сейчас надо было привести его в чувства, иначе всё может стать только хуже. — Предугадывая твои дальнейшие слова: никто тебя не убьет за то, что произошло сегодня. Не знаю, как у вас в семье, но мой опыт показывает, что без ошибок сильнее не станешь. Главное, чтоб всегда была страховка, иначе черви дождутся нового обеда быстрее, чем ты думаешь, — Фейтан усмехается и спускает свой воротник пониже, чтобы его лицо было видно полностью. Каллуто же просто предпочитал молчать, чтобы не сказать чего лишнего. Всё это было так странно, но так не хотелось чтобы этот разговор кончался. — Предугадывая твои слова ещё раз: ты полезен нам и мы тебя не выгоним. Разве что ты не захочешь кого-нибудь из нас прирезать, как предыдущий четвертый, но тогда ты уйдёшь только на тот свет, и поверь, нас будет мало интересовать, кто твоя семья. В остальном — всё, что было сегодня здесь — останется между нами. — Прямо всё? — наконец-то подает голос Каллуто, явно немного осмелев после небольшой речи Похтоха. Тот кивает и Золдик, даже особо не раздумывая, резко подается вперед, жмурясь и касаясь своими губами чужих губ. Так невинно и немного по-детски, зато вкладывая в поцелуй все чувства бушующие внутри, и это не просто страх, который сегодня буквально наступал на пятки маленького убийцы, но еще и восхищение силой и терпением, которое он проявляет к такому ничтожному члену Труппы Фантомов. Была ли в этих чувствах влюбленность — сложно сказать. Каллуто был слишком мал, чтобы осознавать, что это такое, но он определенно знал, что хотел целоваться со вторым номером и быть как можно ближе постоянно, главное, чтобы последствий за это не последовало.       Фэйтан же сначала даже не понял, что именно произошло, потому что такое поведение в его сторону было в принципе никому не свойственно. Его обычно боялись и сторонились, потому что он был слишком силен и агрессивен, а здесь даже предпосылок к подобным выходкам не было и вот оно случилось. Не сказать, что Похтох был особо против — маленький Золдик был даже очарователен в своей неопытности, да и на личико в принципе милый. Оставалось только окончательно получить подтверждение того, что он осознает свои действия, и можно даже позволить себе немного расслабиться.       На поцелуй он всё-таки отвечает, чуть прижав к себе за талию, и позволяет себе немного выпендриться, уводя всё это действо в более взрослую сторону, ведя в поцелуе и показывая, как можно сделать, чтобы было ещё немного приятнее. От этого чувствуется, как Каллуто задышал немного чаще, и это даже немного очаровывает, ведь нужно сделать так мало, чтобы чужое тело уже реагировало на какие-то действия. — А теперь скажи мне, — Фэйтан разорвал поцелуй, заставляя Золдика даже немного замешкаться и испугаться, но рука на талии четко показывает, что его никуда не отпустят, а бархатный обволакивающий голос явно не был окрашен недовольными оттенками. — Действительно ли ты хорошо подумал и я могу сделать всё что вздумается? — Да, — чуть ли не шепчет Каллуто, и стыдливо прячет голову у него на груди. — Помоги мне смыть с себя воспоминания об этой мерзости. Я… Я так хочу. — Слова с одной стороны звучат слишком неуверенно, но Похтох почему-то понимает, что это не из-за страха, а скорее из-за банального стыда признать, что четвертому этого очень хочется, и спорить с этими его желаниями почему-то тоже не хотелось. Поэтому пояс на чужом кимоно был развязан в максимально короткие сроки и отправлен в полет куда-то в другую часть комнаты. Золдик как-то по-особенному довольно улыбается, ведь его мёртвая уже цель так и не смогла справиться с таким простым элементом одежды, а Фэйтан даже не поморщился.       Пару секунд рассматривая немного оголившееся худое тело, первым делом Похтох целует Каллуто в шею, он даже оставляет яркий засос на месте, которого пару часов назад касался чужой язык. Мальчик на это задышал ещё чаще и вжался в него сильнее, просто не зная как на это реагировать. Однако, нужно было признать, что целовал Второй до чёртиков приятно, даже несмотря на то, что это было немного грубее, чем хотелось бы.       Руки Золдика начали судорожно искать застежку на чужом плаще, в первую очередь для того, чтобы не находиться в одиночку в таком смущающем оголенном положении, а во вторую потому, что хотелось наконец-то дотронуться до чужого тела, там, где не касался вообще никто. Каллуто и раньше видел Фэйтана без одежды, и ему чисто из научного интереса было любопытно каковы чужие мышцы на ощупь, теперь же он был близок как никогда, но щеки от одной только мысли начинали гореть румянцем. Над ухом слышится низкий смешок, от которого тело приятно покалывают миллиарды маленьких иголочек, а чужая рука мягко, но резко направляет его на такую желанную застежку.       Фэйтан помогает избавить себя от верхней одежды, он остается лишь в кожаных брюках, которые делали всё только хуже (или лучше?). Они подчеркивали каждую линию и сильно выделяли все бугорки и складки. Честно говоря, при ближнем рассмотрении, Каллуто даже не ожидал, что у Похтоха настолько накачанные ноги — всё же в одежде он выглядел несколько тоньше, чем без нее.       Гэта с глухим стуком падают с маленьких ног на пол, и Золдик, с максимально заинтересованным выражением лица, проводит большим пальцем ноги по чужому торсу вниз, задевая сначала застежку брюк, а после и достаточно явный бугорок в области паха. Он не совсем понял, что сейчас нехило так дразнится, и что это может вылиться в немного резкие и нетерпеливые действия, но кажется Фэйтан сегодня решил быть не совсем больным ублюдком.       Он перехватил чужую ногу, зачем-то оттянул резинку на носочке четвертого, отпустил, чтобы та ударилась о тонкую кожу, и коснулся чуть обветренными, сухими губами маленькой коленки. От этого Каллуто неосознанно тихо пискнул, изящно прикрыв рот рукой. Похтох шёл точно по тому же пути, как его трогала уже умерщвленная цель, но своими движениями он абсолютно стирал то неприятное ощущение, из-за которого хотелось залезть в ванну и не вылезать оттуда до скончания времен. Каллуто не мог понять, почему так происходит, ведь вроде цель всех движений была одна — заполучить его тело во всех смыслах. Но к Фэйтану он не чувствовал неприязни, он не казался мерзким и грязным, скорее наоборот — Золдик тянулся к нему, хотел открыться так, как никогда прежде. Он сделал отметочку у себя в голове, что обязательно спросит про разницу в ощущениях у Второго, ведь он старше и должен хотя бы чуть лучше разбираться во всём этом.       Ощущение укуса на внутренней стороне бедра резко вытащило Каллуто из размышлений и наконец-то заставило подать голос. Всё так же элегантно прикрывая рот рукой, и чуть прикрыв глаза, четвертый тихо застонал, что даже как-то удовлетворило Фэйтана. Он провел по довольно ощутимому следу от зубов языком и поднялся чуть повыше, сталкиваясь прямо с нижним бельем. Подцепил ловкими тонкими пальцами ткань он уже хотел было стащить её, но на руку легли нежные пальчики Золдика, останавливая. Похтох поднял голову, немного недовольно глядя на смущенное лицо, но остановился, дожидаясь, что же тот хочет сделать. — Я… — чуть ли не задыхаясь от собственного смущения шепчет Каллуто, и снова прикрывает глаза, даже немного дрожа. — Я сам хочу. Пожалуйста. — И Фэйтан не смеет отказать. Сейчас всё нужно было делать настолько осторожно, будто бы ты совершаешь крупнейшую кражу века. И с какой-то стороны это было действительно так — он пытался украсть невинность самого младшего из Золдиков чуть ли не под носом его родителей, и это даже заставляло кровь в его венах закипать.       Каллуто же, немного замешкавшись, стягивает с себя нижнее бельё, при этом до ужаса смущаясь пристального, исследующего взгляда Фэйтана. Тот будто хотел его сожрать на месте, потому что с каждым оголенным миллиметром кожи, взгляд мужчины разгорался всё сильнее. Похтох выглядел хищником в засаде, выжидал когда же сможет выпустить когти и растерзать свою добычу. И ведь действительно, когда Золдик несильно кивнул, будто показывая, что он готов ко всему, Фэйтан резко прильнул к телу четвертого, поудобнее пристроив чужие ноги у себя на плечах, касаясь губами небольшого аккуратного возбужденного члена, после чего головку обошел шершавый язык, собирая тем самым выступивший предэякулят. Каллуто не смог сдержать стона, это действие вроде было ожидаемо, но в тоже время он не знал, что будет так приятно.       Второй же воспринял это как знак что нужно продолжать в том же духе, поэтому орган был взят в рот, а движения приняли достаточно резкий и быстрый темп. Из легких Золдика в одно мгновение будто выбили весь воздух, да и голос отказывался слушаться своего обладателя, поэтому мальчику только и оставалось, что выгнуться, выставляя во всей красе гибкость своего юного тела, запустить пальцы в чужие волосы, несильно их сжав. Фэйтану, кажется, это понравилось, поэтому рука в волосах сжалась чуть-чуть сильнее, из-за чего послышался довольный рык.       Кончает Каллуто непростительно быстро. Зато такой бури ощущений он не испытывал никогда в своей жизни. Они сносят крышу, до искр из глаз, и он понимает, что ему мало, ему хочется ещё! Хочется не отпускать Похтоха никуда и растянуть этот момент на подольше, всё равно это останется между ними, а молчаливый наблюдатель в виде истекающего трупа пусть завидует, что это тонкое молодое тело досталось более достойному человеку. Но, кажется Фэйтан не собирался продолжать всё это, и Золдик почувствовал небольшой укор совести за то, что перед ним явно расстарались, а он даже ничем не смог ответить.       Поэтому как только Ворой попытался отстраниться, Каллуто хватает его за запястье и резко дергает на себя, немного неуклюже наваливаясь сверху. Глаза его, подернутые пеленой остаточного возбуждения и желания, смотрят прямо в глаза партнера, явно показывая, что они еще не закончили, а свободная рука резко оказывается на достаточно твердом бугорке в области паха. Пуговица расстегнута и Похтох тяжело выдыхает, ощущая холодные пальчики на горящем возбуждением члене. Неопытность мальчика почувствовалась сразу же, но это не стало проблемой — наоборот, кажется Фэйтану доставляло гораздо больше удовольствия тот факт, что он буквально раскрывал дверь перед Золдиком в новый мир.       Спустя пару попыток каких-то неуверенных ласк и движений рукой, мужчина берет инициативу на себя и помогает, показывает как лучше сделать, накрыв своей ладонью чужую вместе с собственным органом. Задает пока достаточно умеренный темп, а сам тянется к лицу Каллуто и целует его, совсем лишая возможности думать. Но вся сущность второго рвется наружу и он не может удержаться от того, чтобы не укусить чужие губы. До крови, так, что во рту у обоих отдает металлическим привкусом. Только их обоих это только распаляет. Кажется температура в комнате даже поднялась, хотя это было бы абсолютно не удивительно — Фэйтан буквально горел, и Золдику казалось, что в этих объятиях они скоро начнут друг друга обжигать, а потом и вовсе сгорят. И этот факт заставлял возбудиться еще сильнее.       Но Похтоху этого было мало, ему всегда было мало. Стимуляции рукой — это не то, от чего хотелось кончить в данной ситуации, и поскольку ему дали полный карт-бланш на действия, он притянул Каллуто ближе к краю стола за бедра и довольно резко развел его ноги в стороны. Удивительно то, что тот даже не был против, наоборот поднес пальцы Второго к своим губам и сам лизнул кончиком языка, после чего вобрал указательный и средний пальцы в рот. Этим действием он немного выбил из колеи Фэйтана, и тот просто не мог не спросить откуда же такое юное создание такого понабралось. — Видел как брат смотрит всякое, — с достаточно пошлым чмоком выпустив пальцы из рта, ответил он. Какой из братьев уточнять не стал никто, потому что эта информация была явно не для такого рода ситуаций, однако это всё равно вызвало тихий смешок у Похтоха. — А мне казалось, что ты совсем ходячая невинность, — хрипло выдохнул он прямо Четвёртому в ухо, и укусил его за мочку. Каллуто тихо застонал, и тут же прикрыл ладонью рот, кусая себя. Растяжка оказалась не самым приятным действом, вот только в тех видео, что смотрел Миллуки, всем было хорошо в любой ситуации, а тут не совсем так. А это значит или с ним что-то не так, или что-то еще, но он в конце концов Золдик, и это далеко не самая страшная пытка, которой он подвергался. Поэтому потерпеть было вполне реально.       Из груди резко вырвался неожиданный стон, от которого Каллуто даже смущается, а Фейтан лишь усмехается и продолжает медленно раздвигать пальцы, ощупывая и надавливая на мягкие горячие стеночки. Пальцы чуть сгибаются, проходя костяшками чуть-чуть напористее, и Четвёртый буквально дрожит от переполнивших его ощущений, на его ногах так сильно поджимаются пальцы, что их сводит судорогой.       Похтох тяжело выдыхает, когда наконец-то прижимается разгоряченной плотью к напряженному анусу и позволяет Каллуто себя обнять, смотря прямо тому в глаза. Мальчик же притих, выжидающе смотря на партнера. Не сильно ёрзает, словно зазывая наконец-то вставить, и добивается своего, потому что тугая головка начинает медленно проникать в податливую плоть. Руки крепко сжимают узкие бедра, оставляя на нежной белоснежной коже следы от пальцев, но кажется это последнее что их двоих в принципе волновало. Каллуто, дрожа, тяжело выдыхает, тихо скулит и роняет голову на плечо мужчины, очень стараясь не зажиматься. Тут даже дураку было бы понятно, что лучше так не делать.       Фэйтан стискивает зубы и старается держать себя в руках, ему безумно хочется двинуться резко и до конца, вцепиться в чужое плечо и оставить кровавый укус на нежной коже плеча, заставить Золдика надрывно кричать от боли, смешанной с наслаждением, но он умел ждать и сейчас был именно тот случай, когда это умение действительно могло пригодиться. Поэтому спустя небольшой промежуток времени он подается немного назад, и так же медленно входит обратно, на этот раз уже немного глубже, тем самым сильнее растягивая, облегчая муки первого проникновения. И Четвёртый безумно благодарен за это Второму, ведь если бы не эта осторожность — об удовольствии и речи никакой бы не было.       При очередном толчке, уже более резком и явно набирающем обороты, дыхание буквально спирает — Каллуто откровенно лишается всего воздуха из легких, и приходится начать судорожно хватать его ртом, чтобы не задохнуться к чертовой матери. От новых толчков тело начала пробирать мелкая дрожь, а самому мальчику показалось что через него раз за разом пропускают ток, но если при наказаниях дома это было неприятно, то здесь это доставляло достаточно удовольствия, и в принципе — не хотелось, чтобы эта сладкая пытка когда-либо кончалась. И это желание пока исполнялось, потому что движения становились всё сильнее, но более неровными и размашистыми. Было понятно, что Фэйтан просто потерял голову от того, как же внутри мальчика узко, горячо и нежно. Это буквально выбивало из груди Второго рычание, и в конце концов он не выдержал, позволив своему внутреннему зверю взять верх и начать оставлять на юном теле яркие отметины в виде укусов и засосов, приправляя это все звучными, но редкими хлопками по бедрам.       Разомлевший Золдик, после первого оргазма и такого приятного продолжения банкета, только и мог что в ответ стонать в голос, закатывать глаза от удовольствия и по-блядски шире расставлять ноги, по детской наивности надеясь, что это как-то поможет продлить момент удовольствия. Короткие ноготки на тонких пальчиках мальчика царапают чужую спину, а пальцы на ногах раз за разом судорожно сгибаются от удовольствия, и Каллуто с каждым толчком всё сильнее кажется, что он сейчас умрет из-за переизбытка всего и сразу.       Из груди Золдика, кажется, выходит абсолютно весь воздух, как только Фэйтан входит до конца, а потом резко почти выходит и возвращается в исходное положение с пошлым шлепком. Тело непроизвольно трясется от нагрянувших с новой силой ощущений, и он судорожно пытается вдохнуть, рука непроизвольно тянется к собственному члену, чтобы наконец-то получить долгожданную разрядку, но его перехватывает Похтох, достаточно сильно после этого кусая, явно выказывая протест чужим действиям. Что удивительно — Золдик действительно слушается и больше не смеет себя касаться, позволяет второму сделать всё без рук, и тем самым толкает себя в полнейшее безумие.       Под конец Каллуто даже не стонал, а скулил сквозь тяжелое дыхание и иногда словно мантру шептал имя Второго. Было настолько сложно дышать, что периодически у мальчика закатывались глаза от удовольствия, а потом всего пара толчков доводят его до кульминации и от этого непроизвольно начинают течь слезы.       Мальчик сильно сжимает в себе Похтоха, который не выдерживает настолько сильного напряжения и кончает следом на внутреннюю сторону чужого бедра, еле успевая выйти из сотрясающегося судорогой тела. Золдик пару раз всхлипывает и утыкается носом в чужую грудь, стараясь прийти в себя и осознать всё произошедшее. Второй же просто крепко прижимает его к себе и так же тяжело дышит, стараясь удержаться на ватных ногах. Это было в какой-то степени крышесносно, хоть и не настолько жестоко и кроваво, как любил сам Похтох. Однако если посмотреть с другой стороны — крови тоже было достаточно, только она была на полу, вокруг уже, кажется, остывшего жирного трупа. Так что тут своеобразную галочку тут тоже можно было поставить. — Скажи, а почему мне было так противно с ним, но так приятно с тобой? Настолько приятно, что я готов повторять это постоянно… — тихий голос Золдика разрывает несколько давящую тишину, заставляя Похтоха вздрогнуть. — Разница касаний, — с усмешкой хрипло отвечает мужчина, и чуть облокачивается о стол, продолжая прижимать к себе хрупкое тело. — он тебя трогал, чтобы получить удовольствие лишь для себя. Я же это делал не только для себя. Только и всего. — Это точно останется между нами? — Золдик на секунду отстраняется, но теперь чтобы посмотреть в чужие глаза, хоть это и было немного смущающе после всего этого — ответ следует кивок, — Тогда пусть оно остается между нами немного чаще. — тихо шепнув это в чужие губы, Каллуто осмеливается поцеловать мужчину, снова крепко прижимаясь к мускулистому телу, а Фэйтан в ответ лишь довольно ухмыляется в поцелуй, отвечая на него, и прижимает юное тело к себе.