Обречённый...

Кристиан наконец удобно расположился в кресле самолёта, проверил встроенный в спинку переднего сидения маленький телевизор и удовлетворённо улыбнулся — ему предстоял путь к счастью, которое призраком прошло через всю жизнь, но Кристиан либо по глупости, либо из трусости избегал его. Его манил Нэшвилл. А вот Джоанна — женщина, с которой он и связывал дальнейшую судьбу, — ещё не представляла, что её ожидало. Кристиан закрыл глаза, не обращая внимания на шумно усаживавшихся по местам пассажиров, распихивавших ручную кладь по полкам над сидениями. Рядом кто-то громко переговаривался, смеялся, но Кристиан не обращал внимания ни на что вокруг, погрузившись в свои мысли и грёзы о будущем рядом с любимой женщиной. Он наконец смог признаться и себе, и друзьям, и бывшей жене Фанни, что Джоанна и только она могла сделать его по-настоящему счастливым, а Кристиан мысленно поклялся, что сделает всё возможное и не очень, чтобы она простила его, поверила и приняла. Рядом кто-то плюхнулся в кресло. Кристиан слегка поморщился, но это не могло испортить настроение. Наверное, ничто сейчас было ни в силах развеять эйфорию и надежду на будущее счастье. Только сейчас мужчина понимал, как много в жизни упустил, и пусть вернуть это не получится, но прожить оставшееся время он точно сможет так, как хотел в далёкой молодости. До Кристиана доносился голос стюардессы, рассказывающей о безопасности в полёте. Он знал всё наизусть, да и был уверен, что эти знания не пригодятся, поэтому не слушал, полностью погрузился в свои мысли. Наконец от Джоанны его отделяли лишь несколько тысяч миль и почти половина суток, которые предстояло провести над облаками. Но это уже казалось сущим пустяком, ведь впереди ожидало едва не потерянное счастье. Какой же он идиот, что упустил так много времени, прежде чем осознал, в ком действительно заключалась судьба, кем была наполнена жизнь. А Фанни — теперь уже бывшая жена — сильная, молодая девушка, которой не пристало делить постель с уже седовласым мужчиной и тратить на него время. Да, она так не считала, но Кристиан устал лгать, видеть во сне Джоанну, а на утро улыбаться как ни в чём не бывало. Последние месяцы перед разводом были сущим адом для обоих супругов, но он уже в прошлом. Кристиан, едва переступив порог аэропорта, напрочь забыл о Фанни, предвкушая скорую встречу с той, которой хотелось дарить любовь и нежность, у которой было необходимо вымолить прощение любой ценой. Джоанна давно считала его лишь другом, и Кристиану предстояло это исправить, убедить снова верить ему. Он многое осознал и был уверен, что больше не позволит себе совершить ни единой ошибки. Главное, чтобы Джоанна смогла ему поверить. Самолёт наполнился шумом запустившихся двигателей. Кристиан открыл глаза, защёлкнул ремень безопасности и прильнул к иллюминатору. Стекло было усеяно дождевыми каплями, стекавшими вниз, оставлявшими мокрые дорожки. Вечерняя темнота сгустилась над международным аэропортом имени Шарля де Голля. В воображении возник гнилостный запах осени, прохлада ветра, жёлто-красное пламя увядавшей природы. Кристиан всегда любил это неоднозначное время года: затянутое тяжёлыми тучами без единого просвета или освещённое остывшим солнцем почти прозрачное небо, шорох опавших листьев под ногами, безразмерные лужи и грязь, холодное дыхание ветра, тёплые куртки и огромные вязаные шарфы, тщательно намотанные на шею. И свои грёзы… Именно осень заставляла мечтать и надеяться. Да, вот такой Кристиан был не такой как все. Самолёт дёрнулся и медленно поехал к взлётно-посадочной полосе. Ближе к земле в свете прожекторов виднелся редкий белый туман, напоминавший свежевыпавший первый снег — недолговечный и ненужный. Он расползался по асфальту, укутывая шасси стоявшего неподалёку лайнера, и складывалось полное ощущение, что он был намотан на колёса белым шёлком. Свет в салоне уже был погашен, поэтому Кристиану ничто не мешало наслаждаться неторопливой «экскурсией» по ту сторону Руасси. Тут и там мелькали ярко горящие фонари, на поворотах он замечал сопровождающую самолёт к полосе машину с включёнными проблесковыми маячками оранжевого цвета. Кристиан часто летал этим рейсом и с нетерпением ждал, когда сможет насладиться вечерним Парижем, вернее, бесконечностью огней, простиравшихся до самого горизонта. В этот момент город, будто объединённый с предместьями, казался бескрайним, пока лайнер, сделав крюк над аэропортом, не устремлялся выше в небо, оставляя Париж далеко внизу. А Кристиан всегда с необъяснимым трепетом в душе вглядывался в разноцветный светящийся ковёр, пока тот не скрывался из вида. Вот и сейчас по телу пробегала дрожь от предвкушения не только красивого пейзажа с высоты птичьего полета, но и встречи с Джоанной, долгого разговора, который был неизбежен, препятствий, сомнений и окончательного счастья в объятиях любимой всю жизнь женщины. Кристиан вдруг представил, как она после его самых отвратительных измен улетала в Хьюстон. Сердце наполнилось болью, но он знал, что не испытывал и сотой части того, что чувствовала Джоанна. Он ощутил на губах солоноватый привкус её слёз и неистово ненавидел себя. Как же он терзал её, обижал, совершенно не заботясь о том, что убивал любовь, втаптывал в грязь собственную судьбу, гоняясь за мимолётным наслаждением, совершенно не отдавая отчёта, что истинное удовольствие испытывал лишь в жарких объятиях Джоанны. Кристиан искренне сожалел об ушедших годах, о том, что никогда не услышит ураганное «мой любимый Кри-Кри!», не заворчит по поводу снесённых барабанов, в душе любуясь своей Джоанной и нехотя пряча губы от настойчивых поцелуев. Всё это вихрем проносилось в мыслях, пока за бортом вдоль полосы неспешно проплывали едва различимые в темноте постройки, отдельно стоявшие самолёты, вылет которых ожидался не скоро, маленькие лампы вдоль асфальта, чтобы пилоты в темноте не вырулили за его пределы. Вдалеке по автомагистрали мчались машины, которая пряталась за дымкой осеннего тумана, то и дело рассекаемого светом фар. Наконец лайнер вывернул в нужном направлении и остановился, словно настраиваясь на долгий полёт. Кристиан в нетерпении забарабанил пальцами по подлокотнику — уже хотелось как можно быстрее оказаться в воздухе, взяв курс на Нэшвилл. Лишь тогда он сможет, окончательно порвав с прошлым, смотреть в будущее, будто до сих пор был беззаботным студентом, и вся жизнь была ещё впереди, словно не было роковых ошибок, поисков себя и своей судьбы. Лайнер плавно тронулся, постепенно набирая нужную скорость. Кристиан вдруг ощутил какие-то толчки — разгон был рваным, будто неуверенным. Иногда казалось, что самолёт то притормаживал, то снова разгонялся, и это было довольно странно. Но длилось это недолго, и наконец шасси оторвались от асфальта. Кристиан выдохнул и откинулся в кресле. Внутреннее напряжение не проходило, а лишь усилилось, и он напрочь забыл о желании насладиться видом вечернего Парижа с высоты птичьего полета. По фюзеляжу пробежала вибрация, и лайнер вдруг «завалился» на правое крыло, а Кристиана буквально пригвоздило к иллюминатору. Сердце бешено забилось, ладони стали влажными, но он даже не заметил этого. В салоне послышались испуганные возгласы, где-то ближе к хвостовой части заплакал ребёнок. Самолёт продолжал крениться, и Кристиан с ужасом понял, что лайнер стремительно терял высоту, так толком её и не набрав. Мгновение, и жуткий удар о землю стёр сознание… Мокрая от дождя земля горела. Рвущийся в чёрное небо огонь ярко освещал окрестности, разбросанные всюду обломки фюзеляжа, крыльев, шасси, играл на ветру искрами, отражаясь в осколках стекла, сжигал остатки багажа и тел пассажиров. Кристиану было холодно и жарко одновременно, словно с одной стороны его не щадил дождь, с другой — пожар. Он не ощущал боли, однако понимал, что такое не могло пройти бесследно. Мужчина стоял, низко склонив голову, и исподлобья оглядывал место крушения. Ничего не нарушало тишины, кроме треска огня, который охватил самолёт. Не было слышно ни голосов, ни стонов. В темноте везде виднелись отдельные всполохи — повсюду горели обломки. Пахло керосином и обугленным мясом, оплавившимся пластиком и — едва уловимо — гнилыми листьями. Кристиан закрыл глаза. В воображении появлялись и исчезали картинки. Он отчаянно пытался разглядеть каждую, но видел лишь объятую огнём землю и дождь, который был не в состоянии потушить пожар. Но на душе было удивительно спокойно. Кристиан потерял счёт времени. Разлепив веки, остатками сознания цеплялся за реальность, отмечая прибывших спасателей, которые начали тушить пламя, попутно куда-то относили обнаруженные тела, фрагменты обшивки лайнера — всё, что осталось от рейса Париж — Нэшвилл. Пожарных, казалось, были тысячи, но до Кристиана, стоявшего посреди бушующего ада, им не было никакого дела. Они его словно не видели, да он и не старался быть замеченным. Рядом стали появляться люди. Они вставали рядом с Кристианом и молча наблюдали за работой спасателей и медиков, которым, наверное, здесь делать было нечего. Он наконец смог сосредоточиться на видениях, которые сменялись в воображении словно кадры кино. Кристиан уставился в одну точку где-то в чёрной земле под ногами и наблюдал за Фанни и друзьями… Бывшая жена рыдала на груди своего отца Джона Грейсона, который, казалось, тоже с трудом сдерживал слёзы. Он гладил дочь по голове, но не проронил ни слова, которых, очевидно, не мог подобрать. Вообще в доме друзей висела мертвенная тишина, нарушаемая лишь невнятными возгласами Фанни и всхлипываниями Элен и Лали. За столом, уронив голову на сцепленные в «замок» пальцы, сидели Николя и Жозе. Прислонившись плечом к стене, стоял Питер, кусал губы и то и дело сжимал плечо Аделины — кузины Кристиана, — сидевшей в кресле. Она сквозь слёзы с кем-то едва слышно разговаривала по телефону. Сердце Кристиана заныло, ощущая боль каждого из присутствующих в гостиной родного ему дома. Но душа рвалась подальше от Парижа — туда, где его самолёт уже никогда не приземлится. Кристиан закрыл глаза. Он видел, как медленно опустила руку Джоанна, побелевшими от напряжения пальцами сжимая мобильный. Она обречённо опустилась на стул, сунула в рот сигарету, чиркнула зажигалкой и глубоко затянулась, не моргая, долго смотрела в пустоту невидящим взглядом. Кристиан, затаив дыхание, наблюдал за женщиной. Она тяжело поднялась, достала из бара начатую бутылку виски, плеснула в бокал на два пальца и залпом выпила, даже не поморщившись. Снова налила и вернулась за стол. Сидела вечность, курила одну за одной и сухими глазами смотрела прямо перед собой. За большим окном на Нэшвилл хмуро опускались осенние сумерки… Кто-то едва ощутимо коснулся плеча Кристиана, холодное дыхание скользнуло по коже. — Пойдём… Кристиан в недоумении взглянул на стоявшего рядом мужчину. Тот выглядел спокойным и даже безразличным к происходящему. Его лицо показалось смутно знакомым, но Крис не мог вспомнить, где видел непрошеного нарушителя спокойствия. Он огляделся, заметил, как вдалеке стройной вереницей в темноте исчезали люди. Идти никуда не хотелось, одно лишь желание наполняло душу: наблюдать за Джоанной, которой он снова невольно причинял боль. Мужчина слегка подтолкнул его, и Кристиан нехотя поплёлся в неизвестность… Сводки новостей Франции: Телеканал «France 2» «Наша съёмочная группа находится на месте крушения лайнера авиакомпании «Air France...» Телеканал «BFM.TV» «Сегодня при взлёте из международного аэропорта имени Шарля де Голля в Париже потерпел крушение самолёт, следующий в американский Нэшвилл…» Телеканал «France 24» «...По словам авиаспециалистов лайнер не смог набрать нужную высоту… Причины произошедшего устанавливаются…» Телеканал «TF 1» «...На месте крушения продолжаются спасательные работы… По предварительным данным выживших в катастрофе нет…»