Abyssus abyssum invocat (Бездна взывает к бездне)

— Вы хотели меня видеть, доктор Перлман, — сказал Хэккет, входя в небольшую комфортабельную палату. Пожилой доктор в старомодных круглых очках оторвался от мониторов и посмотрел на вошедшего. Широкая улыбка промелькнула на его полном, добродушном лице, но сразу же уступила место деловитому выражению. — Да, адмирал, благодарю, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу, — торопливо сказал он, вставая со своего места. — Вы просили меня держать вас в курсе относительно состояния пациентки… — Есть изменения? — быстро спросил Хэккет, бросая взгляд в сторону кровати на которой едва угадывались очертания лежавшей на ней фигуры, почти скрытой различными приспособлениями и проводами. — Лгать не буду — она умирает, — в голосе доктора промелькнули нотки сожаления. — Теоретически — медицина бессильна — слишком серьёзные травмы, большая кровопотеря, гиповолемический шок и, как следствие — травматический. Она жива только за счёт аппаратуры. — То есть вы пригласили меня, чтобы сообщить о том, что лечение невозможно? — спросил адмирал, опускаясь на стул. — Теоретически — так, — кивнул Перлман, снова отходя к своим мониторам. — Медицина бессильна. Полное или даже частичное выздоровление невозможно. — И вы предлагаете мне, — Хэккет тяжело вздохнул, — дать разрешение на отключение аппаратуры? Воцарилось молчание. Доктор задумчиво стоял, опустив голову, а адмирал почти физически почувствовал в присутствие в палате незваной гостьи, которую с давних пор на Земле было принято изображать в виде старухи с косой. — Два года назад одна из секретных организаций, работающих на Альянс начала разрабатывать довольно интересный проект, — глухо сказал Перлман, поднимая голову и внимательно рассматривая лицо адмирала. — Основной его целью было усилить при помощи ряда имплантатов природные способности человека. — Такие проекты появляются каждый год и в официальных организациях, — с нервным смешком заметил Хэккет, — и все они заканчиваются провалом. — Полгода назад, — продолжил Перлман, не обращая внимания на его реплику, — проект был закрыт. Командование, внимательно ознакомившись с разработками, посчитало, что, несмотря на достигнутый успех, он представляет опасность. Документы были изъяты, лаборатория была законсервирована, учёных, работавших там, распихали по дальним гарнизонам, а автор проекта был лишён всех своих званий и права на дальнейшие научные разработки. — Вы принимали участие в этом проекте, доктор? — удивлённо спросил адмирал. — Нет, — довольно резко ответил Перлман. — Иначе мы бы с вами сейчас не разговаривали. — Он тяжело вздохнул и, поймав вопросительный взгляд собеседника, с горечью продолжил. — Все учёные, работавшие над проектом погибли. Причины смерти были банальными и естественными — болезни, несчастные случаи, аварии. Главный руководитель погиб первым — сгорел в собственной квартире. Официальное расследование показало, что он, будучи в сильном душевном расстройстве начал пить и в один не особо прекрасный день, просто заснул в кровати с сигаретой в руках. — Вы на удивление информированы, — заметил адмирал, осмысливая рассказ доктора. — Но зачем вы всё это рассказываете мне и, главное, откуда у вас такие сведения? — Автор проекта, Артур Делавер, мой ученик. Невероятно талантливый одарённый парень, — он тяжело вздохнул, — был. После закрытия проекта ему удалось тайно переслать мне ряд материалов по своему детищу — и должен вам признаться, что, просматривая их, я был поражён точностью и изяществом решений. — Зачем вы всё это рассказываете мне? — повторил свой вопрос адмирал. — Помимо материалов, Артур переслал мне набор разработанных им имплантатов, — тихо сказал доктор. — А вы не боитесь, что я сейчас сообщу командованию о том, что вы обладаете данными и технологиями проекта, который они признали опасным? — негромко сказал адмирал, поднимаясь со стула. — Нет, — покачал головой доктор. — Во-первых, вы известны как справедливый и понимающий человек, да и работаю я с вами не первый год, так что прекрасно понимаю — вы не станете упираться в букву закона. Во-вторых, проект был признан таковым только из-за строптивого характера Артура — он не хотел передавать своё авторство более именитым учёным, а те не хотели, чтобы юнец обошёл их. Сами по себе имплантаты не представляют никакой опасности, кроме совместимости с организмом того, в чьё тело они будут вживлены. Да, скорость, реакции, память, регенерация человека будут выше обычного, но и всё — остальное зависит от второго этапа — обучения. Ну, и, в-третьих — для девочки, — доктор махнул рукой в сторону кровати, — в чьей судьбе вы принимаете столь глубокую заинтересованность — это единственный шанс выжить. — Вы хотите сказать, что собираетесь использовать эти имплантаты, полученные от вашего ученика? — озадаченно спросил Хэккет. — Я всего лишь хочу сказать, что без вашего решения я не стану ничего делать, — доктор пожал плечами, — как вы скажите, так и будет. Можете пригласить других врачей, если опасаетесь, что я специально описал вам состояние пациентки, как безнадёжное, чтобы вынудить вас на принятие решений, ставящих вас под угрозу административного расследования. — Вы сказали, что хорошо меня знаете, но, тем не менее, вы ошибаетесь — я доверяю вам, доктор и не буду проверять поставленный вами диагноз, — сердито бросил адмирал, подходя к кровати и всматриваясь в бледное лицо лежавшей на неё девушки. Заострившиеся черты, лёгкий синеватый оттенок — Хэккет не раз видел умирающих, и сейчас прекрасно понимал, что она почти мертва. — Риск всё же есть, — сказал доктор, подходя к нему. — Артур не успел заняться разработкой имплантатов, подходящий под конкретного человека — глупый наивный мальчишка сразу же решил сообщить о достигнутых результатах, получив универсальный комплект. А потом его убили. — Но вы вроде говорили о несчастном случае, — заметил адмирал, поворачиваясь к доктору. — Всё было представлено как несчастный случай — расстроился провалом проекта, начал пить, уснул с горящей сигаретой, — доктор саркастически хмыкнул, — вот только у Артура было полное неприятие алкоголя — последствия психологической травмы, полученной в детстве — несколько капель вызывало у него аллергический шок. И гибель в течение нескольких месяцев тех, кто участвовал в проекте, так же навевает подозрения. — Вы упоминали, что имплантаты были первым этапом, — напомнил Хэккет. — Это так — фактически, — доктор вздохнул и подойдя к консоли вывел на монитор несколько схем. — Они просто улучшают природные качества человека. А вот дальнейшее — как и в обычной жизни — каждый имеет определённый потенциал — склонность к рисованию, способность к языкам, умение рукопашного боя — если вы не станете этим заниматься, то ваши умения так и останутся в латентном состоянии. — Но проект был закрыт из-за того, что он представлял опасность… — Для кучи замшелых пеньков, именующих себя великими учёными современности. — Пренебрежительно пожал плечами Перлман. — Последние десятилетия, особенно после того, как человечество узнало о других расах, каждый из них пытался создать своего сверхчеловека и каждый испытал горечь разочарования, так ничего и не достигнув. Они не простили Артуру не простоты его решения, ни его молодости, ни того, что он не пожелал передать им славу своего открытия. Именно они инициировали полное уничтожение проекта, убедив командование в том, что разработки опасны. — А ваше личное мнение? — заинтересованно спросил Хэккет. — Зависит от большого количества факторов, — задумчиво сказал доктор — фактически сам проект даёт стартовые возможности. При грамотном и надлежащем обучении, для которого требуется немало времени, можно получить кого угодно — гениального художника, великого изобретателя, кровавого тирана, — он улыбнулся. — Зависит от человека, его склонностей, желаний, наставников. — Я должен обдумать наш разговор, — сказал Хэккет, направляясь к дверям. — Я понимаю вас, — кивнул доктор, — но хочу напомнить — времени почти не осталось. Хотя и не могу дать стопроцентной гарантии того, что операция пройдёт успешно. Буду откровенным — шансы крайне низки. — Но они есть, — заметил адмирал. — Конечно, иначе я не стал бы вам предлагать этого. Поверьте, я использовал всё, что только мог, но обычная медицина тут бессильна. Я буду ждать вашего решения, — добавил доктор, возвращаясь к своей аппаратуре. Адмирал вышел в широкий освещённый коридор и направился к лифту, раздумывая над полученной информацией. В глубине души мелькала мысль о том, что предложение главного врача базы — банальная провокация — Хэккет многим своим коллегам был сродни занозы пониже спины. Но адмирал всегда сам отбирал тех людей, с которыми ему предстояло работать, тщательно изучая не только досье человека, но и его самого в личной беседе. Хэккетне не обманул Перлмана, когда сказал, что доверяет ему. Несколько месяцев назад, просматривая досье кандидатов, он выбрал именно его, потому что доктор был не только высококлассным специалистом, имевшем на своём счету десятки блестяще проведённых операций, но и в разговоре проявил сердечность, понимание и недюжинную мудрость. Казалось, доктору всё равно, какой пост он будет занимать — его беспокоило только одно — возможность иметь достаточно хорошее оборудование для более эффективной борьбы за жизнь своих пациентов. И за то время, пока Перлман занял свой пост, число летальных исходов резко сократилось. Адмирал прошёл в свой кабинет, предупредив адъютанта, чтобы его никто не беспокоил. Опустившись в широкое кресло за своим столом, Хэккет включил терминал и сделал пару запросов, собираясь косвенно разузнать о таинственном проекте, но остановился и со вздохом удалил набранный текст. Если доктор не ошибался в предположениях, и гибель всех участников проекта была инициирована спецслужбами, то даже косвенные попытки могут оказаться фатальными даже для него. Адмирал устало откинулся в кресле, потирая виски и признавая, что усталость последних дней начала негативно сказываться на нём. По-хорошему стоило бы вернуться в свои апартаменты и отдохнуть, но для начала нужно было принять одно достаточно серьёзное решение.