Abyssus abyssum invocat (Бездна взывает к бездне)

Тяжёлые тучи за окном были свинцово серые. Яркие вспышки молнии чертили причудливые зигзаги, а капли дождя, попадая на стекло, постепенно превращались в сплошной поток. Джезабелл отрешённо смотрела на разыгравшуюся стихию, сидя в удобном кресле напротив окна. Слов не было — иллюзионная голограмма была выполнена на высочайшем уровне. Поначалу её это удивило, но она вовремя вспомнила, что станция Арктур была построена тридцать лет назад. Тогда человечество только научилось преодолевать гигантские космические расстояния и подобные пейзажи должны были благотворно сказываться на нервную систему землян, ещё не привыкших к тому, что за окнами находится пустота, а сами они находятся достаточно далеко от родной планеты. Конечно, Арктур не мог тягаться с величественной Цитаделью, но уступал лишь ей, далеко обогнав подобные станции остальных рас. Большинство политиков прочеловеческих фракции часто делали упор на эту особенность космической станции, подчёркивая её уникальность и ставя проект в заслугу учёным Альянса. Наверное, если бы Джезабелл родилась на Земле, она бы чувствовала восторг от такой почти земной картины увиденной в окне, но когда с пеленок понимаешь, что вокруг тебя сплошной мрак космоса, что земля под твоими ногами — пол космического корабля или станции, то поневоле становишься космополитом, и не испытываешь особых эмоции при виде яркого солнца или дождя. Хотя кое-какие чувства этот ливень пробуждал в душе девушки — закрыв глаза, она снова возвращалась на Элизиум, в тот день, ставший для неё роковым. Тогда тоже шёл дождь, сверкали молнии и гремел гром. А ещё вокруг неё собирала обильную жатву смерть. Один за одним погибали её люди, ставшие живым щитом между атакующими пиратами и мирными жителями. Тяжело быть выжившим, а особенно, если ты был командиром. В этом было что-то неправильное, несправедливое. Она должна была погибнуть со своими солдатами, а не оказаться тут, в роскошной реабилитационной палате, живая и, относительно, невредимая. Доктор Перлман, осматривая её этим утром, с удовлетворением отметил, что результат превосходит все его ожидания и сообщил, что её состояние вполне удовлетворительно, хотя до полного выздоровления ещё далеко. Бесчисленные шрамы, оставшиеся после операций, заживали на удивление быстро, хотя, порой и приносили ей изрядную долю боли и неудобств. Но доктор твёрдо заявил, что спустя пару недель она вообще забудет об их существовании. Это выглядело удивительным и пугающим одновременно. Джезабелл была в курсе того, что при лечении была задействована какая-то секретная методика, но на её настойчивые вопросы доктор не собирался давать полных и развёрнутых ответов, сухо сообщив, что пришлось использовать имплантаты и поскольку её организм принял их, не вызвав отторжения, то всё в полном порядке. А подробности она сможет обсудить позднее, с командиром базы, поскольку подобное не в пределах его компетенции. Она пыталась возмущаться, но внешне добродушный доктор проявил недюжинное упорство, и ей пришлось смириться с обстоятельствами. И вот, наконец, настал тот день, когда она, возможно, сможет получить ответы на многие интересовавшие её вопросы. Спустя час после ухода врача на личный терминал Джезабелл пришло письмо, сообщавшее, что командующий Пятым флотом и по совместительству командир станции Арктур, адмирал Стивен Хэккет готов поговорить с ней и заглянет около полудня. Джезабелл, взглянув на часы и увидев, что до назначенного времени осталось не более получаса, удобнее устроилась в кресле и, усилием воли прогнав тяжёлые мысли, задумалась над тем, что принесёт ей разговор с адмиралом. Хорошего она не ждала, да и откуда было ему взяться? Да, экстранет и новостные каналы вовсю склоняли её имя, каждый изощрялся, стараясь придумать для неё эпитет пошикарнее — спасительница, героиня были самыми примитивными. Один популярный ведущий ток-шоу углядел в ней сходство с древней богиней войны, а не менее известный журналист на полном серьёзе утверждал, что в ней воплотились великие полководцы прошлого, причём все сразу. От подобных почестей её мутило. Они были незаслуженными и карикатурными. Больше всего ей хотелось забиться куда-нибудь и, она это признавала, реабилитационная палата была самым удобным местом. Суровый режим, установленный доктором Перлманом, не давал возможности назойливым журналистам проникнуть к ней. Такое положение дел её вполне устраивало. Осталось только прояснить некоторые детали своего чудесного спасения, полностью восстановиться и можно смело увольняться из армии, возвращаться на Цитадель и попробовать начать жизнь заново. В конце концов, она допустила ошибку, решив стать солдатом — эта профессия явно не для неё — не успела получить звание офицера и назначение, как тут же угробила весь свой отряд. Если бы у неё было больше опыта или умения, то события на Эллизиуме могли бы пойти совсем по другому сценарию. А так… Так она вполне сможет признать собственное поражение и заняться тем, к чему её готовили практически с детства — стать дипломатом. Тихое шипение открывающейся двери возвестило о том, что полчаса истекли и пришло время встретиться с адмиралом Хэккетом. Она открыла глаза, окинув взглядом стоявшего перед ней высокого седовласого мужчину с суровым лицом. Правую щёку его пересекал широкий шрам, а светло серые глаза имели стальной оттенок. — Не будем соблюдать формальностей, коммандер, — махнул рукой адмирал, пресекая попытку Джезабелл подняться и сам сел в стоящее напротив кресло. — Коммандер? — озадаченно переспросила она. — Ах да, вы видимо не в курсе, — улыбнулся Хэккет. — Что ж, думаю вас стоит поздравить с повышением. — Лучше не надо, — проворчала Джезабелл. — Всё равно я собираюсь подать в отставку. — И я могу узнать причину? — Эллизиум, — коротко бросила она, отворачиваясь к окну и наблюдая за неспешно стекающими каплями дождя. — Ваши действия в колонии…. — Привели к тому, что весь мой отряд погиб… — Спасая гражданских, — закончил адмирал, внимательно посмотрев на неё. — Вы сделали всё, что было в ваших силах и даже больше — можно сказать — совершили чудо. — И что это меняет? — Джезабелл тяжело вздохнула. — Все мои люди погибли, кроме меня… — И вы вините себя в их смерти, — продолжил её фразу Хэккет. — Так и есть, — не стала спорить она. — А если бы у вас была возможность вернуться назад, как бы вы поступили? — вкрадчиво спросил адмирал. — Оставили бы город без защиты и отступили, дожидаясь подкрепления? — Нет, но… — растерянно ответила она и замолчала, понимая, что, даже зная итог, всё равно бы поступила так же. — С этим, как я понимаю, мы разобрались, — усмехнулся Хэккет. — Кстати, то, что вы живы, всего лишь счастливое стечение обстоятельств. Если бы не доктор Перлман, боюсь, мы бы с вами вряд ли смогли побеседовать. — Всё было так плохо? — спросила Джезабелл. — Хуже некуда, — вздохнул адмирал, и ей показалось, что в его голосе проскользнуло сожаление. — Пришлось применить кое-какую методику, разработанную учёными одного из проектов Альянса. — Доктор упоминал об этом, — кивнула она, — но вот подробности мне не известны. — Видите ли, коммандер, — Хэккет поднялся с кресла и прошёлся по комнате, — мне пришлось принять достаточно сложное решение. Проект «Немезида» был создан группой учёных работающих над усовершенствованием боевых качеств солдат Альянса. Но командование, по некоторым личным причинам, посчитало его опасным и прекратило его существование. — И как всё это относится ко мне? — с недоумением спросила она, осмысливая информацию. — Глава проекта был учеником доктора Перлмана и успел передать своему учителю значительную часть своих наработок, включавших в себя полный комплект имплантатов, с помощью которых удалось спасти вашу жизнь. — То есть я теперь не человек? — саркастически хмыкнула Джезабелл. — Что-то вроде идеальной машины? Или подопытный кролик? — Не говорите глупостей, — резко ответил Хэккет, поворачиваясь к ней. — Простите, — она опустила голову, пытаясь разобраться в собственных мыслях. — Просто… Всё это так неожиданно и непривычно. — Понимаю, — мягко сказал адмирал, опускаясь в кресло, — думаю, технические подробности вам лучше объяснит доктор, я, — он тяжело вздохнул, — не особо силён в этой части вопроса. Но могу вас заверить — вы — это вы. И, поверьте, если бы была малейшая возможность спасти вашу жизнь, не прибегая к крайним мерам, это было бы сделано. — И что теперь? — в голосе Джезабелл прозвучала растерянность, она тщетно пыталась разобраться в охвативших её чувствах и эмоциях. — Ничего, — пожал плечами адмирал. — Для начала, как минимум, вам нужно выздороветь окончательно. — А потом? — А потом вы сами примите решение. — То есть, если я захочу подать в отставку, вы не станете чинить мне препятствий? — иронично спросила она. — А должен? — насмешливо ответил адмирал. — Ну, вроде как я ж теперь идеальный солдат и всё такое, — смутилась она. — Вы снова говорите глупости, — с горечью заметил Хэккет. — Уясните одно — я просто хотел сделать всё возможное, чтобы спасти вашу жизнь. Цель достигнута, а дальше вы вольны делать ваш собственный выбор, коммандер. Вы талантливый офицер, уже успевший доказать, что способны совершить то, что не под силу многим именитым военным, но если вы захотите изменить свою жизнь, то никто не станет вам мешать. — Он поднялся. — На этом пока закончим наш разговор — вам стоит обдумать всё сказанное тут. — Адмирал направился к двери. Джезабелл рассеяно проводила его взглядом, понимая, что теоретически должна была бы поблагодарить его, но слова благодарности так и остались невысказанными. Она не была уверена в том, что действительно хочет это сделать, а быть неискренней ей совершенно не хотелось.