Abyssus abyssum invocat (Бездна взывает к бездне)

Раны, нанесенные Цитадели Сареном, гетами и «Властелином» быстро затягивались. Большая часть Президиума лежала в руинах, но башня Совета была восстановлена. Джезабелл стало не по себе, когда она, выйдя из машины, снова увидела длинную лестницу, ведущую в зал. Коммандер поднялась и остановилась, вспоминая, что неделю назад тут были сплошные завалы и она с отчаянным упорством выбиралась из каменной ловушки, чудом уцелев среди того града обломков, который спровоцировал упавший фрагмент «Властелина». До сих пор Джезабелл не могла поверить в то, что им всем удалось выжить. Она, Гаррус и Рекс уцелели в разрушенном зале Совета. «Нормандия» — при атаке флота на Жнеца. Древняя машина обладала невероятным запасом прочности — флот Цитадели и Альянса, уничтожил «Властелина», объединив усилия и понеся большие потери. Восемь человеческих крейсеров и двенадцать турианских были уничтожены. Свыше пяти тысяч жизней унёс один бой, с одним-единственным Жнецом. А в тёмном космосе дожидались своего часа сотни, тысячи подобных «Властелину». Коммандер отогнала неприятные мысли и направилась в зал. Торжественная церемония уже началась и Джезабелл не хотела её пропустить. Человечество доказало, что оно способно действовать в интересах всех рас галактики и сегодня ряды Совета должен был пополнить новый Советник. Человек. Своеобразная плата за то, что она не позволила чувствам взять верх над разумом и отдала приказ спасти «Путь предназначения». Гостевые галереи были заполнены. Представители всех рас с интересом наблюдали за церемонией. Шепард подошла к стоявшему Удине. Посол был бледен и явно не в восторге от происходящего. Он повернулся к ней, и Джезабелл отметила, что, если бы взгляд Удины материализовался, она бы испепелилась на месте. Вожделенная должность была так близка, но именно решение коммандера так и не воплотили в жизнь его честолюбивые замыслы. Даже если убрать давние негативные чувства, посол сам виноват в произошедшем. Его предательство едва не поставило мир на грань уничтожения. Если бы «Нормандия» не была заблокирована, вполне возможно, Сарен не успел бы добраться до Канала. Джезабелл отвернулась от Удины, и принялась наблюдать за, стоявшим в окружении Советников, капитаном Андерсоном. Советник Тевос произносила какую-то торжественную речь, но Шепард не слушала её. Андерсон всегда был далёк от дипломатии и явно тяготился навязанной ему ролью. Гражданская одежда стесняла его. Лишённый привычного мундира, он чувствовал себя неловко. Тем не менее, капитан, вернее Советник, изо всех сил старался выглядеть спокойным и невозмутимым. Но, поймав его взгляд, Джезабелл чётко ощутила охватившие его тревогу и беспокойство. Он был категорически против того, чтобы оставить карьеру военного и ступить на тернистый путь дипломатии. Шепард пришлось искать множество веских доводов, чтобы заставить его принять решение. Возможность рекомендовать кандидата на должность представителя Альянса в Совете была ещё одна любезность со стороны спасённых Советников. Если они и были удивлены тем, что Шепард предпочла опытному политику Удине кадрового военного Андерсона, то внешне это никак не проявилось. Азари тем временем закончила свою речь и передала слово саларианцу. Джезабелл решила для себя, что присутствовала достаточно для соблюдения приличий и неторопливо направилась к выходу. Она по-прежнему оставалась СПЕКТРом Совета и теперь её мысли были заняты новым заданием. Коммандер вызвала машину и, задав путь автопилоту, принялась размышлять. Теоретически задание можно было назвать важным — остатки флота гетов, разбежавшиеся после уничтожения «Властелина» разобщились и стали нападать на корабли представителей всех рас. Меньше их было в пространстве подконтрольном Цитадели и больше в системах Терминуса. Теоретически несколько кораблей, отправленных для зачистки, вполне могли справиться с уничтожением оставшихся гетов. Но на практике системы Терминуса считались независимыми и не терпели прямого вмешательства в свои дела. Поскольку Джезабелл была членом корпуса, а «Нормандии» было вполне по силам противостоять кораблям синтетиков, то именно ей поручили задание уничтожить оставшиеся силы противника. Советники называли это ответственной миссией, а сама коммандер ссылкой. Её удаляли от Цитадели, и она это прекрасно понимала. Охота за одинокими кораблями гетов могла растянуться на месяцы. А когда она завершиться, ей найдут другое, не менее ответственное поручение на задворках освоенного космоса. И подобное положение вещей её совершенно не радовало. Машина остановилась на стоянке, и Джезабелл оторвавшись от невесёлых мыслей, открыла дверь и вышла наружу. Район, в котором была расположена «Тёмная звезда», практически не пострадал. На улицах суетились люди. Подходя к клубу, коммандер услышала отзвуки музыки, доносящейся из заведения. Если вычеркнуть из памяти случившееся неделю назад, то внешне всё выглядело как обычно. Шепард усмехнулась и начала подниматься по ступенькам, ведущим в клуб. *** Последнее время Гаррус не находил себе места. Его привычный мир пошатнулся, дал трещину и потерял устойчивость. Он всегда не задумывался о том, что именно движет им, когда совершал тот или иной поступок. Но общение с Шепард заставило его постоянно задавать себе вопросы. Иногда он был уверен, что то, как она поступила в какой-то конкретной ситуации — абсурдно, но к его немалому удивлению, коммандер достаточно легко давала логичное объяснение. И поразмыслив над этим, он соглашался с правомерностью её действий. Десятки раз он вступал с ней в спор, и неизменно она оказывалась права. Его это не задевало, более того, он часто ловил себя на мысли, что пытается предугадать, как поступит Джезабелл. И иногда ему это удавалось. В отличие от него, Шепард мыслила куда шире привычных узких понятий добра и зла. Гаррус понимал это, но не мог принять её критерии. В нём словно боролись две сущности — одна старая, привычная, и другая, появившаяся стараниями Джезабелл. «Вы слишком привыкли к традициям», — сказала ему коммандер. И хотя речь шла о другом, тогда их разговор задел особенности командования их рас, Гаррус чувствовал, что слова о традициях применимы и к нему самому. Он достаточно часто пытался выйти за рамки, ограничивающие его сознание, испытывал при этом некоторый дискомфорт. Почтительность к отцу, вместе с искренней любовью и уважением, не дали ему поступить по-своему. Правила СБЦ, тяжёлым гнётом давившие на него, не позволяли действовать так, как он считал необходимым. Единственным решением, которое он принял наперекор устоявшимся традициям, стало присоединение к команде коммандера. Да и в этом, на самом деле, как понял Гаррус после тщательного анализа, немаловажную роль сыграла его личная неприязнь к Сарену и то, что мятежный СПЕКТР нарушил все догматы турианского общества. Гаррус чувствовал себя подвешенным в воздухе и не мог никак решить, что же ему делать. С одной стороны, он понимал, что ему комфортно в команде коммандера, что Шепард СПЕКТР и её задания важны для общества, но, встретившись несколько дней назад с директором СБЦ, он задумался над тем, что возможно, сейчас его место в управлении. И теперь перед ним стояла дилемма, заставляющая его сделать достаточно серьёзный выбор. — Вас что-то беспокоит… Он поднял голову и посмотрел на Джезабелл присевшую напротив. Вкусы Шепард знали в «Тёмной звезде» и потому Гарруса не удивило, что улыбающаяся официантка, поставила перед коммандером чашку с кофе. — Как прошла церемония? — спросил он, делая вид, что не понял вопроса. — Андерсон не сбежал, — усмехнулась она. — Он полностью покорился собственной судьбе. — Поэтому вы решили проследить за этим лично — опасались, что он откажется? — поддержал её шутку Гаррус. — Нет, — её голос стал серьёзным, — просто хотелось посмотреть на Удину. — Надо полагать, что посол по-прежнему в бешенстве. Гаррус был с Шепард, когда она рекомендовала капитана Андерсона в качестве своего кандидата и помнил, каким взглядом, исполненным ненависти, одарил её Удина. Сам он считал, что Джезабелл приняла правильное решение. Но в случайном разговоре, коммандер вскользь упомянула о том, что не считает свой выбор правильным. — Не могу его в этом винить, — спокойно сказала Джезабелл. — Советники вряд ли станут прислушиваться к словам Андерсона, а он не сможет заставить их принять свою точку зрения. Удина был бы уместнее, но он эгоистичный предатель, — она вздохнула, — к сожалению, я не могу доверять ему. — Я понимаю, что вас с послом связывает давняя вражда, — он отставил в сторону пустой бокал и жестом подозвал официантку. — Это не влияло не моё решение, — продолжила разговор коммандер, когда девушка отошла от их столика. — Если бы Удина не стал препятствовать нам отправиться на Илос, проявив понимание, а не амбиции, я бы выбрала его. Это политика, — пояснила она, увидев удивление в его глазах. — Сложная игра с жестокими правилами. Удина хороший дипломат и надеюсь, что он сможет стать хорошим помощником Андерсону. — Не боитесь, что капитан, вернее Советник, попадёт под его влияние? — Надеюсь на это, — Джезабелл взяла в руки чашку и сделала глоток. — Андерсону многому нужно научится. Он не станет поступать наперекор собственной совести и убеждениям, но во многих мелких вопросах следуя советам посла, он сможет обеспечить себе выигрышную позицию. — Не понимаю, — откровенно признался турианец. — Мне казалось, вы ненавидите Удину. — Это моё личное отношение, — она усмехнулась. — Поймите, для меня приоритетом является то, насколько выгодно будет представлен Альянс на Цитадели. Совет фактически не дал мне настоящей возможности выбора. Они рассчитывали на то, что Андерсон, став Советником, заменит Удину на более лояльного по отношению к себе человека. А новый посол приведёт с собой свою команду. Им не нужны игроки, разбирающиеся во всех хитросплетениях их запутанной политики. — Они обязаны вам собственными жизнями, — не удержался он. — Вы больше солдат, нежели дипломат, Гаррус. Боюсь, трудно объяснить в двух словах то, что приходится понимать на протяжении долгих лет. Просто поверьте мне на слово. По-своему, Совет благодарен мне за спасение, но, тем не менее, они будут преследовать свои собственные интересы, поступая так, как сочтут нужным. И яркий тому пример — моё новое назначение. — Вы получили задание? — Да, — кивнула она, доставая сигареты. — Мне поручено провести зачистку от оставшихся кораблей гетов в системах Терминуса. Нудная рутинная работа. — Но почему именно вы? — Жаль, что вы до сих пор не хотите понять правил игры, — с горечью сказала Джезабелл. — Я мешаю своим присутствием на Цитадели. Мои знания о Жнецах не делают меня желательной персоной. Отчасти я сама виновата — мне не стоило сразу же сообщать о том, что принятых нами мер недостаточно, что мы только отодвинули возвращение врага. Но с другой стороны, я не собиралась держать эту информацию в секрете. Есть небольшая вероятность того, что пока меня не будет, Советники отойдут от шока, причиненного им последними событиями. Исследуют останки «Властелина», чьё происхождение ясно докажет о том, что этот корабль не был творением синтетиков. Ещё остаётся Илос — Страж в Архивах может привести достаточно убедительных примеров того, что грозит нашей Цивилизации. И, когда я вернусь, они смогут намного спокойнее принять правду. Она замолчала и, откинувшись на спинку стула, прикрыла глаза. Гаррус тщательно зафиксировал в памяти её слова. Информация сейчас ошеломила, дезориентировала его, но он рассчитывал обдумать всё позже. Пока он подсознательно был согласен с коммандером, хотя его возмущало то, что Совет подсунул ей такое задание. — Значит, мы займёмся охотой на гетов? — с усмешкой спросил он. — Я — да, — ответила Джезабелл и, открыв глаза, внимательно посмотрела на него, — а вот у вас, как мне кажется, может найтись более достойная работа. — Я так понимаю, что вы вежливо пытаетесь указать мне на дверь, коммандер, — с горечью сказал турианец. — Вы ошибаетесь, — возразила она. — Просто мне показалась, что сейчас ваши способности пригодились бы здесь. Жизнь возвращается в своё прежнее русло и для СБЦ, которая, насколько мне известно, понесло серьёзные потери, настают достаточно суровые будни. Её слова были отголоском его собственных мыслей. Хотя Гаррус уже не удивлялся тому, насколько проницательна бывает Джезабелл. Боль и страдание привлекают двуногих хищников. Уровень преступности достиг достаточно высокой отметки. Его место действительно было на Цитадели. Он должен был защитить тех, кого поклялся защищать. — Не могу не признать вашу правоту, — сказал он, принимая достаточно тяжёлое для себя решение, — действительно мне пора вернуться к прерванной работе, но я хочу оставить за собой право присоединиться к вам, если потребуется моя помощь. — Иначе и быть не может, — кивнула коммандер, — Если я в очередной раз соберусь организовать самоубийственную миссию по спасению Галактики от угроз космического масштаба, то без вас мне никак не обойтись. — Она говорила без тени улыбки, но он заметил, как в серых глазах женщины заплясали озорные искорки. — Вы всегда можете рассчитывать на меня, Джезабелл, с вами я готов отправиться куда угодно. *** — Куда отправимся, капитан? — поинтересовался Джокер, когда она вернулась на «Нормандию». — Есть несколько систем, в которых предполагают активность гетов, — сообщил штурман, возившейся с картами систем Терминуса. — Решайте сами, — сказала Джезабелл, внезапно почувствовав себя ужасно уставшей. — Но лучше бы вы…. — Киньте монетку, если не можете выбрать, — бросила она и, не обращая внимания на удивленные взгляды, направилась к себе. Войдя в каюту, она, не раздеваясь, упала на кровать. Шепард была удивлена тому, насколько последние дни вымотали её. Тяжелее всего был разговор с Гаррусом. Она не могла допустить, чтобы он принял неверное решение. Слишком сильно у него было развито чувство ответственности. Но Джезабелл была удивлена сама себе, когда поняла, насколько ей будет не хватать ироничного и внимательного турианца. Прощание с Рексом прошло достаточно легко. Кроган, исполненный чувства того, что он выполнил свой долг, ещё позавчера отбыл на Тучанку. «Пора разобраться с прошлым» — многозначительно сообщил он ей, хищно улыбаясь и, подхватив ящик с родовой реликвией, направился к ожидавшему его кораблю. Она проводила его взглядом, понимая, что Рекс принял серьёзное решение и вполне возможно, Тучанку ждут серьёзные перемены. Тали не спешила окончить своё Паломничество, увлечённо изучая многочисленные остатки гетов и поговаривая о том, что она стоит на пороге великого открытия. Она умоляла Шепард позволить ей остаться на корабле, хотя найденная ещё во время предотвращения вторжения синтетиков в систему Армстронга информация, была достаточно весомым вкладом неофита в дело кварианского флота. Лиара, расстроенная тем, что ей не удалось побывать на Илосе, тем не менее, тоже не стремилась покинуть «Нормандию». Азари радовалась любым полученным знаниям и постепенно для себя открыла, что общаться так же интересно, как и заниматься изучением протеан. Джезабелл так и не решила, как теперь ей следует вести себя с Кайденом. Проявленная перед Илосом слабость, делала её уязвимой. Она понимала, что, хотя внешне их отношения с лейтенантом выглядят служебными, рано или поздно он потребует серьёзных объяснений. Впрочем, в свете задания Совета, предполагаемое выяснение отношений откладывалось. Фактически «Нормандия» была кораблём Альянса и до того момента, когда они оба окажутся на берегу в увольнении, Шепард искренне надеялась, что примет окончательное решение. Лёгкая дрожь, прошедшая по корпусу, сообщила Джезабелл о том, что корабль покинул док. Она заставила себя подняться и переодеться. Несмотря на то, что задание предполагает быть достаточно простым непосредственно для неё, коммандер понимала, что ей необходимо выспаться. Последняя неделя, проведённая на стимуляторах, была не лучшей в её жизни. Джезабелл снова легла и, укрывшись одеялом, попыталась расслабиться, тщательно очищая сознание от посторонних мыслей. Сейчас она сделала всё, что могла. Несколько месяцев — это, конечно, долгий срок, если учесть, что неизвестно, когда именно Жнецы снова попытаются вернуться. Но, с другой стороны, это было достаточно для того, чтобы, как она и говорила Гаррусу, Совет принял суровую реальность, о которой ему будет постоянно напоминать новый Советник. Ради этого Джезабелл была готова потерпеть какое-то время, занимаясь обыденной, рутинной работой.