Молитвы к звёздам (HPMOR)

      Вокруг нет ничего, кроме Пустоты, а среди неё – бесчисленное множество холодных безликих звёзд, привлекающих внимание недалёких людишек. Именно они наделили их возвышено-никчёмными описаниями, на которые только способно убогое воображение: «сияющие, волшебные, озаряющие светом путь…» Вздор! Звёзды безразличны ко всем страждущим, поднимающим наивные глаза вверх, томно вздыхающим и держащимся за руки глупцам, не способных занять себя более интересными вещами. Это просто массивные газовые шары, вовсе не стремящиеся исполнять чьи-то желания по первому зову. Может, поэтому они его и занимали. Своей Пустотой. Ведь лишь Пустота не разочаровывает, не предаёт, не раздражает и вообще ничего не делает. К примеру, даже безмятежно-синее небо с лёгкой безнаказанностью вводит в заблуждение обитателей земли, скрывая истинную сущность за воздушными замками облаков, розоватыми, словно сахарная вата, туманами, кристально чистыми слезинками прохладной влаги, нежно целующими кожу в весенние рассветы. На самом же деле оно чёрное, непроницаемое, нечитаемое, нерадушно пропускающие солнечные лучи.        – Так чем же вас так привлекает космос, мистер Поттер? – обыденно спрашивает профессор Квиррелл.        «Действительно, что тебе может нравиться в Пустоте, глупый мальчишка?»        – Нескончаемой жизнью, профессор, – без промедления отвечает ученик.        – Жизнью? – он слегка повышает голос, в голубых глазах леденеет застившее озеро Пустоты с колючими корягами на дне. – Где же вы её здесь наблюдаете?        – Она там, где есть стремление, познание, развитие. Представьте, насколько безграничные возможности дарит человечеству Вселенная, какие вызовы бросает, сколько удивительных вещей просит открыть. Вам не кажется, что именно это и спасает нас от Пустоты?        «Не кажется. Вовсе. Не. Кажется».        – Возможно, – спокойно соглашается учитель. – Ваша мысль весьма занятна, мистер Поттер.        «Занятна своей редкостной глупостью».        Профессор Квиррелл не любит глупость, бестолковые рассуждения и людей, которым они присущи. Он вообще много чего ненавидит: оживлённые улицы, весёлый смех, шум в коридорах, слишком яркое солнце или чересчур хмурые дни, распустившиеся цветы или желтеющие листья, дым в воздухе, долгие унылые закаты, сияние радуги на небе, улыбки на лицах без причины, лордов и леди Визенгамота, кричащие заголовки бестолковых газет, а особенно бесполезных идиотов, имеющих наглость всем эти любоваться. Но вот Гарри Поттера он… в какой-то степени… не ненавидит. Несмотря на его абсурдные убеждения, странные цели и абсолютно неуместные улыбки. Особенно неуместные улыбки… он не ненавидит.        Вселенная рябит угасающими туманностями, разрастается чёрными дырами, пожирающими всё вокруг, гаснет, стирая с реальности по одному крошечному проблеску света.        Наваждение проходит. Теперь они пьют дорогущий китайский чай с кисловатым привкусом кожуры лимона. Кажется, его ученик рассказывал весьма занятную историю, написанную одним магловским поэтом. Сюжет повествовал о некоем учёном, умудрившимся заключить сделку с дьяволом на довольно выгодных для себя условиях.        – Вы же видите изъян в уговоре, не так ли, профессор? – мистер Поттер хвастается сообразительностью, как болван, стремящийся угодить важному человеку. – Демон никогда бы не смог получить его душу, ведь герой ни за что бы не сказал: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно». Представляете, сколько неизученных загадок таит мир, сколько всего можно исследовать, познать и применить на благо человечества? Как можно осознанно решить остаться в одном-едином мгновении, пусть даже и счастливом?        Опять этот восхищенный взгляд, верящий в Человечество. Разве мальчишка не должен быть похож на него? Но иногда сдаётся, что всё совсем наоборот, и это Тёмный Лорд лишь бледное отражение чужой души. Отражение в мутной осенней луже, усыпанной увядшими мёртвыми листьями, переполненной грязью с грубых башмаков и вульгарными плевками. Или виденье на промозглом чердаке в треснувшем пыльном зеркале, перед которым когда-то красовалась прелестная хозяйка дома, но после её скоропостижной смерти трюмо за ненадобностью выкинули вон.        – Вам не приходило в голову, мистер Поттер, что люди желают остановить время вовсе не от пресыщения счастьем? – весьма холодно произносит преподаватель.        Зелёные глаза удивлённо уставились на него, заставляя продолжить.        – Людям свойственно стремление избегать печалей. Перспектива страданий в будущем может заставить излишне сентиментальные натуры мечтать об остановке настоящего момента. Не от того, что он прекрасен сам по себе. Просто в дальнейшем скорбь только усилится.        – В таком случае, профессор, испытывать радости жизни станет весьма затруднительно, ведь даже оставаясь в самых приятных секундах существования, личность поневоле станет опасаться их завершения, – замечает мистер Поттер. – И, если рассуждать подобным образом, счастье невозможно в принципе. Так как же, по-вашему, быть?        – Вы в шаге от верного решения. Подумайте ещё и приходите снова, – устало завершает учитель.        «Тупица! Как можно слепо идти по ложному пути? Прими непреложную истину: счастье бесполезно. Оно – блуждающий огонёк в ночи, заводящий на извилистую тропу гибели. Ответ в Пустоте».        Они умолкают, синхронно делают глоток чая с горьковатым послевкусием, в воздухе витают предвестники изворотливой зимней метели. О, профессор Квиррелл не менее изворотлив, но сейчас он не хочет предаваться хитроумным планам. Не сейчас. Потом.       Пусть мраморный пол кабинета колеблется, как рваная в клочья паутина на дождливом ветру с запутавшемся в ней пауком, разлетается, словно осколки нежной фарфоровой чашки с остывшем чаем, исчезает, подобно сожжённые Адским пламенем бумажные кораблики, пущенные беззаботными ребятишками на водную гладь.