Немурэ

За день до пришедшего порицания ультре Медейн Кхолх. Больничный корпус находился в напряжении. Хоть здесь и были исключительно таяк, но казалось, что над их головой нависла молчаливая угроза. И эта угроза была в лице Системы. Вокруг больничного кеет, как и внутри него, в данную минуту располагались боевые единицы от Системы. Именно эти боевые таяк игнорируют правило шпионов и разведки. Если сюда сунется хоть один из них, он будет уничтожен. Таяк, женской модели, в боевом облегающем фигуру хромированном доспехе, с открытым животом, лицом, шеей и кистями рук, замер в одном положении и не двигался. Эти единицы стояли не только на земле, но и на крыше кеет, а также в технической зоне, под гравитационными сердечниками. И на сфере, в вакууме, расположилась сеть из таяк, а также вокруг сферы вторая сфера из кораблей истребителей. Система применила свое право защиты немурэ. Внутри, в помещении экстренной помощи, только-только завершил работу стационарный аппарат. Таяк и специальные манипуляторы, аккуратно, словно младенца, перенесли бессознательное тело из раствора на стол. К лицу немурэ был подключен аппарат подачи кислорода, на лице и большей части тела располагалось красное пятно. Это наращенный материал, который покрывает участок, полностью лишенный кожи. И не только кожи, но и мышц. Восстанавливали не просто кожный покров, но и глаза, слизистую дыхательных путей, выращивали новые легкие. Одну из барабанных перепонок также пришлось заменить, вторую пролечить. Да что там, член и тот пришлось нарастить! Наследник Среднего Дома Аталь совсем скоро будет как новенький! Вот на что способна медицина в среде немурэ. Богдан, увидь его травмы, как землянин, сказал бы одно слово: нежилец. А тут нет, осталось только материалу завершить свою работу и кожный покров на теле будет как новенький. Ему только разработать суставы и систему вентиляции легких заменить на свое собственное дыхание, и можно будить. В другой комнате точно также из аппарата достали немурэ, женского начала. Изначально ей досталось больше, и кое-что было утеряно безвозвратно. Тело же восстановили, легкие заменили, как и глаза, часть костей рук, а также обе барабанные перепонки. Здесь тоже все было достаточно легко. В третьем помещении изначально трудностей было не много. Голубой таяк, который был прислан Системой, ею же был активирован в момент взрыва, и только это спасло всех троих. Сгенерировав максимально мощный щит, отбив на пару секунд волну резака горизонтального взрыва, голубой таяк дал время остальным роботам отдернуть немурэ, повалить их на землю и прикрыть собой. Обгорели они только потому, что начался пожар, ну и жар идущий от места взрыва постарался. Таяк из усыпальницы, в тот же момент активировали систему подавления, которая снизила жар, до приемлемого градуса, при котором тело обгорит, но не обуглится. Главное тут было защитить верхнюю часть тела, позвоночный столб и голову. Если даже рук и ног лишится, то их восстановить не проблема. С мозгом все сложнее, но не невозможно. Богдан был жив. Как и все он обгорел, но в отличие от Венму и Хамилии, его защищали Елизар и Мариша, накладывая двойной щит подавления. Умник в этот момент, игнорируя жар, быстро работал руками, чтоб вырыть яму. Ему помогли ополовиненные боевые роботы, которые смогли приблизиться к месту трагедии. Вырыв яму, утащив в нее бессознательных немурэ, таяк углубляли ее до тех пор, пока верхний жар не стал менее агрессивным. Дальше таяк телами прикрыли вход, включая сигнал о помощи, усиливая до максимума подавление повышенной температуры. Только такой экстремальный способ не дал немурэ задохнуться. Генетическая крепость тел смогла продержать организм в рабочем состоянии даже с опаленными легкими. Плюс хамелеон система включила экстренный медицинский блок, снимая болевой шок направленным волновым излучением, а также подпитал организм кислородом. И вот он вновь в больнице. Богдан очнулся на столе, куда его переложили из аппарата, настроенного на неми. Ему, в отличие от медведя и фаворитки, лечить ожоги придется дольше. Если бы не Мариша, то его дыхательная система была бы повреждена, и это был бы кошмар. Ну, а так, она активировала какую-то странную субстанцию, которая блокировала для его головы жар и опасные примеси взрыва, а также защитила уши. Елизар, который имел большой выбор боевых игрушек, мог применять их и в целях защиты. Для того, чтобы помочь голубому таяк, он швырнул в волну резака мину направленного действия. Хорошо швырнул, правильной стороной. Именно этот дополнительный взрыв позволил голубому таяк выдержать давление направленной горизонтальной волны, а остальным дало драгоценные секунды для спасения немурэ. Богдан, который видел вокруг себя медицинские цвета на телах роботов, мог лишь хихикать. Это отходняк, остатки шока. А может ему дали увеселительную таблетку? Кто знает этих медиков, пока он спал и не видел! — Тише, все хорошо. — По голове погладила небольшая ладонь, аккуратно прижимая влажные волосы. — Маришка, как я тебе рад. — Улыбаясь произнес Богдан. — И я тоже тебе рада. Мы тебя разбудили, чтобы ты знал: сейчас тебе проведут операцию на позвоночнике. Вставят пластину. — Спина пострадала? — похолодел Богдан, но пошевелиться не смог — его ограничивали мягкие держатели, чтоб не травмировал сам себя. — Нет, не пострадала. — Успокоила она его. — Просто ты сейчас в больничном секторе, пусть все будет к одному. Ты ведь не хотел вновь в больницу, — она подмигнула, — видела я, как ты кривился при упоминании о том, что скоро надо под нож ложиться. Вот и сделаем сейчас. — Ладно, хрен с вами. Делайте. — Спи. Как проснешься, все будет уже сделано. — Угу. Как только он уснул, Мариша отошла, а тело Богдана перевернуло на столе со специальным фиксатором для лица. Маску одели, для надежности дыхания, а также, при необходимости, добавления усыпляющего газа. Спустя пару минут, на смазанной очищающим гелем спине, вдоль позвоночного столба, одним движением лазерного резака, аккуратно рассекли кожу. За ней последовало аккуратное отслоение тонкого слоя мышц, открывая доступ к позвонкам. Разрез довели до кончика хвоста. Как только это было проведено, тончайшими полыми иглами до кости, производились проколы, впрыскивался особый состав жидкого металла. Нано-металла, если быть точнее. Это та же субстанция, из которой состоят таяк. Настолько этот материал надежен, что даже импульс ЭМИ ему не страшен! Когда весь позвоночный столб, включая хвост до его кончика, был покрыт проколами, таяк уложил на открытый разрез длинный серый материал. Как только материал лег, пошел сигнал, активирующий нано-металл. Спустя пару минут все позвонки были оплетены им, как тонкой сетью, а затем и места соединений мышц и связок, а также межпозвонковых соединений, заменило. Нано-металл пророс в каждую мышцу, которая держалась за позвоночный столб, становясь частью организма. Этот материал не просто стал защитой, но и прорастил необходимые для позвоночного столба капилляры, принял структуру тканей, полностью исключая отторжение организмом. Тело лишь на несколько минут воспринимало нано-металл как инородную часть, а после полного слияния сроднился с ним на 100%. К концу операции ничего для тела инородного не осталось. Раскрытый разрез аккуратно закрыли, био-клеем заклеили, присыпав все антисептиком. Пока клей не склеил все основательно, постепенно растворяясь, Богдан лежал на медицинском столе, не приводимый в сознание. После того, как рана приняла вид срастающегося больше недели шва, а поверх него наложили специальный фиксатор, он был переложен на кровать и отправлен в палату интенсивной терапии. *** Просыпаться было тяжко. Венму едва открыл глаза, как его охватила паника. Он видел, как на них шел вал, огненный, а потом оглох и ослеп. Что было после этого, не знал. Дернувшись, осознал, что привязан. — Тише, медведь, не дергайся. — На плечо легла рука, пальцы с силой сжали, приводя в чувство. — Айдани? — Венму повернул голову и удивленно осмотрел супруга, лежавшего на соседней кровати, придвинутой практически вплотную. — Что случилось? — Беда. — Богдан пожал плечами, убрал руку с плеча медведя, подложив ее себе под голову. — Большая беда, друг. — Тайвэ? Богдан покачал отрицательно головой, прикрыв глаза. — Хамилии? — Жива. Но… — Он открыл глаза, тяжело вздохнул. — Опустела. Венму сжал челюсть, до скрежета зубов. — Кто это был? — Давай сейчас мы с тобой просто будем выздоравливать. Хорошо? — Не дождавшись ответа, Богдан с силой в голосе задал повторный вопрос: — Хорошо? — Хорошо. Будем выздоравливать. — Венму, почувствовав волевые тиски, как-то сразу расслабился. — Будем выздоравливать. — Умница, медведь. Давай поспим. Это дело такое, нам его очень не хватало в последнее время. — Давай. Два немурэ, связанные гораздо большим, нежели просто супружество, прикрыли глаза и практически моментально заснули. Им теперь действительно надо было набираться сил. *** Известие о том, что трое из четверых немурэ живы, относительно здоровы, заставило семью выдохнуть. Особенно Малимель. Они уже знали, что наследие погибло, и это звание вернулось к Венму. Обе фаворитки потеряли последышей. Одна так вообще умерла. Конечно это грустно, что поделать, но Малимель была рада, что из взрослых выжило большинство. Нося на руках своего последыша, эту маленькую немурэ с глазами цвета чая, она внутренне содрогалась при мысли, что можно такого очарования лишиться. Нет, это немыслимо! — Мадаи, я хочу навестить Хамилии. — Она, держа последыша на руках, смотрела на родича глазами, которым не отказывают. — Только без нее. — Мадаи сдался. Вот уже двенадцать дней он удерживает на территории своего кеет наследницу Кебеж. — Мог бы и не говорить. Что я, не понимаю, каково ей будет, увидь она такого маленького последыша? Мадаи кивнул головой. Вскоре они пересекли часть Дома, направляясь в больничный сектор, где сейчас свое здоровье поправляют все пострадавшие в том инциденте. Взлетный быстро доставил до места, замирая на посадочном диске. Путь между секторами, они конечно же, проделали капельный, а закончили на взлетном. И вот теперь, после прибытия, оба немурэ вошли во владения медиков. Малимель направилась к Хамилии, которая после известий о потере последыша и сестры, впала в апатию. Мадаи же направился прямиком к супружеской паре. Эти двое больше десяти дней с постели не встают. Айдани еще нельзя, потому как ему провели ранее отложенную операцию с вживлением био-ботов. Венму почти завершил лечение, но остается рядом. У него еще есть этот страх, который заставляет защищать супруга. Явно не раз приснился момент, когда он увидел тело Айдани на пьедестале. Мягко открыв дверь, самостоятельно это сделав, так как сомат остался в коридоре, родич стал свидетелем того, как Венму спит, прижавшись к боку Айдани, а тот как-то машинально поглаживает его по голове, ворошит волосы, и пропускает их между пальцев. Если бы Мадаи не знал, что его родич неми, то подумал бы о полноценности и гармоничности пары. Взгляд у Айдани был какой-то особенный, интимный что ли? Мадаи не мог его описать, но точно не из простых оный был. И палубой вам по башке, если это не взаимное чувство! — Кхм. Привет. — Улыбнувшись, Мадаи прошел внутрь, словно не он только что подсматривал за родичем, который задумался настолько, что ощутил чужое присутствие после привлечения внимания звуком! — Привет. — Не перестав поглаживать Венму по волосам, Айдани сфокусировал взгляд на госте. — Просто в гости или по делу? — Малимель привез. К Хамилии. — О, понятно. Как она сейчас? — Успокоилась. Сам знаешь, у нас у всех есть что-то от Саамирана, а что-то от его супруги. — Ну да. Взбалмошные и мстительные. — Богдан кивнул головой, погладил большим пальцем по щеке, провел по брови, по лбу, и вновь вернул на локоны волос. Ему нравилось это ощущение кожи к коже. Некстати так вспомнилось, что в последний раз он в комнате трогал это большое тело куда как больше, чем проверял на прочность. — Не поделишься мыслями? — присев на стул, осмотрев движение руки по лицу и волосам, мысленно лишь улыбаясь. Никаких дум или предположений строить он не хотел, просто наблюдал за тем, как родич потеплел к супругу. — Нет. Вам об этом знать небезопасно. — Айдани… — Нет, я сказал. — Богдан поднял взгляд. — И не настаивай. — Хорошо, хорошо! — подняв руки, гася его пламя недовольства, продувая патрубки перед запуском, Мадаи раскрыл ладони в останавливающем жесте. — Я тебя понял. — Что-то еще хочешь спросить? — Ты потеплел к нему? — Да я и сам не знаю. — Пожав плечами, Богдан осмотрел спящее лицо, на котором была детская безмятежность. Медведь, большой, сильный, смелый, и бесстрашный, отдавший себя в руки более слабому супругу, в какой-то момент стал интересен. Как напарник, он идеален. Не глуп, не бахвалится, не действует опрометчиво, а в желании выделиться всегда способен остановиться и послушать что ему говорят. Его можно назвать мудрым. Еще взрывается квазаром, когда что-то идет не так, но способен слушать и слышать, прислушиваться, брать нужное, но делать так, как решил сам. Может это привлекает в нем? Ну не лицо, это точно! — Он для меня загадка. Мадаи удивленно вскинул брови. — И это говоришь ты? Тот, чью поступь не услышать, и чьего дыхания не ощутить, пока шмат мяса с кровью не вырвешь из тела противника? — Угу. Представляешь себе? — Богдан огладил губы, чуть суховатые, слегка потрескавшиеся. — Смотрю на эти губы и хочу поцеловать. Это не странно? Я ведь бесполый, либидо выключено, а губы эти хочу. Что со мной не так? — поднял взгляд на родича, который смотрел на него. — Ничего плохого. Это твое желание, а не гормонов, которые направляют либидо. Считай, что ты становишься к нему гораздо ближе, чем был до этого. — Еще бы знать, в качестве кого я становлюсь ближе к нему. — Богдан огладил щеку, после чего оставил спящего немурэ в покое. — Что слышно по Дому? — После объявления о блокаде, как ни странно, воцарилась тишина. — Как это объяснили жителям? — На тебя напали, Аталь-Кебеж решил закрыть границы, чтоб до становления Большим Домом ни у кого не было возможности сюда проникнуть. — Возмущались? — Спрашивали, почему не запросим у Системы поддержку. — И что ответили? — Да ничего конкретного. — Мадаи усмехнулся. — Со-главы напомнили, что этот вопрос относится к их семье, и как они решат сложившуюся ситуацию — только их решение. Сам же знаешь, все подсельные семьи ставятся в известность о законе заморозки, когда Дом получает статус замороженного. Ну, а родовитые, они изначально все законы знают. — Понятно. Кого нашли на роль тактика? — Десяток координаторов. — Мадаи улыбнулся. — Решили же не делать одного головастого, ведь голубой таяк у тебя. — Отлично. Честь и хвала их уму, который сберег Дом и вернул потерянные территории! — подняв руки вверх, но не держа согнутыми в локтях, Богдан словно помолился кому-то свыше. — Шутишь, уже хорошо. — Улыбнулся Мадаи. — Мрх. — Венму вздрогнул во сне, скривил лицо. — Что с ним? — Мадаи резко встал, сделал шаг вперед. — Кошмар снится. — Богдан тут же приложил ладонь к щеке, огладил ее. — Спит он плохо. Все ему момент взрыва видится. Ну и я на пьедестале. — Что сказали медики? — Шок. — А ты как? — А что мне сделается? — Богдан нехорошо улыбнулся. — Теперь о своем здравии пусть они беспокоятся, раз смелые такие. Мадаи, едва заметно, сглотнул. Повеяло тонкой леской, которая опутала шею, и сдавила легонько, чтоб кислород ограничить в доступе к легким. Кажется, провода на шее вскоре будут не у одного ультры. По закону у немурэ есть право мести, если на его жизнь покушались. И это право мести будет относиться в физическом плане к преступившему закон, или в морально-материальном к тем, кого этот преступник считает близкими. Те, из-за чьих проблем он будет страдать, бояться, желать помочь. По этой причине, если стационарная раса пытается напасть, немурэ уничтожают противника: не плодить мстительных особей, отбить желание у других лезть куда не просят, и успокоить тех, кто мог потерять жизнь членов семьи. Айдани сейчас был как раз таким, какой немурэ становится только тогда, когда теряет близких. И не из-за смерти по естественным причинам или в ходе несчастного случая, никак не связанного с другим немурэ. Ведь Айдани в третий раз чуть с жизнью не простился. У него чуть не погиб супруг. И, по обязательствам, ответственность за смерть одной из фавориток и последышей лежит на супружеской паре. Пусть Оотта и не являются фаворитками для Айдани, но они защищаются его супругом, и не задеть этим его не могут. Что же ты задумал такого, что знать никому нельзя? Насколько далеко ты готов преступить закон, если станется так, что вместо пустой каюты ты движешься к каюте с супругом? Мадаи гадал, насколько далеко готов зайти Богдан, для которого Венму с каждым днем становится все больше и больше нужным разумным. И то, что он мог исчезнуть из жизни, насколько сильно повлияло, и как быстро это будет осознанно? Малимель в этот момент убаюкивала рыдающую Хамилии. Она ведь не просто плод потеряла, ее урэ-э умер. Если у иных рас близнец может быть даже врагом своему близнецу, немурэ физически так не могут. Для Хамилии она была как часть ее собственного тела. Сейчас место, которое их связывало, пустое, как вакуум. И безжизненное, как тело после кремации. Если на пьедестале в сфере усыпальницы возможно чудо, как пример пакка Айдани Маише, то прах после огня чуда не предоставит. А ведь именно это и было с Тайвэ. Во взрыве не просто обгорело тело, оно словно испарилось, не осталось ни костей, ни зубов! Не так давно приходили предследы Хамилии. Им разрешили навещать своего последыша. Вот только говорить о том, кто из них умер, а кто нет — запрещено. Это часть плана, который главы доработали не так давно. Малимель, как и Мадаи, не посвящена в этот план, но ее желание утешить искреннее. Она сейчас, как сказал бы Богдан, «мать» и содрогается от мысли, что может потерять свое «дитя». И ее женское начало диктует поддержать и утешить, что удается великолепно. Если Инела больший специалист по добыче и распространению информации, при этом добывает сухо и деловито, то Малимель делает тоже самое, но использует «человеческое» участие, сопереживание и поддержку. Нет, она не лицемерит, и не примеряет не свой китель, просто она вот такая: сострадательная, открытая, в определенных моментах, и скрытная в других, но всегда идущая на встречу протянутой руке. Покачивая на своих руках бедную немурэ, Малимель мысленно кастрировала того, кто осмелился лишить счастья эту девочку. И ведь эта потеря может лечь травмой. Сможет ли она вынести еще одну тяжесть? Сможет ли растить плод и не думать о том, что потерять его легче легкого?!