Немурэ

Кадейса, Мекхик и Келдая, как сплоченная команда, заседали на виртуальной площадке. Некоторое время назад Мекхик увидела кое-какие странные движения по константе. Они были едва заметны, а в силу общения через виртуальную площадку, не отслеживались, но след все равно оставляли. Этот след проявлялся в некотором прохладном отношении к определенным Домам. Часть из этих Домов принадлежала сети советника. В них глава шел осознанно на сотрудничество, ради квот. — Очень странно. — Келдая, которая рассматривала сферу с маяками, отмеченными Мекхик, не могла выявить целостную картину происходящего. — Какой-то странный разброс получается. Они уже несколько часов выводят траектории, строят сценарии, и не могут свести полноценную картину. — Такое ощущение, что одновременно поднимается две волны. С одной стороны, это Фаинфорт и Уноун, а с другой непрерывные боевые стычки между Валмом и Сарото. — Кадейса вывел две координатные полосы. — И закручивают присоединение Домов вассалиата, как хвост кометы. И при этом все больше и больше Малых Домов вступает в схватку, как если бы Валмом или Сарото начал подрывную деятельность. И целью являются друг для друга, как две гравитационные воронки. — Но, разве они не… — Келдая всмотрелась в данные, что поступали в режиме реального времени. — Это что, кто-то тихонько убирает лишнего игрока из пространства? Либо кто-то из первой пары, либо из второй, но уйдет, и число десять останется нетронутым? — Вот только кто это делает? — Кадейса качнул головой. — Мы уже как год замиряем константу. — На губах заиграла ироничная улыбка. — Все замирить не можем. И тут кто-то лезет? Наложницы переглянулись. Получалось так, что помимо их трио, которое ответственно за дела в константе области Нетваль, на судно попал кто-то еще. И этот кто-то, как хозяин, шагает по палубам, осматривает трюмы, и за так просто меняет координатную сетку. Трио обдумывало этот момент, все больше и больше убеждаясь в наличии подрывника. Он тасовал координатные коды, путал подачу топлива, заливал кислотой палубы. И вот кто такой смелый, жаль, им пока не видно. — Как дела обстоят у пограничного? — спросила Мекхик, просматривая поступающие данные на свои открытые экраны, которые в режиме реального времени добавляли детали к идущим сценариям. — Идет неплохо, — Кадейса усмехнулся, — явно что-то задумали. Дело Саамирана Маише я изучил до точки. Он так просто эти покушения не оставит. И молчит исключительно потому, что у него есть план. — Мне вот интересно, — Келдая откинулась на спинку кресла, посмотрела вверх, — все эти движения не могут быть им спланированы? — Саамираном? — Кадейса обдумал, затем добавил: — Если бы у него были хорошие отношения с Нонмейном, Керек-Ворш и Уноун, то да, такая комбинация могла бы быть его детищем. — А с другими Домами? — Нет. У них нет силы, чтобы поднять волну и заставить нижний слой вассалиата Сарото пойти против Валмом, или наоборот. Если бы здесь была рука Нонмейна, мы бы его почерк увидели. Это не Саамиран. К тому же, для такого хода, им надо было бы еще год назад, до заморозки, глобальный сценарий разработать. И не просто там какой-то, а настолько детальный, чтобы без одного из игроков все двигалось и не врезалось в метеориты. Мекхик призадумалась, затем дала на обработку своему координатору эту идею. Таяк высчитал, что такое возможно лишь при 3%, а если есть знание о вмешательстве ультры, то 41%. Результат заставил призадуматься. — Знаете, пожалуй, посоветую Нонмейну не брать никаких обязательств на себя от пограничного Дома. — Кадейса усмехнулся. — А то еще и этот кислотный бак нам на голову выльется. — Проверю, есть ли движения внутри Нонмейна. — Мекхик покачала головой. — Если есть хоть намек, то они хорошо спрятались. Целый год ловим, все никак не поймаем. Трио ушло с головой в работу. Им нужно тихо и мирно убрать одного из игроков, при этом оставить тех, кто не будет путать в клубок сеть координат. И идеи, которые фонтанируют в их головах, они не от праздности или усталости, они выходят согласно большому анализу пространства, поступков и прочих дел внутри константы области Нетваль. Медейн дал задание остановить волнения внутри константы, но с головы Кадейсы не снял приказ убрать одиннадцатый Дом. Это значит, что надлежит вывернуть патрубки, пустить по ним горячий воздух, и маниакально аккуратно пройтись по пустым коридорам. Сначала мир, а затем убрать один из Домов — вот какой в действительности приказ ультры. *** Частично Богдан помнил, что происходило в комнате. Одно он знал наверняка, так это про безопасность для Венму, которая была стопроцентной. Для управляющего клон-таяк медведя боль снизило в десятки раз, а Сонму дорабатывал реакции для Богдана, делая резче, громче, с мучительными криками. Было стыдно и страшно. Срыв и его последствия, как техника безопасности каждому немурэ преподается с того момента, как последыши входят в половозрелый возраст. Эту деталь он видел в своих воспоминаниях, в бытность Айдани. Ну и, конечно же, как самый умный думал, что уж с ним-то такого не произойдет. Он же Человек! Он способен контролировать, управлять и направлять свои эмоции. Тело над ним не властно. Ага! И еще раз сто ага! Вот сейчас лежит себе на кровати, после влитых седативных, и размышляет, где его дурная голова еще напортачит? Ну, с мыслью, что он тут такой особенный, человече всесильный и умудренный двумя жизнями. Что вот с этим багажом будет сделано дальше? И как оно отразится не только на нем самом, но и на всем окружении?! — Координатор, проведи расчет влияния мировоззрения «человек» на все действия, мои и союзников, начиная с пробуждения в усыпальнице. — Учитывать все ответвления возможных событий и последствий? — Да. — Процесс запущен. За изголовьем кровати стоял Умник, без эмоций, руки вдоль тела. Мариша и Елизар, которые сейчас присутствовали в личном пространстве, куда их так неохотно иной раз впускал Богдан, также находились за изголовьем кровати. Они стояли, как выключенные, но не падали на пол без руководства управляющих блоков. Глаза закрыты, головы опущены подбородком до груди, никаких эмоций на лице. Точно куклы, бездушные и холодные. — Процесс обработки завершен. — Через десять минут, от начала работы, отозвался голос робота. — Что в итоге? — 3%. — Это много? — Влияние незначительное. — С чем связано: немурэ не воспринимают, или я меняюсь? — Ты меняешься. Привыкаешь. Принимаешь законы и физиологию. — Неми? — Космической расы с геном неми. Данный ген не является ведущим. Тело представителя космической расы имеет свой ряд особенностей, с которыми ты не сталкивался. Ген неми нейтрален после срабатывания и изменения половозрелой особи на бесполую. В дальнейшем он не дает изменять гены. На этом его влияние на тело ограничивается. Остальное подчинено системам: нервной, кровеносной, лимфатической и гормональной. Срыв, это сбой гормональной и кровеносной системы. — Кровеносной? Почему кровеносной? — вяло удивился Богдан под действием седативных. — Эмоциональное состояние заставляет нервную систему подавать сигнал тревоги. Выработка адреналина происходит неравномерно, не как при реальной опасности. Из-за этого в теле начинает сбоить подача кислорода через кровь в клетки. Он как маяк, следуя за импульсом сердечного ритма, то блокирует подачу, то пропускает. Кислородное голодание вызывает реакцию в системе защиты тела на внешние раздражители. Отсюда агрессия, увеличение силы, нечувствительность к боли, затемнение зрачка, невменяемое поведение. Вывод из такого состояния: седативное лечение, гормональное и дать то, что хочет разумный. — Дать что хочет? — Да. — А если хочет кого-то убить? — Клон-таяк и никаких ограничений. — А испорченные отношения из-за этого? — Айдани, ты не понимаешь, так? — Нет. — Каждый сомат, еще с раннего детства, знает, как помочь своему подопечному. Как снять с него состояние стресса, агрессии, не дать развиться сбою и пелене в глазах. Твой сомат тоже мог бы это знать, подпусти ты его к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. — Болтать о том, о сём? — Да. — Ну, раз надо… — Нет, Айдани, не так. — Координатор, казалось, головой покачал, но это было лишь воображение Богдана. — Когда ты будешь готов принять сомат как часть своего тела, тогда он будет знать: что тебе надо, когда тебе надо, и сколько всего этого необходимо. До этого момента, сколько бы ты ни говорил с ним, сколько бы ни пытался «открыться», срывы все равно будут продолжаться. И зациклившись на этом, ты только усугубишь свое состояние. — Психологическая дестабилизация, так? — Да. — И каков у меня сейчас процент доверия? — 12. — Три в минус из-за срыва? — Да. — Эх. — Вздохнул Богдан. — Значит, не светит узнать через Систему, кто сделал из меня пакка? — Недостаточный процент доверия. — Ответил координатор. — Ты ведь понимаешь, что твое становление пакка было вне очереди? — Угу. — Система не может принять тебя, как полноценный ключ, без полного соответствия с параметрами допуска. — Понятно. Больше вопросов нет. — Выздоравливай. Венму идет. Все таяк подняли головы, разошлись по разным углам, причем Мариша уселась на край кровати, имитируя чистку ногтей палочкой. Богдан только улыбнулся такой имитации «человеческой» и «чисто женской» картинке поведения. Мариша отыгрывала живого разумного просто отлично. — И что ты лыбишься? — заворчала она. — Весь под таблетками, как мешок с бобами валяешься. И лыбится он тут. Чего такой довольный? — Да так. — Губы растянулись в улыбке, как раз одаривая ею и Венму, что вошел внутрь спальни. — Здравствуй. Ну, как ты себя чувствуешь? — сев на стул рядом с кроватью, по привычке взяв в руки ладонь супруга, медведь прижался к ней щекой. — Как пожеванный патрубок. Ты знал, что я в оранжевом секторе перед полной дестабилизацией? — А ты нет? — Нет. — После возвращения ты был в красной. — Доверительно сообщил супруг. — Сейчас оранжевая. Прогресс. — Угу. Я тебя не напугал? — Ну, — Венму сжал его ладонь своими обеими, уложив себе на колени, — было немного жутко. — Какой стыд. — Богдан закрыл лицо рукой, застонал от разочарования в самом себе. — Знаешь, — медведь поглаживал его большой палец своими, — ты был такой голодный. Так смотрел. Так хотел. — Ой, не говори! — взмолился Богдан, покраснев до корней волос. — Но мне понравилось. Другое дело, что я настоящий такого не переживу. — Задумчиво пробормотал медведь. — Повтори. — Богдан думал, что ослышался. Когда Венму послушно проговорил последнюю фразу, казалось какое-то внутреннее темное, что набросило на шею провода и пускало по ним ток, исчезло. Без следа. Богдан выдохнул. Вот все напряжение выдохнул. Его затрясло, из глаз хлынули слезы. Венму сразу почувствовал дрожь в руке, осмотрел супруга, что закрывал лицо рукой, после чего пересел на кровать. Его большие руки обхватили за плечи, вжали в могучую грудь. — Тише, все хорошо. Я тут, со мной ничего не произошло. — Это так страшно. — Признался Богдан, который потерял контроль. Да, вот оно его самое слабое место — потеря контроля. Он привык жить, контролируя все свои действия. Сначала это помогало саморазвитию. Дальше для выживания на поле боя. Затем для организации обучения тех, кому надо было выжить на том самом поле боя. А затем этот контроль был просто обязан держать его единым стержнем, иначе странные мысли лезли в голову. И вот потеря контроля, не на эмоциональном уровне, нет, а на физическом. И это было действительно страшно, осознавать себя таким же, только с еще большими заморочками, чем у соседнего капитана боевого флота. — Скажи, что тебе не дает принять все таким, какое оно есть? Что тебя так напрягает? — Я… — Богдан икнул. Если бы он был не под седативными, то был бы второй срыв. Если уж его затрясло под таблетками, которые априори гасят все эмоции, то что было бы без них?! — Не знаю… — прошептал тихо, сипло, словно боялся этого слова. — Тогда разберемся. — Венму переживал за него, из-за него и вместе с ним. Проблема, которая разрешалась у немурэ еще в подростковом возрасте, когда гормоны начинали играть и включались в работу половые органы как органы размножения, настигла Айдани во второй раз. Вот только пласт знаний того, что твой сомат — твоя подушка для слез и когтеточка, у него отсутствовал напрочь. И к кому со своими проблемами «взрослому и самостоятельному» немурэ обратиться, он попросту не представлял. Что еще его останавливало доверить эти страхи и тайны личного восприятия мира своему сомат, не знает даже он. Хоть сомат и работал на всю катушку, шел по разным тропам, со всех углов заглядывал, все коридоры проверял и люки на пригодность тестировал, все равно ничего не получилось. Срыв есть, и он уже стал проблемой. Для Айдани. И как этот срыв минимизировать, как убрать последствия, как не дать ему разрушить тонкую грань равновесия внутреннего я, Венму просто не знает. У него такие вещи решались легче — сомат, который взаимодействовал с ним как симбионт, всегда добивался разрешения ситуации с минимумом последствий. — Скажи, как у вас там, ну в том мире, снимают напряжение? —задал вопрос Венму, который всей душой хотел помочь. Если обострение срыва он помог снять, то надо оторвать от корпуса корабля липучку кислотного пильгега. Это такой паразит, которому вакуум не страшен и раньше все корабли страдали от его действий. — «Водка и секс». — Незамедлительно ответил Богдан. — Эм, и что это такое? — слова прозвучали на другом языке, так что Венму ни смысла не понял, ни ассоциацию провести не смог. — Напиться до невменяемого состояния, и потрахаться до изнеможения. — На последние слова пояснений Богдан криво улыбнулся. — С последним проблема. Тыкалка отсутствует. — Значит пьем. — Венму быстро встал, утягивая супруга за собой. — Венму, он под седативным. — Всполошилась Мариша. — И они ему не помогают! — рыкнул медведь, заставляя сомат замолчать. — Все, я сказал! — прекратил на корню любое сопротивление таяк. Богдан только хмыкнул, когда в голосе этого, доступного для него, тела послышались приказные ноты, властные, возвышающиеся над роботом — решает разумный, а не машина! Даже гордость взыграла за такого медведя, волевого, сильного.