Немурэ

— Совсем скоро Аталь облачится в траурные мундиры. — Почему? — Ты ведь знаешь, у Эльмайна есть любимый супруг. Немурэ Лейф Таиш. И он уже в преклонном возрасте. — Любимый? — Да. Лейф всегда был любимым супругом. — Лавиете мягко улыбнулась. — И пусть я и Тамайли, сражаемся за его внимание, сердце отдано Лейфу. К тому же, именно Лейф привел к звездам Венму, а не Тамайли. Хоть она и принимает его, как родного, и заботится, волнуется, а также радуется за него, он ей не последыш по крови. — Лейф? Но… — Плод был зачат практически перед кондульсцентом Лейфа. До этого момента молодой Эльмайн несколько лет добивался не только внимания, но и супружества. Когда процедуру провели, появилась Тамайли. Для Эльмайна. У Лейфа фаворитки не входили в офицерский состав Дома. И более того, их последыши не имеют прав, как наследники. Так захотел сам Лейф. Хотя, как офицеры, они идеально исполняют свои обязанности. И никто не обижен. Когда наследника выбирали, как ты знаешь, провели предварительное тестирование. Венму обошел всех, не просто на шаг или два, а на три длины хвоста. — Лавиете заулыбалась. — Даже Инела, и та отстает в умении принятия решений, и способности идти до конца. Она спасовала открыть кровавую войну, а он нет. Богдан мягко улыбнулся. Сейчас Лавиете хвалила Венму. Даже слова о кровавой войне, и те были похвалой. Немурэ, что живут по законам, редко нарушают один из трех основных. Если глава Дома имеет право открыть кровавую войну, это означает только одно — кто-то из членов его семьи был убит, без права на подобное. И убит не кем-то, а одним из руководящих офицеров другого Дома, как бы ни самим главой. В этом случае пострадавший Дом имеет полное право прийти с кровавой войной, но Инела спасовала. Венму шел решительно, и был готов снести голову обидчику. И здесь есть ряд условий — при боевых действиях мирное население блокируется, а офицеры, что причастны, разыскиваются и их казнят всех вместе. Если Дом приходит с черной войной, то истребление идет до последнего жителя Дома. Черная война, или черный код, это выбор немурэ. В любой расе есть те, кто жаждет кровопролитие. Идеальных цивилизаций нет. Войны немурэ, без участия таяк, разделены на два вида: законный и безнравственный. В первом случае, это кровная война, где наказываются те, кто пролил кровь немурэ и за них пришли мстить родичи, имеющие на это право. В черной войне истребляется весь Дом, подчистую, и только для того, чтобы «затереть» следы преступления. И с одной стороны, когда таяк не помогают защищать подопечных, выглядит шокирующим моментом. Сразу много вопросов формируют свои маркера. С другой стороны — это проигрыш офицеров Дома, что не смогли защитить его от вторжения. При этом есть один нюанс, который не даст провести черную войну — участие немурэ, лично, на территории Дома-противника. Немурэ, при их физических данных, а также тренировках, отличные бойцы. Если так сложится, и будет начата черная война, беззащитными, даже без таяк, они не будут. Хамелеон система не отключается, а входит в боевой режим. Также в каждом личном кеет есть помещение с оружием, эвакуационные тоннели, капсулы для отхода. Нападающие при черном коде, только в первое время будут иметь преимущество, а дальше столкнутся с сопротивлением. Так вот, для того чтобы провести черную войну, главе Дома необходимо не менее двух миллионов бойцов, причем немурэ, согласных нарушить основной закон. Вот сейчас, взять Саамирана, который пережил аж три покушения на своего последыша. Он вполне мог сорваться с места и объявить Дому Кетуш войну, а затем атаковать по черному коду. Вот только кто из немурэ пойдет на войну, где гарантированно умрет? Дом, это ведь не пара миллионов представителей космической расы, а миллиарды! Конечно, бить будут сначала в голову, по кеет офицеров, но как факт — как только жители поймут, что происходит, они станут боевыми машинами смерти. И никто не сбежит, трусливо поджавши хвост — стайный инстинкт сохранить территорию. Это тоже расовая особенность. В отличие от людей, о чем Богдан задумчиво покачивал головой, при опасности, немурэ мобилизует все силы, сплачивается и реагирует на угрозу, согласно ее степени. Именно этот рефлекс стайности и защиты себя, как вид, не дало немурэ исчезнуть в ранних конфликтах, пока не было Системы. Венму же, пройдя на симуляторе выданные ему сцены из реального прошлого расы, смог пересилить тягу к послушанию одному из трех важнейших законов. Смог, но при этом не переборщил, уйдя в состояние ярости. Он действовал четко, хладнокровно, хотя после того теста его дней пять Сонму приводил в чувство. Со стороны Лавиете, словом огласить о том, что Венму справился, большая похвала. Ведь в том обучении было не только требование решимости начать войну, где по твоему праву требовалось нарушить основной закон, но и можно было выбирать между видами войны. В том тесте все немурэ, что якобы окружали, были готовы к черной войне. И выбери медведь этот вариант, с ним бы, вместо поздравлений, проводили психологическую работу, выясняя, из-за чего он склонен уничтожить противника, причем не только виновных, но и невиновных представителей космической расы. Медведь смог, доказал, и сейчас его хвалят, а у Богдана по сердцу медом льется, так сладко, приятно и горделиво. — Мне странно слышать о том, что Эльмайн не любит Тамайли. Когда они вместе, сразу видно, что чувства есть. — Богдан глянул на Лавиете, что мягко улыбалась. — Эти же чувства есть и тогда, когда он рядом с вами. — Он любит нас, но не так, как Лейфа. Мы есть в его сердце, но скорее, как любимые игрушки. Лейф — его сердце, его душа, его желания. Даже сейчас, спустя столько лет, и полное отсутствие супружеского ложе, не изменило ни на минуту этой аксиомы. Но времени осталось мало. За последние десять дней, Лейф уже в пятый раз ложился на реконструкцию отмирающих тканей. Он умирает, его время пришло. — Вы пришли попросить о чем-то? — Да. — Лавиете кивнула, все также улыбаясь, и рассматривая пространство озера. — Эльмайн не знает, что Лейф уже на последней стадии. Его организм изношен, и реконструкция помогает мало. Не будь ее, то он покинул бы нас еще год назад. Я и Тамайли, как можно чаще, заставляем Эльмайна отвлекаться на отдых. Рыбалка, рыбка. — Она лучезарно улыбнулась. — С тобой Лейф нашел темы для бесед. Более того, он говорит, что рыбалка и ты — едины. Это похвала из уст старого скряги. — Вы хотите, чтобы мы чаще его навещали? — Да. И, прошу тебя, не говори Венму. Он эмоционален, и не сможет скрыть своих чувств, опечалит Лейфа. Я бы не хотела подобного. Понимаешь? — Да. — Богдан прикрыл глаза. — Я понимаю. Сколько ему осталось? — Не больше года. Он и с поста ушел, потому что больше не был в силах выдерживать напряжение. Это продлило его жизнь, но не сделало вечным. Богдан кивнул головой. Когда Лейф уйдет, не только Эльмайну будет нужен сомат, но и Венму. Не сказать, что Тамайли и Лавиете рады затухающей звезде над головой. Погаснет звезда Лейфа, и в их жизни наступит тьма. Эльмайн, что отдал сердце этому немурэ, страдающий из-за потери, точно не предел мечтаний супруги и фаворитки! Они стояли некоторое время глядя на воду. Затем безмятежность нарушила гостья. — От вас обоих исходит аромат близости. Могу поздравить с полноценным супружеством? — Можете. — Что ж, поздравляю. Венму, с некоторых пор, очень счастлив. Это заметил Лейф, а еще ваши взгляды, когда думаете, что никто не видит. Старый прохвост в этих делах очень опытный. — Мы и не прятались, особо. — Богдан улыбнулся. — И все же, было между вами напряжение. — Лавиете прикрыла глаза. — Нам стало известно, что и ты, и Венму, слетали в срыв. Я рада, что с этим вы справились без больничного крыла. — Я тоже рад, что все обошлось. Просто два упрямых бар-р-рана, столкнулись лбами. Не более того. — Инела нюхом не обделена, а еще она лучший нюхач на новости. Скорее всего, до сих пор мучает родича ехидными замечаниями. — Лавиете подавала сигнал о том, что пора возвращаться. — Вы правы, пора спасать супруга. — Богдан заулыбался. Хихикнувшая гостья, не сопротивляясь, позволила повести себя назад. Как она и сказала, Инела дразнила Венму, который уже побелел щеками, и при этом у него был красный нос и шея — от натуги, гоняться за верткой немурэ. Эти салочки прервал подошедший Айдани, который легко и ловко крутанул супруга в свою сторону, жадно впился ему в рот. Сразу же прижав к себе за поясницу, схватил свободной рукой копну волос, заставляя сдаться. Венму капитулировал моментально. Инела, разыгравшаяся, замерла, созерцая. Лавиете, тактично отвернулась, принимая из рук своего сомат плетеный веночек с цветами. Она пристально начала рассматривать плетение, словно больше во вселенной ничего не существует. Когда Богдан перестал целовать супруга и уткнул его лицо себе в плечо, взгляд ревнивого собственника выжег в голове хитрой немурэ предупреждающую надпись: не смей даже думать! О чем именно, предлагалось прикинуть самостоятельно, но предупреждение было понято на 100%.