Будущее которое я не хочу

Когда стоишь на краю большого каньона, а впереди один шаг и сто сорок метров вниз до встречи с создателем, думается плохо. Но если перед тобой разъяренная брюнетка, размахивающая пистолетом, с совершенно безумным взглядом, ты просто обязан думать и вспоминать, как и почему ты оказался в такой драматичной ситуации. - Ты, чёртов ублюдок, Рик! - Она кричит, и красный рот кривится в безобразной гримасе ненависти. Кажется, ее зовут Кэра, и я смутно помню, что когда-то очень ее любил. В нашем мире, измерить собственную степень привязанности к человеку просто. На запястье при приближении к объекту возникают три цифры. Чем они выше, тем лучше эмоции, которые он у тебя вызывает. От 600, начинается симпатия и влюблённость. Выше 800, всепоглощающая страсть. Это называется эмоциональным браслетом. Жаль лишь, что мы способны видеть только собственный, а о чувствах других, остаётся лишь догадываться. Обычно, человек начинает помнить себя лет с трёх, но у меня сохранились парочка совсем ранних воспоминаний. Младенец есть сосредоточение материнской любви. Поначалу, он лишь ее отражение. И я плавал в этом теплом океане нежности, переполнялся ей и учился отдавать. И вот тогда и начались проблемы. Чем сильнее я привязывался к матери, чем больше ее любил, тем холоднее и отстраненнее она становилась. В полгода она бросила меня. Просто принесла на крыльцо Детского дома и ушла, оставив захлебываться рёвом. Первые пару лет в Детдоме были просто отвратительны. Все к кому я начинал испытывать хоть какую-то привязанность (добрая нянечка, красивая воспитательница, справедливый учитель), начинали сторониться и шарахаться от меня. Лет в семь я уже начал догадываться, в чем дело. Чем выше были цифры на моем запястье, тем хуже ко мне относился человек их вызвавший. Мы не можем увидеть чужой эмоциональный браслет, но как я понял еще позже, на нем всегда будет значение разности при вычитании моего числа из абсолюта (999). Лет в десять я окончательно научился этим управлять, и жизнь моя заиграла новыми красками. Достаточно было взять человека за руку, и можно было перегонять туда-обратно циферки. Для меня нашлись прекрасные приёмные родители, как же они любили меня где-то на 700. Неважно, что при их прикосновениях и ласке, я испытывал лишь раздражение и злость, я умею хорошо притворяться, зато все мои многочисленные капризы и желания выполнялись моментально. Я сбежал от них, лишь только мне исполнилось восемнадцать. И хотя я ни разу не позвонил сам и не брал трубку на их звонки, на мой счет постоянно капала достаточно внушительная сумма. Мои родители жили не богато, но умудрялись ущемлять себя во всем, лишь бы любимому сыночке, хватало и на учёбу и на развлечения. Самое лучшее соотношение, примерно, пополам. Такое я держал со всеми коллегами и многочисленными приятелями. Начальники всегда любили меня чуть больше, чем я их. Хорошие премии, карьерный рост и прочие поощрения — не высокая плата за лёгкое чувство раздражения, которое они вызывали во мне. С женщинами было иначе. Мне было приятно ощущение влюблённости. Гореть, пылать, добиваться. А еще, нравилось знать, что я отвратителен им, а потом все изменять. Постепенно, капля за каплей переливать свою любовь в них, опустошая себя. Недолго наслаждаться их искренней страстью и заботой, а затем уходить свободным и лёгким, оставляя им тяжёлый груз несчастной любви. Возможно, таким образом, я тешил свое самолюбие и кормил детские комплексы, связанные с матерью. Кэра была уникальной. Беспринципная, красивая стерва. Когда мы познакомились, я был уже достаточно богат и успешен, я мог обеспечить, тот уровень жизни, который она хотела. Когда я видел на своём эмоциональном браслете значение, практически под 800, я понимал как тяжело и омерзительно ей находится рядом со мной. Но ни разу, я не услышал фальши в ее приторно сладких интонациях. Она была примерной подругой, эффектной спутницей и искусной любовницей. Я продержался с ней дольше всех - почти год мы прожили вместе. Как то утром я проснулся раньше и, глядя на ее такое совершенное и желанное тело, лежащее рядом, я понял, как меня все достало. Я взял ее за руку. Каюсь, вероятно, в тот раз я слегка перестарался. Обычно я передавал свою любовь постепенно, в течении недели или даже месяца, а тут вывалил на нее всю сразу и с соотношением перегнул. Наверное, ей было очень плохо, проснуться в одиночестве, когда эмоциональный браслет зашкаливает за 850. А еще хуже ей стало, когда она поняла, что я больше не вернусь, ни в этот дом, ни в ее жизнь. И вот прошло четыре года и теперь я стою на самом краю большого каньона, а передо мной мечется безумная женщина с пистолетом. А еще двенадцать часов назад я засыпал в дорогой гостинице в городе, куда приехал в командировку, в объятиях прекрасной незнакомки, которую так удачно подцепил вечером в баре. Интересно именно ее подкупила Кэра и заставила накачать меня снотворным? Или сама забралась к нам в номер, когда мы уже спали, и вколола что-то убойное? Как бы там не было, очнулся я уже с раскалывающейся головой на заднем сидении трясущего пикапа. Руки у меня были предусмотрительно связаны, а за рулём сидела Кэра. - Ты чертов ублюдок! - она повторила это уже в третий раз. Первый — когда, наведя на меня пистолет, заставила выйти из машины, второй — когда я споткнулся по дороге и упал, и вот опять. Странно, когда мы встречались, кажется, ее лексикон был более разнообразным. -Как ты это сделал? Знаешь, чего мне стоило не сойти с ума, когда я проснулась, а тебя нет, и мне почему-то от этого жутко плохо? Ты, что ухмыляешься? Ты понимаешь, что я запросто могу убить тебя сейчас? На самом деле я не ухмылялся, просто отчаянно чесалось крыло носа и от этого мое лицо, вероятно кривилось. Но страшно мне не было, вряд ли человек, который обожает меня на 800 с лишним, способен причинить мне реальный вред. Она выдохнула, резко успокоилась и подошла ближе. - Ты наверное думаешь, что если я люблю тебя, то не убью? Ты прав так просто выстрелить не смогу, но вот обнять и сигануть вниз с тобой вдвоём запросто. Убери это! - Убрать что? - Не прикидывайся. Прежде чем добраться до тебя, я провела небольшое расследование и поговорила со многими из твоих бывших. Даже к родителям приемным съездила и детский дом навестила. - Ого, а ты оказывается дотошная. Но я все равно не понимаю, о чем ты говоришь. Что я должен прекратить? Она подняла руку и задумчиво посмотрела на запястье. - Знаешь, в чем ты ошибся со мной, просчитался? Я психопатка. Не из тех, кто бьётся в истериках и чуть что кидается резать вены. У меня диагноз. Психиатрический. Еще в детстве выявили, так что я успела хорошо социализироваться. Мой эмоциональный браслет не может показать больше 400. Мне все не нравятся, просто кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше. Представляешь, как я удивилась, когда поняла, что не могу без тебя жить? Давай ты просто все исправишь, и я тебя отпущу. Разойдемся с миром. И тут я действительно испугался. Мне совершенно не хотелось привязываться к ней снова, но умирать хотелось еще меньше. - Хорошо. Но я не могу забрать это все в никуда. Только обратно – себе. Мне нужна твоя рука. - Даже так. Как любопытно! - Она приблизилась и положила свою ладонь на мои связанные запястья. - Будет лучше, если ты развяжешь меня. - Не мечтай. Только когда закончишь. Я стиснул зубы и закрыл глаза. Это было не больно, скорее даже приятно. Возвращались бабочки под кожу живота, за спиной отрастали крылья. Я остановился, когда понял что приближаюсь к 700. - Нет! - она покосилась на свою руку. - Все до капли. После 900 мне стало все равно. Никогда и никого я еще так не любил. Нежность рвала мою душу на части. Кэра была совершенством, как я мог не замечать этого, как посмел предать. 997...998...999. Она отпрыгнула от меня, а я рухнул на колени. Это уже была не любовь, а всеобъемлющее слепое обожание. - Господи, как хорошо! - Кэра стояла на самом краю и смеялась. - Это даже лучше, что ты вобрал все в себя. Так здорово вышло! Незадолго до того как ты ушёл, я узнала, что у меня очень серьёзные проблемы со здоровьем. Как ты понимаешь последние четыре года, мне было не до систематического лечения. На прошлой неделе мой врач сказал, что мне осталась пара месяцев, от силы полгода. И я, правда, готова отпустить тебя с миром, мне теперь все равно, но знаешь, по-моему, я придумала, как будет эффектнее и красивее. Она сделала шаг к краю. Подмигнула мне, и, послав воздушный поцелуй и шагнула в пропасть. Я остался один, по-прежнему связанный и жалкий, с невозможной, обжигающей раной в груди. Я снова был младенцем, оставленным матерью на пороге сиротского приюта.