КНИГА 1. В СВЕТЕ КРОВАВОЙ ЛУНЫ. ВСЁ РАДИ ЛЮБВИ

Ло Янга хватило ровно на сутки, а затем голод и жажда стали просто невыносимыми. Урчание его живота заглушало стук сердца, а его постоянные тихие всхлипы сильно раздражали Чонгука. Если парень не плакал, то спал, а когда просыпался, то вновь принимался разводить сырость. Макнэ уже не испытывал к нему жалости, ему хотелось прекратить его страдания, а заодно и свои. Однако неожиданно он почувствовал запах крови, после чего моментально открыл глаза и, повернувшись к парню, спросил: — Что ты делаешь? — Ничего, — всхлипнул он. — Я чувствую кровь, ты поранился? — А, это. Я прокусил губу. — Зачем? — Я где-то читал, что заглушить чувство голода можно собственной кровью. — Здорово, а обо мне ты не подумал? — Подумал. Ты не сможешь до меня дотянуться. — Молодец, а что, если я порву эту цепь? — Если бы ты мог, давно бы ее уже порвал. — Блин, прекрати это делать! — Не могу, я есть хочу. — Я не смогу это выдержать! — И что с тобою станет? Ты ведь и так уже мертв. — Где твое сострадание? Я ведь пожалел тебя! — И что ты мне сделаешь? — Я не оставлю тебя в живых! — Хорошо, как только я осознаю, что больше не хочу жить, я обращусь к тебе. — Ло Янг, прекрати! — Прости. Чонгук еще долго пытался бороться с цепью и вот, когда парень уснул, он в конец обессиленный рухнул на холодный пол и закрыл глаза. — Эй, ты как? — спросил Ло Янг, спустя несколько часов. — Нормально, — ответил макнэ. — Прости, теперь я понимаю твое состояние, потому как сам жутко хочу есть. Как думаешь, почему Намджун не приходит? — Возможно, потому что хочет, чтобы я тебя убил. — И ты сможешь? — Если ты еще раз спровоцируешь меня, то да. — И не будешь сожалеть об этом? — Мало вероятно. — Выходит, я обречен? — Скорее всего, но надежда всегда умирает последней. — О какой надежде ты говоришь? Отсюда нет выхода и нас никто не слышит, а значит, мои шансы равны нулю. — Эй, перестань. Твои родные наверняка уже тебя ищут. — Один шанс из ста, что найдут. — Хватит хандрить. Расскажи лучше о своей семье. — Мой отец держит суши-бар, а мама работает у него продавщицей. У меня есть еще младшая сестренка. Она такая забавная, особенно когда злится. Еще у меня есть белый лабрадор по кличке Сэм. Он милый и беззлобный и очень любит играть. Вообще у нас дружная семья и мы по выходным ходим в парк или смотрим кино все вместе. Я очень скучаю по ним и даже не представляю, что с ними будет, когда они узнают, ну, ты сам понимаешь, о чем. Чонгук молчал, ибо рассказ парня тронул его до глубины души. Казалось, этого не может быть, но мертвое сердце защемило так, будто он сам вот-вот потеряет свою семью. Было в этом рассказе что-то до боли знакомое, но память упорно отказывалась возвращаться к нему. Ло Янг продержался еще двое суток и вдруг макнэ почувствовал запах крови совсем рядом с собой. Он открыл глаза и резко сел, а затем отпрянул в сторону, увидев перед собой парня, стоящего на коленях. Его губы были искусаны и из мелких ранок сочилась кровь, а в его глазах больше не было надежды, лишь немая мольба. — Ты чего творишь? — недовольно спросил вампир, вцепившись в цепь, и его глаза тут же стали красными. — Я не знаю, как тебя зовут, но пожалуйста, избавь меня от этих мук, — умолял тот. — Не шути так со мной, иди на свое место. — Я абсолютно серьезен. Прошу, убей меня. Ты же сам сказал, что сможешь сделать это легко. — Ты понимаешь, о чем просишь? — Да, я не сошел с ума, но уже на грани, ибо не в силах терпеть все это. Ты ведь понимаешь меня, так пусть хоть один из нас выживет, — и парень потянулся к макнэ. — Нет! Отойди от меня! — крикнул он и оттолкнул того от себя. Тот упал на пол и зарыдал: — Но ведь ты же сам хотел убить меня, почему сейчас отказываешься? — Потому что я — не монстр и не хочу убивать, а у тебя все еще есть шанс выжить. — Я в это больше не верю. Ло Янг кое-как поднялся на ноги, а затем прогрыз зубами вену на своем запястье и шатающейся походкой пошел на Чонгука, держа руку впереди себя. Тот закрыл глаза и вцепился в цепь еще сильнее. — Нет! Отойди! — взмолился он, но вкус крови на его губах заставил открыть глаза. — Пожалуйста, — тихо сказал парень, держа свою руку у самого рта вампира. Чон облизал свои губы и сглотнул, а дальше все сложилось в секунды. Впившись в запястье парня, он не отпускал его, пока тот не упал на пол. Макнэ никак не мог напиться, и эта жажда заглушила голос, вопивший в его голове. — Чонгук, остановись! Юноша вздрогнул, а затем посмотрел на парня, что лежал у его ног. Отпустив его руку, он наклонился над ним и потряс за плечо. — Эй, ты живой? — но ответом ему была тишина и тогда он схватил его за голову и снова потряс. — Ло Янг, очнись! — Поздно, — сказал голос в голове. — Ты убил его. — Нет! Этого не может быть! Чон приложился ухом к его груди, но сколько бы не старался, так и не услышал заветного стука. Сердце Ло Янга замолчало навсегда, но на его заплаканном лице сияла умиротворенная улыбка. Макнэ закрыл лицо руками и зарыдал, но тут дверь в камеру открылась и в нее вошел Намджун. На его щеках красовались милые ямочки, а на губах играла довольная улыбка. — Так-так и что тут у нас? — спросил он. — Фу, мелкий, как это некрасиво. Ты испортил учебное пособие и теперь оно не подлежит восстановлению. — Это ты виноват! — закричал Чонгук. — Я просил забрать его! — А я просил не убивать, а лишь использовать как пищу. — Для тебя все люди — еда! — Конечно и для тебя тоже, ведь мы — вампиры. — Мы — монстры, питающиеся тем, что нам не принадлежит. — Какая глубокая философия, однако она ничто по сравнению с твоей жаждой. Испытывая ее, ты будешь желать любой ценой завладеть той живительной влагой, которая, как ты говоришь, нам не принадлежит, поэтому не расстраивайся. Как говорится, первый блин комом. В следующий раз ты будешь думать прежде, чем давать волю инстинктам. — Следующего раза не будет. — Еще как будет, — Намджун взял за руку тело парня и поволок его к выходу. — Я ненавижу тебя! — Я тоже люблю тебя, мелкий. Макнэ проплакал несколько часов, пока голос в его голове не сказал: — Чонгук, успокойся. Ты не виноват. — Еще как виноват, ведь это я его убил. — Потому что ты не слышал меня, а если бы услышал, то этого не случилось. — Прости, но жажда заглушила во мне все. Блин, неужели теперь так будет всегда? — Нет, если только ты научишься контролировать свой голод. — Легко сказать. Я не смог остановиться и даже не понял, когда это нужно сделать. — В следующий раз слушай меня, и я подскажу тебе. — Я не хочу следующего раза. — Тебе этого не избежать. Намджун не отпустит тебя, но он отчасти прав. Тебе нужно на ком-то тренироваться и если ты не хочешь больше смертей, то учись контролировать свой голод. Следующий раз наступил через неделю, когда Чонгук изрядно проголодался. Старший втащил в камеру упирающуюся девушку в длинной рубашке и швырнул ее на пол перед макнэ. — Это твое новое пособие, мелкий, — сказал он. — Смотри, не испорть его. Чон собрал свою волю в кулак и уверенно вышел из тени. Он присел перед дрожащей от страха девушкой на корточки и внимательно всмотрелся в ее лицо. На вид ей было не больше семнадцати лет. Большие глаза с длинными ресницами и пухлый чувственный рот, а также небольшая упругая грудь с набухшими сосками, что четко просматривалась под рубашкой, совсем не тронули Чонгука. Однако от нее исходил просто офигенный аромат, который и будил в нем желание. Он совсем не был похож на запах крови или страха, поэтому младший удивленно приподнял левую бровь, а затем встал и, посмотрев на Намджуна, спросил: — Чем от нее так пахнет? — О, это потрясающий запах, лучше любого парфюма, согласись? — Так что же это? — Девственность. — Серьезно, ты притащил ко мне девчонку, думая, что она возбудит меня? — Не она, а ее запах вперемешку с адреналином. Такого коктейля ты еще не пробовал и поверь, это намного лучше, чем то, что ты выпил в прошлый раз. — Другими словами, ты хочешь, чтобы я ее изнасиловал? — О, прости, я не спросил о твоих вкусах. Тебе, наверное, нравятся парни? — Дело не в этом, она же еще ребенок. Как ты вообще мог подумать, что я смогу до нее дотронуться? — А я не думал, а знал и более того, уверен, что ты это сделаешь. — Ну, уж нет. На этот раз тебе меня не сломать. Даже если она умрет, то точно не от моих зубов. — Послушай, мелкий, мне надоели твои капризы, и я долго их терпел. Теперь за каждое невыполненное задание тебя будет ждать наказание, поэтому спрашиваю в последний, исполнишь мою волю? — Нет. — Отлично. Намджун схватил девушку за ее длинные волосы и заставил встать на ноги, после чего разорвал на ней рубашку в клочья. — Стой! — заволновался Чонгук. — Что ты делаешь? — То, что должен был сделать ты. — Нет, пожалуйста, отпусти ее. — Пора тебе усвоить еще один очень важный урок. Я никого не слушаю и на меня не действуют никакие мольбы. Все решения я принимаю сам, поэтому являюсь лидером, а ты рано или поздно все равно будешь подчиняться мне. У тебя нет выбора, а теперь я преподам тебе наглядный урок, как ты должен был выполнить мое задание. Вампир одной рукой прижал испуганную девушку к стене, а другой расстегнул свои штаны и вынул возбужденный член. Глаза той расширились от ужаса, и она начала кричать и сопротивляться. Макнэ не мог больше смотреть на это зверство и сказал: — Намджун, то есть господин, я понял и готов выполнить задание. — Поздно, мелкий, это твое наказание. — Блин, Намджун, прекрати! Не трогай ее! — Смотри, мелкий и запоминай, так будет с каждой жертвой, если ты не станешь мне подчиняться. Старший не обращал внимания на хилые попытки девушки освободиться от его хватки. Он просунул руки между ее бедер и одним рывком поднял легкое тельце как пушинку на уровень своей талии, тем самым раздвинув ей ноги. Девушка все еще упиралась и била в его грудь своими маленькими кулачками, но Намджун лишь ухмыльнулся и, вставив свой член в ее узкое влагалище, резко вошел в нее. Звонкий крик незнакомки больно ударил по барабанным перепонкам Чонгука и тот зажмурился и закрыл уши руками. Однако это никак не помогло, поэтому ему пришлось терпеть, пока старший не утолил свою похоть, а заодно и жажду. Надев штаны, он кинул полуживое тело к ногам младшего и, облизав свои окровавленные губы, сказал: — Надеюсь, ты хорошо усвоил этот урок, мелкий? Теперь прикончи ее или хочешь, чтобы это сделал я? Чон открыл глаза и посмотрел на истерзанное тело девушки. Она еле дышала и стук сердца был очень слабым, но дурманящий запах ее крови не оставлял ей никаких шансов. Макнэ склонился над ней, немного приподняв за голову. Из ее приоткрытых глаз скатилась слеза и Чонгук, наклонившись к ее уху, прошептал: — Прости. Он облизал ранки на ее шее, а затем зажмурившись, вонзил туда свои клыки. Чон пил кровь до тех пор, пока не перестал слышать стук сердца, а затем медленно опустил ее голову на пол и его глаза наполнились слезами. Намджун довольно улыбнулся и сказал: — Молодец, мелкий, вижу, что ты встал на путь исправления. — Ненавижу тебя, — прошептал макнэ, пряча глаза. — Это ненадолго. Скоро ты сам будешь умолять меня о новом удовольствии. — Не дождешься. — Время покажет, кто из нас прав, а у нас его в запасе целая вечность. Старший уволок из камеры мертвую девушку, оставив Чонгука одного, но в его ушах еще долго стоял ее крик. Через какое-то время в голове макнэ снова зазвучал знакомый голос. — Все еще сожалеешь о ней? — спросил он. — Почему ты не остановил меня? — спросил тот в ответ. — Ты же обещал помочь. — В этом не было смысла, она бы все равно умерла. — Но хотя бы не от моих рук, а так на них уже две смерти. — Макнэ, если ты будешь считать своих жертв и уж тем более сожалеть о них, то ты так и не научишься контролировать свои инстинкты. Эмоции — твой злейший враг и поэтому ты должен научиться хладнокровно относиться к людям, чтобы понимать в какой момент нужно остановиться. — Я все еще не понимаю этой грани. — Слушай сердце жертвы. Как только ритм замедлится, останавливайся. — Легко сказать. Ее стук был еле слышен, и я не мог остановиться. — Это плохой пример. В этом случае тебе досталась уже ослабленная жертва, поэтому останавливаться не имело смысла. Не терзай себя и не вини, ты поступил благородно. — Ты серьезно, убив невинного человека? — Иногда смерть намного лучше позора. Еще неизвестно как бы Намджун разделался с ней, а так она ушла легко, благодаря тебе. — Скажи, а ты давно знаешь этого упыря? — Давно, но к чему ты это спросил? — Просто интересно, он всегда был таким жестоким? — Сколько себя помню, да. — Кто ж его так сильно при жизни обидел, что он не признает сострадания? — Об этом история умалчивает. — Что мне делать в следующий раз, когда он приведет очередную жертву? — Подчинись ему и слушай мой голос. — Подчиниться, даже если он будет настаивать на изнасиловании? — Чонгук, послушай, я, конечно, понимаю, что для тебя это еще очень ранимо, но поверь, кровь, выпитая во время оргазма, имеет просто потрясающий вкус. — О каком оргазме ты говоришь, если человек в сознании и сопротивляется, как эта бедная девочка? — Учись уговаривать свою жертву. Расположи ее к себе, окутай лаской, заворожи. — Легко сказать, когда Намджун на тебя смотрит. — Уговори его оставить тебя с жертвой наедине. — Ты же знаешь, что уговоры на него не действуют. — Он любопытен, поэтому, думаю, на этот раз уступит тебе. — Послушай, мы так давно общаемся, а я до сих пор не знаю твоего имени. — Зачем оно тебе? — Ну, я как-то же должен к тебе обращаться. — Называй меня хён, но не упоминай меня при Намджуне, иначе он продлит твое заточение еще на год. — Почему? — Не спрашивай, просто запомни. — Ладно. Хён, а ты давно меня знаешь? — Давно. — Скажи, у меня есть семья? — Макнэ, тебе не стоит забивать этим голову. — И все же? — У каждого есть семья. — А кто мои родители и есть ли у меня братья или сестры? — Я не буду отвечать на этот вопрос. — Почему? — Ты сам скоро все вспомнишь. — Хён, а почему ты мне помогаешь? Ведь если ты меня давно знаешь, значит мы были знакомы. Ты — мой друг? — Да. — Близкий? — Очень. — Насколько? — но хён не ответил ему. — Эй, хён, ты здесь? Не молчи, давай еще поговорим, — но ответом ему была тишина. «Странный этот хён, — подумал Чонгук. — Приходит, когда захочет и еще пытается меня учить, как будто мне этого упыря мало. Он сказал, что память скоро вернется ко мне. Блин, интересно вспомнить, что же нас с ним связывало?».