Часть 18
8 января 2021 г. в 12:59
Джин ждал его почти час и вот его макнэ вышел из дверей, красуясь новой стильной прической, но больше всего сияло его довольное лицо, когда он плюхнулся на диванчик рядом с хёном.
— Почему так долго? — спросил Ким.
— А, так там акция была: «Сделай стрижку и получи маникюр в подарок», — ответил довольный тот и показал ему отполированные до блеска ногти.
— Надеюсь, ты за этот «подарок» никого не отблагодарил?
— Обижаешь. Я очень воспитанный мальчик, поэтому не забыл сказать спасибо.
— Чонгук, я серьезно. Мне уже начинать волноваться?
— А если серьезно, то я уже достаточно взрослый и ты мне не отец, поэтому перестань за меня переживать. Я никого здесь и пальцем не тронул, так что на этот раз обошлось без жертв.
— Взрослый он, а ведешь себя как ребенок. Да, я не отец тебе, но ведь за тобой глаз да глаз нужен.
— Ты прав, пора мне уже забыть о том, как это было весело ходить всей семьей за покупками.
— О, Чонгук, прости, — сказал Джин, моментально поменяв строгую интонацию в голосе, на милую и заискивающую. — Я не знал, что это для тебя важное воспоминание. На самом деле, мне приятно принимать участие в твоей жизни.
— Правда?
— Да.
— Ну, тогда не ворчи на меня.
— Хорошо, не буду. Может тогда еще куда-нибудь сходим? Чего бы ты хотел?
— Блин, раньше я бы сказал, что хочу поесть мороженного. Жаль, что мне это теперь не нужно, я скучаю по этому лакомству.
— Я тоже скучаю по многим вещам.
— Хён, а мы реально не чувствуем вкуса еды?
— Скажу даже больше, вся еда вызывает в нас отвращение, поэтому не пытайся ее есть, даже чисто для понта.
— Хорошо. Постой, но ведь ты же пил со мной вино или это ты так понтовался?
— Алкоголь для нас, что вода. Мы можем его пить без вреда для себя, но вкуса ты не почувствуешь.
— Блин, что за непруха.
— Ладно, не грусти. Пойдем в магазин техники, покупать тебе телефон и ноутбук.
Спустя еще три часа, Чонгук с Джином вернулись в особняк. Макнэ с покупками унесся к себе и задвинув нелюбимые костюмы в глубь шкафа, развесил новую одежду и расставил обувь. Включив новый телефон и ноутбук, он попытался найти WI-FI, но так и не смог подключиться ни к одной доступной сети. Чон спустился вниз в поисках хёна и нашел его сидящего на полу возле камина с бутылкой красного вина. На нем не было пиджака, а рубашка была расстегнута до середины груди, на которой в свете огня блестела толстая золотая цепочка. Он неотрывно смотрел на языки пламени и в его глазах отражалась печаль. Младший присел рядом с ним с телефоном в руках и, слегка тронув за руку, спросил:
— Хён, с тобой все в порядке?
— Да, — ответил тот, не сводя взгляда с камина и отпив из бокала.
— Зачем ты его пьешь, раз все равно не чувствуешь вкус?
— Не чувствую, но вдыхая аромат, я его вспоминаю. Воспоминания — это единственное, что осталось у меня от прежней жизни и только так я могу вернуться в прошлое и почувствовать себя обычным человеком. Сегодня ты напомнил мне о моей семье, как мы любили собираться вечерами за большим столом и пить чай с вкусняшками. Тогда я чувствовал себя уютно и спокойно, ибо был весь окутан любовью своих родных. Это незабываемое и непередаваемое чувство я до сих пор храню в себе как драгоценность.
— Хён, как тебе удается столько времени держаться и не превратиться в монстра, как Намджун?
— На самом деле Намджун не монстр. Как бы это странно не звучало, но он тоже умеет любить, только по-своему. Он прожил тысячу лет и сменил кучу партнеров, но так и не смог найти родственную душу, которая бы понимала его. Я тоже его не понимал, поэтому принял его таким, какой он есть и смирился с тем, что своей грубостью он защищал ту крошечную человечность, что в нем еще осталась. В конце концов Намджун заменил мне семью, и я благодарен ему за это.
— Если бы ты не был вампиром, я подумал, что ты святой. Хён, прости меня за сегодняшнюю выходку. Я правда не понимаю, как так получилось.
— Я не сержусь, ведь друзья на то и есть, чтобы помогать.
— Спасибо.
— А ты зачем спустился? Проголодался?
— А, нет. Я хотел спросить пароль от интернета, если он тут, конечно, есть.
— Есть. Нами-Джини собака вамп.
— Ха-ха-ха, что это за пароль такой?
— Согласен, глупый. Мы придумали его с Намджуном, когда были безумно влюблены в друг друга.
— Ну, по-моему, сейчас он не меньше тебя любит.
— Мне тоже хотелось бы так думать, но увы. За последние двести лет он заметно охладел ко мне. Хоть Намджун и старается это скрывать, но я все чувствую, поэтому стал искать того, кто сможет понять и принять меня.
— Зачем же тогда он убивал всех, кто был тебе близок?
— Я стал для него любимой игрушкой, а кому понравиться, если его игрушкой будут пользоваться другие? Он делал это даже не из ревности, а из чувства собственности.
— Тогда почему Намджун поддался на твои уговоры и обратил меня?
— Кто знает? Возможно, он устал от моих многочисленных романов и решил оставить тебя мне в качестве утешения.
— А я для тебя — утешение?
Джин посмотрел в глаза Чону и, взяв его за руку, с надеждой сказал:
— Чонгук, ты для меня больше, чем утешение. Ты — жизнь, без которой меня нет. Я не перестану молить тебя о прощении, ибо очень скучаю по тебе.
— Джин…
— Нет, подожди.
Ким встал и, подойдя к стулу, на котором висел пиджак, достал из кармана небольшой плоский футляр из красного бархата, а затем протянул его макнэ.
— Что это? — спросил он удивленно.
— Открой и узнаешь.
Чон встал с пола и, положив телефон на стол, открыл футляр. В нем оказался золотой браслет с маленькой подвеской в виде сердечка, на котором было красиво выгравировано «С любовью Д». Ким вынул его из футляра и надел на левую руку Чонгука, а затем одной рукой прижал ее к своей груди, а второй погладил обалдевшего юношу по щеке и сказал:
— С днем рождения, макнэ.
— Как, разве сегодня первое сентября? — удивился тот.
— Да.
— Ты помнишь?
— Я помню все твои дни рождения с момента нашего знакомства. Их невозможно забыть, ведь ты — самое дорогое, что у меня есть.
Джин говорил как всегда медленно, а Чонгук как завороженный смотрел на его пухлые губы и вот, когда они почти соприкоснулись, он вдруг очнулся и резко отпрянул от хёна. Нет, всей душой Чон желал простить его и впиться в эти притягательные уста страстным поцелуем, но, с другой стороны, в нем все еще жила обида за его предательство, которая не позволяла так просто сдаться.
— Джин, ты обещал мне быть другом, — серьезно сказал он, высвобождаясь от его объятий.
— И разве я не сдержал обещание? — спросил тот.
— Ты все время пытаешься его нарушить и стать мне больше, чем другом. Я все еще зол на тебя и не могу принять этот подарок.
— Нет, пожалуйста, оставь его себе. Подвеску можешь снять, если она тебя смущает, но прими его хотя бы в знак моей вечной дружбы.
— Хорошо, я приму, но с условием. Если ты еще раз попытаешься манипулировать моим сознанием, я выкину твой подарок.
— Обещаю, что больше не буду на тебя давить.
Чонгук взял со стола телефон и направился в свою комнату, но на лестнице он остановился и посмотрел на Джина. Тот облокотился обеими руками о стол и опустил голову. Его широкие плечи вздрагивали и макнэ понял, что тот плачет. В подтверждении этому он увидел на его лице мокрые дорожки от слез, когда он повернулся, чтобы взять бутылку с пола. Ким допил ее за один раз, но не почувствовав опьянения, разозлился, с диким рыком швырнув ее об стену. Бутылка разлетелась вдребезги, а Джин упал на колени и, закрыв лицо руками, громко разрыдался. Чону стало жалко его, и он готов был поклясться, что его мертвое сердце сжалось от боли, но это лишь воспоминание. Вампиры ничего не чувствуют, кроме злости, и постоянной жажды, которая убивает в них все человеческое. Чонгук поднялся к себе и лег на кровать. В свете тусклого светильника он рассматривал браслет, подаренный хёном.
«Интересно, — подумал он, — а как отреагирует Намджун, когда увидит его? Да пофиг, мало того, что он во время драки сорвал с меня цепочку, подаренную мамой, так я не позволю ему забрать еще и это. Нет, мне на самом деле жалко Джина, ведь он единственный, кто относится ко мне по-человечески. Может так я смогу подольше помнить, что это такое. Хён, он такой милый и помнит о моем дне рождения, о котором я и сам забыл уже. Я тоже помню все наши встречи и мне так хочется вернуть все эти ощущения, но почему не могу пересилить свою злость на него? Может, еще слишком мало времени прошло? Что ж, я буду носить этот браслет вместе с подвеской и пусть Намджун сдохнет от своей ревности. А вот интересно, когда у Джина день рождения? Надо будет потом у него спросить».
Макнэ встал с кровати и, пересев за стол, открыл ноутбук. Он снова улыбнулся, набирая пароль от интернета, но вскоре ему стало не до смеха. Чон отыскал свой аккаунт в соцсетях, который был завален письмами от однокурсников, ведь он пропал накануне нового учебного года. Кто-то беспокоился о нем, кто-то не верил, что тот пропал, а кто-то приносил свои соболезнования его семье. Нашлось даже сообщение от хозяина пиццерии, в которой работал младший. Все это так порадовало его, ведь о нем помнили и переживали, а значит, долго еще не забудут. Открыв папку с фотографиями, на него нахлынула ностальгия. Вспомнились все его дни рождения и праздники, проведенные вместе с семьей. Тийни, такой смешной непоседа всегда пытался развеселить старшего брата, когда тому было грустно.
Он любил строить различные рожицы и неуклюже щекотать за бока, а когда Чонгук наконец-то начинал улыбаться, всегда просил поиграть с ним. Макнэ играл, ведь как бы плохо ему не было, он не мог отказать этому маленькому комочку позитива. Мама, такая красивая и родная всегда поддерживала его. Ее любви хватало всем и Чон был благодарен ей за то, что, не смотря на развод с их отцом, она не сломалась и выстояла в это нелегкое время, окружив своих детей нежной заботой. Как бы он хотел сейчас обнять ее и вдохнуть аромат духов с нотками бергамота. Его воспоминания прервало извещение о новом сообщении, которое было как раз от нее. Дрожащей рукой он нажал на него и в открывшемся окне прочитал вопрос:
«Чонгук, это ты?».
Если бы его сердце не было мертво, оно бы вылетело из груди от нахлынувшего волнения, но что ей ответить? Если он признается, то о том, что он жив узнают все. С одной стороны, это будет хорошо для него и его семьи. Мама перестанет волноваться и будет знать, что с ним все в порядке и макнэ хоть изредка, но сможет видеться с ними. С другой же, возникнет много вопросов, в том числе и у полиции о том, как он выжил и где пропадал все это время. Еще велик риск навлечь на свою семью ненужное внимание со стороны различной нечисти. На экране снова всплыло новое сообщение от мамы:
«Чонгук, не молчи. Напиши хоть слово».
Рука Чона дрогнула над клавиатурой, но он так ничего ей не написал в ответ.
— Прости, мама, — сказал он вслух, — Я хочу, чтобы вы жили, поэтому не буду давать тебе надежду. Я вас очень люблю.
Макнэ закрыл ноутбук и, уронив голову на руки, разрыдался. Время тянулось безумно долго, но интересно. Чонгук решил, раз уж ему все равно ждать полной свободы еще пять лет, то надо постараться как можно быстрее привыкнуть к своему новому состоянию и попытаться жить как обычный человек. Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей, он составил расписание на каждый день, которого старался усердно придерживаться. Вечер начинался с пробежки, и неважно какая погода была за окном. Поначалу ему нравилось использовать свою скорость, но раз Чон решил быть обычным человеком, то постепенно стал привыкать к нормальному темпу бега.
Затем следовал душ и ужин, после чего обязательный двухчасовой отдых, в который Джин учил Чонгука играть в го. Тот не сразу освоился в этой слишком умной игре, но со временем стал понимать ее глубокий смысл. Он заметил, что правила и ходы в ней очень напоминают стратегический план, который можно было применить абсолютно ко всему, в том числе и к достижению его главной цели. Игра научила макнэ мыслить абстрактно и креативно, обдумывая каждый свой ход и держать в голове несколько запасных вариантов.
Плюс ко всему не торопиться с выводами и предугадывать шаги противника. После отдыха младший на четыре часа пропадал в спортзале. Тут-то и пригодились все знания, которые он получил, занимаясь в клубе. После разминки Чон качал мышцы на тренажерах, а после них обязательно был спарринг с грушей. Вместо нее вампир представлял Намджуна и в нем сразу же закипала злость, которая придавала ему сил и точность в ударах. Оставив в покое несчастный снаряд, он шел в бассейн и полчаса посвящал плаванию, после чего был душ и плотный завтрак. День Чонгук решил посвятить компьютерным играм, выпросив у Джина на очередном шопинге игровую приставку.
К слову сказать, Ким вскоре сам присоединился к распорядку младшего, ибо не хотел упускать ни одного момента для общения с ним. Так незаметно подкрались Рождественские праздники. Макнэ за это время заметно окреп и накаченные мышцы скрыли его худобу. Он стал победителем во многих компьютерных играх и даже начал лучше ориентироваться в го, ну, по крайней мере так сказал Джин. Во всех соцсетях Чонгук создал новые аккаунты, а на свой старый старался больше не заглядывать, чтобы не расстраиваться. Правда иногда он сам нарушал это правило и тогда предательские слезы стекали по его щекам, читая сообщения от мамы. Она почему-то никак не хотела верить, что ее сын погиб и поэтому каждый день писала ему, рассказывая обо всем.
Правду говорят, материнское сердце не обманешь и хоть макнэ по факту был мертв, но она каким-то шестым чувством знала, что он продолжал жить. После этого Чон чувствовал себя разбитым и не мог скрыть свою тоску по семье, а Джин, чувствуя его настроение, всегда поддерживал его в эти моменты. Чаще всего он сгребал его в охапку, закидывал в машину, и они ехали в город развлекаться. Обида на хёна постепенно растворялась и в канун Рождества Чонгук решил сказать ему, что простил окончательно. Приняв душ, он надел синие джинсы с серой футболкой, а поверх нее натянул красную толстовку с капюшоном. Зашнуровав кроссовки, младший спустился в гостиную и словно очутился в сказке.
Камин был увешан праздничными носочками и уставлен разноцветными свечами, а справа от него стояла огромная сосна, украшенная игрушками, мишурой и гирляндами. Стол был накрыт белой скатертью и на нем стояли вазы с конфетами, фруктами и цветами. На нем также были тарелки, фужеры, столовые приборы и бутылки с различными напитками. Вся гостиная нарядно украшена и сияла разноцветными огоньками. В носу приятно защекотало пряным запахом корицы и мандаринов, а слух ласкала легкая красивая мелодия. Джин стоял возле камина с бокалом вина в руках. На нем были черные лакированные туфли и брюки темного цвета.
Верх украшала белая рубашка с многочисленными рюшами на рукавах, к вороту которой была прикреплена манишка с крупной брошью, усыпанная переливающимися камнями. Чонгук остановился на лестнице и невольно залюбовался им. Черная копна волос идеально сочеталась с его бледной кожей, а широкие плечи и мощная грудная клетка дополняли невероятно узкую талию, подчеркнутой широким ремнем с эксклюзивной пряжкой. В этом наряде хён напоминал сказочного принца и от этого сравнения макнэ вдруг испытал невероятную нежность по отношению к нему. Он окончательно убедился, что обида, не дававшая ему спокойно жить в последнее время, исчезла навсегда.