КНИГА 1. В СВЕТЕ КРОВАВОЙ ЛУНЫ. ВСЁ РАДИ ЛЮБВИ

Джин довольно улыбнулся и поднял свой дивный взор на Чонгука. — Наконец-то ты изволил спуститься, — сказал он. — Я уже заждался. — Эмм, хён, а что здесь происходит? — спросил удивленный Чонгук. — Глупый макнэ, неужели ты забыл про Рождество? — Я не забыл, просто не думал, что вампиры его отмечают. — Еще как отмечают, правда в основном среди людей, что потом плавно переходит в кровавую оргию, но не будем о грустном. Я хотел сделать тебе приятный сюрприз и встретить это Рождество так, как ты его привык отмечать со своими родными. Как видишь, здесь елка и даже праздничный стол, а потом будут подарки и салют. — Здорово. Конечно, дома я отмечал не с таким размахом, ведь камина у нас не было, поэтому подарки мама складывала под небольшую елку. Праздничный стол у нас тоже был, правда на кухне, но в теплой и уютной обстановке. Слопав все вкусняшки, мы с братом дружно разворачивали подарки, а потом шли на улицу играть в снежки и смотреть салюты. Было весело и, даже повзрослев, меня никогда не покидало ощущение чуда в эту ночь. Джин уловил нотки печали в голосе макнэ, и он тут же оказался в опасной близости с ним. Он протянул к его лицу свою широкую ладонь и, погладив по щеке, нежно сказал: — Чонгук, милый, я так тебя понимаю, ведь и у меня было такое же ощущение, когда праздновал Рождество вместе со своей семьей, поэтому хочу, чтобы сегодня мы хоть на миг вернулись в прошлое. — Поэтому ты так одет? — О, тебе не нравится мой наряд? — Даже не знаю. Ты в нем такой старомодный, но тебе идет. — Правда? — Да. Блин, а на мне обычная одежда. Наверное, стоит переодеться. — Если так ты чувствуешь себя комфортно, то оставайся в ней. Нет разницы, что на тебе надето, главное, что ты чувствуешь внутри. — Ты прав. Ну, что начнем праздновать? Чон широко улыбнулся и чуть ли не вприпрыжку подбежал к столу. Схватив мандаринку из вазы, он очистил ее и, закрыв глаза, вдохнул приятный аромат цитруса. На мгновенье ему показалось, что он дома и поэтому, забыв о предупреждении Джина на счет еды, на автомате засунул сразу несколько долек в рот. — Чонгук, нет! — крикнул Ким и подбежал к нему. Тот стоял с довольной улыбкой, а когда открыл глаза, то они просто сияли от счастья. — Макнэ, с тобой все в порядке? — забеспокоился вампир, встряхнув его за плечи. — Хён, я чувствую вкус, — ответил тот. — Не может этого быть. — Правда, хён, я его чувствую и мне совершенно не противно! Вот, смотри! Младший засунул в рот оставшийся мандарин и с наслаждением пережевывал его, а затем взял из вазы конфету и с такой же эйфорией съел ее. — Не могу поверить, — сказал обалдевший парень. — За всю свою жизнь, я не встречал, да что там, даже не слышал о таких вампирах. Ты и в правду особенный, макнэ. — Так и есть, — ответил счастливый Чон. — А что так вкусно пахнет? Ммм, я чувствую запах жареного мяса. — Ах, да. Если честно, то я хотел создать тебе уютную домашнюю атмосферу и только поэтому попросил приготовить все эти блюда. — Ну, не пропадать же добру. Спасибо, Джин. Ким два раза громко хлопнул в ладоши и из кухни вышли пять человек, держа в руках подносы. Они расставили различные блюда на стол и молча удалились обратно. У Чонгука от такого изобилия загорелись глаза, и он принялся накладывать себе на тарелку всего понемногу. Ким налил ему в бокал красного вина, а себе плеснул из графина со льдом кровавый напиток. Подняв свой бокал, он сказал: — Я хочу поднять этот тост за тебя, Чонгук. С твоим появлением моя мрачная жизнь превратилась в радугу. Ты внес в нее очень много ярких моментов и не дал мне забыть, каким я сам когда-то был. Ты заряжаешь меня своим неиссякаемым оптимизмом, и я не перестаю удивляться твоим неординарным способностям. Именно ты вселил в меня надежду, что, будучи вампиром, можно ощутить всю полноту жизни, не превращаясь при этом в монстра. Твоя доброта и забота дают мне силы к жизни, и я хочу, чтобы ты и дальше сохранял в себе все эти качества. За тебя, макнэ! — О, Джин, спасибо конечно, но я не такой уж идеальный, — смутился тот. — Я только начинаю познавать новый мир и сто пудов совершу еще массу ошибок, за которые ты будешь на меня сердиться. Я бы не хотел обременять тебя этим. — Ты и не сможешь, ведь мне самому это нравится. Я счастлив как друг помогать тебе во всем. — Тогда я выпью за тебя. Несмотря на все ужасы, что ты пережил, все равно остаешься больше человеком, чем вампиром, поэтому не теряй это качество. — Спасибо. Они чокнулись бокалами и осушили их до дна. Терпкий вкус вина заставил Чона мило поморщить носик, а затем он просто накинулся на еду. Ким, снова налил себе в бокал кровавого напитка и, облокотившись на спинку стула, с удивлением наблюдал за ним. Макнэ хоть и изменился, но сейчас выглядел таким милым ребенком. «Интересно, — подумал он. — Что же будет после посвящения? Какие еще способности скрыты в тебе, макнэ?». Покончив с едой, младший довольно развалился на стуле и потягивал из бокала вино, которое ему заботливо подлил хён. — Ну, что пойдем, подышим воздухом? — спросил тот. — А, пойдем, — ответил заметно захмелевший макнэ. Он переобулся в зимние ботинки, надел пуховик и, обернувшись к Джину, сказал: — Жаль, нет шапочки Санта Клауса. — Держи, — и Джин протянул ему красную шапку с белой опушкой, которую он якобы случайно прихватил с камина. — Хён, да ты просто волшебник. Радостный Чонгук надел головной убор и выбежал на улицу. Ким накинул на себя пальто и последовал за ним. Легкие обжигало морозным воздухом, но макнэ не чувствовал этого и поэтому бегал по снегу нараспашку. Небо было чистым и на нем россыпью сияли крупные алмазы звезд. Чон упал в пушистый снег и с восхищением смотрел на них. Джин покачал головой и, подойдя к нему, протянул руку. — Чонгук, вставай, — заботливо сказал он. — Не хочу, — закапризничал тот. — Тогда твоя одежда промокнет от снега. — Ну и что? Я ведь все равно не заболею. На это хёну нечего было ответить, и он лишь вздохнул, а макнэ, хитро сощурив глаза, поймал его за руку и, сделав подсечку ногой, уронил в снег рядом с собой. — Чонгук! — возмутился Ким, но тот залился дивным смехом и еще больше закидал его снежками. Джин простил ему эту шалость и, улыбнувшись, кинул снежком в ответ. Еще немного поиграв с хёном, младший признал поражение и, стряхнув со штанов снег, помог тому отряхнуться. Ким достал небольшую коробочку из кармана пальто и протянул ее юноше. — О, настало время подарков? — обрадовался тот и, открыв коробочку, замер, не веря своим глазам. Там лежала цепочка, подаренная мамой на его последний человеческий день рождения. Он достал ее дрожащей рукой и, подняв свои милые глаза на хёна, спросил: — Откуда она у тебя? — Я знаю, как дорог для тебя этот подарок, поэтому спустился в подземелье и нашел ее там. — Но как? Я обшарил там каждую щель и не мог ее найти. — Эмм, вообще-то она не была в твоей камере. Я нашел ее в коридоре. Видимо, Намджун выбросил ее там. — Хён, ты правда не представляешь, что она для меня значит. Это единственная вещь, которая связывает меня с моей семьей. — Я знаю. Моя цепочка тоже является подарком отца на мое совершеннолетие. Растаявший на голове Джина снег струйками скатился по его волосам, и он тряхнул головой так, что мокрая челка тут же прилипла к его глазам. Чонгук близко подошел к нему и убрал волосы с его прекрасного лица, а затем, взяв в свои ладони, всмотрелся в эти черные как омут глаза. Нет, это был не омут, а скорее бесконечный космос, в котором отражались миллиарды галактик и это было притягательное, завораживающее зрелище. Макнэ чувствовал нарастающее волнение хёна и понял, что вот он момент, который нельзя упустить. — Макнэ, — выдохнул Ким и Чон, притянув его к себе, поцеловал с такой нежностью, что у обоих в животах бабочки взметнулись вверх. В этот момент небо как по заказу озарилось сотнями разноцветных огней и Чонгук, тесно прижавшись к вампиру, с детским восторгом смотрел на это зрелище. Джин был счастлив в этот момент, крепко обнимая младшего и вдыхая аромат его кожи. Закончив просмотр салюта, они вместе вошли в дом и, сняв с себя верхнюю одежду, поднялись наверх. Комната Кима была ближе, поэтому он безоговорочно затащил туда Чона. Сняв с него толстовку и футболку, он страстно целовал его губы, шею и плечи, подталкивая к широкой кровати. Макнэ, как всегда, не стал замарачиваться с расстегиванием пуговиц и просто порвал рубашку Джина. Наконец-то, спустя столь долгое время он ощутил его гладкую кожу под своими руками. Юноша жадно ласкал его тело, попутно освобождая от брюк. Осыпая его плечи и грудь поцелуями, он забрался руками под боксеры Кима, и сильно сжал упругую попку. Тот застонал и, перевернув Чонгука на спину, стал тереться пахом о его промежность, нависая над ним на вытянутых руках. Тот почувствовал, как нарастающее возбуждение завладело его телом и, не выдержав такой сладкой муки, приподнялся на локтях, впиваясь в пухлые губы. Чон поменялся с Джином местами и, оседлав его, стал сильнее елозить своей попкой по его возбужденному члену. Он медленно прокладывал языком влажную дорожку от его шеи до соска и немного подразнив его, перешел ко второму. Ким задыхался от наслаждения и сильнее прижимал его бедра к себе, пытаясь перевернуть, но младший крепко держал его, не давая этого сделать. Он также медленно продолжал спускаться вниз и, оттянув резинку боксеров, приник губами к гладкой головке члена, а затем стал водить кончиком языка по ее окружности. Вампир взвыл от удовольствия и, закатив глаза, уронил голову на подушку, крепко вцепившись в нее руками. Макнэ, хитро улыбнувшись, продолжал изводить хёна. Указательным пальцем он осторожно нащупал пульсирующую дырочку и стал водить им по кругу. Тот нащупал рукой ручку ящика прикроватной тумбы и, отодвинув его, достал флакон со смазкой. Он кинул его Чонгуку и тот, смазав свои пальцы, легко ввел один в анус. Ким громко застонал и выгнулся навстречу его движениям и тогда юноша добавил еще один палец, ускоряя движения. Джину перестало хватать воздуха. С силой подтянув макнэ к себе, он проник своим языком в его рот, попутно освобождая нижнюю часть тела от одежды. Взяв в руку его возбужденный член, вампир стал водить ею по нему, заставляя младшего постанывать от удовольствия. Хён широко расставил ноги и, уперев его головку себе в промежность, взял Чона за талию и слегка осадил его вниз. Однако тот не спешил и, поняв желание Кима, серьезно спросил: — Ты правда этого хочешь? — Глупый макнэ, я весь сгораю от желания, — выдохнул тот. — Но… — Никаких но. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас овладел мной. В подтверждении своих слов хён сильнее сжал бедра младшего и тот, повинуясь его желанию, медленно вошел в него. Парень прогнулся и застонал, а его хриплый голос вызвал в Чонгуке сильное возбуждение, которое заставило двигаться еще быстрее. Однако Джина все равно не устраивал такой темп, поэтому он резко рванул с места и одним броском уложил Чона на лопатки, удобно устроившись сверху. Тот не ожидал такой реакции и от удивления распахнул свои красивые глаза. Ким, воспользовавшись его замешательством, приник к его губам и, сладко поцеловав, усилил темп, заставляя Чонгука глубже проникать в него. Теперь уже тот не сдерживал свои стоны и, взяв в руку скользивший по его животу член Джина, стал водить ею в такт с ним. Хён ускорился и буквально через несколько секунд обоих накрыла безумная волна наслаждения, которая заставила дрожать каждую клеточку их прекрасных тел. Ким тяжело дышал, нависая над Чоном, опершись на руки. Он смотрел своими красными глазами на его, точно такие же и никак не мог насмотреться. — Тебе так идет этот цвет, — хрипло сказал хён. — Они что, ммм, тоже красные? — спросил макнэ, постанывая и ловя волну блаженства от заключительных толчков. — Да. Все вампиры во время оргазма меняют цвет глаз. — Странно, ах-ммм, почему я не чувствую клыков во рту? — Потому что такая реакция вырабатывается только на человека. Еще вопросы есть? — Только один, — Чонгук приподнялся на локтях и нежно поцеловал хёна. — Когда тебе было лучше: со мной сейчас или тогда, когда я был человеком? — Глупый макнэ, я без ума от тебя в любом обличии. Кем бы ты не был, моя любовь к тебе не уменьшится никогда. — И я люблю тебя, хён.