Часть 21
21 февраля 2021 г. в 21:21
Чонгук всю ночь просидел в своей комнате, обдумывая слова Намджуна. Выходит, укус того, кто обратил человека в вампира является отличительной меткой для всех остальных, и этот вампир становится зависимым от того, кто его обратил. Тогда получается, что макнэ должен быть зависим от двух вампиров сразу, ведь они оба причастны к его обращению. Почему же тогда он любит только Джина и так сильно ненавидит старшего или это еще одна его особенность? Чон хотел поговорить об этом с хёном, но одна только мысль о том, что тот провел ночь вместе с этим упырем больно била по его чувствам. Что ж, как оказалось, не один Ким чувствовал боль, однако душевные страдания гораздо сильнее физических. Не в силах больше их терпеть, а также нецензурные возмущения своего желудка, макнэ решил все-таки выйти из своего укрытия. Проходя мимо двери Джина, он прислушался, но его острый слух не уловил ничего. Только младший хотел постучаться, как услышал за спиной ненавистный голос Намджуна.
— Его там нет, — сказал он.
— Где он? — спросил тот, повернувшись к нему.
— Он уехал к себе.
— Даже не попрощавшись? Выходит, он сделал свой выбор.
— Не спеши с выводами, мелкий. Он никого не выбирал, просто молча собрал вещи и уехал.
— Возможно, ему нужно время, чтобы разобраться со своими чувствами.
— Все еще тешишь себя надеждой, что он выберет тебя?
— А ты думаешь, что уже растопил его сердце, пообещав, что больше не причинишь ему боль?
— М-да, похоже, что это я совершил самую глупую ошибку в своей жизни, обратив тебя. Ты — самая ужасная заноза в моей заднице.
— Вот и мучайся теперь с этим и да, найми поваров для меня, раз уж теперь я нуждаюсь в обычной пище. Меню составлю позже.
— Вот же!
Чонгук, злорадно улыбаясь, развернулся и спустился в гостиную в поисках еды. Дом без Джина опустел в буквальном смысле. Он не выходил на связь ни мысленно, не в электронной форме. Чон уже сто раз пожалел о своем поведении и тысячу раз попросил у хёна прощение, пообещав, что больше никогда не поставит его перед выбором, но тот все равно не ответил ему. Макнэ скучал по его милой улыбке, красивым глазам, сильным рукам и таким нежным губам. Каждый раз засыпая, он плакал, ибо ему не хватало его крепких объятий и сладких поцелуев. Ким словно наркотик проник в его сознание и, не желая оттуда выходить, вызывал в нем ломку. Его не было уже два месяца и младший, чувствуя свою вину, не находил себе места. Он забросил тренировки и игры, ведь без хёна все это не имело никакого значения.
Единственным его лекарством стали выпивка и сон. Алкоголь снимал с него чувство вины, а сон помогал укорачивать срок его пребывания в этой тюрьме. Сразу после ссоры с Джином, он хотел сбежать отсюда, но хитрый Намджун предвидел такой поворот и привязал макнэ к этому месту, надев на него заговоренный браслет. Как только юноша не пытался его снять, у него ничего не выходило, а с ним он не мог выйти за пределы этих владений. По всему периметру территории Чон натыкался на невидимую преграду, которую невозможно было пробить ничем. Череда скучных дней сменялась невыносимо тоскливыми ночами.
Только сейчас Чонгук понял, что их с хёном вылазки в город были самыми лучшими приключениями в его жизни и, если бы не Намджун, то они были самой счастливой парой на свете. Прошло еще четыре месяца с того момента, как Ким покинул дом старшего. Он до сих пор не разговаривал с макнэ и тот начал подозревать, что Джин втихую уже сделал выбор, только не решался сказать об этом. Макнэ, как всегда, проснулся поздно и, мучаясь от похмелья, спустился вниз. Намджун сидел за столом и пил кровавый напиток из бокала, глядя на огонь в камине. Юноша принес из кухни бутылку вина с закусками, а затем сел подальше от старшего и, налив алкоголь в бокал, выпил его за раз. Вампир с отвращением смотрел на то, как Чон поглощает человеческую пищу, обильно запивая ее вином.
— Эй, мелкий, завязывай бухать, — сказал он.
— Отвали! Это моя жизнь, хочу и бухаю, — ответил тот.
— Да клал я на твою жизнь. Ты опустошил уже половину моего запаса вин.
— А тебе жалко, что ли?
— Для тебя да. Я собирал их для Джина. Хоть и не понимаю, как можно пить эту жидкость, но ему это нравится.
— Ну, ничем не могу помочь. Алкоголь меня успокаивает, да и время с ним летит быстрее.
— Что с тобой происходит, мелкий? Джин говорил, что вы занялись тренировками, а теперь ты только и делаешь, что напиваешься.
— Тебе-то что за дело до меня? Живи своей жизнью, а в мою не лезь.
— Да если бы не ты, я так и поступил. Однако вынужден нянчится с тобой до твоего посвящения вместо того, чтобы заниматься более важными делами.
— Истребление оборотней ты называешь важным делом? Послушай, Намджун, а ты никогда не хотел примирить ваши кланы?
— Мы и так живем в негласном мире по установленным законам, и кто нарушает их, тому полагается смерть. Однако многие в последнее время стали откровенно плевать на эти правила, ибо их стало слишком много, поэтому и страх потеряли.
— А у меня складывается впечатление, что ты изначально ненавидел оборотней, поэтому у тебя такая мания укокошить их всех.
— Что ж, я польщен тем, что ты интересуешься моей жизнью. Раз так, то я расскажу тебе как стал вампиром.
— Не-не-не! Мне совсем не интересно.
— А я думал, тебе нравится экшн с примесью ужастиков.
— Нравится только не с тобой в главной роли, а хотя, постой. Ты ведь тоже стал вампиром не по своей воле, значит, на тебе есть метка того, кому ты принадлежишь. Так как же вышло, что ты стал обладателем Джина?
— Очень просто. Я убил того, кто меня обратил.
— Блин, мог бы и догадаться, но тогда выходит, что ты его совсем не любил или просто метка на тебя не действовала?
— Почему ты так интересуешься этой меткой?
— По двум причинам. Первая — хочу узнать, как от нее можно избавиться, а вторая — мне интересно почему я люблю Джина, а к тебе испытываю совершенно противоположные чувства?
— Что ж, раз сегодня я почему-то добрый, то так и быть расскажу тебе об этом. Как я уже говорил, избавится от метки можно только убив того, кто ее поставил, ну и еще в случае его внезапной смерти метка также пропадает сама. Она действует на своего обладателя, поэтому Джин слепо подчиняется ей и никогда не сделает выбор в твою сторону. Я допускаю, что он любит тебя, но всегда будет привязан ко мне. Что же касается тебя, то здесь все просто. На твоем теле есть только метка Джина, поэтому ты так относишься к нему.
— А как выглядит эта метка?
— Это укус, оставленный во время секса и важная деталь здесь — жертва обязательна должна быть человеком.
— Погоди, так ты что же, убил семью джина у него на глазах, а затем занялся с ним сексом?
— Это было потрясающе, правда потом, когда память вернулась к нему, он десять лет меня к себе не подпускал.
— Да, ты не просто одержимый псих, а маньяк с извращенной фантазией. Как он вообще тебя полюбил после этого, я не понимаю.
— А тебе многого еще не дано понять. Ты — новичок в нашем мире и учиться тебе предстоит еще очень долго. Однако меня тревожит то, что процесс обращения пошел вспять. То, что мы с Джином сделали, как оказалось, было первым удачным экспериментом. До этого такие обращения имели плачевные последствия. Жертва либо умирала в жутких муках, либо становилась неуправляемым монстром, что, собственно, тоже влекло ее смерть. Ты — нечто необычное и доселе неизведанное в нашем темном мире.
— Ну, да, ты говорил, я — уникум.
— И довольно-таки привлекательный.
— Эй, ты что сейчас со мной заигрываешь?
— Почему бы и нет? Это было бы интересно. К тому же я все еще помню, как в камере ты умолял меня не останавливаться.
— Фу, даже не думай об этом. Как вспомню, аж мурашки по телу.
— Так, может, повторим? Не поверю, что тебе тогда не понравилось.
Намджун хитро прищурил глаза и улыбнулся, от чего на его щеках проявились ямочки. Нет, так он, конечно, был милашкой со своими пухлыми губами, а его неимоверная сила была просто потрясающей. Шикарное тело старшего так и манило приласкать его, да и в целом он был похож на секси-альфу. В отличии от мягкого, нежного и чуткого Джина, Намджун был его полной противоположностью: сильным, грубым и жестоким. Однако этот контраст как не странно заводил Чонгука не по-детски.
«Интересно, а какие ощущения были бы, займись они сексом втроем? — вдруг подумал макнэ, но тут же встряхнул головой. — Так, стоп, что за пьяный бред?».
Увидев пошлую улыбку старшего, Чон зло бросил:
— Чего лыбишься? Ты Джину и в подметки не годишься.
— И все же вижу, что ты правильно оценил меня.
— Эй, ты не можешь копаться в моей голове, так что не выдумывай.
— А я и не копался, ты только что сам спалился.
— Блин, вот же!
— Ладно, мелкий, у меня есть к тебе одно предложение.
— Какое?
— Ты перестаешь пить мое вино, но взамен я дам тебе нечто более опьяняющее.
— Я не балуюсь наркотиками.
— Ну, в какой-то мере это похоже на наркотик, ведь попробовав раз, ты не сможешь больше от этого отказаться.
— Тогда тем более не буду, а то еще привыкну, начну тебя умолять, а ты только этого и ждешь. Нет уж, с вином как-то надежнее.
— Я даю тебе слово, что не буду ограничивать тебя в этом тем более, что запас этот не иссякаем.
— Как же, поверил я. Знаю я цену твоему слову.
— Ну и зря.
Намджун встал и вышел в кухню. Его не было минут десять, а потом он появился с прозрачным пакетиком в руках. Он был точно таким же как для переливания крови, только в нем сейчас была жидкость желтого цвета. Старший открыл пакет и налил половину в пустой бокал. Тут же в нос Чонгуку ударил мощный, просто умопомрачительный аромат, от которого его глаза моментально сверкнули красным, а во рту появились клыки.
— Что это? — спросил он, еле сдерживая себя.
— Я это называю дьявольским напитком, — ответил тот и пригубил немного из бокала.
Его глаза тоже стали красными, но в отличии от макнэ он вел себя спокойно. Тот уже захлебывался слюной и его руки начали предательски дрожать. Чон никак не мог оторвать свой взгляд от того, как вампир медленно, намеренно дразня его, пил этот адский напиток.
— Почему я так реагирую на этот запах, а ты такой спокойный? — спросил Чонгук.
— Потому что я изобрел этот напиток. Да, поначалу мне тоже было нелегко справится со своими ощущениями, но так как я пью его уже давно, то научился сдерживать себя.
— И что он дает?
— Полную свободу от всего.
— Как это?
— Ты избавишься от комплексов и перестанешь что-либо чувствовать, будь то вина, стеснение или раскаяние. Тобой овладеет неописуемое и неизведанное доселе наслаждение, от которого ты не захочешь избавляться.
— Я хочу попробовать.
— Уверен?
— Нет, но этот запах сводит меня с ума.
— Хорошо.
Намджун вылил в пустой бокал остатки напитка и отдал его младшему. Тот трясущимися руками схватил его и выпил все разом.
— Подожди! — только и успел сказать старший, но было уже поздно.
Напиток горячей волной разлился по всему телу и ударил прямо в мозг. Макнэ почувствовал легкость и нарастающее возбуждение.
— Эй, мелкий, ты как? — спросил вампир, тряся его за плечо.
— Еще не понял, — медленно ответил Чон.
— Ты не дослушал. Этот напиток нужно пить медленно и мелкими глотками.
— А мне и так зашло.
Чонгук одной рукой оперся о стол, а другой схватился за руку Намджуна, после чего попытался встать со стула, но ноги почему-то перестали слушаться, и он буквально рухнул в объятия старшего.
— Эй, ты чего творишь, мелкий? — возмутился тот, пытаясь отодрать от себя макнэ.
Однако юноша крепко схватил его за шею, а потом поднял на него свой опьяненный взгляд и, улыбнувшись, провел рукой по его щеке, а затем и губам.
— А ты и правда секси-альфа, — сказал он.
— Теперь ты решил позаигрывать со мной? — удивился тот.
— Почему нет?
— А как же Джин?
— Его здесь нет, так чего теряться-то?
— И то правда.
Намджун подхватил Чонгука на руки и отнес к себе в комнату. Однако тот вырвался и сбежал от него в дальний угол.
— Ты чего? — удивился старший.
Однако тот не ответил и, повернувшись к нему лицом, хищно оскалился, а затем прислонился к стене и, поднеся руки ко рту, игриво улыбнулся и прикусил пальцы.
— Ох, мелкий, решил поиграть со мной? — завелся старший, хитро улыбаясь.
Он снял с себя пиджак и расстегнул рубашку, обнажая мощную грудь, а затем в мгновение ока оказался возле младшего. Намджун прижал его к стене своим телом, а его руки припечатал на уровне головы. Чонгук облизал свои пересохшие губы, а старший принял это как призыв к действию и впился в них страстным поцелуем. Где-то очень глубоко сознание юноши понимало, что происходит что-то неправильное, но этот сигнал был слишком слаб по сравнению с нарастающим желанием. От вампира просто перло сексуальной силой и макнэ не мог перед ним устоять. Старший отлепил его от стены и толкнул на кровать. Чонгук упал точно на середину и с замиранием наблюдал за тем, как хищный и красивый альфа плавно надвигался на него.
Тот остановился у края кровати и, надменно глядя на макнэ, взялся за ремень, медленно расстегивая его. Затем также медленно он расстегнул ширинку и снял с себя штаны вместе с боксерами, после чего скинул рубашку на пол. Старший практически подкрался к Чонгуку и, нависая над ним, провел рукой по возбужденному бугорку в районе паха. Тот слегка дернулся, а дыхание участилось при виде обнаженного тела и тогда Намджун снова притянул его к себе, заставляя сесть. Его язык ловко орудовал во рту макнэ и тот начал постанывать от удовольствия ему в губы. Вибрация его голоса сильно возбудили старшего и он, удобно усевшись на кровати, посадил на себя младшего. Юноша через джинсы почувствовал возбужденный член и инстинктивно стал тереться об него своей попкой. Вампир зарычал от удовольствия, а затем сорвал с Чона толстовку и стал целовать его тело, слегка прикусывая кожу. Его касания были грубыми, но тому это нравилось, и он уже стонал в полный голос.
Намджун помог Чонгуку избавиться от джинс, а затем раздвинув его упругие половинки, буквально насадил на свой член. Тот вскрикнул от боли и схватился за запястья старшего, ибо его ствол был толще чем у Джина. Вампир остановился, увидев, как по щеке макнэ потекла слеза и, поддавшись внезапному порыву нежности, осторожно вышел из него. Он протянул руку в сторону, а затем достал из ящика флакон со смазкой. Прильнув к Чону и обняв его лицо ладонями, Намджун губами высушил эту мокрую дорожку на щеке. Юноша всхлипнул, но вскоре затих под невероятно нежными поцелуями, которые спускались от подбородка к шее. Старший, не отрываясь от гладкой кожи юноши, осторожно уложил его на спину и, вылив на пальцы смазку, ввел один в пульсирующую дырочку. Чонгук томно выдохнул, выгнув спину и обнимая вампира за шею, а тот, слегка прикусив его сосок, ввел уже второй палец.
Макнэ давно забыл о боли и с третьим пальцем сам уже насаживался, громко задыхаясь от страсти. Намджун убрал руку и вновь усадил младшего на себя, придерживая того за попку. Как только тот немного привык к заполненности и расслабился от ласк вампира, он начал потихоньку двигаться. Однако выпитый напиток совсем затуманил его разум и напрочь откинул комплексы, поэтому уже через минуту Чон вовсю скакал на Намджуне, словно на диком жеребце. Он был настолько узким, что вампир долго не выдержал этой пытки и, грубо схватив его за ягодицы, ускорил темп. Вбиваясь в юношу до основания, он вскоре зарычал от удовольствия, закатив глаза и откинувшись на подушку. Вместе с ним что-то похожее на рык издал и Чонгук, кончив старшему на живот. Он уперся руками в широкую грудь и, опустив голову, никак не мог отдышаться.
Юноша почувствовал, что Намджун смотрит на него и, подняв голову, взглянул на него своими красными глазами. В этом диком облике с белыми клыками он был похож на маленького несмышленого хищника. Старший вдруг с удивлением понял, что не чувствует больше ненависти к нему, а ее место заняло неистовое желание передать этому несмышленышу свой опыт. Вампир взял край простыни и, стерев со своего живота остатки спермы, аккуратно уложил макнэ рядом с собой. Он заботливо накрыл его одеялом, а тот смотрел на него во все глаза и не мог понять, что же такое стало с этим грозным альфой? Куда делась его неприязнь и почему он вдруг стал таким милым по отношению к нему? Намджун ласково погладил юношу по щеке, а затем поцеловал в губы и тот, обняв его, вскоре сладко заснул на плече.
«Джин был прав, — подумал Намджун, глядя на спящего макнэ. — Мелкий во сне выглядит слишком милым и желанным».