КНИГА 1. В СВЕТЕ КРОВАВОЙ ЛУНЫ. ВСЁ РАДИ ЛЮБВИ

Чонгук еще никогда не чувствовал себя таким счастливым. Все, о чем он мечтал в этой жизни сбылось как по взмаху волшебной палочки. Джин окутал его своей заботой и любовью с ног до головы и макнэ не переставал удивляться тому, насколько сильны его чувства к нему. Младшему нравились эти ощущения и, если они будут длиться всю их бесконечную жизнь, то он готов бороться за свое счастье. Чон все еще не оставлял надежды найти способ победить Намджуна и освободить всех вампиров от дурацких правил, которые тот придумал. Глупая вера в то, что можно примирить вампиров с оборотнями не давала ему покоя и он искал способ положить конец этой нелепой многолетней войне. Однажды, когда макнэ и Ким плавали в открытом бассейне с подсветкой, пили шампанское и любовались звездами, он спросил: — Джин, ты счастлив? — Конечно, а почему ты спрашиваешь? — ответил он. — Просто хотел лишний раз удостовериться, что это не сон и мы правда помирились. — Глупый макнэ, любишь ты все усложнять. Я люблю тебя и буду любить, чтобы не случилось. — Я тоже люблю тебя, поэтому хочу сделать подарок. — Мне? Подарок? — А чего ты так удивляешься? Ты меня ими завалил, а я тебе ни разу еще ничего не подарил. Ким обнял Чона и, посмотрев в его красивые глаза, сказал: — Ты — мой самый драгоценный подарок в этой жизни, а большего мне не надо. Он хотел было поцеловать макнэ, но тот возмущенно вырвался из его крепких объятий. — Хён, подожди. Это особенный подарок. Он вылез из бассейна и, достав из кармана халата плоскую коробочку, сел на бортик, свесив ноги в воду, а затем вручил ее вампиру. Тот открыл футляр и увидел точно такой же браслет с подвеской, который он подарил Чонгуку на день рождения. — С любовью Ч? — прочитал он надпись на подвеске. — Я долго ломал голову, чтобы подарить тебе такого, что могло бы напоминать тебе о моей любви, — ответил тот. — Немного погуглил в интернете и наткнулся на парные подарки, которые сейчас очень популярны среди молодежи. Макнэ взял браслет и надел его на руку хёна, а затем погладил его по щеке и сказал: — Вот, теперь мы официально с тобою пара. Джин не верил своему счастью. Откинув коробочку, он притянул за шею Чонгука и поцеловал, а затем, крепко обняв его, стащил в бассейн. Они погрузились под воду, а когда вынырнули, младший залился дивным смехом и стал брызгать водой на хёна. Тот тоже включился в игру, пытаясь поймать макнэ, но он ловко уворачивался и удирал от него. Наконец, когда Киму это удалось, он притянул к себе юношу и, крепко обняв одной рукой за талию, другой погладил по его мокрым волосам. — Спасибо за то, что ты есть, — сказал он, проведя большим пальцем по его губам. Нежный поцелуй плавно перешел в страстный и Джин, подплывая вместе с Чонгуком к ступенькам, снял с него плавки. Он буквально уложил его на широкую ступеньку и одним сильным толчком вошел в него. Чон выгнулся и, обвив ногами бедра Кима, позволил войти ему еще глубже в себя. Блеск воды на коже, сбивчивое дыхание, громкие стоны и миллиарды звезд, отражающихся в глазах, делали эту ночь сказочно волшебной. Каждая клеточка их организмов дрожала от возбуждения, а затем взрывалась, наполняя их волнами нескончаемого наслаждения. Нежные касания хёна сводили младшего с ума, и он хотел раствориться в нем, сильнее прижимаясь к его телу. Мышцы на руках вампира вздулись, и он как грозный хищник нависал над Чонгуком, терзая его тело сладкими муками. Тот впился в его пухлые губы и проник своим языком как можно глубже в рот. Ким застонал ему в губы от такого удовольствия и, ускорив темп и взявшись рукой за его возбужденный член, стал водить ею в такт своим движениям. Чон оторвался от Джина и громко застонал, почувствовав, как внизу живота разорвалась атомная бомба, разнося по всему телу волны экстаза. Тот тоже не сдерживал себя и, прогнувшись, громко выдохнул и замер, пытаясь еще ненадолго задержать это райское состояние. Тяжело дыша, он лег на макнэ и, поцеловав его в шею, сказал на ухо: — Я люблю тебя, Гук-и. — И я люблю тебя, хён, — ответил тот, покусывая его за мочку. Всю ночь они предавались любви, а под утро макнэ заснул в нежных объятиях вампира. Ему снился прекрасный сон, в котором он с хёном сбежали на необитаемый остров и жили там долго и счастливо, забыв обо всех этих бесконечных войнах. Из этой сказки его вырвали нежные поцелуи Кима. Он прижимался к нему сзади и младший почувствовал, насколько сильно тот возбужден. — Джин, — сонно простонал Чон. — Ох, Гук-и, ты не перестаешь меня удивлять и мое мертвое сердце просто разрывается от любви к тебе, — прошептал тот ему на ухо. — И чем на этот раз я тебя удивил? — промурлыкал юноша, потягиваясь и упираясь попкой в пах хёна, дразня его. — Макнэ, — прорычал тот. — Ты играешь с огнем. — Ммм, ты ведь знаешь, что это моя любимая игра. Джин не выдержал этой сладкой пытки и отодвинул левую ногу макнэ, а затем вылил немного смазки на пальцы и ввел один в дырочку Чона. Тот сжал в руках подушку и, томно промычав, выгнулся на встречу. Ким добавил еще один палец и, когда тот уже был достаточно разработан, придавил его своим телом и медленно вошел в него. Полуприкрытые глаза Чонгука и его сбивчивые стоны заставляли вампира сильнее впечатывать его в постель. Он накрыл своей рукой руку макнэ и сплел их пальцы. Целуя его шею и плечо, Джин нашептывал: — Мой малыш. Ты только мой, слышишь? — Да-ах! — отвечал, постанывая Чон. — Ммм, еще! Хён, сильнее! Амм, да! Да! Да! Их снова одновременно накрыла волна безумного оргазма. Ким крепко прижал к себе младшего, а тот слушая его сбивчивое дыхание, не хотел отпускать его. — Джин? — спустя некоторое время, позвал его Чонгук. — Что? — ответил он, зарывшись лицом в густую шевелюру юноши. — Ты не ответил. Что я опять такого сделал, чем удивил тебя? — Ты уснул. — Серьезно? — Да. Ты сделал это точно также, как обычно делал, будучи человеком. — Но как это возможно? Ты же говорил, что вампиры не спят. — Вот этим ты меня и удивил. Знаешь, такими темпами, мне кажется, что скоро я услышу стук твоего живого сердца. — Думаешь, это реально? — Не знаю, но ты единственный из всех вампиров, который вытворяет подобные штуки. — Эмм, хён, надеюсь, я не сильно тебя огорчил, когда уснул? — Глупый макнэ, это напомнило мне наши с тобой свидания и к тому же ты такой милый, когда спишь. — Правда? — Да. Мне очень нравится смотреть на тебя. — Конечно, я ведь у тебя красавчик. — Эй, моя неземная красота не должна подвергаться сомнению. — Конечно-конечно, ты красавчик номер один. — Гук-и, как же я тебя люблю, малыш. Однако за Чонгука ответил его желудок, громко заурчав. — Похоже, кто-то сильно проголодался, — сказал, улыбаясь Ким. — Упс, спалился, — улыбнулся в ответ Чон. — Одевайся и спускайся вниз. Я приготовлю тебе завтрак. Вампир чмокнул младшего в носик и, быстро натянув на себя домашние штаны с футболкой, вышел из комнаты. Тот не хотел вставать и развалился посередине кровати, как звезда, раскинув руки и ноги, а затем повернувшись на бок, обнял подушку хёна и вдохнул его запах. Полежав так еще немного, Чонгук надел на себя джинсы и толстовку с капюшоном, а затем спустился в гостиную. Ким накрыл стол и приготовил яичницу, тосты и большую чашку капучино. Макнэ смел это за считанные минуты, а затем, допив свой кофе, с наслаждением облизал усики от пенки, которые остались на верхней губе. — Спасибо, хён, все было очень вкусно, — сказал довольный юноша и тут только заметил серьезный взгляд своего парня. — Что-то случилось? — М-да, а я уж подумал, что Джин свихнулся от любви и несет какую-то дичь. Чон резко обернулся и увидел Намджуна, который все это время прятался за портьерой. Он подошел к макнэ и внимательно посмотрел на него. — Хён, какого черта он здесь делает? — возмутился Чонгук, вставая из-за стола. — Вообще-то, мелкий, это мой дом, — ответил за него старший. — Я вижу, вы тут неплохо устроились, голубки. Он в мгновение ока оказался рядом с Джином и притянул его к себе за талию, проведя по щеке рукой, заглянул в его глаза, а затем сказал: — Ну, здравствуй, Джин. Скучал по мне? Ким хотел возразить ему, но тот накрыл его рот своими губами. Чон отвел взгляд, сжав кулаки, а его желваки на скулах заходили ходуном от злости. Принесла ведь нелегкая этого упыря в тот момент, когда он с хёном почти забыли об этом монстре. Все ведь было хорошо, пока он не появился, но как говорится: «Всякой сказке приходит конец». Ким наконец-то вырвался из крепких объятий Намджуна и, отойдя от него на безопасное расстояние, сказал: — Я позвал тебя не для того, чтобы придаваться нежностям. — Так это ты его позвал? — возмутился Чонгук. — Зачем? — Затем, чтобы мы вместе разобрались в том, что с тобой происходит. — Со мной все нормально и чувствую я себя отлично. — Я бы не сказал, что в данной ситуации ты — нормальный вампир, — сказал старший. — То, что ты можешь есть и спать как обычный человек меня очень настораживает. Я перерыл кучу древних книг, пообщался с главами разных кланов, но ни один источник не дал нужной информации. Ты — уникум, и мне даже стало интересно какие еще способности в тебе скрыты. — Я тебе не подопытный кролик и если уж на то пошло, то ты должен бояться этих способностей, ведь после посвящения я могу стать сильнее тебя и тогда пощады от меня не жди. — Кем ты себя возомнил, мелкий? Тебе никогда не достичь моего уровня, а стало быть, мне не о чем беспокоиться. — Ну, а раз так, зачем тогда пожаловал? До посвящения еще четыре года, так что у тебя есть время подготовиться к прощальной встрече. — Ты твердо решил стать одиночкой? — Я не один. У меня есть тот, кого я люблю и мне этого достаточно. — И ты всерьез подумал, что я отдам тебе Джина? — А я и спрашивать не стану. Он мой и точка! — М-да, видимо, я слишком увлекся сбором информации и совершенно забыл о твоих глупых чувствах. Пора тебе напомнить, кто здесь хозяин. — И что снова запрешь меня в камере? — Нет, но отныне я буду спать вместе с Джином, а ты возвращайся к себе в комнату. — Ага, разбежался. Мы с Джином теперь пара, — и Чон показал свой браслет, а затем поднял руку хёна, на которой был точно такой же. — Детские штучки. Они ничего не значат. — Еще как значат. Когда ты ему в последний раз что-нибудь дарил? Хотя, я сомневаюсь, что ты вообще дарил ему подарки. Он ведь для тебя всего лишь игрушка, которой только позволено любить такого монстра как ты, но взамен ты ничего ему не даешь. — Это не так, — сказал Ким и, подойдя к столу, налил себе в бокал кровавый напиток, а затем осушил его до дна. — Хён, пришла пора сказать ему о своих истинных чувствах. Пусть он знает, что своим безразличием и надменностью может только отталкивать, а его грубость вообще не заслуживает любви. — Серьезно? — спросил старший. — Джин, ты правда думаешь, что я больше тебя не люблю? — Конечно нет, — ответил за него Чонгук. — Иначе ты бы не позволил ему быть со мной. — Джин, я ведь позволил оставить тебе этого мелкого поганца, чтобы успокоить твою израненную душу. Неужели ты думаешь, что я это сделал не из-за любви к тебе? — Я не знаю, что мне думать, Намджун! — наконец-то прорвало того. — Ты слишком долго держал меня в ежовых рукавицах, убивая во мне всякую надежду на то, что хоть немного станешь нежнее ко мне относиться. Ты знал, что я никогда не стану жестоким и все равно продолжал держать меня на расстоянии, когда я так хотел от тебя немного тепла и ласки. — Разве я не давал тебе этого? — Только первое время, пока я пытался адаптироваться к новому состоянию, а потом ты отдалился от меня и продолжаешь это делать до сих пор. — И что ты больше не любишь меня? — Люблю, но макнэ я люблю больше и хочу, чтобы ты знал об этом. Думаю, нет смысла скрывать это от тебя и поэтому здесь и сейчас я официально заявляю, что мы с тобой больше не пара. — Вот значит, как. И это твоя благодарность за то, что я подарил тебе жизнь? — Ты отнял ее у меня и превратил в монстра. Я не просил об этом, но ты сам все за меня решил. — Какая ирония. Кажется, именно эти слова ты сказал после обращения, да мелкий? — Ну и что? — ответил макнэ. — Хён никогда не переставал любить меня и поэтому я простил его. Моя любовь к нему истинная и я не позволю тебе ее разрушить. — Что ж, видимо, настало время выбора, да Джин? — Нет, Намджун, — заволновался тот. — Пожалуйста, перестань меня мучить и позволь нам с Чонгуком уйти. Я сам присмотрю за ним до посвящения и приведу его к тебе, когда наступит время, а пока просто отпусти нас. — Джин, мне больно слышать о том, что твоя любовь ко мне остыла и ты так легко заменил меня этим мелким засранцем. Да, как лидер я много времени уделяю своему клану, ибо хочу увеличить его мощь и стать полноправным и единственным владыкой на этой Земле, но все это я делаю ради твоей безопасности. Я не хочу, потерять тебя из-за неосторожного укуса какого-нибудь оборотня, потому как правда люблю тебя. Пусть редко об этом говорю, но мои чувства к тебе по-прежнему сильны как в первые дни нашего знакомства. — Джун… — Я оставил тебя с ним только, потому что доверял тебе и рассчитывал на твою помощь, но ты предал меня и решил, что я так просто тебя отпущу? — Я не предавал тебя! — Серьезно, а как это называется? Я закрыл глаза на то, что этот мелкий утешает тебя в мое отсутствие, но не могу смириться с тем, что он занял мое место в твоей душе. — Намджун! — Выбирай! Здесь и сейчас, он или я! — Я не могу! — Почему? — в один голос спросили Намджун и Чонгук. — Потому что я люблю вас обоих! — зарыдал вдруг Ким. — Пусть мое сердце мертво, но оно разрывается от того, что вы оба не можете понять, насколько сильна моя любовь к вам! Вы делите меня как два непримиримых хищника, причиняя мне тем самым боль! — Вампиры не чувствуют боли, — сказал старший. — Это ты так думаешь. После посвящения я очень хорошо ее стал чувствовать. — Джин, но почему ты мне об этом ничего не говорил? — Потому что боялся лишний раз тебя расстраивать. Ты злишься, когда я начинаю проявлять к тебе хоть малейшую нежность. Когда же мне грустно, так ты вообще впадаешь в ярость, поэтому я научился скрывать от тебя свою боль. — Джин, но ведь это совершенно меняет дело. Прости меня, я ведь не знал, каково тебе приходится. — Ничего, я уже привык к этому. — Нет, Джин, я обещаю, что больше никогда не буду так поступать. — Что поверил ему? — сказал Чон хёну, увидев, как старший обнимает того, успокаивая. — Макнэ! — ответил он. — Что уже не так сильно любишь меня? — Ты ведь слышал, что я сказал. — Слышал, но не поверил. Пока этот монстр не появился здесь, ты говорил мне, что я только твой и любишь ты только меня одного, а теперь что же получается? Мне придется снова уйти на второй план, ибо ты не можешь определиться, кого любишь на самом деле? Если Намджуну пофиг с кем тебя делить, то мне нет. Я хочу, чтобы ты сейчас сделал свой выбор окончательно. — Чонгук! — Скажи, что ты любишь только меня одного! — Ай-щ, да за что мне все это? Да пропадите вы пропадом, эгоисты гребаные! Ким со скоростью света выбежал из дома, а Намджун метнул в макнэ убийственный взгляд и спросил: — Ну и чего ты добился, мелкий? — Я не буду его делить с тобой, — ответил тот. — Пусть делает выбор. — Ты ведь понимаешь, что, причинив ему боль, ты совершил самую глупую ошибку в своей жизни? — Если он выберет тебя, я смирюсь с этим, но после посвящения не жди, что примкну к твоему клану и буду помогать. — Ты просто не представляешь, как я хочу избавиться от тебя. — Так в чем же дело? Убей меня, как ты всегда это делал со всеми игрушками Джина. — Ну, уж нет. Зная тебя, я никогда не поверю в то, что ты так просто смиришься с тем, что Джин выберет меня. Ты будешь жить и страдать от этого, это будет для меня наивысшей наградой. — Сильно сомневаюсь, что он выберет тебя. Он сам сказал, что меня любит больше. — Это не показатель. Джин мой навсегда, ведь на нем моя метка. Она не позволит его чувствам ко мне угаснуть и не даст уйти к другому, поэтому он никогда не сделает окончательный выбор.