Часть 24
20 марта 2021 г. в 22:46
Чонгук бросил злой взгляд на Намджуна и неуверенно остановился перед открытой кабинкой. Его сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть через горло, поэтому он нервно сглотнул, сделал глубокий вдох и вошел внутрь. Дверь автоматически закрылась за ним и макнэ зажмурился, приготовившись испытать жуткую боль, но время шло, а он ничего не чувствовал.
«Может я уже умер», — подумал Чон и открыл глаза.
Тихое гудение означало, что ультрафиолет полностью облучает его и тогда он посмотрел на свои руки, но кожа на них оставалось гладкой без всяких ожогов. Гудение смолкло, дверь открылась и младший с легким сердцем вышел из солярия. На него смотрели четыре пары не то, что удивленных, а просто обалдевших глаз.
— Этого не может быть, — сказал один мужчина.
— Невероятно, — повторил второй.
— Вы можете толком объяснить, что с ним такое? — возмутился Намджун.
— Все очень просто, — ответил Хосок, широко улыбаясь. — Он — дневной вампир. Это очень редчайшие существа, которые появляются раз в тысячу лет. Они не боятся солнца, у них живое сердце, они едят человеческую пищу и редко пьют кровь. Их практически невозможно отличить от простого человека, но их способности в несколько раз превосходят обычных вампиров. Что еще в тебе есть необычного?
— Ну, скорость, сила, да вроде все, — сказал Чонгук.
— Джин сказал, что он не поддается гипнозу, — сказал старший.
— И это правда, — подтвердил другой мужчина. — Я пытался внушить ему что-то против воли, но у него в голове словно стена стоит, которую я не могу пробить.
— Интересно, почему именно у тебя получился такой гибрид? — спросил третий мужчина у Намджуна. — Это ведь кровь Джина ты смешал со своей?
— Да, — ответил тот. — Вообще-то с Джина все и началось. Это он влюбился в этого мальчишку и не хотел с ним расставаться.
— Насколько я помню, ты убивал всех его любовников, так почему же оставил этого?
— Не знаю. Если честно, то я ненавидел его всей душой, но Джин умеет уговаривать, и я решил, почему бы и нет?
— Любовь и ненависть, нет, этого мало для создания дневного вампира. Здесь должно быть что-то еще и я обязательно это выясню. Что ж, Намджун, ты можешь идти.
— В смысле? — удивился Чон. — А я?
— А ты останешься с нами. С этого момента и до своего посвящения ты будешь находиться под нашим неусыпным контролем.
— В смысле под вашим контролем, а если я не хочу?
— У тебя нет выбора, — ответил Хосок.
— Правда и что вы мне сделаете, если я захочу уйти?
— Попробуй.
Макнэ хмыкнул и развернулся к двери, но и шагу не смог сделать, ибо его накрыла просто нереальная боль. Она разрывала его голову так, что он упал на колени и с криком схватился за нее, боясь, что та вот-вот взорвется.
— Что это? — простонал Чонгук. — Почему так больно?
— Теперь ты понимаешь, что с нами не нужно спорить? — ответил Хосок.
— Да, понял я уже.
— Вот и хорошо.
Вампир перестал воздействовать на макнэ и он, вздохнув с облегчением, встал с колен и сказал:
— Неплохой ход сменить одну тюрьму на другую. Надо было сразу сказать, я бы хоть вещи собрал.
— Не переживай, ты ни в чем не будешь нуждаться. У тебя будет свой дом, одежда, еда и ты даже сможешь свободно передвигаться.
— Правда? Ну, тогда эта тюрьма мне больше подходит.
— Однако у нас есть одно условие.
— Какое?
— Ты будешь нашим секретным оружием в борьбе против оборотней и возглавишь сражение против них.
— Как, а разве не я должен был возглавить битву? — удивился Намджун.
— Да, изначально мы так и планировали, но теперь у нас есть то, что принесет стопроцентную победу над этими дикими зверями. Намджун, ты очень хороший воин и стратег, поэтому пока остаешься за главного. Пусть все думают, что мы будем действовать по намеченному плану. Однако в конце мы выпустим макнэ, и он заставит этих примитивных тварей признать поражение и сдаться.
— Блин, ну, разве вы не можете жить в мире с ними? Обязательно надо развязывать войну? — спросил Чонгук.
— Ты многого не понимаешь, но это не проблема. Твоим обучением и подготовкой займутся лучшие вампиры.
— А что будет, если я откажусь воевать? Вы убьете меня?
— Было бы глупо потерять такого уникального вампира только, потому что он не осознает полной ответственности, что лежит на нем. Да, заставить мы тебя не можем, но скоро ты сам поменяешь свое мнение, к тому же у нас есть веский аргумент. Что насчет твоей семьи? Как думаешь, их жизни стоят твоего отказа? Может, хочешь посмотреть, как они умрут?
— Только посмейте их тронуть и уж поверьте, я смогу преодолеть эту боль и порвать вас на части.
— Ну, что ты, мы в этом совершено не заинтересованы, чего нельзя сказать об оборотнях. У них нет чувств, одни сплошные инстинкты и в основном это жажда убийства.
— Я понял. Что ж, я согласен, но у меня тоже будут два условия.
— Мы слушаем тебя.
— Первое и самое главное — вы никогда и ни при каких обстоятельствах не тронете мою семью и разрешите мне лично заботиться о них. Второе — вы не будете заставлять меня убивать людей и вампиров.
— Ну, с первым условием мы еще можем согласиться, хотя, твое появление в обществе вызовет кучу ненужного внимания, и ты сам можешь навлечь на свою семью опасность. Поэтому тебе лучше оставаться для них пропавшим без вести.
— За это можете не переживать, я не буду показываться им на глаза.
— И это мудрое решение. Что же касается второго условия, то это спорный вопрос. Что если человек или вампир совершил тяжкое преступление и его нужно наказать, чтобы другим не повадно было?
— Уверен, что для этого у вас есть специально обученные вампиры, а я не хотел бы становиться палачом. Вы хотите сделать из меня машину для убийства оборотней, что ж, я ей стану, но не буду участвовать в распрях между своими.
— Хорошо, мы принимаем твои условия. Намджун, увидимся на совете.
— Подождите, — Чонгук подошел к старшему и протянул ему руку. — Намджун, спасибо тебе за все. Не знаю, удастся ли нам свидеться еще, но не держи на меня зла и прости за то, что доставал тебя.
Вампир посмотрел на его руку, а затем пожал ее и, притянув к себе, крепко обнял.
— Береги себя, — прошептал он.
— Ты тоже и передай Джину мои извинения.
— Хорошо.
Старший вышел и Чон почувствовал какую-то пустоту на сердце.
— Не переживай, вы еще увидитесь, — сказал Хосок, внезапно оказавшись рядом с макнэ. — Пойдем со мной, я отвезу тебя в твой новый дом.
Они вышли из уютной комнаты и юношу снова оглушили звуки музыки. Перед Хосоком толпа расступилась, но хищные и пошлые взгляды снова врезались в тело Чонгука, отчего его передернуло. Однако стоило им выйти на улицу, как его легкие наполнились свежим ночным воздухом и чувство тревоги улетучилось. У выхода стоял шикарный черный автомобиль, который унес вампиров за пределы города. Огромный особняк находился в противоположной стороне от дома Намджуна. Чон как ребенок бегал по двум этажам и никак не мог поверить, что все это теперь его. В принципе планировка ненамного отличалась от той, что была у старшего. Такие же спальни наверху, большая гостиная с камином и кухней, тренажерный зал с бассейном и подвал со множеством камер, в которых хранилась кровь. Двор был просторный с газоном и плиточными дорожками. Еще имелся большой гараж, в котором стояли спорткар красного цвета и черный джип.
— Здорово, — сказал Чонгук, присев за стол напротив Хосока. — За машины отдельное спасибо, но я не умею водить.
— Не страшно, ты скоро всему научишься, — улыбаясь, ответил тот и положил на стол пластиковую карту. — Вот, она теперь твоя. На твое имя в нашем банке открыт счет, на который регулярно будут поступать деньги. Можешь их тратить по своему усмотрению.
— У вас есть свой личный банк?
— Конечно. Джин является его владельцем. Этот банк его родители еще создали, и он продолжил эту деятельность.
— Понятно, а Вы знаете, как погибли родители Джина?
— Конечно, их убил Намджун.
— А почему он это сделал?
— По моему приказу. Нам нужен был надежный банк, который с течением времени не вызвал бы подозрений у обычных людей. Мы проверили тысячи таких банков и так уж вышло, что именно банк, которым владели родители Джина подошел нам больше всего. Я приказал Намджуну убить всех, включая Джина, но он почему-то пожалел его. Совет конечно же был против такого поворота событий, но Намджун убедил нас в том, что Джин обладал сильнейшим гипнозом, да и к тому же он лучше всех знал, как продолжить дело отца. Признаюсь, я еще ни разу не пожалел, что согласился на эту авантюру, ибо Джин уже сотни раз доказал свою преданность нам и общему делу.
— Вы так спокойно об этом говорите, но разве Вы знаете, что у Джина на душе? Он до сих пор помнит своих родителей и сожалеет, что не погиб вместе с ними.
— Я вижу, что ты очень сблизился с ним. Признаться, мне и самому он когда-то нравился, и я даже пытался ухаживать за ним, но Джин отверг меня, сказав, что кроме Намджуна ему больше никто не нужен. Даже не знаю, как он смог его полюбить, помня о том, что тот сделал с его семьей.
— Представляю какую боль Вы на него тогда наслали.
— О, нет, я даже пальцем не успел пошевелить, как Джин внушил мне, что он больше меня не интересует. Моя способность — ничто против его гипноза, поэтому я очень быстро охладел к нему. Однако меня удивляет то, как тебе удается противостоять ему, хотя, возможно, это одна из неизученных способностей дневного вампира.
— Джин и в правду поначалу стер мне память, но после его укуса, она постепенно вернулась и больше его гипноз не действовал на меня.
— Не представляю, как Намджун решился на такое. Он терпеть не может соперников и очень ревностно относится к Джину, но надо отдать ему должное за терпение, ведь их совместными усилиями у нас теперь есть такое чудо как ты.
— Чудо ли? Что-то мне подсказывает, что Вы хотите сделать из меня очередного монстра.
— Я хочу сделать из тебя идеального вампира, а уж станешь ли ты монстром при этом, решать только тебе. Что ж, скоро рассвет, мне пора, а ты отдыхай, осваивайся и набирайся сил. Утром к тебе придут повара, составь им свое меню. Еще к тебе ежедневно будут приходить уборщики и садовник. Все они люди, так что, если взгрустнется, можешь с ними поразвлечься.
— Нет уж, спасибо. Ходячие закуски — это не мое. У меня последний вопрос, насколько ограничены мои передвижения?
— В пределах этой страны.
— Отлично.
Целых пять месяцев Чонгук жил как в сказке. По ночам спал как нормальный человек, на завтрак, обед и ужин ел вкусную еду и пил дорогие вина. Он продолжил тренировки и полностью обновил свой гардероб. Последовав совету Намджуна, вместо порванных джинс, широких футболок и детских толстовок в его шкафу поселились дорогие кожаные вещи, строгие брюки, водолазки и рубашки. Кроссовки младший оставил только для занятий спортом, а повседневную обувь составили брендовые туфли и ботинки на толстой рифленой подошве. Самым счастливым моментом для макнэ стала его первая встреча рассвета. Он очень волновался, ведь ультрафиолет, что был в кабинке солярия намного меньше, чем от обычного солнца и не мог принести особого вреда.
Когда первые лучи коснулись лица, Чонгук зажмурился, прислушиваясь к себе. Тепло медленно окутывало его с головы до пят и при этом он не чувствовал боли, а лишь неподдельную детскую радость от того, что наконец-то снова видит солнце. Чон любовался этим зрелищем до тех пор, пока у него не заурчало в животе и это еще больше порадовало его. Вместе с этим урчанием он слышал еще один такой желанный звук, а именно стук его счастливого сердца. Раньше макнэ никогда не обращал внимания на такие простые вещи, а теперь радовался им, будто заново родившийся младенец. За время, проведенное в особняке, юноша успел сдать на права и научился отлично гонять по пустынным трассам на своем спорткаре.
Однако он все еще помнил тот непередаваемый вкус свободы от езды на мотоцикле, поэтому первым делом приобрел себе крутой байк черного цвета и амуницию к нему. Чонгук также обзавелся новым компьютером и, восстановив все свои аккаунты, попытался снова связаться с Джином, но он по-прежнему не отвечал ему. В жизни Чона наступила светлая полоса, где мог не думать ни о чем, живя в свое удовольствие. Он хотел разделить эти счастливые моменты с тем, кого больше всего любило его сердце. Младший даже пытался выяснить местонахождение хёна, но Намджун молчал словно партизан, а Хосок сделал вид, что не знает, хотя он чувствовал, что тот врет. Макнэ постепенно начал привыкать к той мысли, что уже никогда не увидит Джина.
Хоть его сердце разрывалось от этой щемящей боли, но он твердо решил постараться помнить о нем только хорошее. Эту пустоту Чон заполнил заботой о своей семье. Он долго не решался подойти к дому и очень хотел, чтобы в этот волнующий момент рядом с ним был хён, чтобы ощутить его поддержку. Однако Джина нет, а просить Намджуна об этом Чонгук не хотел, поэтому, набравшись все-таки смелости, пришел к своему дому, когда уже стемнело. Свет горел в двух окнах. На кухне женщина мыла посуду после ужина. Макнэ вспомнил, как любил обнимать ее сзади и вдыхать аромат любимых духов. Как бы ему сейчас хотелось снова ощутить их, а еще крепко обнять маму и просидеть с ней так всю ночь.
Младший заметил, как плечи женщины едва подрагивают и вот она, закончив мыть посуду, села за стол и, уронив голову на руки, тихо заплакала. Бедное сердце вампира чуть не разорвалось от такого зрелища, а из его глаз тоже ручьями потекли слезы. Еле сдерживая свой порыв войти в дом и успокоить мать, он отвернулся от окна и перешел ко второму. Там Тийни, его младший брат сидел за столом и делал уроки. За те три года, что Чонгука не было, он так сильно подрос, что у него снова защемило сердце. Сколько же всего он пропустил? Брат уже учится во втором классе и ходит на тренировки, а мама все продолжает оплакивать старшего сына и верит в то, что он еще жив. Тут вдруг в комнату ворвался белый лабрадор и стал ласкаться к мальчику, требуя внимания.
Тот отмахивался от него, пытаясь что-то записать в тетрадь, но собака не отставала и в итоге, просто свалила Тийни со стула. Чон улыбнулся сквозь слезы этой милой картине, но пес вдруг подбежал к окну и стал отчаянно лаять. Боясь быть замеченным, макнэ скрылся в тень и тут только почувствовал присутствие еще одного вампира. Слезы моментально высохли на его глазах и он, напрягшись, своим особым зрением смог разглядеть едва заметный удаляющийся силуэт. Применив суперскорость, младший попытался догнать непрошеного гостя, но тот оказался ловчее и, спутав следы, просто растворился в темноте. Он так и не понял кто это был, но нехорошее предчувствие уже поселилось в его сердце и Чонгук стал практически каждую ночь дежурить у своего дома.