checkmate

С точки зрения Хан Джисона, жизнь была похожа на гигантскую шахматную партию. Множество фигур, разложенных на одной большой доске, каждая с определёнными функциями, правилами и противником, который разделял ту же цель, что и вы. Игра со стратегическими расчётами и видением «более широкой картины», где легко попасть в ловушку. С точки зрения Хан Джисона, жизнь была игрой доверия, стратегии и долгосрочного мышления. И он едва передвигал свои фигуры. Он не мог честно сказать, что достиг пика в средней школе, и честно говоря, не был уверен, насколько рад этому. Казалось, что многие из его друзей достигли пика, двигаясь как школьники, которых можно увидеть в кино. Джисона в эти минуты там не было, не из-за отсутствия приглашения. Он просто не видел себя в этой толпе. Это был его первый ход. Это не слишком беспокоило его, так как он был странным человеком среди своих друзей. По правде говоря, он часто задавался вопросом, почему он вообще потрудился назвать их так, но к этому моменту он уже потерялся в поисках смысла средней школы. Теперь он был первокурсником в колледже, и больше не слышал ни слова от этих людей. Он не пытался поддерживать с ними контакт, не любил их твиты или фальшивые комментарии в Инстаграме о том, как сильно они скучали по нему. Джисон просто ушёл, исчез со сцены и вместо того, чтобы пойти в местный университет, где он будет среди большинства выпускников средней школы, он пошёл по пути менее протоптанному, в университет в нескольких часах езды от дома в городе, который он не знал. Оглядываясь назад, он понимает, что это было импульсивное решение, и ему определённо следовало подготовиться за несколько месяцев до посадки на поезд. Однако Джисон знал, что его родной город дал ему всё, что мог, и теперь он был в месте, которое могло дать ему что-то новое. Он принял это решение примерно три месяца назад, переехав в свою комнату в общежитии с несколькими коробками и чемоданом. Его соседом по комнате был хороший парень по имени Хёнджун, у которого было безумное количество друзей. Хёнджун и его друзья были добры к Джисону, один из них по имени Джейкоб всегда останавливался и предлагал представить его остальным членам их компании, настаивая, что они будут рады его видеть. Джисон всегда улыбался и благодарил его, но всякий раз отказывался. Они были милыми, намного милее, чем его «друзья» из средней школы, но он не чувствовал, что подходит им. Он не ожидал, что у него будет так много свободного времени, и сидеть взаперти в общежитии, когда весь корпус был либо с друзьями, либо учился, пока не отключался, было ужасно грустно. Часто он вставал и уходил, как только садилось солнце, просто чтобы прогуляться по городу и посмотреть, как он оживает. Повсюду звучала музыка. Люди танцевали на тротуаре, некоторые за деньги, но большинство просто для развлечения. Мимо него прошла небольшая группа уличных артистов, которые улыбнулись ему или помахали рукой, если могли. Но самой интригующей частью улиц был барабанный круг. У него дома была барабанная установка, которую соседка подарила ему где-то в восьмом классе, когда её сын переехал. К тому времени, как он закончил школу, он почти до смерти избил свои палки, но никогда не выступал ни для кого, кроме своих родителей. Джисон любил барабаны, любил играть, но его отец никогда не видел в этом карьеры, поэтому он никогда не пытался сделать её. Он много думал об этом, о том, чтобы присоединиться к школьному оркестру или даже играть на улице за чаевые, но чаще всего отмахивался. Он даже не захватил с собой палки. Он внимательно следил за вращением барабанов, не замечая, как на его лице расцвела улыбка при виде их строя. Каждый член круга выделялся, их стиль игры на барабанах менялся от человека к человеку. Джисон был в восторге от разных, но всё же гармоничных ударов. Его лицо, должно быть, выразило интерес, потому что один из барабанщиков поднял голову, поймал его взгляд и улыбнулся своим товарищам по барабану. Он встал, протянул Джисону свои палки и жестом пригласил его сесть на своё место. Джисон разинул рот, чувствуя на себе взгляды толпы. Он чуть было не покачал головой и не сказал «нет», но его пальцы снова чесались от желания взять в руки пару палочек. Он глубоко вздохнул, робко взял деревянные палочки и сел перед одним из барабанов. Все барабанщики приветствовали его тёплыми улыбками, продолжая свою систему следования за лидером. Они пошли по кругу, каждый барабанщик отбивал ритм, остальные следовали за ними. Они сохраняли свой собственный стиль, и Джисон почувствовал, что снова улыбается, когда присоединился к ним. Он обернулся, и внезапно его встретили десятки пар глаз как от барабанщиков, так и от толпы, окружавшей их. Он сглотнул и заставил себя думать. Осторожно, он выстукивал ровный такт шестнадцатых нот, слушая, как другие барабанщики быстро включились и сформировался ритм. Его лицо болело от того, как сильно он ухмылялся, когда петля вернулась к первому парню, и Джисон повернулся, чтобы вернуть палочки барабанщику. – У тебя есть сноровка, парень. Ты живёшь где-то поблизости? – спросил барабанщик, позволив на мгновение продолжить круг без него. Руки Джисона всё ещё дрожали от возбуждения и адреналина, но он заставил себя кивнуть. – Я студент колледжа. Здесь уже несколько месяцев, – он ответил чуть громче, чем требовалось, но барабанщик, похоже, не возражал. Он улыбнулся. – А, значит, первокурсник? Как давно ты играешь? – Джисон заметил, что барабанщик отбивал ритм бусинками палочек на ладонях, когда говорил, казалось, делая это подсознательно. Это заставило его улыбнуться ещё шире. – Уже около шести лет. Я никогда раньше не делал ничего подобного, – сказал он немного застенчиво, видя, как барабанщик ухмыляется, глядя на его покрасневшие щёки. – Как тебя зовут, парень? – Джисон. Хан Джисон. – Я – Доун. Как я уже сказал, у тебя есть талант. Заходи в любое время и присоединяйся, я за тебя ручусь, – барабанщик – Доун – пожал ему руку, сунул палочки в карман толстовки и снова улыбнулся, прежде чем нырнуть обратно в круг и присоединиться к остальным. Джисон начал пятиться из толпы, слегка спускаясь со своего возвышения и снова начиная ощущать количество людей вокруг себя. Он был в порядке, наблюдая с толпой, но быть частью одного из них было не совсем его. Как только он двинулся дальше по улице, чья-то рука схватила его за рукав толстовки, и сердце подскочило к горлу от неожиданного рывка. Он резко обернулся и встретился взглядом с парнем чуть выше него, с пробором каштановых волос и ямочками на щеках. – Извини, что беспокою, но ты реально хороший барабанщик, – парень отпустил его руку, решив вместо этого засунуть руки в карманы. – Спасибо, – сказал Джисон, чувствуя себя немного неловко в этой ситуации. – Серьёзно, твои ритмы реально хороши. Ты что, играешь в группе? – парень поднял бровь, и по какой-то причине его добрые глаза заставили Джисона поверить ему. Он нервно рассмеялся. – Э-э, нет. Я просто в основном играю для себя, – он почесал затылок, не упуская из виду, как парень, казалось, загорелся при этих словах. – А ты хотел бы быть в одной из них? – спросил он с жемчужно-белой улыбкой на лице. Джисон поднял на него широко раскрытые глаза и нахмурил брови. Какого хрена? – Извини, это не очень похоже на правду, да? Меня зовут Бан Чан, я вокалист группы под названием «Manic». Мы отчаянно нуждаемся в барабанщике, и, несмотря на все наши усилия, мы не можем найти никого, кто подошёл бы нам. Джисон уставился на парня, пытаясь понять, серьёзно ли он говорит. Когда он не встретил ничего, кроме честного взгляда, он решил, что это было реально. Возможно, Хан практически никогда не покидал своего общежития, но он слышал, как Хёнджун говорил о группе, местной и довольно популярной в городе, которая играла в кафе неподалеку. – Вы выступаете в «Сладком Бобе»? – спросил Джисон. И снова парень загорелся от вопроса. – Каждую субботу! Ты слышал о нас? – Чан казался очень довольным новостью о том, что Хан знает о его группе, покачиваясь на пятках в предвкушении. – Мой сосед по комнате и его друзья часто приходят посмотреть на вас. Я вроде как домосед, так что сам ещё не ходил смотреть. Но он говорит, что вы молодцы, и я ему доверяю, – Джисон постарался, чтобы это не прозвучало неловко, но он поморщился, давая свой ответ. Чан, казалось, ничуть не возражал. – Как насчёт того, чтобы заскочить в четверг днём около часа? Ты можешь встретиться с членами группы и поиграть с нами, и, если мы понравимся тебе, а ты понравишься нам, я тебе позвоню, – Чан выудил из кармана пиджака маленькую карточку и протянул её Джисону. Младший осторожно взял её, перечитывая адрес на карточке. Это было недалеко отсюда, и у него не было занятий после восьми утра в четверг. Но правда ли он хотел быть частью группы? А что, если он недостаточно хорош? О боже, что, если он опозорится перед группой профессиональных музыкантов, и никогда больше не захочет играть на барабанах? Джисон встретил выжидающий взгляд Чана и вздохнул. Хер с ним. – Да, я смогу встретиться с вами. Чан чуть не взвизгнул, громко хлопнув в ладоши и сияя. Он снова раскачивался на ногах, и Джисон не мог удержаться от смеха. – Отлично! Я прослежу, чтобы вся группа была там. О, как тебя зовут? – Чан улыбался от уха до уха. Джисон рассмеялся над этим запоздалым вопросом. – Джисон. – Отлично! Увидимся в четверг, Джисон. Чан продолжил идти по улице, оставив Хана стоять с визиткой в руке. Прослушивание. Он только что согласился на прослушивание в группу. О чём, чёрт возьми, он думал?

***

Джисон не стал долго раздумывать. Конечно, он не продумал большинство вещей полностью и в основном действовал из-за отсутствия контроля над импульсами и завышенной цены на кофе, но, чёрт возьми, он действительно не продумал этот момент. Адрес привёл его к зданию в нескольких кварталах от того места, где он присоединился к кругу барабанов, снаружи оно выглядело очень чистым и отполированным. Он не выделялся среди других зданий, будучи средней высоты и ширины, но количество этажей всё равно пугало Джисона. Он позвонил Чану час назад, чтобы убедиться, что они всё ещё хотят, чтобы он пришёл. Брюнет был слишком взволнован, сообщая, что они всё ещё нуждаются в нём, и предложил постоять у лифта, чтобы проводить его до студии. Было уже 12:56, и Хан, глядя на здание, потирал руки, не сводя с него глаз. А что, если он не понравится членам группы? Он купил для этого совершенно новые палочки в музыкальном магазине в 30 минутах езды, и даже аккуратно уложил свои серебряные волосы. Если члены группы не полюбят его, он сделал всё это просто так. Но, честно говоря, что ему терять? Глубоко вздохнув, он поднялся по ступенькам и шагнул в дверь. Интерьер заведения был приятным, с диванами и бархатными креслами у стены перед письменным столом. Лифты находились в другом конце комнаты, но Чан сразу же заметил его. – Джисон! – воскликнул он, по-видимому, с облегчением выдохнув. – Ты пришёл! – он обхватил руками его маленькое тело и быстро потащил к лифтам. – Я сам только что приехал. Я ещё не рассказал о тебе остальным, но не волнуйся, они тебя полюбят! – Чан говорил со скоростью мили в минуту, ожидая, пока откроется лифт, прежде чем проводить Джисона внутрь. – Могу я спросить, почему ушёл последний барабанщик? – Джисон поймал себя на том, что дёргает за концы рукава рубашки, стараясь не показывать своих нервов. Он был в порядке. – Он был моложе всех нас, и, хотя он любил музыку, он хотел продолжить карьеру в пении. Мы все в хороших отношениях, – с улыбкой выпалил Чан. Джисон глубоко вздохнул. – Какое облегчение. Я рад, что вы всё ещё дружны, – он искренне улыбнулся, надеясь, что это его успокоит. Чан улыбнулся ему в ответ, и двери лифта открылись. Чан повёл их по коридору, рассказывая Джисону об их первом концерте и о том, как всё было хаотично, и чем больше он говорил, тем больше это нравилось Джисону. Эта группа казалась забавной, и он про себя надеялся, что они достаточно полюбят его, чтобы включить в неё. Они подошли к двери в конце коридора, и Чан похлопал его по плечу, прежде чем распахнуть её. – Ребята, у меня есть кое-кто, с кем я хотел бы вас познакомить! – Чан схватил Хана за плечо, втащил в комнату и представил словно художественный проект. – Это Джисон, он барабанщик. В комнате было ещё трое парней. Один с чёрными волосами сидел слева за компьютерным столом, книги и папки окружали его рабочее место. Другой, со светлыми волосами и фиолетовыми кончиками, развалился в кресле перед панелью и стеклянным окном, напоминая щенка. У последнего были светло-рыжие волосы и круглое лицо, он сидел на диване у правой стены. Джисон неловко помахал рукой, встретившись с каждым из взглядов, прежде чем сказать: – Я – Джисон. И как он сказал, я барабанщик, – Чан вышел из-за его спины, показывая на каждого парня. – Это Аллен, – сказал он, указывая пальцем на парня за конторкой, – он наш менеджер. Аллен махнул рукой, одарив Джисона лёгкой улыбкой, которая была странно приятной для незнакомца. – Приятно познакомиться, – сказал он. Джисон улыбнулся в ответ. – Это Сынмин, он клавишник, – Чан указал на светловолосого парня с фиолетовыми концами, который поднял руку и дружелюбно сказал «хэй!» в ответ. – Чанбин – наш ведущий гитарист, – рыжеватый блондин ухмыльнулся и помахал рукой. – Эм, как дела? – спросил он Джисона, чуть откинувшись на спинку стула. – Ну, знаешь. Паника, все дела, – Джисон не уверен, почему именно такой ответ дал ему его мозг, но это заставило их всех усмехнуться, и он начал чувствовать себя более уверенно рядом с ними. – И-и-и, где Минхо? – Чан бросил любопытный взгляд на Чанбина и Сынмина, которые в ответ пожали плечами. – Он немного опаздывает, – сказал Чанбин, проверяя свой телефон. – Он сказал, что расскажет нам, почему, когда придёт. – О, отлично, – насмешливо закатил глаза Сынмин, – похоже ещё одно пробитое ухо у этого ублюдка, – Чан проигнорировал замечание Сынмина, повернувшись к слегка смущённому Хану. – Минхо – наш бас-гитарист. Он... – Чан замолчал, не зная, как описать своего товарища по группе. Это сделал за него Сынмин. – Он абсолютная угроза и единственная причина, по которой у нас ещё нет нового барабанщика. Чан повернулся, чтобы стрельнуть взглядом в Сынмина, в то время как Чанбин тихо усмехнулся себе под нос. Джисон увидел, что Аллен молча кивнул в знак согласия, хотя и не сделал ничего, чтобы внести свой вклад. – Я бы не сказал, что... – начал было ворчать Чан, но Чанбин оборвал его. – Ты же знаешь, что это правда, – сказал парень со странной ласковой улыбкой на лице. – Может, это и правда, но я всё равно так не скажу, – бормочет Чан, на мгновение переводя взгляд на Джисона. Оба парня перестали хихикать при напоминании о том, что Джисон ещё не был знаком с их выходками и, вероятно, встревожится, услышав это. – Всё в порядке, – быстро заверил он их. – Меня не так-то легко напугать. Сынмин с любопытством поднял брови, украдкой взглянув на Чанбина, у которого было такое же выражение лица. Они ухмыльнулись друг другу, прежде чем снова сфокусировать взгляд на Чане. – Где ты его нашёл? – казалось спрашивали их взгляды. Прежде чем Чан смог ответить, дверь в комнату внезапно распахнулась, и все взгляды обратились на синеволосого парня во всём чёрном. Он был в обтягивающих рваных джинсах-скинни и чёрной майке без рукавов, с синей чёлкой, падающей на лоб. Он, без сомнения, был самым красивым человеком, которого Джисон когда-либо видел. – Вы не поверите, какой у меня был день! – воскликнул парень громче, чем следовало, как только вошёл, даже не удостоив Джисона взглядом. Он занялся тем, что снял пиджак и повесил его на вешалку у двери. – Началось, – не стал скрывать насмешки Сынмин, даже не отреагировав, когда ледяной взгляд парня упал на него. Этот взгляд заставил Джисона вздрогнуть, хотя он и не был обращён к нему. – Тише, сукин сын. Я рассказываю историю, – его слова были резкими, но в них не было грубости. Сынмин снова закатил глаза. – Разве ты не всегда это делаешь? – возразил он, но тем не менее откинулся на спинку стула. – В любом случае, ребята, помните того татуировщика, о котором я вам рассказывал? – парень держал руки вытянутыми по бокам, как будто это подчёркивало его точку зрения. – Да, тот самый красавчик, с которым ты встречался? – фыркнул Чан. Синеволосый съёжился при этом слове. – Встречался – это очень... эксклюзивный термин. Мы не встречались. Итак, я заказал дополнительный чистящий раствор, потому что моя спираль в правом ухе вела себя как-то хреново, и я пошёл забрать его, а эта сука держала мой предоплаченный продукт в заложниках, чтобы узнать, почему я не отвечаю ему! – парень раскинул руки в стороны, позволив им упасть и ударить себя по бокам. – Я чуть не закричал «могу ли я поговорить с менеджером»! По комнате прокатился вздох. – Почему ты просто не сказал ему, что тебя не интересуют отношения? – спросил Чан, проводя рукой по лицу при виде нелепой проблемы своего друга. – Я сказал! – настаивал синеволосый. – Я был очень ясен, когда мы начали развлекаться, что это зона без привязанностей! Это не моя вина! – А ты не думал, что, в каком-то смысле обманул его? – Чанбин положил телефон на диван, чтобы присоединиться к разговору. Синеволосый быстро повернулся к нему, его лицо было шокировано тем, что Чанбин даже спросил об этом. – Кощунство! – заявил он. – Я ничего такого не делал! – Ты всё время так делаешь, – Сынмин тоже присоединился, его тон был невозмутимым и, казалось, незаинтересованным. Однако Хан уловил в его глазах тот маленький блеск, который говорил, что он втайне наслаждается этим. – Это не время «будь злым с милашкой Минхо», а время меня и моей борьбы как горячего человека, тролли! – синеволосый указал на себя, его голос поднялся на октаву выше в знак протеста. Он был драматичен, отметил Джисон. – Он просто шутит, Минхо, конечно, мы тебя поддерживаем. Вот почему мы задаём эти вопросы, – Чан пытался успокоить его, но безуспешно. – Говори за себя, я уже много лет пытаюсь выгнать этого дурака, – запротестовал Чанбин, усмехнувшись, когда предательский взгляд Минхо упал на него. – И всё же я всё ещё здесь, – заметил он, показывая парню язык. Чанбин ничего не сказал, только рассмеялся. – Бинни, веди себя прилично, – умолял Чан, стоя в передней части комнаты и выглядя всего в нескольких секундах от того, чтобы спрятать лицо в ладонях. – Да, сэр, – Чанбин отсалютовал, подмигнув при этом Джисону. – И ещё одна вещь, – Минхо снова заговорил, уперев руку в бедро и указывая на Хана, не глядя на него. – Это кто? Хан открыл рот, чтобы представиться, но Чан сделал это за него. – Это Джисон, – сказал он, указывая на парня. Впервые с тех пор, как он вошёл в комнату, взгляд Минхо упал на Джисона. Он не стеснялся бросить взгляд на парня и заставить Джисона поёжиться под его глазами. – Хэй, – сказал он совершенно безразличным тоном. – Хэй, – Джисон подстроился под его тон. Минхо отвернулся от Джисона и снова посмотрел на Чана. – Вообще-то, ещё кое-что, – сказал он тем же нахальным тоном, что и раньше. – Кто он? – Я пригласил его, – сказал Чан, сложив руки перед собой, – нам нужен новый барабанщик. Минхо снова повернулся к Джисону при упоминании о ситуации с барабанщиком. Его глаза были великолепны, несмотря на их напряжённость. – Ты играешь? – спросил он, но это был уже не вопрос, а скорее вызов. Самоуверенный. – Очевидно, – он поднял бровь, бросая вызов в ответ. Он не был слабаком, а этот парень, казалось, хотел создать напряжение. Джисон был более чем в порядке с небольшим напряжением. – Ты хоть что-нибудь умеешь? – спросил Минхо, прищёлкнув языком и повернувшись лицом к Джисону. Джисон не был дураком, он видел, как глаза парня блестели от возбуждения от того, что у него есть соперник. – Очевидно, – снова ответил он, растягивая слово. Минхо изогнул бровь, делая шаг к нему, и Джисон испытал искушение сделать шаг назад, но упёрся пятками в землю. Чан нервно переводил взгляд с одного на другого, но Джисон видел, что Сынмин сидит на краешке стула. – Твой словарный запас простирается дальше односложных ответов? – усмехнулся Минхо, делая ещё один шаг вперёд, пока не оказался рядом с Джисоном. Он увидел, как Чан двинулся, чтобы схватить Минхо, но ответил прежде, чем тот успел это сделать. – Очевидно, – сказал он гораздо тише теперь, когда Минхо был так близко, – да. В комнате было очень жарко, когда Минхо прижал язык к внутренней стороне щеки, слегка приоткрыв губы и с ухмылкой глядя на Джисона. Сам Джисон почувствовал, что его разум стал каким-то пустым, глядя на более высокого парня снизу вверх. – Ну, давай посмотрим на что ты способен, Джайсон, – он ответил тем же низким тоном, что и Джисон, и прервал их состязание в пристальном взгляде, направляясь к кабинке. – Я Джисон, – он вернулся к своему обычному тону. – Плевать, – прокомментировал Минхо, не оборачиваясь. Чан положил руку на плечо Хана, выводя его из транса, в который его погрузил Минхо. Он беспокойно переводил взгляд со спины Минхо на Джисона, молясь, чтобы тот всё-таки захотел присоединиться. – Минхо в некотором роде мудак... – начал он. – Я всё слышу! – Минхо обиженно хмыкнул из кабинки, перекидывая гитару через плечо. Сынмин тоже встал и направился к своей клавиатуре в кабинке. – Так и было задумано! – усмехнулся Чан, закатывая глаза. – Он всегда такой? – спросил Джисон, не потрудившись понизить голос. Если Минхо и слышал то, то он слышал и это. Это вызвало смешок у Чана. – Нет, как только ты познакомишься с ним поближе. Я знаю, что это банально. Он может быть очень милым, а может и нет... – Эй! – Минхо высунул голову из кабинки, больше не выглядя оскорблённым разговором. – Я очень красивый и интересный, но мы будем сплетничать обо мне или играть? – Идём, ваше высочество! Сию минуту, ваше высочество! – саркастически возразил Чан, увлекая Джисона за собой в кабинку. Чанбин тоже встал и направился к кабинке, чтобы взять гитару. – Лучше, чтобы так и было, холоп. И помни мне ступни, пока ты здесь, – Минхо высунул язык и легонько пнул Чана в голень. Джисон занял место за барабанной установкой. Чанбин протянул ему листок с нотами, и Хан благодарно улыбнулся, читая его. – Ты умеешь читать ноты? – спросил Минхо с лёгкой усмешкой на губах. – Погоди, дай угадаю. «Очевидно»? Джисон выдавил из себя натянутую улыбку, не обращая внимания на хихикающего парня и позволяя своим глазам пробежаться по нотам. Это было просто. Он сможет это сделать. Он кивнул Чану, который ждал его согласия, и приготовил свои палочки. Раз, два, три, четыре…

***

Находиться за барабанами – неописуемое чувство. Костяк и ритм задавались тем, что выбирал Джисон. Барабаны были одной из самых важных частей группы, и без них не было стабильности. Он контролировал, как они звучат, в наибольшей степени, и, хотя эта позиция была связана с большой ответственностью, Джисон любил её. Песня, которую выбрал Чан, была несложной, большая часть сложных партий пришлась на гитаристов и самого Чана. Он был немного благодарен за это. Он на мгновение задумался, почему им так трудно найти барабанщика. Это было во время второго припева, когда Минхо обернулся, подняв бровь на Джисона, что, по мнению последнего, было попыткой вывести его из себя, и он внезапно вспомнил почему. Джисон на секунду встретился с ним взглядом, просто чтобы досадить ему, а затем снова уставился на листок. Он пропустил мимо ушей ухмылку Минхо и последовавшую за ней ухмылку Чанбина. Песня закончилась прежде, чем он успел опомниться, и он с гордостью сказал, что ни разу не споткнулся. Правда, руки у него болели, но так, что он мог привыкнуть. Чан обернулся с широкой улыбкой на лице, казалось, впечатлённый Джисоном. Чанбин и Сынмин тоже одобрительно посмотрели на него. Минхо ковырял облупившийся лак на ногтях. Басист поднял глаза, заметив, что они пристально смотрят на него, нисколько не обеспокоенный вниманием, но озадаченный тем, что он сделал, чтобы добиться его. – Что? Слушайте, ребят, я понимаю, что я горячий, но, пожалуйста, сведите эти взгляды к минимуму, – пошутил он, хотя Джисон реально не мог отличить его шутки от серьёзных заявлений. – Мы ждём, когда ты что-нибудь скажешь, – Сынмин был невозмутим, нисколько не удивлённый самоуверенностью Минхо. На этот раз у парня на языке не было остроумного замечания. – Почему? Чанбин ответил раньше всех. – Потому что ты разбираешься. Не хочу слышать в будущем о том, что мы не посоветовались с тобой. Минхо усмехнулся, но отрицать не стал. Его взгляд снова скользнул по Джисону, подтверждая подозрения младшего, что они обсуждают его. – Ты достойный, – сказал Минхо, и на удивление это было всё. – Джисон? – Чан произнёс его имя с гордостью. Джисон подсознательно зарылся потными ладонями в ткань джинсов, молча надеясь, что он достаточно хорошо справился, чтобы быть принятым в эту группу. С этими людьми он уже чувствовал себя как дома. – Да? – его голос был немного хриплым, и он был возмущён смешком, который пузырился у синеволосого слева от него. Может быть, это было бы мило, если бы он не смеялся над ним. – Пришли мне копию твоего расписания, когда вернёшься домой. Нам нужно знать, когда ты сможешь попрактиковаться. Джисон кивнул и достал телефон, чтобы сделать пометку. Тишина в комнате была подозрительной, все смотрели на него, как будто ожидая, что он поймёт шутку, которую они все поняли. Он встретился с ними взглядом, его брови нахмурились в замешательстве. Потом щёлкнуло. – Подожди, – начал он дрожащим голосом, боясь ошибиться, – это значит... – он замолчал, не зная, как именно задать вопрос. – Да, – заверил его Сынмин. – Добро пожаловать в группу, Джисон. Он прикусил губу, чтобы скрыть улыбку, появившуюся на его лице, но ему это не удалось, несмотря на все усилия. Чанбин подошёл, чтобы похлопать его по спине в качестве поздравления, Сынмин и Чан широко улыбнулись, когда он встал и положил свои палочки в карман. – Я также пришлю тебе ноты наших песен. Их всего несколько, это не должно быть слишком сложно, – сказал Чан, похлопав его по плечу. Джисон кивнул, возвращая ему листок, который он позаимствовал. Чан отмахнулся от него. – Забирай его. Теперь он твой. Все вышли из кабинки, кроме Джисона и басиста группы. Он попытался уйти как можно быстрее, собрав пальто и телефон, которые были отброшены в сторону. Минхо сунул медиатор в карман и повернулся к Джисону, прежде чем тот успел убежать. – Не напортачь, – это всё, что он сказал перед тем, как выйти из кабинки, и это были бы грубые слова, если бы не лёгкая усмешка на лице. Боже, этот парень был странным. Точно так же, как Хан представлял жизнь как игру в шахматы, он представлял и свои отношения с Минхо. Ему понадобится стратегия, расчёт и чертовски много удачи, чтобы победить этого парня. – Я пойду, у меня назначена встреча в парикмахерской, – объявил Минхо комнате, полной людей, которые даже не спрашивали его. – Ты наконец-то перекрасишься? – спросил Чанбин, тоже складывая свою сумку. Минхо кивнул, проводя рукой по слегка выцветшим сапфировым локонам. – Подумал, что их нужно подкрасить, пока они не позеленели, как в прошлый раз. Я так же подумываю о пирсинге на губе, может, мне удастся сделать это сегодня. Аллен резко обернулся, сверкая глазами. – Нет. Больше никаких пирсингов на лице, Ли Минхо, – когда казалось, что Минхо собирается протестовать, Аллен решительно погрозил ему пальцем. – Я позволил тебе сделать пирсинг в носу. Не дави на меня. Лицо Минхо скривилось в гримасе, но в отместку он лишь лизнул Аллену палец. Старший вскрикнул от отвращения, вытаскивая из карманов дезинфицирующее средство и покрывая им руки. Минхо уже выскочил за дверь, но тут на него накричал Аллен. – Это антисанитария, дурак! Ты скоро заболеешь, и я не буду тебя жалеть, слышишь! – крикнул он Минхо, чьё хихиканье доносилось из студии. Он вздохнул. – Этот парень когда-нибудь убьёт меня.

***

Как и было обещано, Чан прислал ноты к тому времени, когда Джисон вернулся в общежитие. Хёнджун был более чем счастлив видеть его, вскакивая и рассказывая Джисону всё о своём дне и о том, каким «невероятно глупым» Эрик умудрялся быть. – Ну, как прошёл твой день? – Хёнджун вздохнул, когда, наконец, закончил свой рассказ и плюхнулся на кровать. Джисон покачал головой, вытащил телефон и посмотрел на групповой чат, в который его добавил Чан. – Я... Я вроде как присоединился к группе, – сказал он со смехом.

***

У группы был короткий сет-лист, около восьми песен, которые они хотели, чтобы Джисон запомнил. Он тратил на это ненужное количество времени, глядя на распечатанные листы по утрам, когда готовился, по пути из класса в класс, в общежитии, прежде чем лечь спать. Он дал понять Чану, что не освободится до субботы, и, к счастью, это совпадало с их расписанием. В субботу Хан проснулся очень рано, чтобы выбрать себе наряд и уложить волосы. Он сел в автобус и поехал в студию, положив ноты в небольшую папку, которую одолжил у соседского парня по имени Сан. Коридоры были немного запутанными без Чана, который провожал его, но с некоторой помощью уборщика он смог найти дорогу в комнату. Как только он открыл дверь, на его слух обрушился оглушительный звук, словно кто-то несносно водил медиатором по струнам гитары так быстро, как только мог. Джисон посмотрел и встретился глазами с удивлённым Ли Минхо. Его растерянное выражение лица только заставило мужчину рассмеяться ещё громче, в последний раз проведя медиатором по струнам, прежде чем положить гитару обратно на подставку. На нём была ещё одна майка без рукавов, на этот раз белая и простая, и такие же чёрные узкие джинсы с цепочками сбоку. Его волосы были свежевыкрашенными и тёмно-синими. Он заметил, что у того нет пирсинга в губе, и был немного разочарован. Минхо плюхнулся на диван, закинул ноги на один из подлокотников и положил голову на другой. Чанбин сидел в кресле у окна и что-то записывал в блокнот. Чан и Сынмин ещё не пришли, и Джисон решил, что он пришёл немного раньше. – Без кольца в губе? – поддразнил он его, приготовившись к тому, что сверкающие глаза Минхо встретятся с его глазами, выглядящими так, словно они хранят все тайны вселенной, а также знают все мысли Джисона. – Я подумал, что кольцо в губу и кольцо в нос – слишком много для меня, понимаешь? Нельзя быть слишком горячим, иначе у нас будут проблемы, – ответил Минхо с самоуверенной ухмылкой на лице. Джисон начинал думать, что это было его обычное выражение лица. – Угу. Значит, это никак не связано с тем, что Аллен сказал тебе «нет»? Минхо сверкнул глазами, но его лицо в мгновение ока снова стало самоуверенным. Ли Минхо был точь-в-точь как игра в шахматы, а Джисон только что перевёл своего белого коня на f3. – Очень мило, что ты думаешь, будто я его слушаю. Тебе ещё многое предстоит узнать, новичок, особенно обо мне, – Минхо передвинул свою чёрную пешку на f5. Он был хитёр, самоуверен и полон уверенности в себе, и он явно не думал, что Джисон был на его уровне. Джисон даже не был уверен, что это за уровень, но он определённо был на высоте. – Может, и так. Но я люблю испытания, – белая пешка на d4. Минхо поднял бровь, самоуверенная ухмылка сменилась столь же высокомерной ухмылкой. – Ты думаешь, я – испытание? Ты ещё ничего не видел, – чёрный рыцарь на f6. – Я попытаю счастье, – белая пешка на с4. Чанбин неловко откашлялся, переводя взгляд с одного парня на другого, поджав губы и сдвинув брови. Джисон отступил назад, прижавшись спиной к стене. Минхо выглядел слишком умным, когда снова лёг на диван. – Когда придут остальные? – многозначительно глядя на Чанбина, Хан старался не обращать внимания на странное напряжение в комнате. Он услышал, как Минхо фыркнул, но по-прежнему отказывался смотреть на парня. – Чан и Сынмин обычно ездят на автобусе, они должны быть здесь через несколько минут. Ты можешь разогреться, если хочешь, – Чанбин провёл рукой по волосам, продолжая лихорадочно писать в блокноте. – А тебя это не побеспокоит? – Джисон указал на блокнот в руке старшего. Чанбин открыл было рот, чтобы ответить, но тут кто-то подскочил к нему. – Беспокоит? Супер громкий звук и чрезмерное бряцанье? Нет! Кого это может беспокоить? – он не может смириться с тем, что не находится в центре внимания. Джисон мысленно закатил глаза. Чёрная пешка на е6. – Просто твоя несносная игра раньше совсем не надоедала? – Джисон невинно улыбнулся, наблюдая, не упадёт ли ухмылка Минхо. Белый рыцарь на с3. Она не упала, на самом деле, Джисон был уверен, что она выросла. Вздох. Тёмный слон – В4. – Несносная? Так ты признаёшь, что это действовало тебе на нервы? – почему Минхо показалось, что он выиграл этот спор, когда спросил об этом? Джисона смущало и раздражало, что он так легко победил. – Мне кажется, ты всем действуешь на нервы, – Джисон выстрелил в ответ, намеренно не отвечая на вопрос полностью. Он двигал своим белым слоном. – В его словах есть смысл, – вставил Чанбин, не отрывая взгляда от блокнота. Минхо бросил на него взгляд словно его предали. – Но разве я действую тебе на нервы? – Минхо сладко моргнул. Тёмный слон тоже был в движении. Джисон знал, что делает Минхо, знал, что Минхо хочет, чтобы он сказал «да». Он не мог понять, почему кто-то намеренно хочет разозлить человека, которого они только что встретили, но, похоже, игра Минхо состояла в том, чтобы сбить его с толку. – Я думаю, что ты самый раздражающий человек, которого я встречал за последнее время, – честно ответил он, его белая пешка прыгала в пространстве. В глубине души он слышал, как подсознание кричит ему, чтобы он прекратил подшучивать, что подобные комментарии могут очень легко выгнать его из этой группы. Минхо же, казалось, был очень доволен этим ответом. – Тогда я правильно делаю свою работу, – чирикнул Минхо и встал с дивана, чтобы досадить Чанбину. Джисон заговорил прежде, чем он успел уйти. – Ты не дал мне закончить, – Минхо резко обернулся, устремив на Джисона выжидающий взгляд и изогнув бровь. – Ты самый раздражающий человек, которого я встречал за последнее время, но не самый раздражающий вообще. Ты не сломаешь меня. Это игра, которую ты проиграешь. Минхо заёрзал, скрестив руки на груди и стиснув зубы. Его глаза светились озорством, вызовом, скрытым в самых тёмных уголках. – Я не проигрываю, – и он отвернулся. Решив пока оставить его в покое, Джисон перешёл в кабинку, чтобы размяться. Он закрыл за собой дверь, надеясь хоть немного приглушить звук, даже если мелкая часть его хотела сделать его как можно громче, чтобы досадить синеволосому парню всего в пятнадцати футах от него. Тем не менее Джисон достал из кармана пиджака свои палочки вместе с нотами и начал упражняться. Он уже вставил в уши затычки, молясь, чтобы они хоть немного заглушили шум и сжалились над его чувствительными ушами. Они немного помогали, но были очень неудобны для его ушей. Он был так поглощён своими упражнениями, что даже не заметил, как прибыли Чан и Сынмин и теперь стучали по стеклу, в то время как Чанбин использовал свои ноги, чтобы держать Минхо на расстоянии. – Извините, что опоздали, на нашей улице небольшая пробка, – Чан извинился, снял пальто и повесил его на вешалку. Чанбин теперь пинал Минхо, который хихикал, пытаясь увернуться от его ног. – Всё то же дерьмо, только в другой день, – пробормотал Сынмин, проходя мимо Джисона, чтобы снять ботинки в дверном проёме и взять папку с надписью «Минни». Джисон усмехнулся. Он пробыл среди этих людей не более получаса (хотя каждый раз, когда он говорил с Минхо, казалось, что прошло несколько часов), и всё же он чувствовал себя с ними как дома, как будто он принадлежал именно этим людям. Говоря о дьяволе, особенно резкий удар по рёбрам заставил Минхо взвизгнуть и отлететь назад, ухватившись за стол, когда он захрипел. Чан сразу же спросил, всё ли с ним в порядке, беспокойство отразилось на его лице. Минхо улыбнулся. – Пойду принесу воды, – его голос звучал хрипло, но он всё ещё смеялся, когда проходил мимо Джисона. Как только за ним закрылась дверь, Чан повернулся к Чанбину, который выглядел лишь слегка виноватым. – В свою защиту скажу, что это он пытался испытать меня. Я ни о чём не жалею и искренне верю, что этот ублюдок заслужил это. Чан вздохнул, проведя рукой по лицу, а Сынмин хихикнул и вошёл в кабинку с папкой под мышкой. Чанбин продолжал писать в своём блокноте, предпочитая игнорировать любую лекцию, которую Чан собирался ему прочитать. – Вы двое можете вести себя хорошо хотя бы 5 минут? – он повернулся к Джисону. – Я хотел бы сказать тебе, что обычно так не бывает, но это будет ложью. Джисон рассмеялся. – Всё круто. Минхо... определённо другой, но меня это не отпугнёт, – он сверкнул мегаваттной улыбкой в сторону Чана, надеясь убедить его не только словами. Он имел в виду то, что сказал, он был не из тех, кто легко сдаётся. – Мы все поймём, поверь мне. Когда он только присоединился к нам, мы с трудом его терпели. На самом деле мы его терпеть не могли, – Чанбин усмехнулся, выглядя странно любящим. С озадаченным выражением лица Сынмин высунул голову из будки. – Простите, «не могли»? В прошедшем времени? То есть теперь ты его терпишь? При этих словах зал наполнился смехом. – Если он такой невыносимый, тогда почему вы держите его рядом? – спросил Джисон между смешками. Нежное выражение промелькнуло на их лицах, когда они вспомнили об этом, и каждый из них щеголял со своими маленькими улыбками. Чан был единственным, кто ответил. – Минхо был занозой в заднице и до сих пор ею остаётся, пойми меня правильно. Но иногда человек просто... принадлежит группе. Минхо – один из них. Как только он просунул голову в дверь и пригрелся к нам, он стал весёлым и хорошим другом. Он другой, немного странный, но точно не плохой человек. Сынмин и Чанбин согласно кивнули, выглядя необычайно мягкими, когда говорили о своём товарище по группе. Это вызвало тёплое чувство в груди Джисона. Он просто надеялся, что когда-нибудь они будут думать о нём так же.

***

Через несколько секунд в комнату ворвался Минхо, резко оборвав разговор, и все замолчали. Если Минхо и заметил что-то странное, то не стал на это указывать, сразу же пустившись в разглагольствования о том, что кто-то слишком долго возился с автоматом с водой. Джисон прокрался обратно в кабинку, чтобы избежать дальнейших встреч с басистом. Сынмин листал папку, которую схватил, фиолетовую с милыми щенячьими каракулями и рисунками растений повсюду. Он едва удостоил Джисона взглядом, когда подключил клавиатуру, хрустнул костяшками пальцев и начал бегать слева направо по клавишам. Чанбин вошёл через несколько минут с блокнотом под мышкой и взял гитару, чтобы тоже согреться. Чан и Минхо вошли последними, и оба заняли свои позиции. Джисон правда ненавидел то, что Минхо оказался ближе к нему, чем кто-либо другой. Чан был в центре, Чанбин справа от него, а Сынмин в окне пространства между ними. Барабанная установка Джисона находилась чуть левее центра, а Минхо – в дальнем левом углу. Минхо мог гораздо легче распознать его ошибки. Они довольно быстро заиграли одну из своих самых популярных песен под названием «Talk». У неё был тяжелый басовый звук на протяжении всей песни, оставляя большую часть работы Минхо и Джисону. Во время второго припева все были довольно увлечены этим. Чанбин прыгал по комнате, становясь спиной к спине со смеющимся Сынмином во время своей сольной партии. Сквозь музыку Джисон услышал громкий смех Минхо и почувствовал, что его тянет к этому звуку. Минхо поймал его взгляд и ухмыльнулся, быстро подмигнув. Джисон попытался сдержать румянец, но был застигнут врасплох и закатил глаза. Песня закончилась быстрее, чем кто-либо из них мог подумать, и они сразу же перешли к следующей в списке, быстро развивающейся песне, иронично названной «Calm Down». Джисон потратил много времени, чтобы запомнить её, и всё равно был немного не уверен. Он прошёл большую часть песни без проблем (если не считать чрезмерную энергию Минхо и высокомерный энтузиазм проблемой) (Джисон считает), но, когда начался бридж*, Джисон обнаружил, что нарушает ритм, ударяя по барабанам. Он взглянул на бумагу, которую предусмотрительно оставил у своих ног. Только это было слишком далеко, и его постоянное движение затрудняло чтение заметок. Он слегка споткнулся, пропустив полтора такта на ударном барабане, прежде чем восстановил самообладание и закончил остальную часть песни. Никто ничего не сказал о его неудаче, когда песня закончилась, но взгляд, брошенный Минхо через плечо, поднятые брови и слегка осуждающий взгляд, означали, что он всё уловил. Они сыграли ещё две песни, «Get Out» и «Entrepreneur», и Джисон играл с такой энергией, чтобы исправить свою ошибку, что почувствовал, как его футболка промокла от пота. Остальные были не в лучшем состоянии, особенно гитаристы. – Ладно, перерыв пять минут. Мне нужно дать отдохнуть голосовым связкам, – объявил Чан, хлопая в ладоши и посылая всем сияющую улыбку. Он ободряюще поднял большой палец в сторону Джисона и нырнул из кабинки туда, где теперь сидел за столом Аллен. Чанбин и Сынмин тоже вышли, Чанбин сообщил им, что собирается «отлить», а Сынмин плюхнулся на диван в студии. И снова в кабинке остались только Минхо и Джисон. – Тренируйся с метрономом, и тренируйся в более медленном темпе с билд-апом**, – Минхо не смотрел на него, пока говорил, сосредоточившись на затягивании струн на своём инструменте. Джисон удивлённо поднял глаза, в основном из-за отсутствия злобы в голосе парня. Он говорил так, словно действительно пытался помочь. Ему вдруг стало неловко. – Ах, да. Извини, я всё ещё изучаю технические детали, – он потёр затылок, внезапно почувствовав себя очень неловко. Теперь Минхо смотрел ему прямо в глаза, ставя гитару на подставку. – Басист полагается на барабанщика, чтобы установить ритм, и остальная часть группы следует за ним. Ты, возможно, самая важная часть звука, – Минхо скрестил руки на груди, выглядя нехарактерно серьёзным. – Хочешь сказать, что я плох? – Джисон честно боялся узнать ответ на этот вопрос, но он решил, что этот вопрос стоит задать. Минхо, казалось, думал иначе, слегка усмехаясь. – Если бы я думал, что ты плох, я бы прямо сказал тебе, что ты плох. Я просто даю тебе понять, какая ответственность лежит на барабанщике. Раздели части, так будет легче учиться, – Минхо вышел из кабинки, подошёл к дивану в студии и сел прямо на ноги Сынмину. Джисон снова прокрутил эту часть песни, сосредоточившись на ударном барабане, и вздохнул с облегчением, когда снова поймал ритм. Он откинулся на спинку стула, достал телефон и быстро набрал сообщение для Хёнджуна, который взрывал его телефон фотографиями его и его друзей. Он даже не заметил, как кто-то подошёл к нему и заглянул через плечо. – Ой, какой он милый! – раздалось рядом с ним, и Джисон подпрыгнул по меньшей мере на три фута. Чан наклонился, хихикая над реакцией Джисона. Хан успокоился, глядя на Чана. – Он что, твой парень? – спросил Чан, делая глоток воды. Джисон внутренне съёжился. – Нет. Он мой сосед по комнате. Просто любит присылать мне свои фотографии с друзьями, потому что я их всех знаю, – Джисон почувствовал на себе чей-то взгляд, но не осмелился обернуться. Чан замурлыкал. – Это очень мило. Ты ведь первокурсник колледжа, верно? Значит, он твой сосед по общежитию? – Да. В первый же день, когда я переехал, он даже не поздоровался со мной, просто подошёл и сел ко мне на колени. Я не знал, что делать, потому что он, казалось, не понимал, что сидит на реальном человеке. Потом ворвались его друзья, и парень по имени Чанмин сказал «о, я нашёл его, ребята», и вот так я встретил своего соседа по комнате и его друзей. Хор смеха последовал за его рассказом, и он заметил, что остальные вернулись в кабинку. – Похоже, он очень забавный, – прокомментировал Чанбин, передавая бутылку с водой Джисону, который только сейчас вспомнил о своей промокшей рубашке. – Так и есть. Я не очень общительный человек, но Хёнджун пытается вытащить меня из моей раковины, – и снова он почувствовал себя немного неловко, делясь этим с ними, но всё, что он получил, это понимающие кивки. – Это хорошо. Надеюсь, что это поможет тебе расширить кругозор, – Чан произнёс это так небрежно, словно уже считал Джисона частью их маленькой семьи, и этот жест едва не вызвал слёзы на глазах младшего. Прежде чем он успел ответить, Сынмин повернулся к нему. – Итак, Джисон, где ты научился играть на барабанах? – этот вопрос, казалось, хотел задать каждый, потому что внезапно все взгляды устремились на него. Он судорожно сглотнул. – Я просто смотрел много видео об этом, а затем слушал музыку и пытался скопировать то, что делал барабанщик, – он пожал плечами, не придавая этому особого значения. Он был простым самоучкой. – Ты просто копировал то, что слышал? Ты смог это сделать? – голос Чанбина звучал озадаченно. Джисон кивнул. – Ого. Впечатляет, – выдохнул Сынмин, наклоняясь, чтобы дать Джисону пять. Когда они все были готовы, то сразу же приступили к остальной части своего сет-листа. И когда они снова работали над «Calm Down», Джисон был абсолютно уверен, что справился просто идеально.

***

Они практиковались большую часть недели, обычно начиная с вечера и заканчивая поздней ночью. Чан поговорил с менеджером «Сладкого Боба», и они собирались выступить там в субботу. Джисон нервничал. Он нервничал больше, чем когда-либо. Хёнджун попытался успокоить его, сказав, что он будет находиться в самом конце сцены и при слабом освещении. Это немного помогло, но от этой мысли у него всё равно подскакивало давление. Суббота наступила раньше, чем он надеялся, и они договорились встретиться за несколько часов до начала представления, чтобы подготовиться. Перед отъездом он отправил сообщение Хёнджуну, получив в ответ фотографию, на которой был он, и Сону, показывающий большой палец. Джисон усмехнулся, прежде чем положить телефон в карман, и глубоко вздохнул, прежде чем войти в «Сладкий Боб». Он пробрался за кулисы, не удивившись, что остальные уже там. Они все столпились вокруг телефона Сынмина. – Сегодня ночью ты убьёшь всех! Я буду там ещё до начала шоу, готовый поставить вас всех в неловкое положение! – крикнул в трубке восторженный голос. Минхо первым заметил, что Джисон приближается, а затем его постепенно заметили и остальные. – Я знаю, что ты это сделаешь, Ликс. Как думаешь, ты сможешь принести тот суп сегодня вечером? Чан этого не признает, но одна из наших новых песен нехило действует ему на горло, – Сынмин продолжал говорить с экраном, повернувшись так, чтобы Джисон мог видеть улыбающегося блондина на другом конце провода. Голос парня совсем не соответствовал его лицу. – Ага! Надо позаботиться о нашем Чанни. О! Смогу ли я сегодня познакомиться с новым барабанщиком? Джисон оживился при упоминании о себе, не обращая внимания на фырканье Минхо. Сынмин бросил взгляд на Джисона, извиняюще улыбаясь. – Он слышал, как ты спросил об этом, и да, я вас познакомлю. Кажется, визажисты и стилисты только что пришли, так что нам лучше идти. Люблю тебя, увидимся вечером, – Сынмин помахал на прощание парню, и с лёгкой усмешкой положил телефон в карман куртки. – Это был Феликс, он мой парень. Извини, если он напугал тебя, он просто взволнован, – Сынмин быстро извинился перед Джисоном, который ободряюще махнул рукой и усмехнулся. – Всё окей. Вы милые, и я бы с удовольствием с ним познакомился. Сынмин послал ему последнюю благодарную улыбку, прежде чем последовал за девушками, отчаянно манящими его. Джисон попытался сдержать смех, когда обе девушки шлепнули его по голове и отругали за то, что он не обращал на них внимания. Чан тоже усмехнулся, направляясь к своему стилисту в фургон. Появились также стилисты Минхо и Чанбина, которые сопровождали их обоих к гримёрным станциям и лихорадочно рассказывали о своих утренних занятиях. Джисон переступил с ноги на ногу, внезапно почувствовав себя немного неуютно. – Ты – Джисон? – к нему подошла девушка с белокурыми косами и косметичкой в руке. Он кивнул, протянул руку, чтобы пожать её протянутую руку, и с облегчением вздохнул. – Меня зовут Дахён, я отвечаю за твой макияж. А это Сана, – она указала на девушку с мягким розовым хвостиком, – она займётся волосами. Идём, у нас ещё много работы. Дахён и Сана, не теряя времени, усадили его и приступили к делу, обе девушки воспользовались возможностью потрепать его по щекам. Он вздрогнул, но быстро расслабился, услышав их хихиканье. – Думаю, мы можем сделать тебе что-то вроде беспорядочного стиля. Как думаешь, сможешь играть, если твои волосы будут распущены? – Сана откинула его волосы назад, позволив им упасть на лоб и немного выше глаз. Он часто смотрел вниз, поэтому решил, что может играть так. Сана взвизгнула от возбуждения, когда он кивнул ей, и тут же запустила руки в его волосы, чтобы определить наилучший подход. Дахён слегка усмехнулась, изучая его лицо в своих руках. Джисон действительно жалел, что получше не умылся сегодня утром. – Есть ли какие-нибудь марки косметики, против которых ты выступаешь? – спросила Дахён, открывая косметичку и раскладывая свои принадлежности. Джисон покачал головой, и она кивнула, потянувшись за карандашом для бровей. – Какие-нибудь ограничения? – она перебирала помады, поднося каждую к губам Джисона, прежде чем кивнуть. Увидев его смущённое лицо, она хихикнула. – Сынмин обычно говорит Цзыюй, чтобы всё выглядело более естественно. Он любит только нейтральные цвета и немного подводки для глаз. Но Минхо говорит Момо, чтобы она творила всю дикость, как хочет, и что он готов к любой сумасшедшей комбинации, – Дахён ободряюще улыбнулась ему, заверяя, что она здесь не для того, чтобы судить его. – Думаю я в середине этого. Я не возражаю против ярких цветов, но я также не хочу походить на клоуна, – робко ответил он, моля бога, чтобы его слова имели хоть какой-то смысл. Будучи экспертом в своём ремесле, Дахён, казалось, всё прекрасно понимала и начала прикрывать веки. – Тебе нравится блеск вокруг глаз? – спросила она после нескольких минут молчания. Он промурлыкал «да», и вокруг снова воцарилась тишина. Он надеялся, что это не было неловко. Каким бы безумным ни считали его друзья Джисона, с новыми людьми ему было тяжко. Дахён и Сана, казалось, не возражали против этого, но и не делали ничего, чтобы начать разговор. Он не был уверен, как долго просидел так, позволяя двум девушкам двигать голову взад и вперед, пока они работали, и время от времени шептались о вещах, значения которых он не понимал. Он был вполне доволен ощущением кисточек для макияжа на щеках. – Ладно! Думаю, выглядит хорошо, а ты как думаешь? – Джисон открыл глаза, когда Дахён заговорила, и его приветствовало изображение обеих девушек, стоящих перед ним. – О, он хорошо выглядит. Мне очень нравится цвет губ! – Сана одобрительно похлопала Дахён по спине. Дахён усмехнулась, наклонилась и убрала с глаз прядь волос. – Можно посмотреть? – спросил он, несколько раз потирая губы, чтобы привыкнуть к ощущению липкого блеска. Дахён и Сана отошли от зеркала, позволив Джисону взглянуть на себя со стороны. Его волосы были слегка расчёсаны на пробор, но всё ещё оставались растрёпанными и падали на лоб. Его глаза были украшены тёмно-коричневым и серым, тяжёлая подводка на верхней и нижней линии глаз. Розовый цвет покрывал его губы. – Ого, – он вздохнул, глядя на себя в зеркало, как будто не верил, что это его отражение смотрит на него. Дахён улыбнулась, обошла стул, встряхнула его за плечи и наклонилась к уху. – Надеюсь, ты останешься здесь, Джисон, – прошептала она, прежде чем они с Саной схватили свои наборы и направились туда, где девушка с чёрными волосами и чёлкой стояла рядом с девушкой с короткими каштановыми волосами. Он удивлённо моргнул. Чёрт, у этой группы действительно было несколько барабанщиков. Джисон встал и снова удивлённо заморгал, увидев своё отражение. Только Минхо и Чан уже закончили и стояли у лестницы на сцену. Глаза Чана расширились, когда он увидел Джисона, застенчиво улыбающегося. В уголках глаз у Чана появился розовый оттенок, тёмные волосы были разделены пробором и распущены. Минхо стоял спиной к Джисону. Когда он развернулся, Джисон чуть не споткнулся. Синие волосы Минхо, обычно свисавшие на лоб, были зачёсаны назад, и лишь несколько выбившихся прядей свисали вниз. Чёрные блёстки покрывали его веки, красиво сливаясь с серыми. Синяя подводка со стрелками лежала чуть выше линии ресниц. На нижней ватерлинии виднелась тонкая полоска белого лайнера. Он выглядел совершенно нереально. Джисон едва мог говорить. – Ух ты, – сказал Джисон, быстро собравшись с мыслями, чтобы его голос звучал не так потрясённо, – Дахён не шутила, когда говорила, что ты любишь сходить с ума. Минхо несколько раз моргнул, не выказывая ни капли эмоций на лице, и тупо уставился на Джисона. Чан толкнул его в бок, и Минхо слегка споткнулся, прочищая горло. Когда он понял, что сказал Джисон, то ухмыльнулся. – Кто-то же должен делать жизнь интересней, – он улыбнулся Чану, который закатил глаза, но не стал возражать. – Да, наверное. Синий был хорошим выбором, он тебе подходит, – Джисон прекрасно понимал, как дружелюбно звучит этот разговор и как это нехарактерно для него, учитывая шутки, которыми он часто обменивался со старшим. Минхо снова моргнул, явно не ожидая комплимента. – Спасибо, – сказал он самым искренним голосом, какой только слышал от него Джисон. – А, чёрт, мы опять последние? – Чанбин застонал, когда подошёл, а рядом с ним был и Сынмин. У обоих парней был более светлый макияж, ничего слишком сумасшедшего или отличного от того, что они обычно носили. Волосы Сынмина были стянуты спереди и завиты, волосы Чанбина зачёсаны по бокам, обнажая часть лба. – Ага! Кто был последним? – Чан ухмыльнулся, послав Джисону быстрый подмигивающий взгляд. Младший был смущён, но видел, как Чанбин громко вздыхает и ворчит себе под нос. – Я, – он вытащил из кармана десять долларов и протянул их Чану, но старший покачал головой. – Не я был первым, а Минхо. Чанбин свирепо посмотрел на Минхо, поднявшего руки, чтобы красиво обрамить лицо. Он с радостью выхватил деньги из рук Чанбина, сунул их в карман и исполнил маленький победный танец. – Зло, – пробормотал Чанбин, закатывая глаза, когда Минхо с невинной улыбкой положил ему руку на плечо. – Я не виноват, что ты медленный, – пропел он, похлопывая Чанбина по носу и небрежно целуя его в щёку. Тот поморщился и оттолкнул лицо Минхо, с отвращением потирая щеку. Почувствовав замешательство Джисона, Чан повернулся к нему, указывая на двух спорящих парней. – У нас идёт постоянная игра. Тот, кто заканчивает подготовку последним, должен заплатить десять долларов тому, кто закончил первым. Хотя, по сути, мы просто отдаём одни и те же десять долларов. Джисон издал «о-о-о» и кивнул. Он взглянул на часы на своём телефоне, заметив, что до выступления осталось всего около часа. При этой мысли его сердце забилось быстрее, ладони вспотели. Аллен вышел из главной части кофейни, предлагая наушники всем, у кого их ещё не было. Джисон заметил, что у них у всех были свои собственные. Они начали понемногу разминаться, стараясь не шуметь, хотя знали, что толпа снаружи их не услышит. Джисон потягивал запястье, когда Аллен просунул голову в дверь примерно через 45 минут, сказав им всем, чтобы они начали готовиться к выходу. Джисон сделал несколько глубоких вдохов, когда они двинулись к выходу на сцену, тряся руками по бокам, чтобы попытаться успокоиться. Он знал, что должен выйти первым, как только погаснет свет, чтобы занять своё место, но мысль о том, что он будет первым на сцене, пугала его. Он почувствовал дыхание на затылке, а затем голос прямо у его уха. – Держи себя в руках, успокойся, – тихо сказал Минхо. В нём не было ни насмешки, ни даже лёгкой злобы. Он кивнул в ответ, сглотнув, когда свет погас и Минхо подтолкнул его вперёд. Направляясь к барабанной установке, он заметил, что собралась довольно большая толпа. Его глаза обшаривали все лица, узнавая кого-то в толпе, кто смутно напоминал парня, с которым недавно разговаривал Сынмин. Наконец, его глаза остановились на Хёнджуне и Джуёне, которые оба подняли вверх большие пальцы и захлопали вместе с толпой. Когда все заняли свои места, Джисон глубоко вздохнул и отбил ритм.

***

Возвращаясь в студию, где худшее, чего Джисону приходилось опасаться – это редкие ехидные комментарии и аналитические взгляды Минхо, он не думал, что что-то может быть более расслабляющим, чем сидеть за барабанной установкой в звуконепроницаемой комнате, теряясь в ритме и музыке. В тот момент, когда он почувствовал, что зажегся свет, и туманные розовые, синие и пурпурные цвета омыли его тело и тела его товарищей по группе, он оказался неправ. Толпа подбадривала их, подбадривала его, и, хотя он знал, что большинство из них были друзьями, которые пришли просто поддержать своих друзей, впервые он почувствовал, что действительно находится на вершине мира. Он играл каждую песню так, словно никогда больше не дотронется до барабанов, каждый удар, который он делал, звучал так же мощно, как предыдущий и следующий, и это было потрясающе. Было что-то такое в том, чтобы быть на сцене, быть в центре всеобщего внимания, что вызывало уверенность среди беспокойства. Он был хорош в том, что делал, он знал это, и реакция, которую он получал от толпы, только ещё больше подпитывала его энергию. Однако он меньше сосредотачивался на толпе, а больше на том, как его товарищи по группе, казалось, терялись в музыке, которую они играли тысячу раз раньше, песнях, которые они устали слышать и ещё больше устали играть. Джисон любил студию. Он любил уединение и то, что ему позволялось делать столько раз, сколько ему было нужно. Но Джисон обнаружил, что ему больше нравится сцена. Ему нравилось чувствовать музыку, струящуюся по венам, и возможность продемонстрировать, на что он действительно способен. Он последовал совету Минхо и немного успокоился, обнаружив, что таким образом удивительно легко отбивать ритм в нужное время. Он увидел, как Минхо широко улыбнулся ему в свете фонарей, и не мог сказать, что от этого ему не стало в десять раз лучше. После нескольких песен Чан представил их и дал инструменталистам небольшой перерыв. Он прошёл вдоль очереди, позволив каждому из них представиться толпе людей, которые определённо знали их. Находясь сзади, Джисон знал, что он должен идти последним и иметь пример для подражания, но это всё равно заставляло его нервничать. В зале воцарилась тишина, поскольку его товарищи по группе двигались, давая ему возможность ясно видеть толпу. Здесь было больше людей, чем раньше, вероятно, они забрели сюда и остались либо из-за еды и кофеина, либо из-за музыки. Трудно было разобрать, из-за чего именно. Но теперь эта толпа людей смотрела прямо на него и ждала, когда он заговорит. Он поймал взгляд Хёнджуна и нашёл немного утешения в том, как его сосед по комнате улыбнулся. Он с трудом снял микрофон с подставки, но в конце концов справился с этим после нескольких более резких рывков. – Э-э... – очень умно, Хан. Это ведь просто, просто следуй за другими парнями. Поприветствуй толпу, назови своё имя и инструмент, а затем двигайся дальше. Он глубоко вздохнул. – Привет всем, меня зовут Джисон. Я барабанщик группы «Manic» и очень рад видеть сегодня ваши лица! – он улыбнулся очень широко, когда зал взорвался аплодисментами, то же самое, что они сделали для остальной группы, но всё равно это было приятно. Чан пытался скрыть, как гордо он сияет, и Джисон на мгновение подумал, что, возможно, Чан уже привязался к нему. Он нисколько не возражал, Джисон тоже был привязан к этой четверке. Австралиец продолжил свою короткую речь, представив следующие несколько песен и позволив инструменталистам передвинуть микрофоны. Все они кивнули, давая ему понять, что готовы, и он указал на Джисона, чтобы тот отсчитал бит. Даже после того, как все столики были заполнены и отставшие были вынуждены встать, даже после того, как он поймал удивительно ужасные танцы своих друзей в толпе, Джисон всё ещё не сбавлял шаг ни на секунду, позволяя чувству чистого адреналина и свободы овладеть его телом на сегодняшний вечер.

***

– Это было одно из лучших выступлений, которые мы когда-либо играли! – Минхо гудел от возбуждения, подпрыгивая с басом, всё ещё висящим на плече, как будто он был невесомым. Они все вспотели, под кайфом от того, что толпа устроила им целое представление. – Точняк. Я уже целую вечность не чувствовал себя так хорошо на концерте, – Сынмин вытер несколько капель пота со своей брови, стараясь не стереть макияж. Они заметили Аллена возле фургона, который приказал нескольким сотрудникам помочь ему погрузить оборудование. Сойдя со сцены, Чан побежал в туалет, а остальные вернулись в свою временную гримёрку, чтобы успокоиться. – Точня-я-як, – Чанбин промурлыкал, затем обнял Джисона за плечи, – я думаю, ты наш талисман удачи, Джисонни, – он ущипнул Джисона за щеку двумя пальцами. – Фу, не называй меня так, – Джисон рассмеялся, отмахиваясь от цепких пальцев Чанбина. Он упал на диван, откинувшись на кожаный подголовник. Чанбин упал рядом с ним, держась на безопасном расстоянии. – Ой, Сонни такой милый. Смотрите, как раздуваются его щёки, когда он злится, – Минхо громко рассмеялся. Сынмин тоже захихикал, легонько хлопнув Минхо по плечу. Джисон надул губы. – Мои щёки не раздуваются, – он осознавал, что они действительно раздуваются, даже сейчас. Это заставило Минхо расхохотаться ещё громче. – Посмотри на себя! Ты похож на белку! Сонни похож на белку! – вся комната дружно рассмеялась над этим осознанием, и даже Джисон не мог злиться из-за этого. Это правда, он был похож на белку. Смех в комнате вызвал улыбку и на его лице. Он мог бы к этому привыкнуть. Когда смех стих, раздался стук в дверь, и Сынмин немедленно пошёл открывать. Руки в мгновение ока обхватили его за плечи, заключив в крепкие объятия. – Минни! – крикнул низкий голос, цепляясь за клавишника. Сынмин засмеялся, так же крепко обнимая в ответ. – Хэй, Ликс, – человек отстранился, и Джисон узнал в нём парня, с которым Сынмин разговаривал по телефону. Парень Сынмина. Он был блондином, и на его носу и щеках виднелась россыпь веснушек. Его улыбка была яркой, самой яркой вещью в нём. Его глаза сразу же нашли Джисона, и он внезапно сунул сумку в руки Сынмина и бросился к дивану. – Привет! Ты, должно быть, новый барабанщик! Меня зовут Феликс, я парень Минни. Ты очень хорош, я всё время был на правой стороне сцены, и ты реально умеешь играть, – Феликс устроился перед диваном с сияющей улыбкой на лице и большими глазами лани, уставившимися в само существо Джисона. Джисон не был силён в общении с новыми людьми, он был неуклюж и никогда не знал, что сказать им, но это был бойфренд Сынмина, и ему нужно, чтобы Сынмин любил его, чтобы он мог остаться. Джисон улыбнулся и протянул руку. Блондин радостно взял его в свою крошечную ручку и потряс с такой силой, какой Джисон не ожидал. – Я – Джисон. Спасибо за эм... слова, что я хорош, – он ответил несколько смущённо, но Феликс, казалось, не возражал. Улыбка блондина стала шире, и он положил руки на колени. – Ты что, шутишь? Ты удивительный, я никогда не видел никого, кто мог бы затмить Минхо, но тебе это удалось, – Феликс так широко улыбался Джисону, что даже не заметил выражения крайнего шока на лице Минхо. – Меня не затмили, – с издёвкой возразил Минхо, как будто сама мысль о том, что Джисон может быть с ним на одном уровне, была абсурдной. Джисону показалось забавным, как глубоко задело его это маленькое замечание. Феликс что-то промычал. – Хм, но даже Хёнджин сказал, что никогда не видел никого более сексуальным, стоя рядом с тобой, – Феликс повернулся к Джисону и дерзко подмигнул ему. Тот почувствовал, как его щёки зарумянились. Они услышали, как ахнул Минхо. – Где этот сукин сын? Я убью его, – шутливо сказал Минхо. По крайней мере, Джисон был уверен, что он шутит. Честно говоря, Минхо был дикой картой, и он никогда не был слишком уверен. – Он ушёл пораньше, – со смехом сказал Феликс, – сразу после окончания представления. Завтра у Чонина назначена встреча с врачом по поводу его лодыжки, и Хёнджин хотел убедиться, что он достаточно отдохнул. – Ах да, как он? Я не разговаривал с ним уже несколько дней, – вмешался Сынмин. Он выкладывал на стол содержимое сумки, которую бросил ему Феликс, и открывал один из контейнеров с буквой «С», украшенной щенками. Феликс повернулся к своему парню. – С ним всё в порядке! Завтра, после того как он снимет гипс, он станет другим человеком. – Скорее, новичком, – поправил Минхо, протягивая руку и откусывая кусочек от еды Сынмина. Младший свирепо сверкнул глазами и отшвырнул его руку. – Не будь таким злым, Минхо. Давай не будем забывать о происшествии с медведем, – Чанбин злобно ухмыльнулся, увидев выражение ужаса на лице Минхо. Феликс дал ему пять. – Не смей этого делать, – прорычал Минхо. – Джисон, – внезапно повернулся к нему Чанбин, – примерно год назад, когда группа была вся в стрессах из-за лейблов и тому подобного, мы пошли в зоопарк, чтобы попытаться провести свободный день, повеселившись. Минхо бросил шляпу в медвежью клетку и, вместо того чтобы предупредить работников, попытался залезть внутрь, пока медведь не набросился на него. Он завизжал, как маленькая девочка, и попытался перелезть обратно, но- – Чанбин, – предупредил Минхо. – ...но молния его брюк застряла на заборе. Он продолжал бормотать о том, что не может поверить, что именно так умрёт, прежде чем подошел работник и отвлёк медведя, чтобы он мог отцепиться и вылезти. Нас всё ещё не пускают в зоопарк. Парни засмеялись, вспоминая это. Лицо Минхо было томатно-красным, он прижимал ладони к румяным щекам и массировал виски. В этот момент Чан просунул голову в комнату, и Джисон не упустил улыбку на его лице, когда услышал, что они все вместе смеются. Они всё ещё хихикали, когда Чан вышел на середину комнаты с визиткой в руке. – Что там у тебя, Чанни? – спросил Чанбин, делая большой глоток воды. – Я встретил парня по дороге сюда. Он из концертного зала в восточной части города. Он хочет, чтобы мы дали там концерт в следующую субботу. Чанбин выплюнул воду. – Он хочет, чтобы мы устроили концерт? У нас почти нет фанатов, – Сынмин казалось не дышит, он не мог поверить своим ушам. Чан просто кивнул, передавая им визитку. – Аллен сказал, что разберётся с этим. Я думаю, они собираются раздавать листовки или что-то в этом роде, – Чан пропустил визитку через всех членов команды и Феликса, прежде чем забрать её и положить в карман. Место встречи было огромным. Без сомнения, толпа будет больше, чем в кафе. А что, если не наберётся достаточно людей? А что, если вообще никто не появится? Что ещё хуже, если они решат, что Джисон не подходит и даже не является частью универсального «мы»? Все его мысли замерли, когда между ним и Чанбином шлёпнулось чьё-то тело. Он вздрогнул и, обернувшись, увидел ухмыляющегося Минхо. На диване почти не было места, чтобы синеволосый мог удобно устроиться, а это означало, что он практически сидел у них на коленях. – Посмотрите на нас! Мы движемся вверх по лестнице успеха! Скоро мы будем блистать в лучах прожекторов! – у него были звёзды в глазах, когда он обнимал каждого из них за плечи. Джисон был ошеломлён тем, как парень, казалось, внезапно потеплел к нему. – Отпусти меня, грязный ублюдок, – Чанбин ударил кулаком по руке Минхо, мёртвой хваткой вцепившейся ему в плечо. Минхо отпустил Джисона, чтобы сразиться с Чанбином, но всё закончилось тем, что они повалились на пол. Чан хихикнул, когда они ссорились и дрались, как братья. – Дети, – обратился он к толпе взрослых мужчин, – что мне с вами делать?

***

Аллен пообещал им, что в субботу на их шоу будет большое количество зрителей. Он заставлял их всю неделю работать усерднее, бросать себе вызов и играть громче, яснее и лучше, чем когда-либо. Джисон был не из тех, кто ломается под давлением, он мог справиться с этим. На протяжении всей недели у остальных членов группы, казалось, было такое же мышление, как и у него. Они почти не разговаривали и не шутили ни о чём, не связанном с музыкой, и Чанбин подарил свой блокнот Чану на следующее утро после их шоу в «Сладком Бобе». Он написал новую песню, и Чан решил, что это как раз то, что им нужно, чтобы оживить своё шоу на этой неделе. Стресс и нервы, безусловно, действовали на них. Они работали сверхурочно, часто уходя позже обычного или приходя слишком рано. Джисон пропустил целый день занятий, чтобы попрактиковаться. Их новая песня, названная «Fool», была быстро развивающейся, оптимистичной песней, которая имела ближе к концу гитарное соло. Чанбин фристайлил каждый раз во время тренировки, предпочитая заучить нужную комбинацию перед выступлением. Это немного тревожило Джисона, но он не знал, как это исправить. Поразительно, но самым тихим из них был Минхо. Всю неделю он безмолвно направлялся прямо к кабинке, как только появлялся, и остальным не требовалось больше минуты, чтобы последовать за ним. Чан постоянно спрашивал, всё ли с ним в порядке, и каждый раз Минхо уверял певца, что он в порядке и просто хочет попрактиковаться. Когда он говорил, его голос звучал нормально, но Джисон заметил, что ему не хватает беззаботности, которую он обычно сохранял. Сегодня был вечер пятницы, и Джисон сказал Чану, что он ещё немного задержится, чтобы поработать. Аллен оставался с ним ещё около часа, но в конце концов он тоже ушёл. Джисон не был уверен, сколько времени он провёл, вращаясь между своей барабанной установкой и диваном в студии. Ему нужно было запомнить эти ритмы до завтрашнего вечера. Он давно потерял счёт времени, но знал, что прошло уже несколько часов с тех пор, как остальные ушли домой. Тем не менее, он сидел на жжёно-оранжевой кожаной кушетке и смотрел на ноты на нотном листе. Он уже в двадцать шестой раз перечитывал ноты, когда услышал, как открылась дверь студии. Там перед ним стоял явно не выспавшийся Ли Минхо. – Что ты здесь делаешь? – Минхо моргнул, уставившись на Джисона, перекинувшего одну ногу через подлокотник, а другую – через спинку дивана. В его голосе не было осуждения, только усталость. – ...Запоминаю? Мне нужно быть абсолютно уверенным, что я знаю ритм «Fool». Так что, я здесь. Что ты здесь делаешь? – Джисон принял во внимание состояние Минхо. Футболка с рисунком и потёртые джинсы сменились серыми спортивными брюками и синей толстовкой. Его обычное самоуверенное поведение было налицо, но мешки под глазами свидетельствовали о том, что на самом деле он этого не чувствовал. – О, – он снова моргнул, услышав вопрос Джисона. – Я просто кое-что забыл в кабинке, – больше он ничего не сказал, просто прошмыгнул мимо Джисона и вошёл в комнату. Джисон не был дураком, он знал, что Минхо здесь, чтобы практиковаться, потому что в глубине души он тоже нервничал. – Если хочешь попрактиковаться, всё в порядке. Я могу выключить микрофоны и закрыть дверь, – Джисон постарался, чтобы его голос звучал беззаботно. Минхо выскочил из кабинки и остановился в дверях. – Ты хочешь сказать, что я плохо играю, Хан? – Джисон был удивлён тем, как быстро голос Минхо обрёл свой обычный самоуверенный тон. Когда Минхо узнал его фамилию? – Похоже на то, что я это говорю? – усмехнулся Джисон, делая вид, что он не был заинтригован этим разговором. Он услышал шарканье ног, и внезапно Минхо оказался перед диваном с понимающей ухмылкой на губах. – Ну, раз я спрашиваю, значит ясно, что это то, что ты говоришь. Джисон закатил глаза, снова глядя на свои ноты. – Ты меня раздражаешь, – заметил он, прекрасно понимая, что делает Минхо. Хитрый мудак. – А ты уклоняешься от ответа, – пропел он, покачиваясь на ногах. У Джисона создалось впечатление, что он не уйдёт, пока не получит то, что хотел. – Ты просто хочешь, чтобы я сделал тебе комплимент, – он отпрянул, рассеянно перелистывая листы. – Ох. Ты меня разгадал. Итак, плохо ли я играю? Наконец Джисон поднял голову и встретился взглядом с глазами Минхо, искрящимися озорством и высокомерием. Он натянуто улыбнулся и поднял брови, как будто знал, что Джисон не сможет выкрутиться. Джисон не знал, что это за чувство пробежало по его телу, но он был уверен, что так или иначе хочет стереть ухмылку с лица Минхо. – Нет, Минхо, ты прекрасно играешь. Поистине, новаторски. Этого достаточно? – он изобразил свою лучшую фальшивую улыбку, саркастически похвалив парня так, как ему хотелось. Минхо промурлыкал. – Даже не знаю. Мне это кажется немного фальшивым, – о, он так хотел получить по морде. – Как я и говорил, – простонал Джисон, ударившись головой о подлокотник, – раздражаешь. Минхо хихикнул, засовывая руки в карманы толстовки. – Но тебе это нравится. Сердцебиение Джисона внезапно ускорилось. Неужели Минхо только что намекнул, что Джисон... любит его? Он избегал смотреть на старшего, зная, что его лицо станет цвета кушетки под ним. Что это вообще значит? Может быть, Минхо знает что-то, чего не знает Джисон? Может быть, он знал, почему у Джисона было такое чувство, будто его сердце вот-вот выскочит из груди? – ...Правда? – Джисон нашёл в себе силы ответить, зная, что лучше сказать что-нибудь, чем ничего. – Думаю, что да, – опять этот дурацкий певучий голос. Минхо раздражал на том уровне, на котором человек не должен был раздражаться. Это сводило Джисона с ума. – Я думаю, ты бредишь, – Хан откинулся назад, стараясь не слишком сильно сжимать ноты и не показывать свою внутреннюю борьбу. Как Минхо удалось раскрутить эту ситуацию и взять верх? – Хм, может и так, – Минхо усмехнулся. – Сейчас четыре часа утра. Тебе нужно немного отдохнуть. Джисон поймал себя на том, что закатывает глаза и снова прищёлкивает языком. – Ты тоже мало спал. – А я прямо сейчас пойду домой, чтобы лечь спать, – Минхо снял ноты с колен Джисона, отложил их в сторону и взамен протянул руку. – Давай, ты же не останешься здесь на всю ночь. – Минхо- – Никаких «но»! Я не хочу, чтобы ты устал и бил в свои собственные руки вместо барабанов на концерте, потому что твоё зрение отказало от недостатка отдыха, – Минхо схватил Джисона за запястье и одним рывком поднял с дивана. – Это невозможно, королева драмы, – Джисон застонал, когда Минхо начал тащить его из студии, его полусонные ноги протестовали всю дорогу. – Я как-то читал об этом в книге, Хан. Все знают, что вымысел основан на реальности, – хмыкнул Минхо, железной хваткой вцепившись в запястье Джисона и втаскивая их в лифт. – Не думаю, что это так работает, – пробормотал Джисон, смутно осознавая, что Минхо ещё не отпустил его и, похоже, не собирался этого делать. – Ерунда.

***

Джисон проснулся на следующий день в час дня. У него немного болела спина и голова. Снаружи ярко светило солнце, и Джисон решил, что это как-то связано с тем, почему он так растерян. Хёнджун сидел на кровати напротив него, в наушниках и печатал на своём ноутбуке. Джисон издал протяжный стон, и Хёнджун подпрыгнул. – Господи! Ты меня напугал, – ахнул его сосед по комнате, прижимая руку к сердцу. – Наконец-то ты проснулся. Я думал, ты проспишь свой концерт. Джисон снова застонал, уткнувшись лицом в подушку. Концерт должен был состояться через несколько часов, а ему предстояло покинуть общежитие меньше чем через два с половиной часа. Он чувствовал, что его спину били несколько раз, и когда он вновь открыл глаза, то встретился глазами с Хёнджуном, который бил его подушкой. – Я встал! Встал! – он ударил его, несколько раз отбросив подушку, прежде чем его перестали бить. Хёнджун на мгновение задумался, прежде чем заговорить. – Ты вчера поздно вернулся домой. Был в студии? – он начал рыться в их общем шкафу. Джисон что-то промурлыкал в ответ, садясь на кровати и позволяя серебристым волосам упасть на глаза. – Ах. Ты ужасно много болтал о том, что кто-то отправил тебя домой, – с ухмылкой прокомментировал Хёнджун. Джисон внезапно вспомнил события прошлой ночи. Минхо затащил его в лифт и настоял, что Джисон может пораниться, если не выспится. Он не отпускал запястье Джисона, пока они не оказались снаружи на бетоне перед зданием, и Джисон был отчасти уверен, что это было только потому, что ему нужно было воспользоваться телефоном. – А такси в этот час ещё ходят? – он поймал себя на том, что спрашивает, блуждая глазами по пустым улицам. – Конечно. Они всегда работают, – Минхо пожал плечами, но Джисон понял, что и в этом он не уверен. Он хотел окликнуть его, но решил, что четыре часа утра на пустынной улице – это не то место, где ему хотелось бы быть одному. К счастью, Минхо оказался прав, и через несколько минут из-за угла выехало такси, остановившееся прямо перед мальчиками. Минхо открыл дверь, и в глубине души Джисон уже боялся остаться один на тротуаре. Но тут Минхо отступил назад и жестом пригласил Джисона забраться внутрь. – Ты- – Джисон, если ты будешь сопротивляться, я буквально привяжу тебя к заднему сиденью такси, и ты отправишься домой не налегке, – Минхо жестом велел ему снова залезть в машину. Вместо того чтобы бороться с ним, Джисон закатил глаза и сел в такси. Он уже собирался уступить место старшему, когда за ним захлопнулась дверь. Джисон опустил стекло, и Минхо переместился к пассажирскому сиденью, протянул водителю деньги и сообщил, где находится университетский городок Джисона. – Ты не должен был этого делать, я мог бы пойти домой сам, – Джисон решил пошутить, но втайне ему было неприятно, что Минхо только что заплатил за такси. – Коне-е-ечно, – Минхо изогнул бровь и улыбнулся, сложив руки на крыше такси и уткнувшись в них лбом. Его лицо было гораздо ближе к лицу Джисона, чем должно было быть. – Дай угадаю? Ты как раз собирался домой, когда я появился? Это то, что ты собираешься мне сказать? Джисон не хотел играть ему на руку, но было совершенно очевидно, что именно эту историю он хотел рассказать, поэтому он продолжил стоять на своём. – Именно! Это был просто вопрос времени. Минхо усмехнулся, и это прозвучало скорее, как весёлая насмешка, чем что-либо ещё. – Ты лгун, – прошептал он с нежностью, – и притом ужасный. Джисон не знал, что ответить. Ещё раз Минхо перевернул ситуацию. И снова Минхо оказался на вершине, планируя остаться там. – Спасибо, – сказал Джисон, отчасти потому, что это было единственное, что он мог сказать, а отчасти потому, что он действительно чувствовал себя плохо из-за платы за проезд. – Я сделал это не для тебя, а для группы. Где мы будем, если наш барабанщик заболеет? Очевидно, – он усмехнулся и повернул голову, но то, как его взгляд вернулся к Джисону, а уголки губ приподнялись, опровергло всё, что он только что сказал. Но он никогда бы не признался в этом, и Джисон это знал. – И всё же, – он вздохнул, а затем его губы зашевелились, – ты мог бы прокатиться со мной? Я не кусаюсь. Он не был уверен, почему он это предложил. Минхо был не совсем тем, кого он мог бы назвать другом, по крайней мере пока. Но по какой-то странной причине Джисон не хотел, чтобы это взаимодействие заканчивалось. – Моя квартира находится на другом конце города от твоего кампуса, Джи. Не волнуйся, я вызвал другое такси, чтобы он отвёз меня домой, – как по команде, ещё одно такси свернуло на их улицу и направилось в их сторону. – Но это мило, что ты беспокоишься обо мне. – Я не- – Спокойной ночи, Сонни, – Минхо постучал по капоту такси, и водитель завёл машину. Джисон сверкнул глазами, прекрасно зная, что Минхо только что получил последнее слово, и не мог не думать, что, возможно, он планировал это с самого начала. Почему он всегда казался на шаг впереди? Точно так же, как в шахматах, каждый раз, когда Джисон двигал свои фигуры, Минхо противостоял. Тёмный рыцарь на Е4, белый рыцарь на Е4, тёмная пешка на Е4. Каждый ход Минхо был просчитан, он знал, когда Джисон планирует нанести удар, и у него был план, чтобы противостоять ему, и каждый раз это срабатывало в его пользу. – Итак, кто это? – голос Хёнджуна напомнил Джисону, что его встреча с Минхо состоялась несколько часов назад. Он поднял глаза и увидел, что его сосед по комнате раскладывает на столе чёрную одежду, роясь в нескольких стопках. – А? – тупо спросил он, уверенный, что пропустил часть разговора во время своего флэшбэка. Хёнджун только ухмыльнулся. – Кто из твоих товарищей по группе похож на девочку-подростка? – спросил Хёнджун так невинно, что Джисон почти не обратил внимания на вопрос, но когда он это сделал, то зашипел. Это только заставило Хёнджуна рассмеяться. – Это тот синеволосый, да? Басист? – у Хёнджуна не было причин знать об этом. – Похоже, он в твоём вкусе. Он часто поглядывал на тебя во время выступления на прошлой неделе. Хёнджун говорил так рассеянно, как будто он понятия не имел, что делает, но маленький блеск в его глазах сказал Джисону кое-что ещё. Хитрый засранец. – Минхо не смотрел на меня, – Джисон натянул одеяло на грудь, надеясь незаметно прикрыть щёки, которые быстро начинали напоминать помидоры. – Минхо, говоришь? Ну вот, теперь у лица есть имя. И ты, вероятно, не осознавал этого, потому что был там, наверху, стуча в барабаны, как будто это было делом жизни или смерти. Кстати, у тебя это здорово получается, – Хёнджун наконец прекратил шарканье и поднял несколько предметов одежды. Там был свободный чёрный топ, который выглядел как шёлк, с разрывами на руках и спине. Пара чёрных кожаных брюк с вырезанными коленями, которые Джисон узнал по своему собственному гардеробу. Армейские сапоги, ремень и- – Колготки в сеточку? – Джисон посмотрел на своего соседа по комнате, совершенно не удивившись. Хёнджун бросил в него одежду, после выпроводив из кровати в коридор. – Иди прими душ и переоденься в это, хочу убедиться, что наряд будет идеальным перед твоим сегодняшним выступлением. – Подожди, Хёнджун… – дверь захлопнулась у него перед носом, прежде чем он успел возразить.

***

Джисон не хотел признавать этого, правда, но наряд, который выбрал Хёнджун, выглядел очень хорошо. Шелковистая ткань рубашки, заправленной за пояс брюк, выглядела очень красиво, а полностью чёрный цвет привлекал внимание к цвету его волос. Он ненавидел это, потому что Хёнджун был прав. Чёрт бы его побрал. Когда Джисон вернулся после душа, Хёнджун практически ждал его у двери. Он делал вид, что занят, бездумно нажимая случайные клавиши на своём ноутбуке и записывая «заметки», которые на самом деле были плохо нарисованными цветами и динозаврами. Когда он наконец заметил в дверях своего соседа по комнате, у него перехватило дыхание. – Чувак, – он сказал, возможно, самым глубоким голосом, который Джисон когда-либо слышал от него, – чу-ува-ак. Я просто грёбаный бог в этом деле. – Да, да. Твой наряд хорош, – он отмахнулся, пожав плечами, но знал, что Хёнджун чувствовал, что его небрежность была фальшива. Он выглядел хорошо, это было очевидно, но он не мог сказать об этом Хёнджуну. – Сегодня вечером придут Санён и Хёнджэ, я успешно вытащил их из общежития, – Хёнджун гордо улыбнулся. – Ты их ещё не вытащил, шоу будет только через пять часов, – Джисон поднял бровь, увидев выходку своего друга. Хёнджун пренебрежительно махнул рукой. – Второстепенные детали. Они будут там, хотят они того или нет. Джисон рассмеялся, но он знал, что за этим утверждением скрывается истина. Хёнджун был настойчив, когда хотел чего-то, и Джисону часто приходилось выдумывать ложь или две, чтобы избежать упорства парня. Если Хёнджун заставлял двух друзей, которые не выходили из дома в течение нескольких дней, Джисон должен был сделать шоу хорошим.

***

Он вышел из общежития около четырёх, с чистым лицом и нечёсаными волосами. Причёска и макияж не были работой Хёнджуна, как выразился его сосед по комнате. Джисон едва не опоздал на метро, и вздохнул с облегчением, когда нырнул в вагон в последнюю минуту. Теперь он стоял за пределами площадки. Это было большое здание, несмотря на то, что оно было маленьким для концертной площадки. Ему пришлось пройти через три уровня допуска, прежде чем персонал впустил его и повёл в заднюю комнату, где все остальные члены группы лежали в раздевалке. – Ах, Джи! Рад, что ты пришёл, – Чан похлопал его по спине, когда он вошёл, выглядя очень мягким с его неухоженными волосами. Джисон заметил Феликса в комнате и одарил блондина улыбкой, которую тот радостно вернул. – Девочки будут здесь с минуты на минуту. Нам, наверное, стоит порепетировать сейчас, когда слоупок здесь, – Минхо застонал, соскальзывая с дивана и игриво тыча Джисона в плечо, когда выходил из комнаты. Он знал, что это шутка, потому что на лице Минхо появилась злая ухмылка. Что за парень. – Он прав, но я никогда не признаюсь ему в этом, – Чанбин сунул телефон в ящик стола и схватил гитару. Остальные последовали его примеру, за исключением Феликса, который жевал чипсы. Джисон тоже никогда не говорил этого вслух, но он был рад, что Минхо предложил порепетировать. Он не пропустил ни одного ритма, помня об указателях, которые показывал ему Минхо. Он был на удивление менее нервным, чем до их выступления в «Сладком Бобе», и эта мысль немного напугала его. Девочки прибыли раньше, чем ожидалось, и Аллен вышел на сцену, чтобы отогнать парней к их гримёркам. Дахён и Сана тихо разговаривали, когда он подошёл, и увидел, как их глаза расширились, когда они поняли, кто он такой. – Джисон! Ты вернулся! – Дахён казалась потрясённой. Она протянула руку, чтобы коснуться лица Джисона, и ахнула, когда кончик её пальца коснулся щеки. Сана выглядела менее удивлённой, но обрадованной его возвращением. – Ага, – он нервно засмеялся, – так какие мысли на сегодня? – он неопределенно указал на свой наряд, и Дахён моргнула ещё несколько раз, прежде чем окинуть взглядом. Она ухмыльнулась.

***

Дахён была забавной. Она отпускала шуточки и бранила Джисона, когда он слишком сильно смеялся. Она рассказывала истории о своих друзьях и обо всех «ужасных ублюдках», которые прошли через положение Джисона до него. Он был рад, что она потеплела к нему, по крайней мере, она не считала его одним из этих ублюдков. Сана тоже была гораздо оживлённее, хихикала чуть громче и больше возилась с его волосами. Она рассказывала о других девушках, делающих макияж и прическу, и о том, что они работают как команда, но иногда ведут себя как сёстры. Она даже упомянула имя, которое Джисон наверняка где-то уже слышал. Чонин. Джисон делал всё, что мог, чтобы шутить в ответ и смеяться, когда Дахён не держала рядом с глазом острого инструмента. На этот раз девушки казались намного дружелюбнее, и Джисон вспомнил их лица, когда он впервые подошёл к ним. Очевидно, они не ожидали его возвращения. Его так и подмывало спросить о старом барабанщике, что такого особенного в его уходе, но передумал. Он не имел к этому никакого отношения, и ему не нужно было давать этим девушкам повода невзлюбить его. Дахён снова сделала ему дымчатый вид, но добавила белые линии вокруг глаз для глубины. На его губах появился красный оттенок, гораздо более липкий, чем в прошлый раз. Сана зачесала его волосы назад с одной стороны, разделив их пробором с другой и освободив лоб. Он уже давно не убирал волосы с лица. К счастью, он был не последним, кто закончил, и вздохнул с облегчением, когда встретил только Сынмина и Минхо у входа на сцену. Они, как обычно, спорили о том, какой сыр лучше. – Джисон, какой твой любимый сыр? – Минхо ткнул в него пальцем, когда он подошёл, и его голос прозвучал странно серьёзно. Расправленные плечи и скучающее выражение лица Сынмина показывали, что он и близко не был этим увлечён. – Хм. Сливочный? Звук ладони Минхо, хлопнувшей по лбу, отдался эхом. Сынмин попытался скрыть свой смех, но безуспешно, так как он внезапно разразился целой серией смешков. Он чувствовал, как горит его лицо. – Что? Разве это не тот ответ, который ты искал? – поддразнил его Джисон. Он надеялся хоть как-то отвлечь внимание от своего смущения. – Нет! – воскликнул Минхо, стараясь не провести рукой по лицу. – Сыр отвратителен и мерзок. Синеволосый повернулся к ним спиной, лицом к стене. Джисон хотел было сказать что-то язвительное, но остановился, когда Сынмин ухмыльнулся и поднёс палец к губам. Он поднял левую руку и начал отсчитывать от пяти до нуля, когда Минхо резко обернулся. – Сливочный сыр?! И Сынмин взорвался смехом.

***

В конце концов, Чан был последним, кто закончил, и он ворчал себе под нос, передавая деньги самодовольному Сынмину. Довольно скоро пришло время выступать, и, хотя Джисон не нервничал весь день, он делал это сейчас. Это был их первый настоящий концерт, люди заплатили за то, чтобы прийти сюда. Конечно, это, вероятно, было немного, и стадион, вероятно, не был даже наполовину заполнен, но они всё равно отказались от денег, чтобы увидеть их. Черт возьми, он ещё даже не был официальным барабанщиком! Внутреннюю борьбу Джисона почувствовал ни кто иной, как сам дьявол, который успокаивающе положил руку ему на плечо. По крайней мере, ему это показалось утешительным. Джисона медленно потащили к выходу на сцену. – Срань господня, срань господня, срань господня, – Джисон тихо повторил эту фразу, как мантру, когда увидел размеры зала и толпу, занимающую большую его часть. Аллен был прав, люди реально пришли. Не все билеты были распроданы, и зал не был полностью заполнен, но было значительное количество людей, заполняющих каждый ряд. Люди смотрели на сцену, словно ожидая сигнала, или разговаривали со своими друзьями. Это заставило желудок Джисона перевернуться. Он услышал тихий свист рядом с ухом. – Как много людей, – Ли Минхо, воплощение интеллекта, – твои друзья здесь, да? Твой сосед по комнате и малыш, с которым он был в прошлый раз? Мозгу Джисона потребовалась секунда, чтобы осознать, что ему задают вопрос. – Да, – он тяжело сглотнул, – Хёнджун здесь. Правда, он привёл с собой не одного парня, а двух наших друзей, которые в этом учебном году практически стали отшельниками, – он чувствовал, как медленно падает его кровяное давление. Минхо хмыкнул. – Значит, у тебя много друзей? – Джисон закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем ответить. – У Хёнджуна. Они все мои друзья по ассоциации, но Хёнджун – причина всего этого. Не думаю, что у меня были бы друзья, если бы не он. Он чувствует себя немного смущённым. Вот он, с потеющими ладонями и ощущением в животе, как бабочка в клетке, в двух секундах от того, чтобы рассказать историю своей жизни басисту с комплексом превосходства. Он ожидал, что Минхо в любую секунду начнёт издеваться над ним. – Это неправда, – сказал парень позади него, и, хотя он не мог видеть его лица, Джисон был уверен, что услышал хмурый взгляд в его словах, – возможно, у тебя не было бы этих конкретных друзей без него, но у тебя всё равно были бы друзья. – Ах да? Например, кто? – Джисон не был уверен, делает ли Минхо ему комплимент или выставляет посмешищем, но он опасался и того, и другого. – Ай, – усмехнулся Минхо, игриво толкнув Джисона в плечо. Младший рискнул бросить взгляд через плечо и увидел дразнящую ухмылку и настороженные глаза на лице собеседника. – Что? – спрашивает он в ответ, потирая плечо. – Мы, тупица. У тебя были бы мы, – Минхо сказал это так, как будто это было очевидно, как будто идея о том, что Джисон ещё не считает себя частью их группы друзей или даже частью их группы, была абсолютно абсурдной. Джисон не думал, что это такое уж дикое предположение. Его должность постоянного барабанщика не была окончательно определена или даже обсуждена, и он пока не хотел думать о группе как о своих друзьях. Будет ещё больнее, если они решат его выгнать. – Верно, – Джисон закашлялся, пытаясь выдавить хрипоту из своего голоса, – я знал это. Из-за его спины донёсся шум притворной обиды, пробормотав что-то о том, что он не может поверить, что Джисон не считает их друзьями. Джисон знал, что делает старший, и ценил это, но он знал, что лучше не благодарить его за это. Действия Минхо говорили гораздо громче, чем его слова. После ещё нескольких неприятных минут, все из которых состояли из приглушённого шепота его товарищей по группе, когда все они ждали, чтобы их вызвали на сцену. Наконец, свет погас, и толпа начала аплодировать, когда они вышли на сцену. В горле у Джисона образовался комок. Он старался не смотреть в море лиц, боясь потерять сознание, если встретится с кем-нибудь взглядом. Опустив голову и отведя глаза, он поспешил за свою барабанную установку, испустив вздох облегчения, когда силуэты его группы образовали нечто вроде щита перед ним. Он ещё раз подождал, пока остальные участники группы займут свои места, и поймал ободряющую улыбку и тонкое подмигивание, брошенные ему одним басистом. С таким же успехом его сердце могло просто остановиться. Чан дал ему сигнал, и он отстучал четыре раза, прежде чем бренчание двух гитар положило начало знакомству. Он снова был последним, и был благодарен за это. У его товарищей по группе было много энергии, он чувствовал, как она волнами исходит от них и жужжит в его собственных венах. Остальные четверо снова представились с харизматической легкостью, и микрофон теперь был его. На мгновение он поймал взгляд Минхо и, когда тот коротко кивнул, вздохнул. Он схватил микрофон. – Как у вас сегодня дела?! – крикнул он в микрофон, слегка поморщившись, когда его голос эхом отозвался в динамиках. Толпа взревела в ответ, и Джисон почувствовал, как её энергия сотрясает сцену под его ногами. Ему просто нужно было притвориться уверенным ещё на несколько секунд. – Окей, окей, – он махнул им рукой и был удивлён, услышав, что они действительно затихли по его команде. Не забывай дышать. – Меня зовут Джисон, я барабанщик группы «Manic», – будь харизматичным, общайся с толпой, – и я не знаю, как вы, но сегодня вечером я готов зажигать! Толпа снова взорвалась, и он мог слышать отдалённый смех Сынмина и Чанбина, когда он снова прикрепил микрофон, садясь на дрожащих коленях позади барабанов. Он поймал, как клавишник показал ему большой палец, и его красные щёки внезапно показались ему достойными этого. Он сделал это. В тот вечер они играли весь сет, не уставая, и, несмотря на то, что их тела были покрыты потом, адреналин, который они вытягивали из толпы, поддерживал их. Конец представления наступил прежде, чем он это понял, и теперь настало время показать сюрприз. – Окей, ребята, вам весело? – вопрос Чана был встречен различными криками. – О, я рад. Как бы нам ни было весело, но сегодняшнее шоу близится к концу, так что для нашей последней песни мы приготовили что-то особенное. Эта песня написана нашим ведущим гитаристом Чанбином и называется «Fool». Оптимистичная мелодия была встречена шумом. Сынмин улыбался шире, чем когда-либо видел Джисон, и на секунду ему показалось, что он заметил проблеск гордости в глазах младшего, когда тот посмотрел на Чанбина. Во время своего соло Чанбин занял центральное место на сцене, и, хотя Джисон не мог описать, что он делал, это звучало очень, очень хорошо. Толпе это понравилось, и когда вновь начался припев, они вновь кричали. Никогда ещё Джисон не чувствовал себя таким живым.

***

– Чанбин, где, блять, ты придумал эту сольную партию? – Минхо практически кричал в ту минуту, когда они сошли со сцены, его футболка промокла и грудь тяжело вздымалась. Чанбин вытер шею и подбородок полотенцем, давая себе секунду, чтобы отдышаться. – Я импровизировал. Честно говоря, я даже не представлял, что смогу сделать что-то подобное, – Чанбин застенчиво хихикнул и с радостью принял предложенную Алленом бутылку с водой. – Ты сумасшедший, ты знаешь это? – Минхо тоже засмеялся, схватив две бутылки и, не раздумывая, передал одну Джисону. Младший взял её, с любопытством глядя на Минхо, но басист даже не обратил на это внимания. На обратном пути в раздевалку, когда Минхо обнимал его за плечи, а Джисон стратегически держал старшего подальше от своего сердца, они услышали спор, продолжавшийся у выхода. – Мы друзья барабанщика, позвольте мне поговорить с ним, – Джисон знал этот голос. – Всё в порядке! – он окликнул охранников, которые держали Хёнджуна. – Они со мной. Хёнджун, во всей своей зрелой красе, высунул язык охраннику, когда проходил мимо. Через две секунды его руки обвились вокруг плеч Джисона, и в ухе раздался пронзительный визг. – Ты был так хорош! Это было невероятно! – Хёнджун вырвался из объятий, но не отступил. Джисон не возражал, он привык к тому, что его сосед по комнате вешается на него и всех остальных друзей. – Он прав, Джи. Ты был нереален, – Санён улыбнулся и похлопал друга по плечу. Джисон наблюдал, как его друзья представляются товарищам по группе, и поймал себя на том, что улыбается. Большинство из них прекрасно ладили, и это заставляло сердце Джисона петь. Он вспомнил слова Минхо о том, что они были его друзьями, и, глядя на вокалиста группы «Manic», смеющегося вместе с его соседом по комнате, внезапно почувствовал, что Минхо прав.

***

Неудивительно, что Аллену удалось уговорить их на ещё один концерт, на этот раз в ещё более крупном заведении. Количество их поклонников резко выросло, и Аллен решил, что они должны использовать это на максимум. Они вернулись в студию на следующий день, и атмосфера была намного более расслабленной, чем на прошлой неделе. Джисон был рад этому, видя, как его профессора накапливали задания, и он почти сгибался от всего этого давления. Его запястье болело из-за той части «Fool», которая заставляла его двигать руками слишком быстро. Тем не менее, Джисон никогда не упускал возможности поиграть, особенно в кабинке. – Я думаю, нам пора принять официальное решение, – сказал Чан во время перерыва. Все они разлеглись на полу студии, а посередине, как святыня, стоял стол с закусками. – По какому поводу? – Джисон схватил пакет с мини-печеньем, бросив на Чана вопросительный взгляд. Он не думал, что им есть что обсуждать, всё шло отлично. Чан и остальные обменялись взглядами, ухмылками, и Джисон внезапно почувствовал себя очень, очень не в своей тарелке. Чан поднял банку с содовой в воздух. – За Джисона, – сказал он, улыбаясь младшему, – нового официального барабанщика «Manic». Глаза Джисона расширились, он едва слышал, как остальные участники группы тоже подняли содовые, поздравляя его. Он официально стал членом группы. Настоящей группы. Он только два раза выступил с этими людьми, но они хотели, чтобы он был рядом. Он почти чувствовал слёзы на глазах. – Думаю, мы сломали его, – усмехнулся Сынмин, толкая плечо Джисона и смеясь ещё больше, когда тот просто упал. Он почувствовал, как несколько пар рук трясут и гладят его, и в конце концов начал смеяться вместе с ними. Он нашёл толпу, к которой принадлежал, и его фигуры, наконец, двигались по доске. – Окей, дети. Возвращайтесь к работе, у вас скоро будет ещё одно выступление, – пожурил их Аллен, но улыбка в его голосе всё выдала. Тем не менее парни оторвались от земли и снова вошли в кабинку, чувствуя себя в тысячу раз легче.