Губернатору и господу богу знать не положено

Следовало бы порадоваться редкому случаю: Стив пошарил по многочисленным карманам, скривил разочарованную мину и не протянул руку, требуя второй ключ от Камаро, без пререканий пустив Дэнни на водительское сиденье. Но события последних нескольких дней развивались так стремительно, будто ими управлял безумец похлеще коммандера МакГарретта, воспитанный на треке гоночных болидов и питавшийся ракетным топливом. И потому вот вам Стив МакГарретт с простреленным плечом, испачканными болотной жижей волосами, в разодранных в клочья карго, клюющий носом и точно не евший с тех пор, как его самолет коснулся земли. И вот вам Дэнни Уильямс, едва отличающий красный сигнал светофора от зеленого, с ноющим коленом, цветущим на скуле синяком и огромной шишкой на затылке; молчаливый, сосредоточенный и трижды за последние двадцать минут пообещавший себе сходить в клинику и проверить внезапно ставшее размытым зрение. Возможно, сейчас бы ему помогли горячий душ, долгий сон и три слайса правильной пиццы, но только возможно. Гарантий никаких. Нет, он не специально нашел передним колесом единственную ямку на подъездной дорожке Стива, только чтобы разбудить его. Да, если бы за рулем был Стив, они добрались бы в три раза быстрее, но, знаешь, на дороге встретилось несколько большегрузных фур, и никто не поручится, что они заметили бы низко летящий над асфальтом Камаро. Нет, никто не мог предугадать, что твои «невероятно секретные» — да, это кавычки, Стивен; когда делают пальцами такой жест, подразумевают сарказм, — так вот, «невероятно секретные» миссии последуют за тобой из «предельно засекреченной» локации до самого дома. Нет, я бешусь не из-за того, что мой счет у дантиста с каждым днем возрастает. Нет, мне не нужно поспать. Стоп. Нужно. Никогда в жизни я еще так не нуждался в горизонтальной поверхности или хотя бы в сиденье, которое окончательно не угробит мой позвоночник и чувство собственного достоинства. — Ладно, — подавил зевок Стив. — Увидимся послезавтра, если ничего не случится. Пластиковая ручка дверцы жалобно хрустнула в его кулаке, и Камаро покачнулся, как хлипкий карточный домик, когда Стив вылез из машины, неловко наступая на левую ногу. Без сомнений — растяжение голеностопа. — Хороших снов, Дэнни. Будь осторожен, три перекрестка назад ты проскочил на желтый. — Эй, бессмертный придурок, подожди! Как ты ухитрился остатками своего мозга решить, что я собираюсь к себе? — Среда, — пожал плечами тот. — Ты никогда не остаешься у меня, если впереди не уик-энд. Личное пространство и все такое, я понимаю. — Не смей так быстро уходить, мне сложно напрягать голосовые связки! Я мог бы привести тебе не меньше двадцати примеров, когда ночевал в твоем доме и это не были выходные! Что? Среда?! Ну, Стив замер с занесенной над панелью сигнализации рукой, а это что-то да значило. Возможно, он заснул. Стоя, как боевой конь. Или не расслышал слов Дэнни. Или ждал, пока тот, хромая, доберется до крыльца, чтобы не орать издали и не будить соседей. — Погоди, — проговорил Дэнни, массируя виски. — На самом деле среда, ты не шутишь, и у тебя не сбились часовые пояса от перелетов? — Уже два часа и семнадцать минут среда, — улыбка Стива была мягкой и усталой, когда он сунул свой телефон под нос Дэнни. — Вот же ж черт, — выдохнул тот. — У меня накрылся аванс за заказ столика, он был на вторник на восемь вечера. — Планировалось что-то особенное? — Стив наконец справился с кнопками, открыл дверь и пнул сумку так далеко, что это уже могло считаться филдголом. — Плюс три очка приносит номер 50, — пробормотал Дэнни. — Нет, нет, ничего экзотического: легкие закуски, хорошее вино и музыка, не угрожающая барабанным перепонкам. Блядь… — У меня или доставка индийской еды, или в морозилке есть вегетарианские бургеры. Будешь выходить, окажи любезность — включи сигнализацию. И не беспокойся, я вырублю телефон и просплю не меньше суток, так что постарайтесь не врываться сюда всей командой. Стив раздевался прямо в центре гостиной, а гора из одежды, носков и ботинок выглядела и пахла как помойка у мясного магазина. — Да, ладно, окей, — сказал Дэнни. — Среда и все такое. Стив сбросил темные боксеры, невероятно извернулся, осматривая левое плечо сзади, и прошлепал босыми ногами вверх по лестнице. Несколько минут Дэнни тупо разглядывал пустой стол. Потом решал: карри или соевые котлеты заставят его желудок гореть от изжоги. После, скривившись, нюхал свою рубашку до тех пор, пока микроволновка настойчиво не напомнила ему, что следует открыть дверцу. Еще какое-то время он потратил на обтирание влажным кухонным полотенцем, безуспешные поиски в холодильнике овощей, пригодных для салата; опасения, что Стив разобьет себе голову, уснув прямо в душе, и на загнанные в самый дальний угол мозга сожаления о том, что так и не выдалось время поговорить наедине. Не считая упорных попыток игнорировать настойчиво всплывающий вопрос: «а помнит ли Стив слова, которые сказал ему на прошлой неделе, старательно отводя взгляд от камеры». Когда сигнал микроволновки уже грозил войти в список самых часто исполняемых хитов недели, Дэнни с трудом оторвал задницу от любимого места на столешнице. Если бы посреди комнаты по-прежнему не валялась грязная пропотевшая куча, он бы счел дом пустым — ни шороха, ни вздоха. Ноги несли его вверх так, будто не было двух безумных дней и больного колена. Стив развалился по диагонали матраса, и Дэнни замер, не в силах с порога различить, сон это или обморок, и вообще дышит ли он, или пора вспоминать, где остался телефон и как набрать 911, чтобы вызвать медиков. Едва глаза привыкли к темноте, сердце перестало колотиться как бешеное — грудь Стива медленно поднималась и опадала, живот слегка подрагивал и ноздри трепетали. Он дышал ровно, глубоко и, словно в подтверждение, тихо захрапел и слегка причмокнул, переворачиваясь на бок. Дэнни было бы проще застрелиться, чем разбудить его ради сомнительных бургеров, мысль о которых вызывала легкую тошноту. Ну, он надеялся, что дело было именно в бургерах, а не в запахе его волос и брюк. И когда он успел нахвататься дурных спецназовских привычек? Вместо того, чтобы расслабиться, смывая с себя грязь и усталость, он наскоро намылился и спешно вытерся, оставив дверь чуть приоткрытой. Едва он пробрался к кровати — на цыпочках, стараясь не шуметь, и осторожно прилег на край, свернувшись калачиком под свободным углом простыни, Стив заворочался во сне, шумно вздохнул и, перехватив его своей тяжелой лапищей поперек груди, подтянул ближе, «большой ложкой» повторяя каждый изгиб его тела. Стив всегда был таким же горячим, каким выглядел. В его присутствии отключались все кондиционеры, и солнце палило на сто градусов сильнее. Но Дэнни лишь вздохнул: если тебя несколько лет бросает в жар от одного только взгляда, то как-то учишься жить в адском огне. Привык же он к Гавайям. Дэнни уложил свою руку поверх ладони Стива и закрыл глаза. — Так кого ты собирался пригласить на ужин? — в полусне пробормотал Стив ему в висок. — Сначала думал позвонить Джей Ло, но потом решил, что ты тоже ничего, — шепотом ответил Дэнни, гадая, слышит ли тот или спит. — Просто мне нужна правильная обстановка, чтобы говорить о некоторых вещах, знаешь ли. — Да, да, ладно, — губы Стива коснулись его макушки. — Пойдем туда в субботу и поговорим. Ты не должен был… Вообще необязательно… Чтобы вывернуться из его собственнической хватки, Дэнни пришлось упереться пятками в матрас и приложить усилие. — Ты чертов тюлень, неуклюжий и безмозглый, когда дело касается романтики. Ничего удивительного в том, что… — Да, Дэнни, я тоже люблю тебя, — Стив улыбнулся, не открывая глаз, — нежно, полусонно — и сгреб его за плечо, притягивая ближе. — Именно это я и хотел тебе сказать. Я люблю тебя. На самом деле. Люблю как люблю, без всяких кавычек. Но тебе нужно всегда оказываться первым во всем, и приходится делать так, как ты решил. Ты же не даешь мне даже рта раскрыть. Брови Стива медленно поползли вверх, а ресницы распахнулись, открывая сияющие глаза. — То есть, до этого дня я знал молчаливого и спокойного Дэнни Уильямса? — тихо рассмеялся он. — Страшно представить, во что может превратиться моя жизнь. — Ты даже не можешь вообразить. А еще я ненавижу твои витаминные коктейли, ты вечно недосаливаешь яичницу, и нужно купить новую микроволновку, эта раздражающе сигналит. — Но ты не уйдешь? — Нет. — А завтра не вернешься ночевать к себе? — Тоже нет. — И в следующий вторник? — Никогда. Разве я не сказал, что люблю тебя? Могу повторить, когда ты начнешь хоть что-то соображать. — Ты любишь меня, — повторил Стив. — Да, люблю. Бога ради, давай уже спать. Стив коснулся губами его щеки и отключился так быстро, что это почти пугало. — Спорим, завтра я не буду чувствовать левую ногу? — тихо проворчал Дэнни, боясь даже пошевелиться. — Но это ерунда. Ты — лучшее, что случалось в моей жизни. После Грейс, разумеется. Я по-настоящему счастлив с тобой. Надеюсь, ты этого не слыш…