Положение

POV Юля *** Картинка за окном автобуса наводила уныние. Возвращаясь из Чернобыля, мы попали под жуткий ливень, который делал невозможным увидеть что-либо далее трёх метров от дороги. Забившись в угол автобуса, подальше от шумных разговоров и дикого веселья, я провожала мимо проплывающие деревья взглядом. Как же все это отражает то, что происходит на моей душе. Ливень, град, тайфун, потоп. Можно назвать как угодно, но суть не меняется. Мне плохо. Казалось, что вокруг так много людей и уж кого-то можно было бы найти, кто меня поймет, но нет. Последний человек, на кого я надеялась, кому готова была вывернуть себя наизнанку, оставил меня. Он сидел, приобняв Катюшу, и, жуя жвачку, о чем-то болтал с Роговенко. — Да ладно тебе, Жень! — Владка активно замахала руками, а я прислушалась. — Все и так знают, что ты будешь в финале. — Роговенко! — Женя усмехнулась, — Посмотрим как будет, но да, я собираюсь. Это было сказано слишком уверенно, словно она уже давно все решила и в своих мыслях носила золотую брошь. — Мазур, — я подала голос из угла, — Много на себя берёшь. — Чигринец, тебя не спрашивали. — Женя даже не повернулась ко мне полностью, лишь чуть дернула голову в мою сторону, — Ты последний человек, чьё мнение мне интересно. Хотелось ответить на это, возможно даже встать и схватить ее за волосы, немного приложив лицом к стеклу. Но сил не было. Только лишь уголки губ устало поползли вверх в горькой улыбке. Вот так наша конкуренция с Мазур вышла на новый уровень. Только вот незадача, я конкурировать не видела смысла. Да, потешить свое самолюбие хотелось, хотелось победить, но я понимала, что эта победа ничего не значит. Суть в другом, смысл в другом, мы здесь не за этим, я здесь не за этим. Но она не понимала, она была ослеплена доказательством того, что она победитель, лидер и почему-то решила, что я с ней соревнуюсь и в открытую пыталась указать мне на мое место. Ох, Женя, если б ты только чуть открыла свои глаза, то увидела бы, что я не против тебя, не против Алехиной, я против конкуренции, которая выгрызает нас изнутри, ссорит, против того пути, на который ты встала. *** — Я тебе плед принесла, — на плечи опустилось что-то мягкое и тёплое, а Дашины руки на секунду задержались у моей шеи. — Будешь кофе? — оторвавшись, она присела рядом со мной, протягивая чашку, над которой шел небольшой дымок. На улице было прохладно для посиделок, но больше всего хотелось убежать от всего, что меня окружало, от девочек, от реальности, в которой я сейчас находилась. — Ты лучшая, Даш, — я постаралась выжать улыбку и взяла из ее рук горячий напиток, обещающий согреть. — Юль, понимаю, что тебе сейчас сложно, но… — Даш, — я перебила ее зарождающийся монолог, — Ответь мне на один вопрос. — я сжала чашку так, что чувствовала, как кофе обжигает мои руки, — Кто победит? — Юля, — она изумленно уставилась на меня, — Я не знаю! Никто не знает! — Знаешь. — прошептала я. Я была уверена в своих словах как никогда. — Нет, Юль, никто этого не знает. — фраза прозвучала куда менее твердо, чем предыдущая. — Если я уйду, то сильно испорчу ваши планы? — это была провокация с моей стороны. Поведется? — Юль, зачем уходить? Ты почти на финише! — я видела, как в ее глазах пробежал страх. — Так значит я прибегу к финишу? — я придвинулась ближе к Даше и практически на ухо прошептала, — Первая приду? Ведь так? Даша испуганно посмотрела на меня. — Юля я тебе такого не говорила. — она опустила взгляд на мою ухмылку, — Не говорила! — повторила она чуть громче. — Слышишь? — Нет конечно. — я отодвинулась, — Мы тут вообще кофе пьём. — я подняла чашку вверх, как бы салютуя ей. — О чем ты? Я все поняла. И она все поняла. Решение принято за меня. Рада ли я этому? В моих силах повлиять на него, но хочу ли я? *** Двенадцатую неделю можно было бы спокойно вычеркивать из моей жизни. Все казалось пресным, не цепляло, я просто погрузилась в себя, и ничто не могло заставить меня вынырнуть. Ни девочки с прошлых сезонов, ни драки в бассейне. Иногда подбешивала Мивина, но это было мелочью. В голове крутился лишь один вопрос «Хочу ли я победить? Хочу ли играть в игре, где все предрешено?». Мое с самого детства больное чувство справедливости не давало нормально жить. Из-за него я готова была навредить сама себе, лишь бы все было честно. Как можно было уже выбрать победителя, когда до конца проекта оставался еще месяц? Как? Так бы и прошли дни, сменяясь один за одним, засасывая в раздумья, если бы не один случай. Возвращаясь поздно вечером после очередных съемок «домой» (т.е. в наш замок), я задержалась в холле. Ливень барабанил по огромным окнам, а капли сбегали вниз, поглощая одна другую. Меня практически не было видно, я сливалась с темнотой окна, будучи вся в черном. Даже когда по ступенькам тихо крались две пары ног, я не шелохнулась, не выдала себя, ведь я и так догадывалась кто это мог быть. — Оля, пойдем в директорскую. — это был шёпот Жени. Я не услышала ответа, только щелчок замка и то, как тихонько приоткрылась дверь в директорскую, оставив лишь небольшую полоску света на полу. Разувшись, тихо ступая голыми ногами по холодному полу, я приблизилась к двери. Девочки не смогли бы меня заметить, но я слышала все, о чем они говорили. — Оля, я так скучала, — голос Жени звучал приглушенно, с нескрываемым желанием. — Женя, сюда может кто-то зайти, — мне казалось, что Оля вырывалась из объятий, — Что тогда? — А что? Ничего! Любить никто не запрещал! — до меня долетали слабые звуки поцелуев. — Ты же сама хочешь! Зачем тогда позвала? — Хочу, но позвала не для этого! — Оля громко шептала, — Кое что выяснила для тебя, как и просила. — Ясно, давай. Говори. Я услышала, как скрипнул стул под чьим-то весом. — Все делают ставки на Чигринец. Ты в пролёте. Я пыталась, правда. Должно свершиться что-то ужасное с Юлей, чтобы всех переубедить. — Блять, — воскликнула Женя, и я услышала удар по столу. — Почему она? Чем я то хуже? — Женя, — в голосе Оли слышалась мольба, — Неужели для тебя так важно победить? — Да, твою мать, важно. Все во мне сгорает от того, как я хочу этого. Никто из них не достоин. Только я. Ни это гнилая Алехина, ни эта тупая подстилка Чигринец. Никто. Понимаешь? Это дело слова, а я за свои слова отвечаю. Оля ничего не ответила на этот монолог. Мне было сложно представить, что сейчас происходило в кабинете, потому что я не слышала ровным счётом ничего, кроме своего громко бьющегося сердца. Тупая? Подстилка? Просила Олю переманить группу на свою сторону? Ты решила идти такими методами? Господи, какая грязь. Какие они все грязные, нечестные, лицемерные, подлые. Я тихо отползла от двери, обулась и направилась к выходу из дома, уже не боясь быть замеченной. Мне стало плевать. Открывая дверь на улицу, я услышала за спиной голос Оли. — Юля, это ты? — Да, — я не оборачивалась. — А чего так поздно? — мне казалось ее голос дрожал. От страха, что я узнала? — Ничего, просто свежим воздухом подышать вышла. — я нажала на ручку двери и сразу оказалась под проливным дождём. Я шла по мокрой траве, проваливаясь почти по щиколотку в воду. Мне хотелось сбежать. Собрать вещи, попрощаться с Дашей и Ксюшей и уйти, но это невозможно. Меня не отпустят, уже наперед я знаю, что меня переубедят, и я останусь. Но как же мне не хочется участвовать в этом всем, иметь вообще какое либо отношение к тому, что происходит. Я истошно закричала, надеясь лишь на то, что никто не услышит меня из-за дождя, что он заглушит все то отчаяние, которое я пытаюсь излить. Что ж, остается только вариант, чтобы меня выгнали сами, а ты Женечка победишь. Грязно, по-мерзкому, но победишь. Только после победы ты ей сама рада не будешь. Вот увидишь.