Положение

POV Женя Я следила за ней. Все наше последнее утро перед тем как уехать, я не сводила с нее глаз. Юля всем своим видом старалась показать, что вчера ничего не произошло. Она смеялась, дурачилась с Алехиной, но стоило только последней отвести взгляд, как на лице Чигринец пропадала улыбка, и на ее место приходила пустота в глазах и отчаяние. Мне было больно на это смотреть. В прямом смысле, без метафор. Я чувствовала, как что-то давит под грудью и говорит мне «Как ты могла», «Даже она не заслужила такого». Чертов голос. Юля моя конкурентка, самая главная конкурентка, но вчера, увидев ее там, на полу, я поняла, что наша борьба в кадре — это ничто. Главное то, что происходит у нас в голове, в нашем сердце. Победить себя, вот что важнее. И я видела как она боролась, но не с нами, а сама с собой. Может она и правда уже победитель проекта? Я тряхнула головой и постаралась отвести от себя эти мысли. Победитель здесь один и это я. Интересно, а Юля понимает, что это возможно ее последняя неделя? Забавно. «Победитель проекта» не дошедший до финала. Все точно заметили, что вчера она вела себя как последняя тварь, провоцируя меня, и хоть я ударила первой, но это была лишь защита. Я жертва в этом случае, но никак не виновник. А виновник должен быть наказан, даже если мне его жаль. — Девочки, ждем вас на улице, — это был крик Бабенко с первого этажа. Все лениво стали подтягивать вещи к выходу. Мивина и Большакова вышли сразу, лишь окинув взглядом комнату напоследок. Алехина и Чигринец задержались, да и я не спешила, сделав вид, что копаюсь в вещах. — Юль, — я услышала шепот Алехиной, — Точно все хорошо? Чигринец не отвечала и только смотрела в окно, обхватив себя руками. — Юль, — Вика прикоснулась к ее плечу. — Да, все нормально. Иди, я догоню. Вика тяжело вздохнула и направилась к выходу, лишь кинув на меня подозрительный взгляд. Мы с Юлей остались вдвоем, хотя я не уверена, что она знала об этом. Как только захлопнулась дверь за Алехиной, Чигринец тут же опустила свои плечи и, упершись правой рукой о стекло, заплакала. Она держала в себе это все утро, а сейчас дала своим настоящим чувства волю. Я опять стала свидетелем ее слабости. — Женя, Юля, — снова раздался крик с первого этажа, — Спускайтесь. Чигринец услышав это стала судорожно оглядываться по сторонам, вытирая слезы. — Мазур, почему ты еще тут? — Юля ошарашено уставилась на меня. — Хотела с тобой поговорить. Да, мне не давал спокойствия ее взгляд вчера. Как много она знает? Возможно сейчас последний момент когда можно это узнать. — А я не хочу с тобой разговаривать, — Юля взяла в руки свои вещи и направилась к выходу. — Подожди, — я схватила ее за локоть, когда она проходила мимо, — Ты все знаешь? — Мазур, — она вырвала свою руку из моей хватки, — А что ВСЕ я должна знать? — Юля приблизила свое лицо ко мне, сузила глаза и прошептала, — То, что ты вчера все подстроила? Или то, что ты спишь с Олей ради своей выгоды? Или то, что ты тварь, готовая на все ради победы? Внутри все немного замерло. Она знает, она знает про Олю. — Чигринец, следи за тем что, как и кому ты говоришь! — я сделала шаг вперёд, — Никто Олю не использует! Юля фыркнула. — Так значит остальные вопросы тебя не задели? Значит правда. — Она подняла свою руку так, что запястье с красными отметинами оказалось прям перед моими глазами. — Значит это твоя работа, Мазур. Нравится? — я молчала, — Отвечай! — Убери от меня свою руку, — я оттолкнула Юлю от себя. — Мне плевать, что с тобой происходит. Ложь, Мазур. Это было ложь. Я схватила сумки и даже успела открыть дверь с ноги, как… — Это моя последняя неделя. — я услышала голос Юли и замерла. Она оставалась стоять все там же. — Ты это точно знаешь? — я обернулась. — Шансы очень велики. — Юля оторвала взгляд от пола и посмотрела на меня, — И ты должна победить. Она выбила меня этими словами. Это точно говорит Чигринец? Желает победы? — И если ты думаешь, — она продолжила, — Что я вылетаю с проекта против своей воли, то ты ошибаешься. Если ты думаешь, что я хотела победить, то ты ошибаешься. — Юля замолчала, — Мазур, ты конкурировала с тем, кто победы не хотел. Я онемела. Это была ее последняя речь? Она знает, что мы больше не увидимся? Что значит «не хотела победы»? — Юля, ты… — Мазур, — Юля подошла ко мне, встав рядом с выходом, — Мне плевать, шо с тобой происходит. Бросив еще один взгляд в мою сторону, она вышла. Это были мои же слова, то же самое я сказала в ее сторону, что мне плевать. А что это было для нее? Правда или ложь? — Женя, долго тебя еще ждать? — это был крик Ксюши. — Иду! — я схватила вещи и толкнула дверь. POV Юля Я была рада вернуться в Киев, даже если это последние дни здесь. Все что угодно лишь бы не оставаться в Полтаве. В тот момент я поняла, что не готова покидать проект, но пути назад не было. Хотелось еще чуть-чуть задержаться, лишь бы не возвращаться туда, откуда я пришла, но уже поздно. Ни победа, ни деньги, ни признание меня не интересовали. Хотелось просто убежать от прошлого, от самой себя. — Юля, — Даша подошла ко мне так тихо, что я даже вздрогнула от неожиданности. — Преподаватели тебя ждут. Вот он конец. За той стороной сидят три человека, которые с легкостью отправят меня в Полтаву и будут правы. Я ведь сама сделала все, чтобы это было правдой. Я сделала глубокий вдох и нажала на ручку двери. Зайцева, Мокриди, Виноградова. Черный стол и стул напротив. Да, не лучшая обстановочка. Я села на неудобный стул и повисла тягучая тишина. Зайцева решила прервать ее первой. — Юля, сначала мы хотим поговорить о конце этой недели. — я уже начала мысленно умолять, чтобы все поскорее закончилось, — Скажите, какой выдалась для вас поездка домой? Что было самым сложным? Сложно было, блять, ехать в эту Полтаву, потом в эту деревню, потом идти, проваливаясь в снегу, в то место, где надо мной издевались, туда, где меня сломали, туда, где меня сделали тем, кто я есть. Мои кулаки под столом сжались, я старалась приглушить гнев внутри себя. — Самым сложным было просто ехать домой. — я все же собралась с ответом. — Юля, — они все же решили ковырять глубже, сильнее, больнее, — А какие у вас были чувства, когда вы стучали в двери родного дома, а вам никто не открыл? Я смерила их троих холодным жестким взглядом. Вы, дамочки с прекрасным детством, никогда не узнаете каково это. То, что я ощущала даже описать сложно, а вы говорите назвать чувства? Знаю только одно, мне хотелось сбежать! — Мне не было обидно, мне было просто неприятно. — я заткнула свой внутренний голос, говоря лишь то, что они хотели бы услышать. — Я первый раз в жизни хотела нормально пообщаться со Светкой. — произнеся это имя, я сглотнула, — Для себя я решила, что это была последняя поездка туда. Я больше ни с кем и них не буду общаться. Вот и все Юля, вот и все. Они сейчас отстанут, переключатся на тему Мазур. Лишь бы только не о семье, лишь бы не о ней. — Знаете, Юля, мы вами очень гордимся, — произнесла Мокриди, чуть наклонившись ко мне. — Да? — я не удержалась от усмешки. — Да, Юль. — ее тон был уверенным и спокойным. Гордитесь придуманной историей? Историей, что я все отпустила? Нет, это навсегда со мной. Это следы на моих запястьях, щиколотках от цепей, это следы окурков на моих ладонях, это шрамы от осколков битой посуды на моем теле. Предлагаете забыть? Простить? Нет. Но в одном я вам не солгала, я правда не собираюсь возвращаться. — Эти выводы, которые вы сделали помогут вам начать совсем новую жизнь. — голос Екатерины Юрьевны (Виноградовой) был слишком заискивающим. — Но вы почему-то решили, что имеете статус особенной и неприкосновенной. Мы очень много вам прощали и вы заигрались. Мы хотели поговорить про драку с Евгенией Мазур. Вот почем он начала так «сладенько», потому что мы перешли к основному блюду. К Мазур. — Юля, чтобы вы не говорили, — она продолжила, — Но вы провоцировали Евгению в течение этих дней. Конечно, конечно ТЫ ее будешь защищать. Она же твоя любимица. Ей только нимба над головой не хватает. — На то, что она меня будет бить? Нет. — и здесь я говорила правду. — Да. Это было сказано слишком уверенно, словно они знают правду. Нихрена то вы не знаете, учителя. Смысл мне провоцировать Мазур на то, что она меня будет бить? Это слишком большой шанс вылететь, а в моем плане она как раз таки должна победить. — Алехина и Чигринец. — Мокриди посмотрела на меня из-под своих очков очень внимательно, — Кто в этом тандеме заказчик, а кто исполнитель? Я с усилием сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Только еле заметная улыбка застыла на моих губах. Тут я дала себе волю сказать правду, слукавя лишь в причинах своего поведения. — При чем тут Алехина? Она за меня заступалась, вот и все. Алехина не виновата. Это я. Я просто не хочу, чтобы Мазур считала себя лидером и президентом, поэтому пусть лучше будет Алехина. — Юля, — казалось, что Мокриди взывает к мои светлым чувствам, ждет, что я раскаюсь, — Один неверный шаг может стоить очень дорого. Вы должны заплатить за ошибку. Слышите, что я говорю? — я лишь кивнула, вот и пришел мой конец, я его ждала. — После драки на тринадцатой неделе есть только один выход и это выход за двери школы. — Виноградова была зла, и я это чувствовала. Что ж, это ты, Екатерина Юрьевна, мне скажешь о том, что я должна собирать вещи? Я закрыла глаза и ждала своего приговора. Мне не хотелось ехать в Полтаву, но я сделала свой выбор. В головах у девочке уже растет то, что погубит Мазур. Это я посеяла в них сомнения по поводу ее честности, роль выполнена, пора уходить. — Юля, — я резко открыла глаза от голоса Мокриди, — Вы запутались, но я вижу как вы изменились. — мое дыхание участилось, — Я НЕ хочу, чтобы вы покидали школу на этой неделе. Я резко выдохнула. Да, это было облегчение, но и непонимание тоже. Почему? — Почему? — Юля, не позволяй темноте съесть тебя. — Мокриди протянула свою руку через стол и взяла мою ладонь. — Сделай правильный выбор. Внутри все похолодело. Или все же она что-то знает? Да нет, откуда… — Ты можешь идти. — Зайцева смотрела на меня, сверкая белоснежной улыбкой, — Собирать свои вещи, но не домой. Мокриди отпустила мою ладонь и тоже улыбнулась. Только Виноградова была недовольна, скорее всего она была за то, чтобы я ушла, но ее голос был в меньшинстве. — Спасибо, — я не стала обещать, что перейду на светлую сторону. Решила, что простой благодарности достаточно. — Можно задать один вопрос? Мокриди вскинула брови вверх. — Да, конечно, — ответила она. Я собралась с духом. Было сложно, но необходимо выяснить. — Вы не выгоните Евгению Мазур? Екатерина Юрьевна даже закашляла от удивления. — Юля, — я слышала усмешку в голосе Мокриди, — А чего бы хотела ТЫ? Правду или ложь, сказать им правду или ложь. — Я хотела бы, чтобы она ушла, — это была ложь. — Нет, этого не будет. — Екатерина Юрьевна ответила сразу, не задумываясь, за что получила пару двузначных взглядов от своих коллег. Признаться я была рада такому ответу, и внимательный человек даже смог бы заметить, что я выдохнула с облегчением. И мне кажется, что как раз таки Мокриди была таким человеком. — Идите, Юля, идите. — Мокриди улыбнулась, — Встретимся с вами позже. — Да, — я поднялась со стула, — Еще раз спасибо. Окинув всех взглядом и легко улыбнувшись, я скрылась за дверью. Оказавшись снаружи я только и смогла, что опереться спиной о стену и прошептать Даше «я остаюсь, я остаюсь».