Положение

POV Юля — Юля, — как только мы зашли в номер после съемок, Вика сразу начала разговор, назревающий уже давно, — Ты какая-то странная эти дни. Да ладно, Алехина? Серьезно? — Все нормально. — мне хотелось поскорее отмазаться от ее наигранной заботы, — Просто плохо себя чувствую. — я старалась показать, что очень увлечена перекладыванием вещей с одного угла кровати на другой. — Это из-за Мазур? — Вика не успокаивалась. Мои челюсти нервно сжались на это, а правый уголок губ задергался. — Вик, все нормально. — я смерила ее тяжелым взглядом. — С Мазур уже все ясно. — Да давно было ясно! — Вика почти подпрыгнула на месте, — На что ты надеялась? Я молчала, растирая пальцы рук, словно их сводило. — Чего молчишь? — Алехина замерла на месте, уставившись на меня, — Ты же сама открыла мне глаза на нее, на то, какая она гнилая. А потом пошла с ней бегать ночами по Шри-Ланке? — Вик, шо ты хочешь от меня услышать? — я была уже на пределе. — Объяснение. Почему она? Почему не я? — Чего ты от меня хочешь? — я подошла к Вике ближе, говоря все громче, — А? Чтобы призналась, что это была ошибка? Ошибка довериться Мазур? — Да! — Алехина схватила меня за предплечье, — Доверяй мне! Я выдернула свою руку из ее хватки и усмехнулась, смерив взглядом. Тебе доверять? Ты на одной ступеньке с Музур стоишь, Алехина. Но я лишь подумала, но не сказала. Хотелось, чтобы хоть кто-то был на моей стороне. — Я пойду проветрюсь, — кинула я и вышла из номера, оставив Вику одну. Правильные вопросы задает Алехина. Только вот я сама на них ответов не знаю. Хотя нет, есть один: «Так получилось». Просто так все время получается, что к Мазур меня тянет. Отвращает и тянет. На широком балконе отеля меня встретил теплый ветер и полное отсутствие людей. Новое место, куда мы переехали, было на границе города и тропического леса. С балкона, где сейчас была я, открывались шикарные виды на уходящий в даль зеленый горизонт. Наслаждаться бы этой красотой без всей происходящей херни вокруг. Без этой конкуренции, которая заставляет Мазур делать то, что она делает. Не было бы никаких подстав, никаких ссор. Она сейчас стояла бы рядом, попивая газировку, и мы бы вместе смотрели за горизонт, обсуждая, куда отправимся дальше. — Зачем ты так, Мазур? — прошептала я, стукнув руками о перила. Сомневаюсь, что кто-то даст мне ответ, даже сама Женя. Ее силами это моя последняя неделя, поэтому остается наслаждаться оставшимися деньками моей личной сказки. Жаль только конец этой сказки не «Жили долго и счастливо». *** Письмо. В руках я держу этот чертов белый лист, на котором нужно написать наставление самой себе в будущем. Еще одно испытание, подготовленное нам. Можно я лучше еще чай пособираю? Шум ланкийской почты заглушал слова девочек рядом, превращая все в ровный гул. «Дорогая Юля»… Все, что я смогла написать. Чем дольше я смотрела на эти два слова, тем сильнее понимала, что больше сказать мне и нечего. Писать нужно тому, кого знаешь, а сейчас я не могу представить, какой будет Юля Чигринец, когда вернется в Полтаву. Сказка закончится, и начнется реальность, в которой никакие письма не помогут. — Юль, ты написала? — Вика с любопытством заглянула в мой лист. — Еще нет, — я постаралась прикрыть свои пустые строки рукой. — Блин, не знаю какой индекс писать. — теперь Вика обращалась не ко мне, но ко всем, — Да и куда отправлять. Ей что-то ответили. Завязался разговор. Только я его не слушала, я со страхом осознала, что мой пустой лист даже некуда отправить. — Юль, — меня окликнул кто-то со съемочной группы, — Дай какую-то реакцию. Что пишешь, куда отправишь. Куда отправишь? Отправлю «Дорогой Юле», как в письме написано. По неопределенному адресу, в неопределенное будущее. — У меня некому отправить письмо. И даже некуда. — слова царапали мне горло — Я одна была и одна останусь. — Я тоже не знаю куда отправлять. — затараторила Вика, — Дома никто не заберет, да оно никому и не надо. У меня дома только мама. Блять, Алехина, ты серьезно? Я смерила ее взглядом. Тебе мамы мало? Мамы! Она у тебя хотя бы есть. Научись уже ценить то, что тебе дала жизнь. — Отправляйте мне, я то точно заберу. — Мазур вызвалась нас «спасать». Я чувствовала, как ее взгляд прожигает мой затылок. Без долгих уговоров Алехина согласилась. Я же молчала. — Юля, ты тоже отправляй. Я тебе обещаю, что передам. — Жене было мало одной Алехиной. Мазур, какая ты святая. На камеру что ли? — Нет. — отрезала я. Мой взгляд не отрывался от белизны листа. Мазур, ты же понимаешь, хоть мы с тобой и враги, что я не соглашусь. — Проблемы вообще ни в чем нет! — это была Алехина. Да уж, такое только она могла сказать, не Мазур. — У меня некому отправлять и никого нет. — я повторила еще раз, еле сдерживая себя, — Все. Себе отправляю? У меня, что? Есть дом, что я себе отправляю? Прошу, Вика, молчи, ничего не отвечай. — У тебя есть общага. Друзья с общаги. — У меня нет… — мне было сложно дышать, — Ты издеваешься? Общага? — Ну маме можно отправить. Меня словно ударило чем-то тяжелым по голове. Сначала я почувствовала гул в ушах, а потом холод, разливающийся по телу. — Маме? — вскрикнула я, глядя на Алехину. — Да, конечно. — вскочив на ноги, я направилась в выходу, — Спасибо. Двери впереди меня с грохотом открылись, задев парочку женщин в сари, но мне было плевать. Сейчас я бы все отдала, чтобы ко мне подъехала Мазур на мопеде в своем белом шлеме с красными звездами и снова увезла на океан, даже если мне опять придется оправдываться за травку. Плевать. Скрыться, сбежать. Хотелось именно этого. Но чуда не случилось, за мной никто не приехал, компанию мне составляли только мощеные дорожки рядом с почтой. — Отстаньте от меня! — крикнула я, увидев оператора. Бедный мальчик даже испугался, дернулся. Думал, что я ему камеру разобью? Одного удалось отпугнуть, но все равно оставались бесстрашные и на голову «притрушенные». — Малыш. Привет. Чего ты плачешь? — я почувствовала как на мои плечи легла рука Алехиной. Я молча постаралась вырваться из ее объятий, прикосновений. Ну Вика, ты же не дура. Уйди. — Ну ладно тебе, Юль, — она продолжала, поглаживая меня по спине. — Алехина, что ладно? — я схватила ее руку и сжала со всей силы. — Зачем ты это делаешь? — я наклонилась к ее уху так, чтобы не услышали микрофоны, и прошептала, — Боишься, что на твоей стороне быть перестану? Шансы на победу боишься потерять? Так у тебя их и так нет. Она смотрела на меня, выпучив свои маленькие карие глазки. Попала в точку, да? Я отшвырнула ее руку от себя и сбежала по ступенькам на оживленную дорогу. Поворот налево, еще раз налево. Ничего страшного, найдут. POV Женя За ужином собрались все. Все кроме Чигринец. Домой мы вернулись в полном составе, так что она должна была быть в отеле. Я озадачено посмотрела на Дашу, глазами задавая вопрос: «Где Юля?», на что Довженко лишь пожала плечами и продолжила жевать. Салат на тарелке перестал меня интересовать уже давно, и я размазывала его вилкой от края до края. Все едят ужин, болтают, а Юля опять забилась где-то в угол подальше и борется один на один сама с собой. Почему меня опять это интересует? Забей на нее, все закончено, причем по ее неясной инициативе. Я с силой надавила на вилку, и неприятный звук скрипа по керамике заполнил помещение. — Женек, — Даша взяла меня за запястье, — Ты чего? — Нет, Даш, — я одернула руку, — Это ты чего. Тебе не кажется, — прошептала я, — Что ты сейчас не здесь должна быть, а с Юлей? — Нет. — в ее глазах разлилось безразличие, — После некоторых моментов — нет. С грохотом отодвинув стул, я встала, обратив на себя все внимание. Групп молча смотрела на меня, ожидая дальнейших действий. — Прогуляюсь пойду, — я поправила футболку, — Душно тут. Выйдя в коридор, я просто застыла. А дальше то куда? Искать Юлю? Уверена, что ей это не нужно. Стоит вспомнить ее взгляды в мою сторону за все эти дни. Они отличный показатель. Пока в голове происходил внутренний диалог, ноги во всю водили меня по нашему небольшому отелю в поисках Юли. Они замирали у каждой двери, а уши начинали прислушиваться, ожидая услышать всхлипы. Наконец, после десяти минут поисков, я нашла дверь, которая не поддавалась, хотя и была открыта, словно ее кто-то держал с другой стороны. — Юля… — я тихо постучала, — Это ты? Господи, Мазур, как же тупо. — Уходи, — после недолгой тишины я услышала ее голос. Он был спокоен, без всхлипов. — Может побыть с тобой? — я стояла упершись руками о дверь. Внутри я надеялась на ее «Да», хоть это было и нереально. — Мазур, ты уже побыла. Знаешь чем закончилось. — как робот проговорил Юля, — Больше не надо. — Нет, я не знаю чем закончилось. Не понимаю. — я вздохнула, присаживаясь на корточки. — Юля… — я уперлась своим лбом о дверной косяк. — Я знаю, что не имею права такое говорить, но позволь мне прожить эту боль с тобой. Я понимаю тебя, я не осуждаю. Я не остальные. Не оставайся одна, не прогоняй меня. — Мазур, уходи. — мне казалось, что Юля умоляла меня, — Я бы хотела тебя впустить, очень хотела, но жалость я не принимаю. Это лишь жалось, Мазур? — мое сердце стало биться быстрее, — На самом деле это мне тебя жаль. Думаешь я не вижу, как в тебе разрывается человечность и жадность к победе? Ну почему… — голос Юли дрогнул, — Почему ты выбрала не ту сторону? Не помню в какой момент ее монолога из моих глаз потекли слезы, я лишь пыталась остановить их, растирая по своим щекам. — Юля… — мне тяжело давались эти слова, — Я всегда хотела быть на твоей стороне. — Но не была. — отрезала она. Невозможно с этим спорить. Так и есть. Силы покинули меня, и я оперлась всем весом о дверь. Только теперь ее никто не держал. Я повернула ручку, и дверь с легкостью поддалась… POV Юля Мы просто сидели на полу, облокотившись друг на друга, и молчали. Я сама ее впустила. Снова. В этот раз я не подставлюсь, не дам повода себя обмануть, но пусть Мазур просто побудет со мной рядом. Мне от этого и правда легче. Обо всем остальном я подумаю завтра. POV Женя Загрузив вещи в багажную полку над своим местом, я села ближе к иллюминатору. Шри-Ланка провожала нас теплым ветром и чистым небом, заставляя пожалеть, что мы уже улетаем. Неделя прошла слишком быстро, вобрав в себя спектр всего что только можно, но все же красной нитью, лично для меня, шла Юля. Каждый день она притягивала мой взгляд. Сначала небольшой неприязнью, потом пониманием, внутренним единением, и, казалось, что все наладилось, но ошибка (моя ли?) снова все разрушила. А потом только моя слабость, ее беззащитность и молчаливые минуты вместе. Каждая боялась начать разговор, опасаясь сказать или услышать то, что снова все разрушит. Самолет стал набирать скорость и плавно оторвался от земли. Я почувствовала, как кто-то провел рукой по моему животу, нащупывая ремень безопасности. — Ксюша! — я дернулась и возмущенно вскрикнула. — Ну, а что? — Бабенко сделала недоуменный вид, — Ты вон птичек за окном считаешь, что тебя отвлекать. А проверить надо, — она подняла указательный палец вверх, — Безопасность это важно. — Да ну тебя, — я отвернулась обратно к окну. Дальнейший подсчет птичек за окном прервался пинком в спинку моего сидения. «Не дай бог там Алехина» пронеслось в голове. А нет, сзади сидел какой-то темненький мальчуган, которому я тут же пригрозила пальцем. — Ксюш, а где все наши? — Мазур, ты где была? — Бабенко улыбнулась, — Мы с тобой вдвоем в хвосте, а остальные впереди. — Мммм… — я на всякий случай повертела головой в поисках наших и заметила всех, кроме светлой макушки Чигринец, — И Юля? — Да, — с закатыванием глаз произнесла Ксюша, — И Юля. — А что так недовольно? — от меня не укрылся ее тон, — Хотела на Шри-Ланке оставить? — Зачем? Ее Полтава ждет — не дождется. — А Киев? — внутри меня все замерло, — А Киев не ждет? — Нет, Женя, — глаза Ксюши наполнились тяжестью, — Теперь только Полтава. Я ждала продолжения, не сводя взгляда с Бабенко. — Мазур, не смотри на меня так, — прошептала Ксюша и прикрыла глаза, откинувшись на спинку сидения, — Юля раздала все свои дощечки. Не прошла испытание. Она едет домой. Я нахмурила брови, обдумывая слова, которые только что услышала. — Так это же было проявлением доброты! — в моей картине мира ее поступок воспринимался по-другому, — Это же наоборот ключ в финал! — Женя, ты многого не знаешь, — Ксюша повернулась ко мне лицом, — Это был ее выбор и не ее. Она не хотела бороться, и так сложились обстоятельства. — Какие обстоятельства? — я с силой сжала подлокотник, мне не хотелось принимать, что Юля даже после своего поступка не в финале. — Обстоятельства, — мне ответили с безразличием в голосе, — При которых она все равно не попадала в финал. Поэтому она как раз и раздала все бруски. Сердце внутри бешено забилось сама не знаю от чего. — Это с вашей подачи она все раздала? — я задержала дыхание, — Что она сделала? Я была уверена, что она после вчерашнего в финале. — Мазууууур, — протянула Ксюша, — Думаю ты бы Юлю поняла. Ты и сама таким промышляла на неделях пораньше. — В смысле? — я уже догадывалась о чем она, но мне был страшно услышать правду. — О, напитки, — Ксюша отвернулась к стюардессе с тележкой, — Мне какую нибудь газировку, — она окинула меня взглядом, — Две газировки. — Ксюш, что Юля сделала? — я не могла думать ни о чем ином. — На, Женек, — она протянула мне стаканчик, — Выпей, а то что-то полет на тебя плохо влияет. — Да, — я схватила не думая то, что она мне давала, — Так что? — Мы в самом начале недели у нее в куртке траву нашли. — как ни в чем ни бывало пробормотала Ксюша, а внутри у меня все опустилось. — Ну вернее куртку в коридоре, а потом в ней траву. На четырнадцатой неделе даже для тебя это крест. Меня бросило в холодный пот, а руки пробила дрожь. — Она что? Сама сказала, что это ее? — я старалась сказать это как можно спокойнее. — Ну да. Сразу же. — кинула Ксюша. — Даже не отрицала. Мои ноги свело от напряжения, и я со всей силы вжалась в кресло. Вот оно что. А я, дура, думала, что бомбер ей в руки отдала. Лицо скривилось в гримасе. Комок. Внутри, в горле. Везде комок. Дрожащими руками я поднесла стаканчик к губам и сделала пару глотков. — Жень, — Ксюша обеспокоено посмотрела на меня, — Что с лицом? — Ничего. — я сдерживалась как могла, — Просто газировка, — я подняла стаканчик вверх, — Очень… — Что? — кажется Ксюша не понимала. — Почему-то горькая…