Алфавит

Острит узнал, что Фольтест назвал это именем Адды, и тупая, ноющая боль впилась в сердечную мышцу когтем чудовища. Острит был в бессильной ярости. Фольтест посмел… посмел назвать это чудовище, что начало свою жизнь с убийства... что выворачивало и ломало тазовые кости своей матери, Её именем. Именем, которое звучало для него священнее молитв, обращённых к богине Мелитэле. Именем, которое навечно было осквернено этим рождённым в результате кровосмешения ублюдком. Острит ненавидел Фольтеста. Ненавидел то, что Адда предпочла ему брата, но больше всего ненавидел это отродье. Он потерял Адду – уже не в первый раз, но теперь навсегда, безвозвратно – из-за мертворожденной принцессы. *** Как только он почувствовал, что упырица здесь, во тьме, Острит понял, что от страха не может даже закричать. По его лицу мазнуло что-то скользкое, пахнущее гнилью, и за шумом крови в ушах он не услышал, как его зубы застучали друг о дружку. Это что-то было пуповиной. Стрыга склонилась над ним, проливая на пол слюну, и Острита парализовало. Её уродливую, скалящуюся башку обрамляли красные, до боли знакомые волосы. Священное имя само слетело с губ. - Адда… А затем Острит заорал от ужаса, и крик его нёсся по склепу долгим жутким эхом.