***
Треск, лязг, грохот, ругань - ссора, что поставила точку в отношениях гаммы и омеги. Иван долгое время грезил мыслью о вечной любви, крепкой семье и детях. О детишках, которые бы топотом своих маленьких ножек будили бы их с мужем по утрам в выходные. Брагинский планировал долгую семейную жизнь, наконец-то встретив человека, который был готов отдать ему себя. Но, кажется, это было вовсе не так, русский смотрел на их отношения через призму своих розовых очков и был так счастлив совместной жизнью, что не заметил, как Торис стал медленно, но верно от него отдаляться. Сначала это были самые обычные задержки после работы, потом и Ваня не мог и вовсе до него дозвониться целыми днями. Но он слишком сильно надеялся на что-то хорошее в душе своего любовника. Недовольства и частые ссоры перешли в непрекращающиеся истерики и хлопанья дверьми. Руку Иван не смел поднимать, он не мог так поступить со своей первой любовью. Но Торис не жалел ни слов, ни сил, будто изо всех сил пытался вырваться из чужой заботливой и любящей хватки. — Как ты мог все два года наших отношений вести ещё что-то на стороне?! - бубнил русский и продолжал смотреть на собирающего вещи Ториса, в дверях ждал альфа. — Прости, Иван, но ты мне наскучил, да и от тебя не добьёшься запросов как от альфы. И я ухожу. - проговорил он. — Ты серьёзно?! Запросы, что может сделать альфа? За какого ты меня принимаешь?! Это значит я один грезил о семье?! — Может быть, все! С тобой не могу больше разговаривать, прощай Брагинский. Омега уже схватил чемодан и начал покидать номер, зная нрав любовника, он может взорваться в любую минуту. —Да ладно тебе, русский, чего расстраиваешься? Ты же гамма, под любого ляжешь. —Проговорил в дверном проеме поляк.— Пойдём, детка, нам ещё свое гнездо плести. —Помолчи и сматываемся, пока не нарвались на неприятности! И закрылась дверь, и полелись слезы ручьём, и посыпались тонны мата, осколки разбитых сувениров и ценных воспоминаний, и разрушилось то чем он дорожил и берег. А до финала осталось два дня.***
— Брагинский! Что за дела?! Какого черта ты не явился вчера на тренировку?! —Как гром среди ясного неба возникла Арловская, но увидев хаос в номере впала в шок. Комната завешана плотным занавесками, но даже они не мешают четко видеть осколки, раскиданные вещи, порванные в клочья фотографии. — Я сейчас... Я встану и приду... —Раздалось откуда-то с другого конца этой свалки. Почувствовав неладное, девушка начала аккуратно пробираться прямо к источнику звука, пока не нашла бледного, осунувшегося и убитого фигуриста. — Ваня, что случилось? Почему такой срач?! Где Торис?! Всхлип. И тихое завывание, что переросло в истерику. Девушка подползает к большому трясущемуся бугру одеяла. — Ваня, Ваня! Успокойся! —Приговаривает Наташа, но видит, что не помогает, и начинает искать макушку, после чего обнимает её.— Не плачь, все хорошо, Вань. Я здесь.***
Воспоминания уже не первой свежести, но до сих пор они отдаются в памяти пульсирующей болью. Наташа сказала, что если он будет чаще об этом думать, то свихнется вовсе. Выйдя из своих мыслей, Брагинский вернулся в банкетный зал. Пол был словно покрытый золотом, на стенах висят свечки, белые колонны и стены, на которых иногда виднеются имитированные растения, а чего стоит одна только люстра! Красота! Особенно стол с едой. Шведский стол! И пока пьяные победители с остальными играют в черт пойми что, наша плакса поедает все со стола. Диету спортивную можно не соблюдать, можно и наесться до упаду. И он был не один. По правую сторону от Ивана стоял такой же бедолага, что выглядел так, словно его раздавили бульдозером. Мешки под глазами и бледная кожа, а глаза с таким взглядом, что вот-вот дамбу порвёт. Они вдвоем стоят, поедая закуски, запивая все это шампанским. Наш, конечно, мог бы подойти к бедолаге, поговорить с ним по душам, авось поможет. Но лучше продолжать набивать брюхо, сам он всё ещё находится в прострации. — Минуточ...ик...ку внимания! Сегодня мой друг, Феликс, женится! Да! Давайте поздравим его с приобретенным счастьем! —Проорал пьяный американец и толпа мгновенно загудела. Повернувшись, он увидел счастливую парочку, и чувство обиды и стыда заполнили своего хозяина до краев. В голову снова начали лезть нехорошие мысли, нужно было уйти, пока он в опьяненом угаре что-нибудь не натворил, а то Наташа в землю зароет. Взяв в попыхах бутылку вина и пару закусок, Русский фигурист спешно покинул территорию безграничного веселья и пьянки.***
— О, Шанель! Как ты могла! — Альберто, ты не так все понял. — Трындец, надо мной так судьба смеётся или я чисто на своем везении попал под раздачу? —Пробубнил про себя Иван и продолжил переключать каналы. Лёжа на двуспальной кровати, в банном халате и с бутылкой красного вина в руке, наш пьяница помирал со скуки. Хотелось плакать, но слезы кончились, да и глазам уже было, откровенно говоря, больно. Хотелось разбить все то, что связывало его с тем омегой, да только он это сделал сразу, нечего уже было швырять в стены. Чем себя занять - он не знал. — На французском ТВ есть хоть что-то интересно? —Продолжал бухтеть Брагинский. И он бы дальше продолжил свое занятие, если бы его не прервали стуком в дверь. — Что... ИК... Бля, кажется, с меня алкоголя достаточно... Стук усилился и это было похоже на сильнейший град. Брагинский продолжил сидеть на месте и пялиться на дверь. Кто это? Кому он, Иван Брагинский, понадобился? — Эй! Не ломай дверь! —Промямли он, как только стуки перешли в откровенное выламывание двери,— Ну все, пизда тебе, Фраерок! И с этими словами он протопал прям ко двери, открыл ключ картой и распахнул, что дверь впечаталась в стену, со словами "Ты че, мудила, творишь?!" Но слова застряли в горле, когда он увидел своего сегодняшнего собутыльника. Он уже лежал на полу и держался за нос, которым проехался по полу, а сам он тоже был в халате. Номер перепутал?! — Господи, боже! Прости, собрат, не признал! —И с этими словами кинулся к пострадавшему. Не хватало ему ещё огрести от его тренеров или спонсоров. — Феличиано, за что тыы так со мной. —Почти что проскулил пострадавший. — Феличиано? Итальянец, занявший первое место? Ты его спонсор что-ли?! —Пробубнил он, подымая бедолагу. Тот шатался из стороны в сторону, а несло от него алкоголем так, словно неделю пил, из носа текла кровь, а сам нос приобретал цвет небесной синевы. Во вплип. — Прости, брат не признал. —Повторил Иван и еле затащил полу живого блондина в номер.***
Час или два ушло на то, чтобы более или менее привести бедолагу в чувства. Подробности что было до перевозки и обработки пострадавшего места, пожалуй, опустим. Ну, не будете же вы смотреть на то, как немец обнимался с унитазом, а потом, как русский мыл его голову холодной водой. — Слушай, хватит извиняться, все в порядке. —Спокойно проговорил незнакомец. — Да какое "все в порядке"?! Ты свое лицо видел, в частности нос? Слушай, мне правда очень жаль! Я не хотел! Но ты начал мне дверь выламывать, я уж думал, что кто-то вернулся "поговорить". —С этими словами русский прицепил холодный компрес на пострадавшее место. — Да все в порядке, честно. Спасибо, за заботу, но я должен вернуться в свой номер. — Это какой? — Двести тридцать четвёртый. В номере повисла неловкая тишина, и только Брагинский её нарушил. — Это как тебе помогло на мой двести двадцать четвёртый наткнуться? — Что? — Твой номер находится в другом крыле.... Снова тишина, пока она не рушится звонким смехом обоих парней. Чудо чудное диво дивное. — Твою мать, а я то думаю что не так! А это восточное крыло где светло обычно! — Ну ты и чудо в перьях! Что, настолько наклюкался, что не различаешь где лево, а где право? И они продолжили смеяться, пока оба не оказались в объятиях друг друга. Это так странно, но забавно. Встав с постели, Иван пошёл за двумя бокалами. Налил алкоголь и протянул своему товарищу по несчастью. — За встречу, как говорится. — Благодарствую. И вздрогнув посудой, они отметили встречу. Потом разговорились, алкоголь, кажется, достиг критической точки. — А как тебя зовут? — Иван, можешь Ваней звать. — Людвиг. — Очень приятно, я думаю, наше знакомство надо было с этого начинать. И так проходит тридцать минут, пока эти двое не начинают флиртовать друг с другом. Первым начал Иван, а Людвиг уже подхватил. И вот, он уже ползёт к нему, лица останавливаются на одном уровне. Глаза в глаза, губы не произвольно тянутся к чужим. А потом, из-за огромного количества этанола, оба упадут в беспамятсво и уснут на кровати. А на утро будет феми а-ля комедия.