Прочь от этого воя

Закрыв за собой дверь, Доктор прислонился к ней. Его сердце бешено колотилось, а горло горело. Он провел рукой по лицу и сделал глубокий прерывистый вдох. Роуз поверила ему гораздо легче, чем он ожидал. Он точно знал, где нужно повернуть нож - смешать ложь с полуправдой и нарезать ее там, где, как он знал, она была наиболее уязвима. И это произвело нужный эффект. Он слышал, как она начала плакать короткими прерывистыми вздохами, словно пыталась сдержать слезы, но не могла остановиться. Ее крики преследовали его, и он потянулся к ручке, страстно желая вернуться обратно и заверить ее, что все это было неправдой, что он любит ее больше всего на свете. Но в этом-то все и дело, не так ли? Он потеряет ее в любом случае, таковы были условия Мастера. Позволить ей умереть из-за того, что он не может оставить ее, было бы невыразимо эгоистично. Он не сделает этого ни с Роуз, ни с ее семьей, а если и сделает, то не сможет жить и простить самого себя. Наверно, достаточно просто знать, что он помог спасти ей жизнь. Может быть, так даже лучше. Со временем она двинется дальше. Люди всегда так делали. Если это была цена, которую он должен был заплатить, чтобы выиграть ей время, так тому и быть. Ненавидя, ей, возможно, было бы даже легче его отпустить. Судорожно втянув воздух, он поднялся и ласково провел рукой по деревянной двери. Каковы бы ни были его первоначальные страхи и опасения, с годами эта маленькая квартирка выросла в его глазах. Он видел так много вещей: его первую ночь наедине с Роуз в этом мире, первый раз, когда они занимались любовью, их первую большую ссору и примирение, бесчисленные утра, дни и вечера, проведенные в компании друг друга. Стоя в коридоре в последний раз, он вдруг осознал, что на каком-то уровне ожидал провести остаток своей жизни в этой квартире, с вместе с ней. Это был его дом. Взгляд начал расплываться, и он встряхнулся, отдернув руку от двери, как будто обжегся. Не было никакого смысла тосковать по сентиментальным прощаниям. В любом случае, он никогда не был хорош в этом. У него была работа. Лестницу в конце коридора в их доме использовали редко, обычно предпочитая лифт. Он распахнул дверь плечом и прислонился спиной к перилам. Нетерпеливо вытирая глаза, он вытащил из кармана телефон и набрал номер. - Доктор? - раздался голос Пита Тайлера на другом конце. - Что... - Мне нужен доступ в лабораторию и то, что осталось от межпространственной пушки, - рявкнул Доктор. Он услышал, как Пит вздохнул. - Ты спрашиваешь разрешения или ставишь в известность? - Я заключил сделку с Мастером. - Ты что? - Он поможет Роуз. - Что с ней случилось? - ... Я верну его в другую Вселенную. Он легко мог представить себе скептическое выражение лица Пита. - Это безопасно? Доктор пожал плечами и стряхнул с перил облупившуюся краску, наблюдая, как она падает несколькими этажами ниже. - Это безопаснее, чем держать его здесь. Если только ты не в восторге от того, что он в одной Вселенной с Джеки, Роуз и Тони. Пит долго размышлял над этим, потом снова вздохнул. Доктор воспринял молчание Пита как молчаливую поддержку. - В любом случае, скоро все закончится. Ты все еще можешь поехать во Флориду на следующей неделе, - горло Доктора горело, когда он пытался проглотить образовавшийся в нем комок. - Возьми с собой Роуз, я думаю, ей это понравится. Он закончил разговор прежде, чем Пит успел ответить. --- Мастер даже не потрудился поднять глаза, когда стальные двери открылись. Он сидел на кровати, упершись локтями в колени и сгорбившись. Доктор видел, что он утратил часть напускного веселья, которое демонстрировал вчера, и задался вопросом, чувствует ли ещё его старый друг последствия своего пребывания в пустоте. Или, возможно, он начал ощущать напряжение от того, что его заперли в тюремной камере, и ему не с кем было поговорить. Мастер всегда любил, чтобы у его представлений были зрители; в конце концов, Доктор, возможно, смог бы дождаться, пока он опять не сойдет с ума, не имея ничего, кроме стальной двери камеры и барабанного боя в своей голове в качестве компании. Но жизнь Роуз не была такой вещью, которой Доктор был готов рискнуть. Собственное отражение в стекле его не особо впечатляло. Вчерашняя рубашка была измята, воротник скомкан. Без галстука и пиджака весь образ производил впечатление наполовину обреченного. Темные круги делали его глаза слишком большими, а щетина на лице почти не отвлекала от того, какими впалыми выглядели щеки. Все вместе это было не похоже на того впечатляющего красавчика, которым он привык выглядеть в глазах окружающих. Он не мог найти в себе сил, чтобы беспокоиться об этом. Мастер заговорил, не поднимая глаз: - Значит, пришёл сдаваться? - Да, ты отлично умеешь шантажировать, поздравляю, - он засунул руки в карманы и шагнул к стеклу. - Ну что, договорились? Мастер поднял голову, игнорируя вопрос, и оглядел Доктора с ног до головы. - Посмотри на себя, - пробормотал он. - Ты выглядишь ужасно. - Могу сказать то же самое о тебе, - ответил Доктор. Губы Мастера презрительно скривились: - Барабанная дробь. Ты же сам видел. Ты видел, что она делает с твоей драгоценной человеческой спутницей. Мастер с трудом поднялся на ноги, лицо его было изможденным, движения нетвердыми. Доктор поймал себя на том, что гадает, когда же он в последний раз ел, и усомнился, что Торчвуд вообще дал ему что-то из еды. Он был относительно слаб, полуголоден, все еще безумный от времени, проведенного в пустоте. По правде говоря, Доктор не знал, делает ли это Мастера более или менее опасным. Бывший премьер-министр стоял по другую сторону стекла, его взгляд сканировал Доктора: - Вот так я чувствую себя все время, - его голос был мягким. - Это никогда не кончается, Доктор. Это никогда не прекращается. - И я сожалею об этом, - произнес Доктор. - Но не обязательно все должно быть так. Я могу тебе помочь. Все, что тебе нужно сделать, это попросить. Глаза Мастера сузились: - Помочь? Ты? - Он усмехнулся. - Ты даже не можешь помочь своей девчонке! Ты ничем не можешь мне помочь. Доктор стиснул зубы. В глубине души он подозревал, что Мастер прав. Возможно, если бы у него была ТАРДИС... но в этом-то и была проблема, не так ли? - Я бы попробовал, - наконец, сказал он, вложив в свои слова столько искренности, сколько смог. - Ты бы так и сделал, - сказал Мастер. Он отступил на шаг, оглядывая Доктора с ног до головы, словно видел его впервые. - Ты совсем другой. Я должен был заметить это раньше, - пробормотал он. - Ты и я, Доктор, мы похожи. Абсурдность этого в свете всего случившегося заставила Доктора гневно рассмеяться. - Мы с тобой совсем не похожи. - Мы оба отверженные, - сказал Мастер. - Оба изгнанники. Не совсем правильный Повелитель времени, недостаточно Повелитель времени, - Мастер придвинулся ближе к стеклу и прижал к нему ладони. Его глаза удерживали Доктора на месте. - И как далеко ты готов зайти ради нее, твоего маленького человечка? Ты уже подвергаешь риску две Вселенные. Ты отказываешься от ТАРДИС. И все это ради спасения одной человеческой девушки. Скажи мне еще раз, Доктор, - пробормотал он. - Скажи мне, насколько мы отличаемся. Скажи мне, что ты не опасен. Доктор встретился с ним взглядом. - Ты прав, - сказал он. - Нет ничего такого, чего бы я не сделал для неё, - он сделал шаг ближе к стеклу, пока его нос почти не прижался к нему. - Так вот как это будет работать. Ты поможешь Роуз, а я верну нас обоих в ТАРДИС. Мы никуда не уйдём, пока я не удостоверюсь, что она в безопасности. Если что-нибудь с ней случится до этого, сделка будет расторгнута, а ты проведешь очень много времени в этой камере, в одиночестве. Мы оба знаем, что я могу сделать всю твою оставшуюся жизнь крайне неприятной. Мастер понизил голос, чтобы соответствовать тону Доктору: - Неужели люди действительно верят, когда ты им угрожаешь? - Умные так и делают. Они долго смотрели друг на друга. Мастер первым прервал их пристальный взгляд и сделал шаг назад, подняв ладони вверх. - Тебе следовало бы поблагодарить меня, правда. Считай это актом милосердия. Я спасаю тебя от того, во что ты превратился. Горький смех вырвался из груди Доктора: - Что, в счастливого? Рот Мастера искривился в нечто среднее между гримасой и улыбкой: - Знаешь, что я думаю? Доктор раздраженно уставился в потолок: - Мне все равно, что ты думаешь. - Ну, это неправда, - небрежно произнес Мастер. - Я думаю, ты так долго играл в эту человеческую игру, что почти убедили себя, что это именно то, чего ты хочешь. Но это не так. Десять минут на ТАРДИС, и ты будешь благодарить меня, - Мастер сделал паузу. - Если тебе очень повезет, я могу даже оставить тебя. Как своего спутника-человека. Доктор фыркнул: - Вот это действительно ужасная мысль. - Да ну? - Спросил Мастер, сверкая глазами. - Раньше ты путешествовал по Вселенной, Доктор. Признайся, я - самое волнующее событие в твоей печальной жизни с тех пор, как тебя бросили гнить на этой планете. Впервые с тех пор, как Мастер вернулся в его жизнь, Доктор почувствовал, как его отчаяние растаяло, сменившись кипящей яростью. Мастер был прав в одном: он стал другим, чем раньше. Он больше не был Последним Повелителем Времени, обремененным ответственностью перед остальной Вселенной. Война времени превратилась в нежную тоску на задворках его сознания, а не в зияющую рану в груди. Весь его мир сузился до чего-то гораздо более приземленного: Роуз, Тайлеры, безумная человеческая жизнь, спасение планеты, чтобы он мог вернуться домой к чаю. И он был так счастлив. Мастер забрал это у него. Мастер забрал все. Теперь оставалась только надежда, что Роуз снова обретет счастье, что она будет жить полной жизнью. - Помоги ей, - сказал он. - Ты выполняешь свою часть сделки, а я-свою. Мастер слегка отсалютовал: - Спасти девчонку, понял, - он ухмыльнулся. - Но тебе следует поторопиться, Доктор. Я не знаю, сколько у нее осталось времени. --- Голова Роуз Тайлер словно раскололась надвое. Ей не нужно было обладать мозгом Повелителя Времени, чтобы понять, что ей становилось все хуже. Возможно, конец уже приближался, и она крепко стиснула зубы, решив как можно дольше сдерживать охватившую ее боль. Конечно, слезы, вероятно, не слишком облегчали боль в голове. На ее щеках остались высохшие следы, а нос был так забит, что она дышала через рот. «По крайней мере, я еще дышу», - с горечью подумала она. Во всяком случае, сейчас. Это не было большим утешением того факта, что любовь всей ее жизни объявил, что последние шесть лет были прекрасными, спасибо большое, но он действительно предпочел бы вернуться к путешествиям в своей машине времени. А потом повернулся к ней спиной и ушел. Снова. Она взяла мобильник и записала имя матери в списке контактов, прежде чем снова положить трубку. Роуз знала, что Джеки примчится через секунду, но она также потребует ответов, которые Роуз не хотела давать. У нее будет достаточно времени позже, чтобы ответить на все вопросы, после того, как Мастер вылечит ее, а Доктор уйдет. По крайней мере, она смогла встать из-за кухонного стола. Одеться. Принять больше таблеток. Что-нибудь еще... Вместо того, чтобы сидеть здесь, на кухне, на том самом месте, где Доктор только что разбил ей сердце. Роуз закрыла лицо руками, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Она не плакала так уже много лет - с того самого ветреного дня в Норвегии, когда образ Доктора исчез, прежде чем он успел сказать ей, что любит ее. Даже тогда она была уверена, что знает, чем закончится это предложение. Она хорошо понимала, что потратит годы своей жизни, чтобы найти способ вернуться к нему, даже когда казалось, что пушка никогда не заработает. Тогда Роуз думала, что знает, что такое разбитое сердце. Но это... было намного хуже. Как давно он чувствовал это? Пойманный в ловушку человеческой жизни, вынужденный быть с ней, потому что у него не было другого выбора? «Стараюсь изо всех сил», - сказал он. Знал ли об этом другой Доктор, когда уходил от них? Давным-давно Роуз научилась быть благодарной за то, что другой он дал им единственный шанс прожить идеальную, человеческую, безумную совместную жизнь. Но теперь она задумалась. Может быть, он никогда ничего ей не давал; может быть, он просто никогда не хотел быть с ней. Может быть, он увидел возможность отдать ее кому-то другому и воспользовался ею. Роуз провела рукой по лицу, судорожно вдыхая воздух. Какая-то часть ее знала, что она слишком драматизирует, но думать об этом было довольно трудно. Она знала, как Доктор относится к ней – или думала, что знает. Сосредоточиться становилось все труднее. Их последний разговор снова и снова прокручивался в ее голове. Она видела лицо Доктора, когда он сказал ей, что они снова расстанутся, чувствовала холод в его голосе, когда он сказал ей, что не хочет возвращаться. Да и как она могла соперничать, в самом деле? Что такое крошечная Лондонская квартирка по сравнению со всем пространством и временем? Она могла сделать только одно. Она устала плакать из-за него и действительно устала от того, что Доктор оставляет ее позади. Она больше не хотела быть такой женщиной. Она не будет сидеть, сложа руки, и ждать, пока он спасет ее, прежде чем исчезнуть из ее жизни навсегда. Если это то, чего он действительно хочет, она не станет ему мешать и поможет. В конце концов, на кону стояла ее собственная жизнь. --- За дверью лаборатории Роуз закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Ты можешь это сделать», - сказала она себе, стараясь не съежиться от того, что ее голос прозвучал как у скандальной ведущей ток-шоу. Собравшись с духом, она вошла в кабинет. Доктор склонился над столом и чем-то стучал по компьютеру, поначалу не обращая внимания на ее появление. Ногти девушки впились в ее ладонь: она не ожидала, что ей будет так тяжело снова увидеть его. Но затем она шумно прочистила горло, и Доктор вздрогнул, обернувшись, пораженный ее присутствием. - Роуз! - Несмотря на все его прежнее равнодушие, теперь его удивление было бесспорным. - Я... не ожидал тебя здесь увидеть. Она постаралась сохранить как можно более хладнокровное выражение на лице и пожала плечами: - Рано или поздно я должна была прийти сюда, чтобы ты мог меня вылечить. Или ты так сильно хочешь вернуться в ТАРДИС, что забыл об этой части? Губы Доктора дрогнули, и на долю секунды Роуз показалось, что он выглядит обиженным. В том, что она все еще может причинить ему боль, было постыдное торжество; какая-то маленькая часть ее хотела наброситься на него, разбить его сердце так же эффектно, как он разбил ее. Но выражение его лица исчезло так же быстро, как и появилось, и Роуз усомнилась, не померещилось ли ей все это. - Я могу сделать это сам. Ты мне здесь пока не нужна. - Жестоко, - она шагнула в комнату, надеясь, что то, как она избегала его взгляда, больше походило на презрение, а не на запугивание. - Я провела с пушкой больше времени, чем кто-либо другой. Краем глаза она заметила, что он выпрямился: - Да, но ты же... - Что? - Она сложила руки на груди. - Глупая? Человек? - Больна, - закончил он, хотя его тон подразумевал, что любое из ее предложений было бы одинаково уместным. - Да, но я еще не умерла, - неподдельный гнев теперь брал верх над грустью, и Роуз была более чем счастлива позволить этому случиться. - Я не просто ступенька на твоем пути к ТАРДИС. Если речь идет о спасении моей жизни, я тоже хочу принять в этом участие. Он молчал так долго, что она уже была готова снова начать спорить, когда он кивнул. - Хорошо, - он указал подбородком на стол в дальнем углу, где рядом с обгоревшими остатками старой пушки лежало множество новых проводов и печатных плат. - Мне нужно, чтобы ты подключила новую материнскую плату к старому мейнфрейму. Тебе придется заменить все детали, которые сгорели. Его голос был деловым, что само по себе не было чем-то новым. Она слышала этот голос много раз на протяжении многих лет, в моменты напряжения или ситуаций, когда делегирование работы имело приоритет. Она почти ожидала, что он бросит ей звуковую отвертку – но, конечно, у него больше ее не было. Прошло уже несколько часов, пока они молча делали работу: Роуз в своем углу, а он в своем. Время от времени Доктор пересекал комнату, чтобы поставить новую деталь на угол ее стола, и Роуз подключала ее, не глядя на него. Хоть и сама она не была техническим гением, хитросплетения пушки неоднократно объяснялись ей различными учеными и инженерами, которые не создавали, и Роуз хорошо знала эту машину. На какое-то мгновение девушка забывалась, и внезапно ей казалось, что она снова работает над пушкой в первый раз, пытаясь собрать ее воедино, отчаянно желая вернуться к синей коробке, которую она называла домом, и к человеку, которого любила. Иногда казалось, что все в порядке – только она и Доктор, работающие над общей целью. Когда обе иллюзии рассеивались, они заставляли ее почувствовать себя еще несчастной, чем прежде, и Роуз подумала, не было ли это побочным эффектом того, что Мастер сделал с ее мозгом. Головная боль притуплялась лекарствами, но оставалась постоянной, тяжело нависая над глазами и давя на череп изнутри. Чего бы ей ни стоила эта сделка, она, по крайней мере, будет рада избавиться от нее. Иногда Роуз казалось, что она чувствует, как Доктор наблюдает за ней. Ощущение покалывания в затылке отвлекло ее от того, что она делала. Она чувствовала, что он не хочет видеть ее здесь рядом с ним, и это только подогревало ее желание остаться. Она подумала, не чувствует ли он себя неловко из-за того, что ее присутствие заставляет его чувствовать себя виноватым. «Блестяще», - подумала она, вырывая из пушки оборванный провод. Наконец, когда ее пальцы были обожжены, а спина болела, пушка снова начала напоминать саму себя. Она взяла новый хроностабилизатор и отодвинула свой стул, покачивая плечами. Она и забыла, какой жесткой может быть ее работа. Она отошла от стола, чтобы потянуться, и... Боль в голове, казалось, прорвалась сквозь воображаемую стену; комната закружилась, перед глазами все поплыло, колени подогнулись. Хроностабилизатор с грохотом упал, и Роуз рухнула на бок, ударившись локтем о спинку кресла. Словно за миллион миль отсюда, она услышала, как кто-то зовет ее по имени. Почти так же быстро, как и появилась, боль в голове отступила, превратившись в терпимую пульсацию, а горячая боль пронзила руку от локтя. Когда комната вновь сфокусировалась, она увидела Доктора, склонившегося над ней с встревоженным видом. - Ты в порядке? - Слова прозвучали странно сдавленно. - Я в порядке, - выдавила она, покраснев от смущения. Он протянул руку, чтобы поднять ее, но она оттолкнула ее, вместо этого схватившись за стул. - Роуз, ты... - Я в порядке, - повторила она, на этот раз более резко. Беспокойство в голосе Доктора жгло сильнее, чем ее рука. Мысль о том, что он жалеет ее, вызывала у нее тошноту. ... ты чуть не сломала его, - закончил он, указывая на хроностабилизатор на полу. Он осторожно поднял его, осматривая на предмет повреждений. Абсурдность всего, что произошло за последние два дня, поразила ее сразу, и Роуз обнаружила, что смеется – резким, безумным звуком для ее собственных ушей. Даже Доктор вопросительно посмотрел на нее. - Знаешь, это забавно, - сказала она с горькой улыбкой на губах. - Два дня назад я думала, что знаю тебя лучше, чем кто-либо в мире. А теперь мне кажется, что я вообще никогда тебя не знала. Доктор долго молча смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Но когда он заговорил, ей показалось, что она услышала нотку сожаления. - Может, и нет, - он сунул стабилизатор под мышку и выпрямился, глядя в сторону. - Все почти готово. Просто присядь, я могу закончить это сам.