Просто ещё один глубокий вдох (Just Another Deep Breath)

      Это была очередная пятница. Светило солнце, щебетали птицы, а Гермиона... Двадцативосьмилетняя Гермиона всё еще была в кровати, так что вы можете понять, что для неё это была не просто пятница. Свет всё ещё был выключен, а жалюзи закрыты. Она знала, что ей следует встать, но в такие дни кровать была единственным местом, в котором она находила хоть какое-то утешение. Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.       Она устала. Она всегда чувствовала себя уставшей. Бывало ли у вас такое, что вы просыпаетесь уставшими даже после полноценного сна? Иногда она спала по шестнадцать часов, а в другой раз, даже воспользовавшись зельем для сна без сновидений, в лучшем случае могла получить лишь полчаса отдыха. Её тело, вероятно, уже привыкло к таким ночам, потому что было не важно сколько она спала: чувство всегда было одно и то же. Устала от тяжести на сердце. Устала притворяться, что все в порядке. Устала лгать всем смотря в глаза. Устала от темных туч, перекрывающих её мир. Устала.       Гермиона повернула голову на подушке в сторону прикроватной тумбочки и посмотрела на время. 7:45. Седьмое августа. Для кого-то 7:45 - это время для подъема, но Гермионе нравилось спать. Сон обозначал, что это меньше времени наедине со своими собственными мыслями, даже если это был не очень спокойный сон. Она сделала ещё один глубокий вздох и повернула голову к потолку. Прошёл целый год. Год, полный гнева, слез, горечи, ревности, вины. Год, полный жалости к себе, сомнений в себе и саморефлексии. Год с тех пор, как вся ее жизнь рухнула на пол. Год назад она провалилась в глубокую темную яму, из которой все еще пыталась выбраться. Прошел год с тех пор, как она начала тонуть.       Он бросил ее, и это была ее вина. Что бы там ни говорили, она знала, что это не так. Это была ее вина. Если бы только она любила чуть глубже. Или заботилась немного больше. Или боролась чуть сильнее. Или верила в благодать, или в судьбу, или в карму. Может быть, тогда он все еще был бы здесь, обнимая ее, наслаждаясь свежим утренним воздухом, проникающим через окно. Вместо этого она осталась совсем одна. И она это заслужила. Гермиона снова глубоко вздохнула. Казалось, это единственное, что поддерживало ее в эти дни: глубокое дыхание.       “Мне, наверное, пора вставать," - прошептала она пустой комнате. В последнее время Гермиона громко разговаривала сама с собой, когда оставалась одна. Было приятно чувствовать, что кто-то слушает, даже если это были ее собственные уши. Она села и одеяло легло ей на колени. Гермиона посмотрела на когтеточку в углу. У нее не хватило духу её выбросить, но это стало еще одной вещью, которая напомнила ей обо всем, что она потеряла. Живоглот скончался около полугода назад. Гарри предложил завести еще одну кошку, но она не думала, что у нее хватит сил позаботиться о себе, не говоря уже о другом существе.       Их комната выглядела такой одинокой. Гермиона ненавидела это слово. Их. Их квартира. Их комната. Их кровать. Это больше не было их, это было её. Не использовать слово " их " было все равно что признаться самой себе, что Рона больше нет с ней. Ей было больно произносить слово "их", но еще больнее было не произносить его. Квартира была идеально подходящего размера для них двоих и Живоглота, когда они только переехали. Это была квартира с одной спальней и одной ванной над домом мадам Паддифут в Хогсмиде, тихая и необычная. Однако это место больше не выглядело и не чувствовалось как дом. На стенах не было ни картин, ни маленьких безделушек, чтобы показать, что здесь кто-то живет. У Гермионы все еще были их свадебные альбомы, в коробке в задней части шкафа в спальне, на случай, если она почувствует необходимость просмотреть их. Джордж пришел через несколько недель после отъезда Рона, помог ей собрать все вещи Рональда и вынес их из квартиры. Она все еще была близка с его семьей. С такой семьей, как Уизли, трудно было не быть, тем более что она все еще близко общалась с Джинни. Она считала несправедливым разрывать связи со всеми после того, что произошло, хотя ей хотелось.       Гермиона предпочла бы остаться одна, погрязнуть в жалости к себе и вообще не вставать с постели, если бы это зависело от неё. Вместо этого она работала в Министерстве Магии, заместителем начальника отдела по регулированию магических популяций и контроля над ними. Это была замечательная работа - делать то, что тебе нравится, и понимать, что ты приносишь пользу миру и меняешь его в лучшую сторону. Плюс работа в сотрудничестве с отделом магического правопорядка, с Гарри в качестве главного Аврора была достаточно хорошим бонусом. Она была сильной, независимой и способной подняться на ноги. Она была Гермионой Грейнджер, в конце концов. Ей не нужен был Рон... Ну, она нуждалась в нём, но это уже был не её выбор. Он сделал свой выбор и она теперь расплачивалась за это. Она тряхнула головой, пытаясь выбросить эти мысли из головы.       "У тебя есть планы на сегодня. Просто придерживайся графика. Не позволяй себе удивляться. Не забывай: у тебя сегодня свидание." - снова прошептала Гермиона, вставая и направляясь в ванную. На прошлой неделе босс дал ей отпуск. Видно Гарри предупредил его, что у неё сейчас тяжелое время. Проще было дать ей неделю отпуска, чем иметь дело с эмоционально истощенным человеком. Всю прошлую неделю Гермиона планировала этот день, чтобы не чувствовать его тяжести. Прогулка в парке, звонок маме, покупка еды, посещение Норы и свидание. Ее первое свидание с тех пор, как она начала встречаться с Роном, десять лет назад.       Джинни устроила ей свидание с Оливером Вудом, которого Джинни знала по квиддичу. Она даже не потрудилась предупредить Гермиону раньше, чем за день до этого, так что было слишком поздно отменять встречу. В последний раз, когда Джинни сводила ее с кем-то, Гермиона отменила встречу, как только Джинни рассказала ей об этом; она не удивилась, что Джинни ждала до последней минуты, чтобы рассказать ей об этом. Джинни подумала, что это отличная идея - отвлечь Гермиону от мыслей о Роне и помочь ей чувствовать себя менее одинокой. Гермиона пыталась объяснить, что невозможно отвлечься от воспоминаний семнадцати лет дружбы, пяти лет брака и одного года мучительной боли. Гермиона сказала Джинни, что пойдет на это свидание, но не для того, чтобы тешить себя надеждами.       Она снова виделась с Роном, но это было только между Гермионой и её дневником. Не поймите неправильно. Конечно, ничего серьезного не произошло. Просто помахали рукой в пристройке Министерства или быстро спросили "Как дела?", проходя мимо друг друга по тротуару в центре города. Только она никому не говорила, если бы кто-нибудь узнал, что она вообще разговаривала с Роном, то назвал бы ее сумасшедшей. После всего, что им пришлось пережить, никто бы не подумал, что она захочет взглянуть на него еще раз, учитывая, как она была зла на него, когда он ушел. Гермиона знала, что ей следует избегать его. Она знала, что встреча с ним причинит ей больше боли, чем она того стоит. Она просто ничего не могла с собой поделать. Может ли кто-нибудь действительно винить ее?       После того как Гермиона приняла душ и почистила зубы, она надела фиолетовую майку и джинсы. Она посмотрела на себя в большое зеркало ванной комнаты, висевшее на задней двери. Она видела, что ее одежда снова стала мешковатой. Она сделала еще один глубокий вдох. - Гарри, вероятно, скажет что-нибудь в понедельник, - сказала она своему отражению, наконец-то используя свой голос, хотя и немного хрипловатый от недоиспользования. Примерно в это же время в прошлом году новость о четырехлетнем романе Рона с Саммер Селвин, одной из ассистенток, с которой он работал, попала на первую полосу "Ежедневного пророка", сегодня была годовщина того, как Гермиона поймала их с поличным и узнала все об этом. Гермиона просила своих друзей не выбирать чью-то сторону, и, судя по тому, что она слышала, они были довольно хороши в этом. В тот день, когда Гермиона нашла Рона, у Малфоя и Рона действительно случился большой скандал, и Малфоя выпроводили из министерства; это было довольно тяжелое испытание, но Гермиона старалась держаться подальше от него, не желая быть пойманной в середине чего-то, в чем она уже застряла. В конце концов Рон ушел из отдела магического правопорядка и через несколько дней пошел работать со своим братом Джорджем в магазин шуток. Саммер Селвин, судя по тому, что слышала Гермиона, уволилась с работы через пару недель, и они жили вместе недалеко от Лондона.       За это время Гермиона сильно похудела, что также попало на первую полосу еженедельника "Ведьма". Она заколдовала свою одежду, чтобы она сидела правильно (что она и делала сейчас); она не хотела, чтобы кто-нибудь заметил разницу. К счастью, люди в ее офисе в то время либо не заметили, либо предпочли ничего не говорить. Но Гарри и Джинни это заметили. Они заметили, что Гермиона почти ничего не ела и все свободное время проводила во сне. Они были отличными (хотя и немного невыносимыми) друзьями, чередуя обед и ужин с ней, чтобы убедиться, что она ест. Она думала, что в этом замешан даже Драко Малфой, который предлагал ей конфетницу, стоявшую на его столе каждый раз, когда ей нужно было зайти в его кабинет, но у нее не было доказательств, что они просили его об этом.       “Я подумаю об этом в понедельник. Может, мне уже пора идти? Убирайся из этого дома." Гермиона выразительно кивнула своему отражению и вышла из ванной. Остальная часть квартиры была так же пуста, как и спальня, в ней было только самое необходимое. Гермионе не нужно было много в их квартире (опять это слово). За то время, что она провела здесь, она все равно спала или, по крайней мере, пыталась спать. Кроме кровати и ванной, ей больше ничего не было нужно. Через несколько месяцев после ухода Рона она избавилась от обеденного стола и стульев, а еще через несколько месяцев-от письменного стола. Гермиона подумывала о том, чтобы расторгнуть договор аренды и снять квартиру поменьше, потому что ей тоже не нужна была гостиная. Она просто не могла заставить себя расстаться с этой квартирой, независимо от того, сколько раз люди предлагали это. Она прошла через квартиру на кухню и открыла холодильник. Там было так же пусто, как и в остальной части квартиры. Еда больше не была приоритетом. - Может быть, я схожу за продуктами перед прогулкой. Это будет великий день. Все дело в отношении, - сказала Гермиона, пытаясь убедить саму себя. Она всегда считала, что когда ты говоришь что-то вслух, это делает его немного более правдоподобным. Она закрыла холодильник, подошла к входной двери и надела шлепанцы. Гермиона сделала еще один глубокий вдох и оставила пустоту квартиры позади. Если бы только она могла оставить позади пустоту своего сердца...